Читать книгу Нью-Мексико, год 1887 - Эйрик Годвирдсон - Страница 4

Внутри кабака было сумрачно, накурено и шумно. Мутные стаканы, сонный бармен – длинный, тощий тип с желчным лицом, сальной индейской косицей на полулысом черепе и длинной пестрой серьгой в ухе. Выпивка дрянь, клиентура не лучше… то, что надо. Никому тут до него нет дела, и это отлично. Джойса все устраивало. По крайней мере, поначалу – пока его размышления не прервали. Джойс тут же подумал, что его с самого начала не устраивал городишко – но выбирать не приходилось. Хотя бы было время все обдумать и не привлекать внимания, и то дело – но все же кому-то он понадобился.

На стойке с легким стуком возник стакан, наполненный непонятным пойлом – буро-багровым, мутным, решительно неаппетитным. Бармен подтолкнул стакан поближе к нему. Месиво в стакане тяжело всколыхнулось.

– Я не заказывал, – Джойс чуть вздернул бровь, взглянув на бармена. – Тем более… это.

– Вас угощает тот джентльмен, в дальнем углу, – бармен ничуть не изменился в лице, протирая мутноватые стаканы ветхим полотенцем.

Джойс качнул стаканом – его содержимое остро пахло дешевым виски и почему-то томатным супом, в глубинах густой жидкости колыхался рыже-буроватый, мутный крупный кубик льда.

– Это что за холера вообще? – пить эту дрянь Джойс не испытывал ни малейшего желания.

– «Бычий Глаз», – пояснил бармен. – Джентльмен в углу просил передать, что вы, очевидно, дельный человек, но в наших местах совсем недавно, и это заметно.

Бармен чуть заметно кивнул в сторону, и Джойс понял – поясняет, где именно искать угостившего. Оборачиваться Джойс не спешил – лениво вынул папиросу и неспеша потянулся за зажигалкой-огнивом в заднем кармане, игнорируя бармена, замершего с недонесенной до коробка спичкой – теперь можно и с ленцой оглянуться… мазнуть взглядом по темному углу и загадочному джентльмену. Джойс за один короткий взгляд успел высмотреть все, что хотел, но виду не подал. Бармен, видимо, все же сообразив, что к чему, равнодушно пожал плечами и бросил коробок обратно на полку за собой. Дураком он определенно не был.

– Занятно, мы совсем незнакомы, – Джойс все-таки взял злополучный стакан и отхлебнул – на вкус пойло оказалось не таким мерзким, как на вид, если честно. Впечатление было странное – как будто острый томатный суп развели виски. Мутный и склизкий кубик льда оказался говяжьим бульоном, а багрово-бурое месиво – собственно томатным соком, виски и здоровенной порцией острого, пряного соуса – и его там было как бы не больше, чем всего остального.

Джойс взглянул на бармена, ожидая ответа, но тот снова лишь пожал плечами, как бы говоря – ну, это ты так думаешь. Потом все-таки бармен ответил:

– Он больше ничего не велел передавать. Как вам наш фирменный коктейль?

– Как суп, – фыркнул Джойс. – Выпил-закусил.

– Ну, иной закуской вы себя не особенно баловали, – за спиной заговорили, и Джойс, даже не оборачиваясь, знал – это типчик из того угла. Ждал, стало быть, стервец, реакции?

Впрочем, сам Джойс, вероятно, вел бы себя на его месте так же.

– Вы хорошо меня знаете? – Джойс расслабленно потянулся, разворачиваясь – да, точно, он. Франт – одет добротно и вроде неброско, но вся одежда на нем сидит, как хорошая перчатка на руке. Да и на рожу красавчик – тому даже шрам через пол-щеки не помеха. Прическа – индейский хвост, только что перьев-бусин не хватает, на ногах щегольские сапоги, под курткой угадываются очертания револьвера, наверняка что-то не хуже Смит-Вессона новой модели… Типичный бандит, короче. Или наемник, или контрабандист – черт его разберет, но… Джойс хмыкнул – сам не многим лучше, впрочем. Так что было бы, о чем печалиться!

– Вовсе не знаю, мистер Джойс. Но я умею смотреть и замечать.

– Я так полагаю, у вас есть ко мне дело? – Джойс в несвойственной ему манере рванул напролом.

– Разумеется. Оно, правда, больше ваше, чем мое – но это разговор долгий. Не присоединитесь ли вы к моему столику? А то у Долговязого Сэма тут разные типы уши греют за стойкой, знаете ли.

Джойс чуть удивленно окинул взглядом кабак – за стойкой кроме него обнаруживался только один забулдыга, с истертыми по-старательски грубыми ладонями, пьяный до изумления и уже подремывающий над полупустым стаканом. Но Джойс пожал плечами и не стал отказываться от приглашения – черт его знает, почему.

