Читать книгу Моя любимая жертва - Евлампий Бесподобный - Страница 2

– Скучаешь? Что-то ты сюда зачастил? Прямо подозрительно.

– А что такого? Хорошая забегаловка. Кофе почти сносный. Можно даже пить, если не дышать. Это ты чего тут круги наматываешь и следишь за мной? Думал тебе сейчас вообще не до чего нет дела, кроме чумовой подготовки к своему предстоящему закабалению.

Я всё-таки протянул руку к пока ещё горячему кофе, подхватив кончиками пальцев белоснежный фарфор кофейной чашки, и поднёс её к своему рту, чтобы сделать демонстративный глоток. Главное, при этом не поморщиться, хотя, сдержаться от соблазна и не поджать губы не удаётся.

Моя любимая старшая сестрёнка Камилла, потомственная чёрная аристократка, страшно подумать, в каком уже по счёту поколении, вынужденно отодвигает за высокую спинку соседний стул и, сдерживая изо всех сил прописанную под кожей с раннего детства утончённую манерность, усаживается рядом. Ростом, правда, нашим с братом не вышла, ниже меня на целую голову, но это не мешает ей смотреть на нас свысока, так сказать, по праву старшинства. Миниатюрная, синеглазая шатенка, в классическом жаккардовом костюмчике синего цвета и с повязанным на голове прозрачным платком. Не хватает, разве что, больших чёрных очков на поллица, и попадание в образ второй Одри Хепберн, можно сказать, почти идеальное.

– Я как раз из цветочного. Уже немного подташнивает от всех этих ароматов. Наверное, придётся заказывать цветы без запаха, а то меня точно стошнит на церемонии, прямо по пути к алтарю.

– Хороший выбор. Жаль, не могу сказать того же по поводу жениха… – после глотка более-менее терпимого кофе, меня со страшной силой потянуло затянуться, чтобы хоть как-то приглушить оставшийся во рту вкус. А может и не только поэтому. Меня в последнее время что-то слишком часто начало тянуть на эту дрянь, хотя зарёкся от неё ещё со времён универа. Но именно сейчас её не хватало в моих лёгких и в крови, как никогда.

– На этот счёт я всё равно твоим мнением не интересуюсь, как впрочем, и ты чьим бы то ни было. Поэтому, пожалуйста, Уолт. Не нужно переводить на меня стрелки, плавно съезжая с темы, как ты тоже любишь делать очень часто.

– А в чём, собственно говоря, проблема? – в этот раз я не стал трогать чашку с кофе, просто вытянув руку поверх молочной столешницы квадратного столика, дабы принять непринуждённую позу безучастного ко всему плебея. Я и выбрал для своей нынешней миссии не только самое примитивное заведение общепита на Мэдисон-авеню, заняв место в аккурат у одного из его огромных окон-экранов, но и приоделся для данного мероприятия в соответствующую далеко не моему истинному статусу одежду. В чёрные джинсы, в чёрную косуху, бежевый джемпер и (боже правый!) в замшевые ботинки цвета охры. Если список первых вещей состоял из вполне себе брендовых шмоток, то на счёт ботинок я до сих пор пребывал в некотором ступоре. Поскольку вообще не помнил, когда и где их приобрёл.

Чёрные очки от солнца тоже прилагались. Куда уж без них такому профессиональному, как я, шпиону с большой буквы? Но, естественно, внутри кафе я в них не сидел. А так, да. Увидь я себя в подобном виде и за столь унизительным занятием несколько месяцев назад, решил бы, как решила Ками, что с моей головой явно что-то не то.

– Это ты тут неизвестно с какого перепугу заявилась и непонятно какие лепишь мне претензии. Ты за мной следишь? С каких это пор?

– С тех самых, как ты сюда зачастил в последнее время. Ладно, парочку раз, но… не всю же неделю подряд, просиживая у этого окна по нескольку часов кряду! – Ками даже обвела взглядом нехилые размеры оконного экрана, с трудом сдерживая брезгливость, хотя окно выглядело достаточно чистым. – Это что?.. Новая форма аскетизма или… приобщение к образу жизни низшего класса?

– Даже если вдруг и так. Это что, преступление? Каждый развлекается в меру своих возможностей и способностей. Ты вот тоже время зря не теряешь. Почему это я обязан отчитываться за купленный мною в этом сраном кафетерии кофе?

