Читать книгу Игрушка палача. Том 1 - Евлампий Бесподобный - Страница 7

Говорят, когда попадаешь на тот свет к своим предкам, перед этим проходишь через божественный свет создателя. Тот самый свет, который нельзя увидеть простым человеческим глазом и по которому летишь на сумасшедшей скорости сквозь вселенную в эпицентр начала всех начал.

В какой-то момент ей тоже показалось, что она проваливается куда-то очень и очень глубоко. И это чувство падения ощущалось так явственно, всеми клеточками тела (а может и души). Разве что продлилось оно недолго и, скорее, походило, на провал в абсолютно чёрную бездну, а ни в какой тебе божественный золотой свет. После чего и вовсе превратилось в выворачивающий наизнанку душу кошмарный бред.

Она снова бежала по развалинам разрушенного и охваченного всепожирающим огнём города, в клубах густого свинцового дыма едва ли различая что-либо вокруг себя. Бежала и пыталась кричать. Звать срывающимся голосом Алия, в то время как в груди и в животе всё буквально скручивало сумасшедшей болью, которая пыталась то ли разорвать в клочья все внутренности с сердцем, то ли, наоборот стянуть их в один сплошной надрывно пульсирующий комок. От подобного жуткого страха недолго и вовсе свихнуться, особенно, когда не знаешь, куда бежать и где искать.

«АЛИЙ! АЛ-И-ИЙ!» – но самое страшное, она никак не могла закричать во весь голос. Ей постоянно что-то мешало. Пережимало горло изнутри и заглушало любой выходящий из него звук едва не стократно.

Но потом она всё-таки его нашла, оказавшись в тёмном лабиринте из непонятных стен, постоянно меняющих свою будто живую фактуру. Впрочем, как и всё, что их тогда окружало.

«Боже, Алий! Я думала, что потеряла тебя!» – и хотя густые тени творящегося в мире хаоса скрадывали часть лица молодого мужчины, Элия знала, что это её жених. Чувствовала, как всегда его чувствовала рядом с собой. Особенно когда он обхватил её щёки и скулы своими немаленькими ладонями, пытаясь заглянуть ей в глаза и уже больше никогда от себя не отпускать.

«Этого никогда не случится. Слышишь? Мы предназначены друг другу самими богами. Это наша судьба, которую никто и ничто не сможет ни уничтожить, ни разрушить…» – он хрипло шептал едва узнаваемым голосом, который отдавался раскалённой пульсацией у неё в голове и под кожей. И она ему верила. Не могла не верить. Вся её сущность верила каждому его слову и знала, что он говорил чистую правду. Как будто это действительно было давным-давно предрешено и ничто, как и никто, не могло этого изменить уже никогда.

«Мы одно целое. Ты часть моей души, как и я часть твоей. У нас одно сердце – одно на двоих. Если оно остановиться у кого-то в груди, то перестанет биться и у другого…» – как же ей хотелось разрыдаться под губами любимого, который зачитывал ей сейчас сбивающимся сиплым шёпотом брачные клятвы. Те самые, которые принято было произносить у свадебного алтаря во время священного обряда венчания. Только сейчас Алий выговаривал их не торжественным голосом на глазах у сотни свидетелей, а обжигал ими ей кожу на лице, осыпая жаркими поцелуями и медленно затягивая в свои смертельные объятия. Всего пара мгновений, и она уже плавиться и всхлипывает под влажными и глубокими толчками его ненасытного языка, а её обнажённая кожа буквально пылает под плотным трением чужого нагого тела – огромного, мускулистого, неподъёмного… Кажется они уже на чём-то лежали… а может парили в воздухе, но ощущения действительно были невероятными. Одновременно и болезненными для истерзанной души, и головокружительно сладкими для растворяющегося в этом сладком угаре тела.

«Ты моя! Навсегда! Отныне и вовеки веков!» – Алий почти уже рычит, и Элия совсем не узнает его голоса. Впрочем, как и дальнейших ощущений. Она чувствует, что её всё так же сильно обнимают, гладят по спине, ягодицам и бёдрам, вжимая в чужую плотную плоть… Запускают пальцы в волосы на затылке, с лёгкой болью стягивая локоны у корней в кулак, и ей, как ни странно, это всё нравится. Она продолжает плавиться и таять во всём этом безумии, окутанная с головы до ног более сильной сущностью и сминающей на раз чужой волей. Хотя и понимает, где-то на очень отдалённых задворках своего спящего подсознания, что всё это ей в новинку. Она никогда раньше ничего подобного ещё не испытывала, как и не знала, кому именно принадлежали руки, губы и само тело, сковавшие её полностью в своей титановой клетке.

Может поэтому ей и не хотелось «открывать» глаз? Смотреть в лицо того, кто на самом деле пытался её сейчас затянуть в свою адскую бездну?

«Ты меня слышишь, Элия?.. Моя! Навеки вечные!» – вот тогда-то она и узнала его голос, и рассмотрела его демонический лик, когда он, прервав свой жадный поцелуй, снова над ней приподнялся и заглянул ей в самую душу своими жуткими глазищами. И да… это был ОН! Тот Жнец или даже Чёрный Жрец…

* * * * *

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы дёрнуться всем телом, снова испытывая чувство резкого падения в чёрную пустоту, и очнуться уже окончательно.

