Читать книгу Чужое небо - Эйди Миллер - Страница 2

– Ника, тебе тридцать шесть лет! – откладывая ресторанное меню, заявила ее мать. – Пора серьезно подумать о себе. Хватит культивировать в себе пессимистичные настроения. – Откинувшись на спинку стула, Аника серьезно посмотрела на дочь, оценивая все изменения.

– Мам, если ты помнишь, я недавно развелась, – с иронией бросила в ответ Ника, злясь из-за очевидного непонимания. – Полагаю, после развода такие вещи не говорят.

– Ника, – взмахнула рукой ее мать, – ты просто была не с тем человеком. Я всегда знала, что ваш брак закончится разводом. – Окинув Нику теплым взглядом, она добавила: – ты другая и даже не представляешь насколько другая. Ты творческая личность и я понимаю, как порой тебе тяжело, но ты сильная, помни об этом, – с гордостью заявила Аника.

Сколько Ника себя помнила, ее мать всегда представлялась именно этим именем. Хотя по документам она была Анна Образцова, этим именем она редко пользовалась, предпочитая называться Аникой.

– Это не должно тебя раздавить. Лоран тянул тебя вниз, вытягивая из тебя все творческие силы. Он как насос, – заключила ее мать серьезным тоном.

Ника, почему-то хотела защитить Лорана от обвинений матери. Он этого не заслуживал. Аника всегда желала самого лучшего для нее, при этом, не учитывая порой ее собственных пожеланий. Факт, что Ника стала известной художницей, рисующая фантастически запредельные картины, как однажды окрестили ее работы, несомненно, заставлял Анику гордиться своей дочерью. Видимо теперь она сочла нужным заявить Нике о том, почему по ее мнению та не притрагивалась к холсту более года.

– Дело не в Лоране, а во мне, – твердо заявила Ника, убирая прядь волос со лба. В ответ на нее упал оценивающий взгляд матери.

– Именно. Ты слишком хороша для него! – безапелляционно заявила Аника, покачивая головой. – Ты совсем другой вид.

Ника не совсем поняла значение последних слов, и хотела было возразить, но что-то остановило ее. Видимо, тот факт, что Анику все равно невозможно было в чем-то переубедить, тем более, когда дело касалось ее дочери. В этом отношении Ника склонялась к мнению, что мать вырастила ее одна. Возможно, это заставляло считать свою дочь лучше остальных. И если Ника по той или иной причине расставалась с очередным ухажером в студенческие годы, мать не забывала сообщить ей, что та достойна лучшего.

– Лоран, как он мог способствовать твоему вдохновению, когда он сам не может найти себя, – небрежно фыркнула Аника. – Вместо того чтобы одеваться, как на подиум, ему следовало задуматься о более серьезных вещах, – продолжая, «кидать камни в огород» Лорана, добавила она.

– Мама, пожалуйста, прекрати! – не выдержала Ника, потирая большим и средним пальцами виски. – Я повторяю дело во мне, не в Лоране. – Она снова ощутила на себе строгий материнский взгляд, но это не остановило ее. – Когда ты уже перестанешь, думать, что виноваты все, кроме твоей дочери? – От негодования, руки художницы взмыли вверх. Несколько чужих взглядов остановились на их столике.

– Ника, если у тебя творческий застой, то не обязательно устраивать истерики в публичном месте и так со мной разговаривать, – сухо отрезала Аника, принимая чай у официанта.

Ника ничего не ответила, спорить с матерью было бесполезным делом, попыталась заверить себя художница. Ее дочь самая лучшая, здесь никто не смел, возражать, даже сама Ника. Обреченно кивнув, она посмотрела через окно навечно спешащих прохожих.

– Чем собираешься заняться? – наблюдая за недовольным взглядом дочери, спросила Аника, желая сменить тему, которая бы не имела столько острых углов.

– Я художница, мой промысел определен в этой жизни, – с негодованием бросила Ника, продолжая смотреть в большое окно ресторана.

На несколько долгих мгновений между ними воцарилось молчание.

– Давно ты подстриглась? – нарушив тишину, спросила ее мать, снова меняя тему разговора.

Она машинально коснулась кончиками пальцев подстриженных прядей, еще не успев самой привыкнуть к новой стрижке. Буквально вчера она распрощалась с длинными волосами, выйдя из салона в новом образе. Теперь после виртуозного колдовства парикмахера вместо прямых длинных локонов красовались креативно выстриженные короткие пряди.

– Если это имеет значение, то вчера, – сухо ответила Ника, заправляя за ухо короткую прядь. Ожидая заказ, она надеялась, еда спасет ее от нужды давать ответы.