– Может потому, что за последние месяцы подобных развлечений ты перестал уже походить на самого себя? Может тебе будет лучше съездить куда-нибудь проветриться? Вернуться, например, в Европу, домой, хотя бы на пару недель? Ты же никогда раньше подолгу нигде не засиживался. Особенно в Нью-Йорке! Насколько я помню, ты всегда отзывался о нём только в пренебрежительном тоне. А тут прямо застрял без каких-либо веских причин.

– А может я в коем-то веке оценил его по достоинству? Мнение, как правило, со временем меняется, порою даже, в абсолютно противоположную сторону.

– Ещё скажи, люди тоже меняются. Особенно ты. – Ками сдержанно покачала головой, демонстрируя своим выразительным взглядом своё стойкое неверие моим словам. – Ты никогда и ничего не станешь делать без каких-либо веских на то причин, Уолт. Я слишком хорошо тебя знаю.

– Ещё раз, Ками. Что такого противозаконного я делаю? Или из-за свадебного мандража ты ищешь кого-нибудь подходящего для слива негативной энергии? Только не говори, что папенька навесил на тебя дополнительные обязанности, приказав попутно следить ещё и за мной перед его приездом? На кой вы вообще это делаете? Готовите мне нежданный сюрприз? Ты могла бы выбрать для проведения венчания и свадьбы какое-нибудь более подходящее для этого место. Почему именно здесь, в Нью-Йорке? Насколько помню Я, ты тоже никогда не питала к нему особых симпатий.

– Элиот и Морганы коренные ньюйоркцы! Тем более, все их члены по старой семейной традиции венчаются только в Соборе Святого Патрика. Мы просто идём им навстречу…

– Серьёзно? Вкладывая львиную долю в подготовку самой свадьбы из собственного семейного бюджета? Ками, я знаю тебя, как облупленную, не меньше, чем ты меня. Врать ты, конечно, умеешь безупречно, но я всегда вижу, когда ты начинаешь это делать.

– Ну да! Мы решили провести свадьбу в Нью-Йорке только потому, что хотим устроить тебе неприятный сюрприз. Уолт, ты сам веришь в то, что только что предположил? И как это должно быть выглядит со стороны?

– Одно другому не мешает, раз уж на то пошло. И, зная нашего папеньку, он всегда любит убивать нескольких зайцев одним выстрелом, если появляется столь удобная возможность. Хотя, да, ты совершенно права. Негоже мне тянуть на себя одеяло с самой королевы бала. Сегодня ты у нас супер-стар. Вот я и спрашиваю. Чем обязан такому пристальному вниманию с твоей стороны? Разве у тебя не расписаны все эти дни по часам и минутам, и ты не должна в это самое время находиться где-нибудь ещё? Например, на репетиции венчания, в кондитерской свадебных пирогов?

– Свадебных тортов! – Ким сдержанно меня поправила, но было слишком заметно, как она слегка занервничала после моих слов. Видимо, я невзначай наступил на один из её весьма больных мозолей, и ей действительно нужно было сейчас куда-то ехать, а не прощупывать подо мной почву, не пойми за каким хером.

– Да без разницы! И, раз уж на то пошло. Зачем ты делаешь это лично по собственной инициативе? Найми какого-нибудь профи для этого дела. Он сделает всё за тебя куда более изящнее. Может, я его даже ни разу не замечу, зато тебе не нужно будет меня дёргать или разводить на откровенные беседы. Сбережёшь нам обоим нервы и время…

– Какой же ты, Уолт…

– Кто? Дурак? Идиот? Напыщенный павлин?

– И первое, и второе, и третье с десятым! – она бы обязательно что-нибудь при этом кинула на столик «в сердцах», как любила всегда делать за обеденным столом, если её что-то нервировало, но в этот раз под рукой Ками ничего подходящего не оказалось. – И самый омерзительный засранец, каких ещё не видывал свет! Как будто мне доставляет удовольствие с тобою тут нянчиться.

– Ma soeur[1], я уже большой мальчик. Подтереться или сменить «памперсы» могу и давно практикую самостоятельно. Не надо за мной бегать и уж тем более строить из себя чрезмерно заботливую старшую сестрёнку. И в особенности беспокоиться о моих сменившихся гастрономических вкусах. Где и какой покупать мне кофе – решать только мне. Или ты сейчас выведешь меня отсюда за ухо и строго-настрого запретишь посещать это место впредь?

– С тобой разговаривать о чём-либо… себе дороже!

