Читать книгу Время юных магов. Менестрель. Книга 1 - Евгения Юркина, Женя Юркина - Страница 2

– Маму-уль, – Рита кралась на цыпочках к входной двери, – я пошла.

Театральный шепот удался на славу. Не настолько тихий, чтобы потом стало совестно, но и не громкий, чтобы мачеха не услышала, что ее «доча» собралась на улицу.

Привычно бросив взгляд в зеркало – джинсы, рубашка в синюю клетку, выбившиеся из хвостика пряди русых волос, синие-пресиние глаза и россыпь веснушек, – Рита уже протянула было руку, чтобы открыть замок, как…

– Маргарита!

Мачеха выплыла из спальни. Ее походка была грациозной и эффектной даже в типичной квартире панельного дома.

«Опять следила за мной». – Рита с досадой наблюдала за безукоризненным дефиле.

Теперь нотация на вечную тему «доча подводит» – была гарантирована. И ведь не просто подводит, а с перечислениями: где именно подводит, как именно, когда именно и почему именно. И вот этот пункт, «почему именно», был особенно несуразен и несправедлив.

– Ты все-таки хочешь заставить меня стыдиться своей дочи, – поджала губы мачеха. Ее голова качалась как у китайского болванчика. – Я так стараюсь сделать из тебя приличную барышню, записала тебя на курсы… А ты?

– Нелли Павловна, – у Риты уже было намечено важное дело, и терять время на споры она не собиралась, – я просто не хочу в содержанки. А это ваше умение ходить на лабутенах, переставляя по прямой уже не стопы, а копыта, ни к чему иному, увы, не ведет… Я так думаю.

Эту фразу Рита репетировала накануне целый час. Слова были тщательно подобраны с помощью закадычных друзей и вызубрены так, что, разбуди ее посреди ночи, девочка протараторила бы их, не задумываясь о смысле сказанного.

Старания не прошли даром.

Мачеха застыла в изумлении, этого хватило на то, чтобы проскользнуть в комнату и накинуть крючок.

– Кажется, получилось! – Рита подмигнула своему отражению в зеркале шкафа-купе. Включила синтезатор. – Та-ак… Вот эта программа!

Сонаты Баха, Бетховена, Моцарта… Не беда, что пятого года обучения: Нелли Павловна все равно в программе музыкалки ничего не смыслит. Сейчас Иоганн Себастьян – или кто там его исполняет? – разойдется, и можно будет действовать по плану «Б»…

– Маргарита-а-а! – мачеха пыталась перекричать синтезатор. – Маргарита-а-а!

В ответ Рита прибавила громкость. Теперь Нелли точно не услышит того, чего ей слышать не положено! Девочка открыла окно и закрепила на турнике альпинистский трос.

Мелькнула мысль: все-таки хорошо, что папа установил турник на лоджии. Привычно кольнуло сожаление: если бы отец был сейчас дома!.. Но Рита уже свыклась с тем, что папа мог пробыть в командировке сколь угодно долго – день, два, месяц… Уже два или три года он старался не проводить много времени дома. Довела ли отца до этого мачеха – или сама жизнь? – девочка не знала. Одно понимала ясно: если она, Рита, сдастся, то ни папе, ни ей лучше не станет!

С этими мыслями девочка перебросила альпинистский трос через перила. Его длины, семи с половиной метров, должно было хватить на спуск с третьего этажа.

– Точнее, – напомнила себе Рита, – на спуск почти до земли.

А потом надо будет прыгать. Но прыгать всего-то с высоты полутора метров, а это совсем немного.

Стараясь не смотреть вниз, девочка осторожно встала на сделанный отцом узел на тросе. Отдышалась: все-таки это было самое сложное в побеге. Дальнейший же спуск был делом простым: узлы были по всей длине, по ним-то Рита и добралась до конца троса. Убедившись, что внизу нет неожиданности вроде припаркованного на газоне автомобиля, девочка разжала пальцы.

Приземление можно было назвать мягким – даже стопы не очень-то почувствовали удар. Для удачного завершения побега оставалось только освободить трос. Рита нажала кнопку на брелоке. Трос, отцепившись от турника, скользнул на газон. Свернутый, он свободно помещался в ее рюкзаке. Рита, довольная собой, застегнула «молнию». Теперь, когда главное было сделано, оставалось только добраться до друзей.

