Читать книгу Одержимость. Любовь Зверя - Евсения Медведева - Страница 4

– Добрый вечер, – Пётр первым делом вручил нам с сестрой по букету цветов, а отцу – большой брендированный пакет, из которого торчала знакомая коробка коллекционного коньяка.

– Здравствуйте, Пётр, – отец резко обернулся и мазнул по нам тревожным взглядом. – Добро пожаловать, проходите…

Моё сердце в пятки ушло. Оно рухнуло, обрывая последние канаты спокойствия. Стояла, как замороженная, прибитая тяжелым взглядом незнакомца. Он как копилка пороков этого мира, страха, страсти. Говорит так четко, вежливо, пытаясь скрыть за мишурой воспитания своё тёмное нутро.

– Ариша, иди к себе, – отец натянуто улыбнулся и зачем-то прижал ладонь к моему лбу. – Моя младшая приболела, поэтому уж простите, но придётся отпустить её.

– Да? А вчера она была бодра и весела, – Ястреб скинул пальто прямо на кресло рядом с гардеробной, явно намекая, что может уйти в любой момент. – Я ненадолго, поэтому не обижайте гостя, Арина, присоединитесь к ужину. Обещаю, что не задержу вас.

– Хорошо, – папа недовольно поджал губы, но так, чтобы гость этого не заметил.

Мы как собачки шли следом. Ещё эти Ларкины каблуки отбивали тревожный такт, и так плохо всем было! Напряжение не просто витало в воздухе, оно зависло над нашими головами грозовой тучей.

Отец сел во главе стола, Лариса уступила мне своё законное место по правую руку от него, а сама села напротив Петра. Сучка продуманная.

Я сразу распознала ее намерения показать себя великолепной хозяйкой. Сестра завела непринужденный разговор, разлила суп, подвинула в центр стола свежеиспеченный ароматный хлеб и пиалу со сметаной.

– Угощайтесь, Пётр. Это фирменный рецепт, а лисички были собраны вот этими ручками, – она рассмеялась и завораживающе махнула перед лицом гостя ладонями.

Это был самый долгий, самый мучительно-тяжелый ужин в моей жизни. Не отрывала глаз от тарелки. Боялась встретиться с ним взглядом.

Мужчины разговаривали, изредка посмеиваясь. И от смеха гостя позвоночник сворачивало в спираль. Но, очевидно, я была одна такая, потому что Лара казалась максимально расслабленной, она игриво крутила бокал вина, закидывал в рот оливки и нарочно медленно снимала со шпажки сыр со стекающими янтарными каплями мёда.

Я была лишней на этом празднике жизни. Посматривала на большие часы над камином, считала минуты, подталкивала часовую стрелку, но она будто застыла.

…– А я согласна. Семья должна быть крепкой, дружной, сплоченной, – закивала сестра, что всеми силами пыталась вырваться из нашей семьи. – Иначе нет смысла. С каждым новым ростком корни семейного древа крепчают. Так, пап?

– Так… Так, – отец осушил залпом рюмку и закусил корочкой пирога. – А когда некому приносить новую поросль, я имею в виду сыновей, то семья слабеет. Силы уходят в чужие дома, чтобы укрепить чужие корни.

Хм… А в этом была правда. Отец так хотел сына, он им грезил! И когда они с мамой решили сделать ещё одну попытку, то при обследовании у неё нашли рак. Запущенной стадии. Болезнь так стремительно убивала её изнутри, но тихо, подло, не давая ни единого признака, чтобы успеть! Это была трагедия. Отец её так любил, о чем и рассказывал каждую новогоднюю ночь. И мы любили маму. Она умела усмирять отца, держала в кулаке его пыл, была буфером. А потом её не стало… И будто добра и понимания в нашем доме сильно поубавилось.

– Ну, раз уж вы сами завели этот разговор, – Пётр отложил салфетку и откинулся на спинку кресла. – У вас, Дамир Ренатович, очень красивая дочь. Умная, скромная, достойная.

За столом повисло молчание. Даже маломальское знание этикета не позволяло подобных выходок. Дочерей было две, а он в комплиментах одной рассыпался. Придурок! Но это и неудивительно, я казалась замухрышкой в сравнении с сестрой в идеальном вечернем туалете. Но мне даже не было обидно. Мне просто хотелось стать призраком, которого никто не замечает.

– Спасибо, – отец усмехнулся и посмотрел на красную от смущения Ларису, очевидно, сразу для себя определив, о ком идёт речь. – Она моя верная помощница. Опора. Надежда. Только ей я могу оставить фирму. Ну как вам пирог? Отличный, правда? Мои девочки просто мастерицы. Быть может, вы хотите десерт?

– Я слышал, у вас большие проблемы? – Ястреб проигнорировал бестолковую тираду отца, направленную, чтобы сменить тему. Медленно достал сигарету и взглядом попросил разрешения закурить. Отец задумался на мгновение, а после кивнул мне, чтобы принесла пепельницу и традиционный кофе.