– Похоже, ты явно не в настроение сегодня. Мы не виделись несколько месяцев, а ты только и делаешь, что огрызаешься на меня. – Она демонстративно отодвинула от себя чашку с чаем и серьезно посмотрела на Нику. – Не забывай, я твоя мать. Мне важно, что происходит с тобой.

Художница тяжело вздохнула и подняла на мать глаза, встретив выжидающий взгляд.

– У меня творческий кризис. – Ей хотелось сказать, что она не видит дальше смысла своего существования, но вовремя одернула себя, чтобы не произнести эти мысли вслух. – Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Это все в чем я нуждаюсь.

Наконец принесли заказ с едой, и какое-то время они принялись молча поглощать пищу, погружаясь в собственные размышления.

– Может тебе нужно съездить на море? – отставляя тарелку в сторону, предложила Аника. – У моей знакомой пустует дом в Крыму. Место там тихое и очень красивое. Она мне как-то предлогала воспользоваться им, если я вдруг соберусь туда. Узнав о твоем разводе, она несколько раз просила передать тебе, чтобы ты не отклоняла такую возможность. Там особая энергетика места и необыкновенная красота здешних мест.

– Крым… – с безразличием повторила Ника.

– Почему бы и нет, – пожав плечами, удивилась мать художницы. – Ничем не хуже заезженных курортов, для тебя в данной ситуации возможно наоборот лучше. Тишина, покой, то, что ты хочешь, не так ли? Возможно, тебе будет полезно открыть для себя что-то новое.

Было странно слышать подобное предложение от собственной матери. Крым… тишина… сомнительные открытия чего-то нового. Кривая улыбка заиграла на лице художницы, давая Анике надежду.

– Хорошо, подумаю над твоим предложением. – Таким ответом, Ника постаралась деликатно уйти от предложения.

– Тут не над чем думать, – воскликнула ее мать. – Сегодня же ей позвоню, – взмахнув рукой, предупреждая ожидаемое несогласие дочери.

В этом была вся ее мать. Она не спрашивала, чего хочет дочь. Однако сейчас Ника безвольно поддалась, не в силах возразить, как делала это много раз прежде. Возможно, она права… Крым… Может, там она, в самом деле, найдет что-то для себя новое, подумала Ника, допивая остывший в кружке чай. В конце концов, она много слышала о его тайнах и слывущих загадками крымских мест. Все равно терять было нечего.

– Уговорила, – согласилась Ника, принимая материнскую заботу.

***

Зайдя в квартиру, Ника виртуозно бросила ключи на небольшую тумбочку, небрежно скинула ботинки, затем и остальную одежду. Она обреченно выдохнула, осматривая новые апартаменты. Не смотря на то, что она всегда мечтала о собственном уголке, это было не тем местом, которое она представляла себе, как творческую студию. Несмотря на приличное материальное благосостояние, которые приносили ее работы, Ника окружая себя только самым необходимым. Она пересекла большую комнату с минимумом мебели и коснулась лбом большого витражного стекла, усмехаясь собственному отражению. Серое, дождливое небо продолжало висеть над городом, окутывая его влажной дымкой.

Она осмотрелась, отметив в интерьере большое количество белого цвета. Этот цвет Ника меньше всего использовала в своих работах. Закрыв глаза, она медленно сделала несколько глубоких вдохов, ощущая, как дышат ее легкие, работая подобно любому механизму.

Как многие могли бы ей позавидовать, задумалась она, но они ведь не знали, что за всем успехом Ники Образцовой внутри безмолвно таилась необъяснимая тоска. Спасением были сны, где все вокруг напоминало настоящий дом ее души, и все что Ника видела в них, она отражала это в своих картинах.

Телефонный звонок прервал поток мыслей, в сторону которого она нехотя покосилась. Наверняка опять звонит агент, предположила художница. Телефон продолжал настойчиво звонить, пока Ника не выдержала и машинально не кликнула по экрану «ответить».

– Алло, – хмуро произнесла Ника, опускаясь на диван.

– Ника? – низкий мужской голос на другом конце произнес ее имя.

– Кто же еще, конечно, я, – ответила она, чуть улыбаясь знакомому голосу.

– Как долетела? Ты ведь знаешь, как я волнуюсь, когда дело касается переездов. Кстати, ты обещала позвонить, когда прилетишь в Санкт-Петербург, – возмущенным тоном напомнил Лоран на французском языке.

– Господи, Лоран, – устало выдавила Ника, откидывая голову на спинку дивана. «Мы развелись, почему он продолжает мне звонить…. Хотя не буду отрицать, что мне хотелось услышать его голос». – Это все, что ты хотел узнать?