«И все-таки, почему все именно так? – Рита шла к дому Дани, своего одноклассника и друга. – Почему папа, этот современный рыцарь без страха и упрека, женился на такой неправильной женщине?»

Хотя, если взглянуть объективно, мачеха была очень красива. Каштановые волосы, чистая-чистая, будто фарфоровая, кожа, голубые глаза… Кукольное личико! И вся из себя такая стройная, эффектная – прямо Барби!

Но эти ее лабутены!..

– Двенадцатилетним девочкам нельзя ходить в такой обуви, от этого деформируется стопа, – Рита озвучила мысль своего рассудительного друга Дани – чтобы услышать хоть один голос в поддержку.

Потому что девочку грызла совесть: о ней заботятся, а она? Или это была не совесть? А понимание, что рано или поздно мачеха перекроет и этот путь к отступлению? Ведь эти вопросы – «Как ты опять смогла выбраться из квартиры? Мы же на третьем этаже!» – Нелли задаст уже сегодня. И обязательно накажет.

Эх!.. Папа-папа… Почему ты так далеко?

Впрочем, как только показалась знакомая многоэтажка, грустные мысли вылетели у девочки из головы. Рита не глядя набрала код: она знала эти «65К1458» как свои пять пальцев. Бегом пробежала чистый холл с почтовыми ящиками, буквально взлетела по лестнице на шестой этаж…

Даня открыл дверь, едва она ступила на лестничную клетку.

– Ты что, из окна меня увидел?

Это был ее дежурный вопрос, она всегда его задавала другу.

– Ты слишком характерно топаешь! – последовал не менее дежурный ответ. – Как прошло на этот раз?

Рита молча скинула рюкзак и показала свернутый трос.

Даня понимающе усмехнулся – светло-медные вихры на его постоянно лохматой голове как будто вспыхнули и засветились. А Рита вдруг подумала: «А ведь я никогда не видела его тщательно причесанным».

– Зайдешь? – Дане не нравилось, когда его разглядывают.

Рита скользнула внутрь знакомой «трешки», буквально заросшей зеленью от пола до потолка. Растения были везде. В гостиной, на лоджии, кухне… Даже в прихожей и ванной, где, казалось бы, совсем не было света, отлично прижился, а потом и расползся по стенам какой-то плющ. Единственная комната, где растения множились не так активно, была детская. Но и там росли кактусы – много-много кактусов, больших и малых. Кактусы Рите нравились не так сильно, как плющ. Впрочем, как уверяла учительница ОБЖ, кактусы нейтрализуют вредное излучение компьютеров, так что польза от них была.

– Что у нас сегодня? – Не найдя в комнате ничего нового, Рита повернулась к другу.

– Спасение пострадавших, ничего необычного, – пожал плечами Даня. – Постараемся обнаружить котенка на дереве. В общем, как всегда.

Да уж… Не то что на той неделе, когда они вчетвером дыру в бочке с соляркой пневмопластырем прижимали! Хотя, если откровенно, Рите было все равно, кого спасать, котят или деревце, на которое льется солярка.

– Как тогда, кстати? – девочка вдруг вспомнила, что забыла поинтересоваться судьбой товарища. – Коле не сильно досталось?

Даня пожал плечами. У их общего друга Коли не было таких домашних монстров, как у Риты.

– Инструменты вернули в гараж, – принялся перечислять он. – Потом Коля позвонил дяде и обо всем рассказал. Ну, в общих чертах рассказал. Оборудование брали, и вообще…

– И что дядя?

– Велел опрокинувшиеся автоцистерны не трогать. Не справимся, мол. А Коля возьми да и спроси: «Почему?»

– И?

– Нарвался на лекцию.

– Ругали? – с пониманием хмыкнула Рита.

– Нет, конечно! – даже рассмеялся от такой нелепости Даня. – Дядя сел на любимого конька и принялся вещать о делах давно минувших дней и преданьях старины глубокой. Заодно рассказал, как надо использовать спецтехнику…

В речи Дани то и дело проскальзывали термины, необычные для двенадцатилетнего мальчика. На каком-то особо заковыристом слове Рита потеряла нить повествования. Подумала: вот бы у нее был такой дядя! Или тетя. Или нормальная мачеха. И пусть у них вся квартира тоже будет в плюще! Плющ – это куда лучше, чем лабутены.

– Ты не слушаешь. – Даня оборвал рассказ.

Сощурил темно-карие глаза.