Элия немощно всхлипнула, так как закричать у неё снова не получилось, и открыла глаза. После чего ещё какое-то время, ничего не понимая, вглядывалась в полусумрак, пытаясь рассмотреть окружающее её пространство, как и определить, что вообще происходит. Где она? Как сюда попала?

Девушка скользнула рукой по непонятному, гладкому и очень плотному покрытию, на котором лежала, всего через один локоть наткнувшись на препятствие из холодной стенки.

– Великие Пращуры!.. Алий!

Похоже, кошмар и не думал заканчиваться, а по ощущениям, как нынешним, так и быстро вернувшимся после недавно пережитого ада, и вовсе только-только начинался.

– Алий! – закричать опять ни черта не вышло. Голос куда-то пропал. Или же она его сорвала ещё там, у них в общине.

Милостивые Боги! Нет! Пожалуйста! Это не могло быть правдой.

– Мама! Герт! Алий!

Попытка привстать и рассмотреть то место, в котором она сейчас находилась, почти ничем не закончилась.

– Тише ты, истеричка! Чего раскудахталась? Хочешь, чтобы из-за тебя нас тут всех приложили шоковым разрядом в триста вольт? С этих тварей станется…

Наконец-то она догадалась перевернуться на живот и посмотреть в ту сторону, откуда до неё долетел чей-то приглушённый громкий шёпот. И вроде как всё стало на свои места, когда она увидела перед собой прозрачную перегородку, закрывавшую единственный выход из той глухой камеры, в которой она находилась неизвестно уже сколько времени. И, судя по ударившей в затылок резкой слабости и сильному головокружению, она могла пролежать здесь без сознания очень даже долго.

Но самое шокирующее её ещё только-только ожидало, когда все недавние опасения подтвердились, и ей удалось подтянуться ближе к надёжно перекрытому выходу из тёмной ячейки и увидеть через своеобразное окошко то, что творилось за его пределами.

– Милосердные прародители! Где мы? – вопрос сорвался с языка сам собой не верящим в происходящее надрывным голосом. Глаза тоже не могли принять того, что видели. Причём, пришлось всматриваться в представший перед ними кошмар ещё какое-то дополнительное время, чтобы окончательно привыкнуть к сумраку огромного и практически ничем не освещённого помещения (если не считать слишком тусклых зелёных ламп на очень высоком потолке).

Она даже не знала, какое именно слово подобрать к тому, что увидела. Назвать данное сооружение клеткой или клетками, тоже не поворачивался язык. Оно, скорее, напоминало собой ступенчатую стену из бесконечных рядов глухих ячеек, в которых, как покойников в морге, держали явно вполне себе живых людей.

– В одном из грузовых отсеков товарного аэролёта. Летим уже несколько часов к Большой Земле.

– К-куда? – Элия поискала напряжённым взглядом то место, откуда, как ей казалось, доносился незнакомый девичий, почти детский голосок. Даже чуть было не вжалась носом в стеклянную дверцу с круглыми дырками эдакой примитивной вентиляции.

– К материку, принадлежащему Единому Содружеству объединённых Трёх Континентов. Того самого проклятого нашими богами Тёмного Мира, где живут настоящие нелюди и бесы в нечеловеческом обличие. Тебе ведь рассказывали в детстве страшные истории об этом жутком месте? О тех, кто называет себя истинными последователями Высшего Мирового Порядка?

Да, Элия увидела её, почти девочку-подростка лет четырнадцати-пятнадцати, не больше. Круглое, припухлое и чумазое личико быстро повзрослевшего ребёнка в обрамлении всклоченных и очень грязных волос не совсем чётко проступило из «окошка» противоположной ячейки, где-то ещё на два ряда выше от уровня камеры Эл. Причём девушка заметила далеко не одно любопытствующее лицо в других соседних окнах. Хотя остальные бодрствующие попутчики совершенно не спешили подключаться к их беседе. И, судя по их количеству, и едва просматривающимся затылкам неподвижных обитателей прочих ближайших ячеек, здесь не было вообще ни одной свободной камеры. А прикинуть их общее число хотя бы на глаз… Увы, но это оказалось, в буквальном смысле слова, непосильной задачей.

Сколько бы Элия не всматривалась то в один конец помещения, то в другой, увидеть край рядов этих жутких клеток ей так и не удалось. Но, хотя бы пол оказался не так далеко от её тюремного бокса. Где-то в трёх метрах (может чуть больше) под оным. И то, похоже, это ещё был не конец, поскольку она рассмотрела даже не сам пол, а сквозную решётку, под которой продолжали уходить ещё дальше глубоко вниз нижние ряды камер. И там, далеко внизу, их так же освещали тусклые зелённые лампы, больше похожие на аварийные.

От подобной картинки у кого хочешь дико закружится голова и напрочь пересохнет во рту и в горле.