– Вот и нечего тратить на меня своё драгоценное время, которого у тебя и без того сейчас нет. Серьёзно, Ками, не стоит.

Я снова подхватил чашку, выдавив очередную милую улыбочку и не спеша отпил почти уже остывший кофе. На деле же пытаясь скрыть за всем этим показным фасадом пробравшую меня нервозность. Потому что заметил как бы краем глаза, как с той стороны проезжей части улицы, буквально напротив оккупированного мною кафетерия, остановилось такси, и из салона жёлтого авто вышла пара девушек.

– У меня сейчас нет никакого настроения устраивать с тобою семейных посиделок. В любое другое согласованное для этого время и место, пожалуйста. Но именно сейчас я хочу побыть один. Надеюсь, ты меня поймёшь и быть может даже простишь за мою очередную грубость.

– Ты, как всегда прав. Сама не знаю, что на меня нашло, и с чего это вдруг я решила, что сумею чего-то от тебя добиться. Ты же совершенно непрошибаем, как и невозможен.

– Прекрасного тебе остатка дня, Ками. Ты ведь сумеешь найти способ, как избавиться от налёта грязи после общения со мной?

– Невыносимый кретин, вот ты кто!

Камилла малость поспешно поднялась со стула, чуть было не опрокинув его спинкой на пол. Хотя, если бы такое и произошло, едва ли бы она придала этому какого-то особого внимания.

– И тебе всего наилучшего.

Я наконец-то сумел с облегчением выдохнуть, как только моя сестрица развернулась ко мне спиной и продефилировала до выхода, демонстративно обходя все встречные столики и делая всё возможное, чтобы, не дай бог, не задеть кого-нибудь из местных посетителей. И судя по выражению её отмороженного лица, даже окружавший её здесь воздух был невыносим ни для её носа, ни уж тем более для её изнеженных лёгких.

Тем не менее, когда у выхода она бросила на меня свой прощальный взгляд Снежной Королевы, я не удержался и поднял руку с чашкой, то ли собираясь выпить в её честь, то ли сказав «до свидания!» столь комичным способом. Правда, пить всё равно не стал, моментально забывая о сестре, как только она выскочила в открытые двери кафетерия. Следить взглядом, куда она впоследствии направилась, вообще не стал. Ясное дело, что к своей машине, которую припарковала где-то неподалёку.

Моё внимание было тут же сосредоточено на новом объекте. Вернее, на огромных витринах двухуровнего магазина напротив, в стеклянные двери которого только что вошли те самые девушки, которых я отметил при их выходе из остановившегося такси. Жёлтый кэб уже успел за это время давно сняться с места и уехать в неизвестном направлении. Хотя он меня и изначально не интересовал. Впрочем, сам магазин-ателье «Monique Lhuillier» (Моник Люлье) по продаже и пошиву оригинальных дизайнерских свадебных платьев тоже.

Правда, украшавшее его витрину полуискусственное дерево с ярко-оранжевой листвой и южный высохший тростник выглядели в ряде остальных ближайших бутиков на редкость оригинальным декором, придавая белому интерьеру самого магазина весьма исключительный шарм. И три серых, бесполых манекена (один на верхнем, два на нижнем ярусе) в свадебных платьях (причём одно чёрного цвета!), может быть только совсем чуть-чуть портили общую композицию фасадной части салона.

Вот только кого я тут пытаюсь обманывать? На самом деле мне плевать! Если я до этого и разглядывал с особой дотошностью витрины свадебного магазина напротив, то чисто от скуки ради. Поскольку на посетителей кафетерия мне было так же плевать, как и на проходящих за экраном окна незнакомых прохожих. Не появись здесь Камиллы, ничего иного за прошедшие пять-десять минут я бы всё равно не сделал. Сидел бы и пялился на салон дальше, время от времени поглядывая на часы и быть может даже слегка нервничая. Ведь это не в моих привычках следить за кем-то лично.

Я и сам до сих пор не могу понять, на кой вообще это делал. Неужели настолько соскучился или же решил слегка вскипятить свою застоявшуюся «голубую» кровь адреналином? Увидеть и убедиться, так сказать, с близкого расстояния, что действительно этого хочу? Что принятое мною решение – не очередной инфантильный каприз от дико скучающего в Большом Яблоке потомственного европейского аристократа?

Но, даже если это и так, тогда какого хера я продолжаю тут сидеть?

___________________________

[1] Ma soeur [ma sœʁ] франц. – Моя сестрица