– Нет, – Рита не стала отрицать очевидное для друга – тот обладал феноменальной способностью чувствовать чужое настроение. Правда, он почему-то это скрывал. Хотя, у нее самой был схожий талант, и она его тоже не демонстрировала. – Слишком уж Нелли достала!

Рите даже не хотелось думать, как она вернется домой. А ведь это была проблема! Вполне решаемая, конечно, но…

– Понятно… – протянул Даня. – Были бы у тебя нормальные предки… Эй, ты чего?

– А как же мой папа? – Рита недоуменно посмотрела на друга.

Она понимала, что Даня, скорее всего, говорил не про ее отца. Но папы так долго не было дома, и она так по нему соскучилась… В общем, девочка не смогла бы объяснить даже себе самой, почему на нее накатила такая подозрительность.

– Твой отец – настоящий человек! – Дане очень хотелось утешить Риту. – Да я его и не имел ввиду, когда говорил «предки». И не твою настоящую маму… Не дуйся по пустякам, короче! Мы, кстати, сегодня только вдвоем.

– Коля и Ваня опять к соревнованиям по карате готовятся?

– Ага, у них послезавтра «межстилевая Москва и область». Я обещал, что мы придем за них болеть… А теперь бери мой велик и пошли!

Рита, благодарно кивнув, направилась к заросшему виноградом балкону – она уже не раз пользовалась велосипедом друга и знала, где он находится.

В парке было хорошо.

Лето бабье, подаренное природой взамен дождливого календарного, радовало сухим теплом, прозрачным воздухом и все еще зелеными красками. Рита лавировала между корнями деревьев и улыбалась солнышку – сквозь стволы, ветки и листья.

…Липкий, тягучий страх накатил внезапно. Это был уже даже не страх – какой бывал у попавших в беду котят – а ужас! Ужас, сигнализирующий о скором переходе туда, откуда нет возврата.

Чувствовал ужас и Даня.

– Поднажми, – не оборачиваясь, бросил он.

Рита и так старалась изо всех сил. Пытаясь отогнать тревожные образы, она с такой силой давила на педали, что вскоре обогнала друга. Она неслась, уже не объезжая корни и закладывая крутые виражи, и удерживалась на велике лишь чудом.

Источник страха обнаружился довольно быстро – в колодце возле заброшенного стадиончика. Там, по колено в кипятке, стоял мальчишка в синей школьной форме. Держался за скобу в гладкой стене. Из круглой дыры в разломанном асфальте шел пар, его было видно даже в теплый сентябрьский день.

«А ведь будь там еще пара скоб, – мелькнула мысль у Риты, – он, может, и вылез бы…»

Но, судя по состоянию мальчишки, вряд ли он смог бы самостоятельно выбраться из колодца. Кто же его туда скинул? Или он свалился в колодец сам?

За те секунды, что ребята оценивали обстановку, плотная стена черного страха, исходящая от мальчика, начала светлеть. О чем это говорило? Что мальчишка теряет сознание? Вот сейчас он разожмет руки, и…

Не помня как, Рита выхватила трос из рюкзака и защелкнула карабин на заборе возле колодца.

– Дай сюда! – Даня перехватил трос.

Рита ахнуть не успела, а ее друг уже начал съезжать по гладким стенкам люка, держась за трос обеими руками. Парень не думал, что может свалиться в кипяток – ему надо было спасти пацаненка, пальцы которого уже начали разжиматься.

Рита не могла видеть, что происходит в колодце – Даня закрыл ей обзор. Но ей в какой-то момент показалось, что мальчишка складывается: колени, тазобедренные суставы, поясница… Уходит в кипяток. И тогда Рита не то пожелала, не то поняла – не бывать этому! Ей даже показалось, будто время замедлило бег…

Позже, вспоминая происшествие, девочка осознала: показалось! Ведь на время повлиять невозможно!

Как бы там ни было, а Даня успел. Резко нагнулся – Рита с трудом подавила вскрик, когда светло-медная макушка ушла вниз! – и схватил мальчишку за руку.

– Жив!.. – казалось, глухо выдохнул сам колодец.

Надо было помочь другу.

Во что там упирался стопами Даня? В гладкую бетонную стену? При этом цепляясь только одной рукой за трос и удерживая мальчишку другой, чтобы тот не свалился в кипяток.

«Долго Даня так не протянет!» – понимание буквально жгло Риту.