– И… как долго мы уже туда летим? – ей хотелось проглотить вставший в глотке сухой ком, но ничего не вышло. Ну, хотя бы не стала задыхаться от накрывшей её с головой паники. Ведь она понятия не имела, как именно сюда попала, и что стало со всеми её родными, в том числе и с Алием.

Какие бы воспоминания ей сейчас не подсовывала услужливая память, верить в то, что ей запомнилось до её нынешнего пробуждения совершенно не хотелось. Да и как в такое поверишь, как и в происходящее прямо сейчас и вокруг?

– Очень долго. По моим скромным подсчётам, уже не менее десяти часов. Если вдруг захочешь в туалет, придётся ходить под себя. Считай, ты уже никто. Как та курица или поросёнок, которого везут на ярмарку для продажи в общей клети. Но, если вдруг получится, можешь попытаться ещё раз заснуть. Главное, не устраивай сценок и не требуй себя освободить. Подобные номера тут быстро пресекаются.

– Нет! Это какая-то дурная шутка! Это не может быть правдой!

Но уже было поздно. Реальность уже поглотила Элию по самую макушку, забравшись под кожу и в вены едкой кислотой в виде неконтролируемой паники. Сжимая свою ледяную клешню на горле девушки, как снаружи, так и изнутри.

Она даже было неосознанно потянулась к шее, словно надеясь стряхнуть с себя эту невидимую удавку, но тут же похолодела от очередного приступа ужаса до самого мозга костей. Ведь её пальцы нащупали… Нащупали настоящий ошейник!

– О, милостивые Боги! Нет! Умоляю!.. МАМА! АЛИЙ! Кто-нибудь! Вы меня слышите? Вы здесь?

Следующий панический рывок – опять к окошку дверцы камеры. Эл пропустила через круглые прорези в бронированном стекле пальцы обеих рук, безрезультатно попытавшись дёрнуть на себя неподдающееся препятствие. Бесполезно. Она даже не почувствовала, чтобы дверца хоть как-то пошевелилась под её напором или хотя бы дрогнула после того, как она ударила по ней трясущимися кулачками.

– Ты что, совсем рехнулась? – зашипела на неё всё та же девчушка. – Не слышала, что я тебе только что сказала?

Но Элии уже было плевать на все предупреждения и угрозы. Она должна была знать, где находятся родные и близкие ей люди, как и то, что с ними стало. Если её схватили и засунули в этот жуткий человейник, значит, их тоже не могла миновать схожая участь. Ведь все эти люди во всех этих камерах были откуда-то схвачены и заперты здесь все вместе. Так что, скорей всего, никакие подземные убежища им не помогли. Их по любому оттуда как-то выкурили и вытащили наверх.

– Мама! Герт! Тётя Зои! Пожалуйста! Где вы? Алий!

Кажется, её уже ничего не могло остановить. Она готова была срывать голос, пока ещё у неё оставались хоть какие-то силы и надежды. Даже если её сейчас убьют, или она сама лишиться сознания от всего того, что с ней происходило. От сводящего с ума ужаса, от бьющей по всему телу панической лихорадки и слепящих глаза безостановочных слёз.

– Эй, ты! Кошка драная! Какого хера тут устроила свой ночной концерт?

Ей всё же пришлось резко замолчать и даже слегка отшатнуться назад, потому что по дверце её камеры кто-то очень громко чем-то ударил. А потом это маленькое окошко во внешний мир заслонило чьё-то лицо, скрытое тенями чёрного шлема. Причём Элия не сразу поняла, как этот охранник так быстро поднялся над уровнем пола и откуда вообще пришёл.

– Пожалуйста! Умоляю! Выпустите меня! Или скажите, что стало с моими родными? Где они?

– Ты вконец крышей поехала, или тебя обо что-то до этого хорошенько приложили головой?

Она не успела ничего сказать в ответ, как ей в глаза посветили чем-то ярким и слепящим ядовито-голубого цвета. Пришлось на время зажмуриться и отвернуться в сторону, насколько позволяло окружающее пространство.

– Ты погляди, кто тут у нас. Помеченная самим святейшим киска. Элитный товар, значит? Странно, что тебя засунули в этот курятник… Ну, ничего. Немного взбодриться тебе явно не помешает.

Она ничего не поняла из всего, что сказал этот жуткий Цербер, да и едва ли бы вообще успела проанализировать услышанное из его уст. Всего пара секунд, за которым послышался зудящий щелчок, и дверца распахнулась в сторону узкого коридора, пропуская в камеру более чистый и прохладный воздух. А так же просунутую рукой охранника какую-то штуку, тут же коснувшуюся ошейника Элии.

– Сладких снов, спящая красавица. И будет лучше, если ты не очнёшься уже до самого конца пути…

А дальше последовала боль… Жгучая, волнообразная, словно сквозь шею и оголённые нервы пропустили то ли ледяным, то ли, наоборот, огненным разрядом живого тока. Она даже закричать не успела. Враз остановилось и дыхание, и сердце. После чего всё снова погрузилось в кромешный мрак абсолютной пустоты или мёртвой бездны…