– Могла бы проявить ко мне чуть больше терпения, – спокойно ответил он. – Я надеялся, что твое решение развестись со мной сделает тебя более счастливой.

– Лоран…

– Нет, подожди. Я проконтролировал отправку твоих картин в Россию. Подписал все бумаги, и ты даже не хочешь меня поблагодарить?

Несмотря на расстояние, Ника сидела и видела, как в данную минуту Лоран хмурится.

– Ника я волнуюсь за тебя. Мы ведь не чужие друг другу люди. Мы можем остаться хорошими друзьями…

– Лоран, прекрати выпрашивать у меня благодарность, – тихо ответила Ника. – Мы всегда будем друзьями, но сейчас нам обоим нужно время. – Пальцы залезли в густые каштановые волосы, автоматически сжав короткую прядь.

– Алло! Слышишь меня? – заволновался на другом конце Лоран.

– Прости, задумалась.

– Чему я удивляюсь… – мрачно пробормотал ее бывший муж. – Ника, ты в порядке? – возмущение сошло на нет, теперь его голос прозвучал тревожно.

– Я в порядке, Лоран, – соврала она. – Правда, в порядке. Просто небольшая депрессия или акклиматизация. Ты ведь знаешь, я нахожусь в поиске вдохновения.

Он мгновение помолчал в трубку, в тишине телефонной связи доносилось его ровное дыхание.

– Ладно. Надеюсь, так и есть. Позвони, когда найдешь время для меня. Я уже скучаю по тебе, – с грустью в голосе произнес Лоран, не зная, что еще он мог добавить к сказанному.

– Ты лучше меня знаешь, это лишь привычка, не более того. Пройдет время, и все образуется.

– Не правда. Время здесь не поможет. – Он сделал паузу. – Когда будешь в Париже, заезжай в гости, я всегда буду рад нашей встречи.

– Обязательно, – на автомате ответила Ника, не зная, случится ли это когда-нибудь.

Они попрощались, как старые друзья. Несколько минут Ника продолжала крепко сжимать в руке телефон, предаваясь воспоминаниям о Лоране, в ней одновременно вспыхнуло к нему несколько противоречивых чувств. Они познакомились на выставке ее работ в Париже четыре года назад. Лоран выступал в качестве преподавателя для начинающих молодых художников, и старался не пропускать ни одной художественной выставки в пределах его досягаемости. Одной из таких оказалась выставка работ Ники Образцовой. С первых минут знакомства их общение обрело легкий и непринужденный характер, вытекая в такой же роман, без обещаний и клятв. Они просто наслаждались обществом друг друга, не делая никаких ставок на будущее. В этом была вся прелесть их отношений. Обоим был интересен процесс их отношений только здесь и сейчас. Однако таким отношениям, где оба думали только о себе, не суждено было долго просуществовать. Теперь, оглядываясь назад, Ника с трудом верила, в то, что их брак вообще смог просуществовать три года.

Все случилось в один из июльских вечеров, на уютной террасе небольшого домика, что принадлежал Лорану в южной части Франции. После пары выпитых коктейлей он вдруг неожиданно решил предложить Нике выйти за него замуж. Она вспомнила, как рассмеялась на его спонтанное предложение, и коктейль, который она пила в ту минуту, оказался на ее рубашке. Ника никогда не представляла себе Лорана в качестве мужа, подобная картина просто не укладывалась у нее в голове. Но этим он ей и нравился, своей непосредственностью. С ним было легко и весело. Он ничего не требовал и ничего не просил. Так, спустя месяц они поженились. Их свадьба стала отражением их отношений. Вспоминая сие торжество, Ника непроизвольно улыбнулась тем веселым моментам в ее жизни, что подарил ей Лоран. Их свадьба изначально несла долю юмора и абсурда, и именно так они к ней подготовились. Ника отказалась от традиционного платья и надела смокинг, Лоран в свою очередь, конечно, не стал надевать платье, но зато не отказался от макияжа невесты. Бедная женщина, что регистрировала их брак, наверное, до конца была убеждена, что участвовала в каком-то розыгрыше сумасшедших. Тогда это казалось жутко смешным и веселым.