Сама она вытащить их обоих не сможет. Не хватит сил! Ведь Даню надо именно вынуть из колодца и именно мгновенно, иначе он сорвется. И мальца не спасет, и сам сварится! Рита мигом достала из рюкзака телефон.

Иришка, Танька, Лешка… – листала девочка записную книжку. Все не то, не то!

Руки дрожали; продвинутая цифровая технология, как назло, притормаживала. Никогда раньше такого не было… Ага, вот он! Дядя Толя, папин друг. Только бы не было занято…

Но нет, пронесло.

– Привет, ребенок! – послышался знакомый низкий голос. – То есть, привет, Ритусь. Что-то стряслось?

Драгоценная минута ушла на то, чтобы сориентироваться на местности: «Ну там это… Лесопарк, где сосен много. Прямо в нем…»

Но в Зеленограде был не один лесопарк, и в каждом были сосны.

Хорошо еще дядя Толя, по голосу поняв Ритино состояние, принялся спокойным басом перечислять все известные ему зоны отдыха.

– Нет, не то… – каждый раз отвечала девочка.

Дядя Толя называл следующую…

Рита мысленно костерила себя на чем свет стоит за тупость! Почему именно сейчас название вылетело у нее из головы?! В то же время девочка испытывала горячую благодарность за то, что дядя Толя не молчал. Не молчал тогда, когда она видела своего друга согнувшимся над горячим паром. И ничем, совсем ничем не могла ему помочь.

– Постой, ребенок! – осенило взрослого. – А стадиончик там есть? Обшарпанный такой, внутри парка?

– Да! Мы как раз около него!

– Так вы совсем недалеко! – обрадовался дядя Толя. – Жди.

Раздались короткие гудки.

Рита, сунув телефон в рюкзак, встала на четвереньки. Спина друга была в метре он края колодца.

– Данька! – Она свесилась в колодец. – Ты как?

– Дер-жусь… – выплевывая из себя половинки и четвертинки слов, запинаясь и кашляя, ответил парень. – Слы-шал т-твой раз-го-вор. Дож-дусь.

Девочка перевела дух и постаралась устроиться поудобнее. Вдруг Дане все-таки станет плохо, и его придется ловить?

Тут-то девочка и почуяла… запах. Точнее, запах на грани видимости следа и след – на грани запаха! Что-то новое, с чем она никогда до этого не встречалась. А уж она, казалось, знала все оттенки и даже звучания эмоций и следов. Человеческих, птичьих, звериных. Это было ее мировосприятие, она познавала мир не только через рот, руки, уши, глаза, но еще и биоэнергетически, а иногда и музыкально-энергетически. Рита не гордилась этой своей способностью, она тщательно ее скрывала. Никто, даже Даня, даже отец не подозревали о ее странном таланте. По крайней мере, девочка очень на это надеялась.

«Может, мне почудилось?» – Рита, растянувшись на асфальте, свесилась в колодец ниже, почти к спине друга. След действительно был. Вел к той самой скобе, за которую раньше держался мальчуган.

О чем это говорило? Кто-то хотел помочь? Или навредить? Просто любопытствовал?

Ответа не было.

А вот еще один вопрос стоял остро. Сколько времени она изучала след?

Рита вспотела. Пока она тут занимается исследованиями, Даня держит мальца! Дышит затхлым обжигающим паром. И она ничем не может ему помочь, кроме как в очередной раз сказать:

– Держись, Дань!

– Ск-ко-ро т-та-ам?

Рита еле разобрала, что сказал друг. Стало понятно, что еще чуть-чуть…

– Привет, ребенок! Что у тебя стряслось?

Рита взвилась на ноги, чудом не свалившись в колодец. Дядя Толя! Все-таки пришел!

– М-да… Дела! – присвистнул, едва заглянув в колодец, дядя Толя. – Ну-ка, ребенок… То есть, Ритусь. Посторонись.

Но Рита уже и так отступила. Она прекрасно понимала, что папин друг вытащит обоих мальчишек одной левой, и подмога ему не потребуется.

А вот Дане… Дане, держащему мальчишку, придется очень нелегко. Выдержит ли друг вес мальчишки? Да еще одной рукой!

Но, как ни хотелось Рите броситься на помощь, она сдержалась. Как могла, перенаправляла Дане свои силы – чтобы тот не упустил мальчишку. А потом у нее все поплыло перед глазами, колени как-то странно обмякли, и…

– Ре-бе-бе-нок! – Кто-то тряс ее за плечи. – Ри-ту-ту-ту-сь!!!