Я буквально с радостью выскочила из-за стола. Руки сами делали то, что было привычным, чтобы поймать немного спокойствия. Вентиляция, хрустальная пепельница, ящик с папиными сигарами. А заодно поставила кофейник.

Достала чашки и разлила ароматную жидкость по белоснежному фарфору.

Поднос звенел, выдавая моё состояние. Шаги давались через силу. Шла по мягкому ковру, а казалось – бреду по углям. Папа взял чашку кофе, передал вторую Ларисе, а вот Ястреб развернулся в мою сторону сам. Его длинные пальцы сжали край подноса, остановив эту дрожь земли, что предательски колыхала изнутри. Пётр открыто осмотрел меня, чуть замедлившись в вороте, сползшем с плеча. Кожу оцарапало лезвием, вздрогнула, расплёскивая кофе по блюдцу.

– Дамир Ренатович, я могу говорить прямо? – наконец-то Пётр взял эту гребаную чашку, закурил только тогда, когда я поставила между ними пепельницу.

– Мы можем пройти в кабинет, – папа дернулся, стиснул челюсть.

– У меня буквально пять минут, – Пётр задрал манжету, посмотрел на золотые часы и продолжил. Всё его поведение было пугающим… Это словно мы пришли в гости к нему домой, мы должны следовать его правилам. – Я знаю, что положение у вас, мягко говоря, плачевное. Долги, расписки, займы и залог всего имущества. Иными словами, вы – банкрот.

– Девочки, идите к себе, – рыкнул отец.

– Я бы хотел взять в жены вашу дочь, естественно, вместе со всеми вашими проблемами и долгами. Сутки… Мне нужны всего сутки, чтобы закрыть вопрос вашего завода, – Ястреб порывисто встал, допил кофе, затушил сигарету. Лупил словами нарочно, чтобы мы с Ларой лично услышали обо всём. Сквозь сизое облако его приторно-сладкого дыма поймала быстрый взгляд.

– Девочки! – отец повысил голос, напоминая о своей просьбе.

Мы вскочили и буквально побежали в сторону лестницы. Я молилась, чтобы просто спрятаться, а вот Ларка дрожала, как ненормальная, путаясь острыми носами туфель в подоле длинного платья.

В голове билась услышанная информация. Что? Отец банкрот? Не то чтобы я зависела от брендов и прочей ерунды. Но уклад жизни… Нас так долго дрессировали, так долго учили соответствовать обществу, что теперь, когда все оказалось мыльным пузырём, стало страшно. Как же мой универ? Я только на третьем курсе! А жить где? Снова вернёмся в нашу квартиру? Тогда хорошо… До учёбы можно и пешком дойти.

– Я возьму в жены Арину, – Ястреб нарочно громко произнес свои убийственные слова почти одновременно с боем курантов. Часы будто специально пытались заглушить его голос, но ничего не вышло.

Мы обе замерли на первой ступени. Как по сигналу обернулись друг к другу. И я так отчетливо увидела ненависть в глазах своей сестры. Она кусала губы, подёргивала ноздрями и тихо скулила от обиды.

– Арина младшая, ей только двадцать два! О каком замужестве может идти речь? Она, кроме отчего дома и учебников, ничего и не видела!

– Дамир Ринатович, – рассмеялся Пётр, шагая в нашу сторону. Был слышен шорох его пальто, поднятого с кресла. – Мы не в бутике. Торг не уместен, выбор я уже сделал. И, кажется, двадцать два – самый оптимальный возраст, чтобы выбрать вектор, по которому будет развиваться жизнь вашей дочери. Ну и, собственно, ваши жизни тоже.

– Она ещё учится! – не унимался отец.

– Либо так, либо никак иначе.

– Но Лара… – я обернулась, смело смотря в лицо своему зверю, что, оказывается, пришел по мою душу. Все картинки вчерашнего дня забегали перед глазами. И его взгляд, пронизывающий меня сквозь снующую толпу, и то навязчивое чувство слежки, что не покидало весь вечер, и то нелепое приглашение на танец. – Я не выйду за вас. Мы незнакомы, вы совершенно чужой для меня человек! Вы что такое говорите?

– Арина, – он вдруг сделал шаг навстречу. Казалось, реальность стерлась, растворилась. Нас было только двое. Не слышала ни скулежа сестры, глотающей слёзы, ни пыхтения отца. Видела только его оскал. Угрожающий, опасный. – Я всегда получаю то, чего хочу. Всегда!

– Нет! – заорала я во все горло, надеясь, что он решит, что я чокнутая, но тот даже глазом не моргнул. Только оскал свой пропустил, отчего дышать стало нечем.

– Всего доброго. Спасибо за ужин, было бесподобно. Повторим как-нибудь?