После свадьбы она переехала в Париж, где они жили в квартире Лорана в одном из зеленых районов старого города. С ним было и хорошо, и плохо. Плохо, потому что ей не хватало пространства рядом с ним, их жизнь постоянно бурлила в кругу его друзей, переходя в частые и опустошающие вечеринки. После двух лет брака, не смотря, на то каким образом они к нему пришли, они все также вместе жили, спали, ели и проводили свободное время. Оставаясь наедине, они могли подолгу молчать, будто им больше нечего было сказать друг другу. И оба знали, что их связывала не любовь, о которой слагают легенды, а их потерянность. Невыносимо было наблюдать за Лораном, когда тот проводил вечер в кресле у окна за бокалом красного вина, бесцельно глядя в темное, усеянное звездами ночное небо. В такие моменты его лицо всегда приобретало особое выражение, будто он ждал кого-то из просторов вселенной, кого-то кто бы протянул ему руку помощи. Он молча смотрел в темное небо, не обращая внимания на присутствие Ники, так будто ее и не было в комнате. Их брак был лишь попыткой скрыть свою ущербность, за ширмой смеха и веселья, но так или иначе это не могло продлиться долго. Однажды утром Ника проснулась и поняла, что больше не может так жить дальше. Ей перестали сниться сны, в которых она черпала вдохновение, ее работа стояла, показывая лишь пустые холсты в арендованной студии. В тот самый момент она осознала опустошение внутри, и не хотела, чтобы так продолжалось. Ее состояние напоминало ей полет в пропасть, когда не за что ухватиться, чтобы остановить падение. Она задыхалась в Париже, желая вырваться из него всеми силами. И вот все закончилось.

В памяти Ники пронеслись некогда сказанные слова Лораном «Ника я знаю мы оба никогда не испытывали настоящей, большой любви, но стоит ли ее искать? Мы вместе, потому что мы похожи, и это правильно. Разве нас обоих это не устраивает?». Ника не могла с ним не согласиться. Она не стремилась найти любовь или встретить человека, которому могла бы отдать хотя бы часть себя, и как можно было отдать то, чего она не имела. Здесь она жила ради искусства и искусством, оно являлось для нее глотком свободы, способом самовыражения ее внутреннего мира, который оставался загадкой даже для нее самой. Она могла часами смотреть на собственные произведения искусств, на тот безграничный космос, на его несовершенство и величие одновременно – это было ее миром, ее жизнью, ее рассказами о своих путешествиях. Именно в этих картинах ей было комфортно и уютно. И в этом было ее одиночество. Даже Лорану не под силу было понять ее скрытый мир, да она и не стремилась туда кого-то впустить.

Наконец Ника отбросила телефон вместе со своими воспоминаниями и посмотрела в окно, наблюдая, как весеннее солнце воинственно прорывалось сквозь тяжелые тучи, лаская ее кожу, теплыми прикосновениями. Она посмотрела вниз на улицу, на людей что куда-то спешили и в эту самую минуту, ее постигло сомнение, а стоило ли ей возвращаться в Санкт-Петербург. Этот город, как и Париж, был чьим-то другим, не ее, холодным и чужим. Следующая мысль застала ее врасплох, а было ли то самое место в этом мире для нее, или это была лишь ее иллюзия. Не смотря ни на что, Ника с теплотой относилась к городу на Неве, любила то волшебное время, что дарили белые ночи и развод мостов, но тогда откуда бралось это странное чувство в груди. Что с ней было не так? Почему она не понимала людей, их мыслей, действий, желаний. Единственное, что объединяло ее с людьми – любовь к искусству. Она ценила искусство любой цивилизации, будь то современная или то, что осталось от архитектуры былых народов. Хотя последние вызывали в ней чувства, похожие на воспоминания, на страсть к неизведанному, чему-то забытому и великому.

Подняв голову, Ника снова посмотрела на небо, которое опять стало мрачным. Где-то внутри она осознавала, что не принадлежала этому времени и месту, хотя родилась и выросла здесь. До возвращения в Петербург, она наивно полагала, что в родном городе сможет вернуть себя. Ведь было время, когда именно здесь она произвела на свет серию картин. Картин покоривших многих и возымевших успех, после чего она стала известной художницей своего времени. Ее произведения как будто оказывали магическое влияние на людей, вдохновляя или открывая в них что-то новое. Она и сама не понимала почему, но влияния картин на сознание людей оставалось неопровержимым фактом.

В окно застучали крупные капли дождя, и у нее возникло непреодолимое желание вырваться отсюда, убежать в неизвестном направлении, где можно было бы почувствовать покой и умиротворение. На глаза навернулись слезы, когда в воспоминаниях всплыл образ Лорана. Его не хватало, но и оставаться с ним больше не было сил, слишком похожие две души тонко чувствующие всю тягость этого мира. Сжав челюсти, Ника подумала, неужели так будет всегда, и только ее сны будут для нее спасением, в которых она могла увидеть чистую, благородную, ничем незапятнанную красоту. Здесь же в реальном мире все было иначе. Люди продолжали воевать из-за ресурсов, убеждений, верований, приветствуя невежество, страх и агрессию. Замкнутый круг обреченных, подумала Ника и посмотрела на чемодан, который она так и не успела разобрать.