Рита медленно открыла глаза.

Над головой синело небо. По нему вальяжно плыло пушистое облачко. Рита улыбнулась: такое оно было смешное, походило на черепаху Тортиллу.

– Очнулась? – Голова папиного друга заслонила облако.

– Ага, – безмятежно отозвалась Рита.

Ей сейчас было хорошо. Самое страшное осталось позади, дядя Толя был рядом (и она, кажется, лежала на его пиджаке).

– И? – нахмурился дядя Толя. – Что это за Тимур его недо-команда?

– Почему это «недо-команда»? – Рита оторвалась от созерцания облака. – Я вполне себе боевая единица!

– Ну-ну! – многозначительно повел косматыми бровями дядя Толя, он же в миру Анатолий Михайлович. – Ты себя видела, боевая ты моя?

Он собирался продолжить разнос и дальше, но тут раздались сдавленные хрипы. Даня силился что-то сказать. Дядя Толя, мигом сменив гнев на заботу, присел на корточки рядом с мальчиком.

– Больно? Держись. Из медицины у нас только фельдшеры с носилками, но они еще не подошли. Ну-ка… Что это? Ребенкин… Риткин рюкзак? Давай я тебе подушку устрою…

Рита слушала бас папиного друга и улыбалась: все будет хорошо. И у Дани – судя по ровному зеленому, с легким налетом красного цвета, биополю. И у спасенного мальчугана, ведь тот все-таки выжил. Правда, он был без сознания… Но это, кажется, к лучшему – пока его не перенесут в скорую с ее капельницами и обезболивающими. Или как там показывают в кино?

«Надеюсь, фильмы соответствуют действительности», – шмыгнула носом Рита.

– Переживаешь? – Дядя Толя подобрался настолько бесшумно, что девочка вздрогнула. – Не стоит. Я знаю хорошего врача.

И хотя Рита знала, что для спасения мальчишки будет сделано все, что в силах папиного друга, она все-таки спросила:

– А мне можно будет его навестить?

Потому что помнила, как порой справлялась с болячками лучше иных врачей.

Анатолий Михайлович ответил не сразу. Перевел взгляд с дочери друга на мальчишку. Потом обратно… Он уже собрался было что-то сказать, но тут подоспели медики с носилками.

Рита смотрела, как суетятся врачи, капают какой-то раствор спасенному… и понимала: скоро придется возвращаться домой. А ей так не хотелось оставаться один на один с Нелли! И потому Ритино настроение снова взлетело чуть ли не до небес, когда дядя Толя повернувшись к ней, произнес:

– Ритусь, едешь со мной. Возражения не принимаются.

В больнице – бледные стены, крашеные двери, белые халаты – Рита, Даня и Анатолий Михайлович задержались ненадолго.

– Степаныч говорит, пацан выживет, – сказал дядя Толя. – Ему верить можно. Так что пока нам здесь делать нечего.

Они вышли из здания больницы и направились к небольшому скверу неподалеку.

– Вот сюда. – Дядя Толя указал на две скамьи, стоящие друг напротив друга.

Ребята уселись на ту, что стояла спинкой к зданию больницы. Взрослый, усмехнувшись чему-то своему, присел напротив.

Именно присел, не сел и не уселся, как они, чуть ли не с ногами, отметила про себя Рита. Готовый к прыжку, бегу, может быть, драке…

– Ну-с, молодой человек, – устремил дядя Толя взгляд на Даню. – Я понимаю, ты уже не маленький… И все-таки ты зря не дал себя осмотреть врачу. Лицо у тебя до сих пор красное и опухшее. Значит, ошпарился ты знатно. Наверняка тебе больно…

Было видно, что папин друг искренне хочет помочь. И в то же время он с интересом изучал сидящего перед ним двенадцатилетнего мальчугана.

– Так пройдет, – отмахнулся Даня.

В его голосе – уже почти не сиплом! – звучали уверенность и опыт. Чего только с ним ни случалось! Даже переломы, и те были. И ничего, все зажило и в дальнейшем о себе не напоминало. Единственное, что настораживало Даню – то, как смотрит на него Рита. Смотрит с подозрением, надеждой и опаской одновременно. Даня даже повернулся, чтобы успокоить девочку, но тут снова заговорил дядя Толя.

– Не сомневался, что ты так ответишь, – пробасил он. – Твое здоровье, поступай с ним как хочешь. А мне надо позвонить.

