Читать книгу Год, прожитый по-библейски - Эй Джей Джейкобс - Страница 20

День 37. Ну и врун же я. Я знал, что порой говорю неправду, но когда стал обращать на это внимание, оказалось, что масштабы моего вранья поистине ужасающи. Как и в случае с желаниями, пытаюсь фиксировать ежедневные нарушения.

Примеры за сегодня.

• Я наврал Джули, сколько в Starbucks стоит доступ в интернет: сказал, что восемь долларов, а на самом деле десять. Хотел, чтобы она раздражалась на двадцать процентов меньше.

• Я дал фальшивый адрес электронной почты религиозному журналу под названием «Проезжие», потому что не хотел, чтобы меня завалили спамом.

• Я сказал подруге, детской писательнице, что моему сыну очень понравилась ее книжка про печенье, которую мы даже не открывали.

• И наврал любезному Берковицу, который проверял, нет ли разнородных нитей в моей одежде. И продолжаю делать это как минимум раз в неделю. Берковиц звонит – обычно в восемь утра, когда Джули еще спит, – и спрашивает, нельзя ли зайти к нам, чтобы вместе помолиться. Если бы я соглашался каждый раз, он переехал бы к нам жить. И я вру. «Сегодня не могу, мистер Берковиц. Важная деловая встреча». «Извините, мистер Берковиц, я приболел. Горло дерет, голова раскалывается – в общем, по полной программе».

Я не вру по-крупному. Не поднимаюсь до масштабной лжи вроде «Я был в тюрьме с другом Леонардом»[48]. Я вру незначительно. Это ложь во спасение. Полуправда. Лакировка действительности.

Я такой опытный врун, что однажды отредактировал для Esquire статью про «уклончивые комплименты». Если ваш друг снял отвратительный фильм, что вы ему скажете? Я предложил несколько вариантов, например: «Ты снова это сделал!» или «Потрясающие титры!».

Я всегда считал, что такая фильтрация правды необходима в человеческих отношениях. Без маленькой лжи возобладает хаос. Начнутся разводы, увольнения и удары по самооценке. Я видел фильм «Лжец, лжец» с Джимом Керри. Я знаю, каково это.

Но если строго воспринимать Библию, надо избегать любой лжи. (Важное отступление: некоторые исследователи считают, что заповедь «не лжесвидетельствуй» должна толковаться у́же – изначально она относилась ко лжи под присягой. К несчастью для врунов, есть масса других отрывков, в которых запрещается обман любого рода, включая Притчи 6:16,17, где «язык лживый» называют «мерзостью».)

В книге «Почему Десять заповедей так важны»[49] священник из Флориды Джеймс Кеннеди говорит, что незначительное и безобидное вранье – на самом деле грех. Представьте себе ситуацию: вы договорились встретиться с подругой, но вам хочется остаться дома и смотреть телевизор. Вы не хотите ранить ее чувства и поэтому говорите, что больны. Подруга приходит к вам домой с кастрюлей куриного супа – и видит, что вы здоровы. Она больше никогда не сможет вам доверять. Поэтому, по мнению Кеннеди, лучше сразу сказать правду.

Итак, по крайней мере нужно лгать меньше. Я выбираю поэтапный метод. Первая цель – перестать врать сыну, а потом двигаться дальше. Я постоянно говорю ему неправду, особенно за едой. Вот классический пример: «Еще один кусочек». Он ест кусочек, а я продолжаю: «Хорошо, теперь еще один» – и так далее.

Впрочем, Джаспер не меньший обманщик. Ему разрешают смотреть телевизор только во время еды, и поэтому он пытается растянуть ужин на несколько часов. Стручок зеленой фасоли наполовину скрывается у него во рту и свисает с губы, словно сигарета.

– Ешь, Джаспер.

Тогда он немного посасывает фасоль, потом останавливается и снова наблюдает за Дорой-следопытом[50].

И вот мой вопрос: должны ли отношения родителя и ребенка строиться на обмане? Может быть, в абсолютно честном воспитании что-то есть.

Я начинаю с утра. Джаспер хочет бублик на завтрак. И я спрашиваю Джули, куда она положила бублики.

– Они закончились, – отвечает жена. – Дай ему английскую булочку и скажи, что это бублик.

Джули говорит, что сделала так вчера и он не заметил разницы.

И я даю сыну цельнозерновую английскую булочку.

– Бублик? – спрашивает Джаспер, показывая на нее пальцем.

– Нет, это не бублик. Это английская булочка.

Он явно в замешательстве.

– Она очень вкусная. Но это не бублик.

Как только он осознает, что бублика не будет, замешательство сменяется злостью, а потом гневом. Он так недоволен, словно ему только что снова сделали обрезание.

– Бублик! Бублик!

– У нас нет бубликов. Мы купим их завтра.

Минутой позже начинается полноценный приступ гнева. Меня до сих пор поражает, как дети могут так точно воплощать стереотипы. Когда у Джаспера случаются приступы гнева, он ложится на живот и принимается колошматить пол, словно герой комикса «Мелкота»[51].

– Что здесь происходит? – спрашивает Джули. Естественно, мне пришлось сказать правду.

Наверное, абсолютно честное общение с ребенком имеет преимущества в долгосрочной перспективе (во-первых, он поймет, что не все его прихоти будут удовлетворены, а во-вторых, будет вам доверять). Но есть и серьезнейшие недостатки.