С этими словами он перетек из положения сидя в положения стоя.

– Только не надо никому ничего докладывать! – вдруг вызверился Даня.

Вскочил со скамейки. Тонкие кисти сжались в острые кулачки.

Рита ошеломленно уставилась на друга. Вот так знаешь человека уже шесть лет, седьмой пошел… А о том, что тот, оказывается, может так злиться – еще чуть-чуть, и вцепится в глотку дяденьке несравнимой с собой весовой категории! – и не подозреваешь.

Но шутки шутками, а Рите на самом деле было непонятно, что сделалось с Даней. Ведь дядя Толя только что их спас! Да мало ли кому он, взрослый самостоятельный человек, может звонить? Ему же, поди, с начальством объясниться надо. Ведь сорвался с работы, несся к ним сломя голову!

Однако дядю Толю такая реакция со стороны двенадцатилетнего мальчика совершенно не удивила. И даже не позабавила.

– Ты не хочешь, чтобы о случившемся узнали некоторые… скажем так, официальные лица? – невесело усмехнулся он. Поймал утвердительный кивок. – Имеешь право… – Взрослый все-таки достал телефон. – Не бойся. Я по своим делам звонить буду.

Даня нехотя уселся обратно на лавку. Анатолий Михайлович отошел подальше, к группе чахлых городских кленов.

– Дань, – тихо позвала девочка.

Ей очень хотелось знать, откуда вдруг у ее друга столько недоверия? Она, конечно, допускала, что Дане кто-то мог нравиться или не нравиться. Но за его агрессией определенно что-то скрывалось. А дружба не строится на недомолвках.

Понимал это и Даня:

– Давай поговорим позже, Рит. А пока… А пока скажи-ка мне на милость, как ты собираешься возвращаться домой?

– Не знаю. Но думаю, что всегда справлялись – справимся и сегодня.

И девочка улыбнулась – вспомнила, как в прошлый раз ее возвращали вчетвером. Звонили мачехе с мобильника школьного сторожа, изображали голос взрослого: «Горит! Гараж!..»

Сторож потом грозился нажаловаться директору, но все обошлось…

Кстати, о сторожах! Кажется, у Нелли был какой-то дачный участок! Может, снова позвонить? Ну, якобы от сторожа.

Вот только в прошлый раз, когда выяснилось, что не то что возгорания, а даже дыма не было, Нелли Павловна странно так посмотрела на «дочу»…

– Идет! – Голос товарища выдернул Риту из раздумий.

И этот голос был таким, что девочка вздрогнула. Какой еще враг объявился?

А это всего лишь дядя Толя вышел из-под кленов и теперь направлялся к ним.

– Порядок! – сказал он. И, увидев настороженный взгляд мальчика, покачал головой: – Нет, никакой шумихи не будет. Я звонил по своим делам.

– Точно?.. – недоверчиво протянул Даня.

Анатолий Михайлович искренне удивился:

– У тебя есть основания мне не доверять?

Мальчик и взрослый, к величайшему изумлению Риты, впились взглядами друг в друга. Девочка, открыв рот, смотрела на давно знакомых ей людей. Противостояние – иначе и не скажешь – длилось не меньше минуты. А потом оба разом обмякли. Рите показалось, что дядя Толя подмигнул ее другу.

– Ну ты даешь, парень! – покачал он головой с каким-то даже восхищением. – Вылитый секретный агент разведки! Они тоже так себя ведут. Даже жены и дети не знают, чем занимается их муж и папка. Вот думает жена: работает муж младшим помощником старшего сантехника в каком-нибудь ЖЭКе…

– А может, дальнобойщиком? – прищурился Даня. – Так проще отлучки объяснять.

– Может, и дальнобойщиком, – не стал спорить Анатолий Михайлович. – В общем, хочешь играть в шпионов – воля твоя, я ее уважаю. А я… Эй, ребенок… Ритусь! Ты чего это скисла?

Рита нехотя поднялась со скамейки:

– Пора домой.

Видать, пришло время возвращаться к разговорам о ненавистных лабутенах и урокам светских манер…

Но в этот раз судьба шагнула девочке навстречу. Два телефона зазвонили одновременно, у Риты и Анатолия Михайловича.

– Отец? – Девочка не сразу поверила своим глазам. – Папа!!!

– И мне Славик звонит, – удивленно произнес дядя Толя. – Собираемся, ребята! Домой.