…уже сильно после разговора Джойс поймал себя на мысли – что-то с этим молодчиком было не так. Что-то, едва уловимое при беглом взгляде – другие же на его внезапном собеседнике точно и не задерживались. Точно так же, как сам Джойс не пожелал открыто оборачиваться и смотреть прямо на «того джентльмена», на него избегали пялиться вообще все вокруг. Выпивохи-завсегдатаи, которые уж наверняка точно знали, кто он таков, тоже. В отличие от Джойса, конечно же. Как там…? «В наших местах вы наверняка недавно»? Что же, угадал. А смотреть и замечать он и правда умеет.

И все же, что с ним не так? Джойс изо всех сил напряг память – «смотреть и видеть» он тоже умел неплохо. Когда же догадался, едва не захохотал в голос прямо посреди улицы – да он же полукровка! Нет, серьезно – как есть полукровка. Высоченный это ладно, это не такая редкость, но эта оливковая зеленоватость кожи, заметная даже во мраке кабацкого нутра! Не подделать, да и не бывает ее ни у кого, кроме полукровок. Да и глаза, как две серебряные монеты – какие тут сомнения? Новехонькие такие монеты, ага. Даже, пожалуй, редкие, «счастливые» – с хитрой позолотой ободка и втиснутыми в серебро золотыми буковками. Точно.

Полукровка, надо же! Но каков здоровяк – ладонь не у́же джойсовой, да и в плечах пошире, пожалуй. Джойс ухмыльнулся и подумал – вот это наверняка у молодчика был папаша! Ловкач! Хмыкнул – а что, я бы пожал ему руку. Даже с удовольствием – каков, верно, был мужик! Отпрыск вышел дельный, нельзя не признать. Джойсу, впрочем, пока не слишком нравилось творящееся, но больше по привычке – предложение этого парня было со всех сторон взаимовыгодным. В конце концов, в одиночку Джойс на свое дело убил бы куда как больше времени и сил – и с более туманным результатом.

Джойс потом неоднократно припоминал детали короткой, но содержательной беседы, особенно сейчас, поутру, сообразив – новому знакомцу неймется, и он назначил еще одну встречу. О чем там бишь они говорили вчера? Ага. О деле.

Помнится, Джойс медленно и обстоятельно допил странный коктейль, раздавил окурок в принесенной предусмотрительным барменом пепельнице, растягивая молчание назло навязчивому типу, а потом небрежно обронил:

– Так о чем вы хотели со мной поговорить-то?

– О человеке, которого вы ищете, – фыркнул собеседник. – Не так уж вы и пьяны, не притворяйтесь.

– Я не притворяюсь, – огрызнулся Джойс. – Я устал, натянулся дрянного пойла и мечтаю завалиться спать, прямо в сапогах и куртке, а не слушать мутных личностей.

– Сделайте небольшое одолжение, это в ваших интересах, – холодно ответил загадочный тип.

– Хорошо. Тогда – скажите, кто вы, собственно, таков, – Джойс искоса взглянул на него, пытаясь угадать, бандит тот или все же нет.

– Меня зовут Дэф О'Нил. Ну а как ваше имя, мистер Джойс? А то я, конечно, много чего знаю, но вот имени…

– Уильям. Коротко – Уилл. Биллом звать меня никому не советую.

– Хорошо, мистер Джойс. Фамилию вашу, к слову, мне сообщил почтовый служка, всего-то.

Джойс затянулся следующей папиросой, пыхнул дымом и заметил:

– А вы мастерски уходите от ответа, Дэф. Все-таки – кто вы и зачем я вам? Вы контрабандист или греющий руки на чужом золоте ловкач?

– Додумайте сами, – кивнул О’Нил. – Это не столь важно для ваших поисков.

– Предположим, я угадал. Вы упомянули о том, что дело больше мое, чем ваше… но тем не менее, интерес проявили. Что вам нужно и зачем вы мне морочите голову?

– Можете считать это дурной привычкой, но со здешними ребятами порой по-другому нельзя – к слову о «морочить голову». Что же, мы оба заинтересованы в поисках некого человека, поэтому давайте и правда будем вполне честны друг с другом. Я в самом деле связан с не самыми добропорядочными кругами, однако грабежом не промышляю. У меня другие интересы. Вы же ищете человека, которого я, так вышло, видел буквально перед его пропажей. Зачем, и почему вы его ищете – я, разумеется, понятия не имею. Вам нужен он сам?

– Да, и однозначно живым.

– А мне нужно знать, почему именно – ну или куда именно – он делся. Это не так критично, как нахождение кого бы то ни было живым – знать, почему этот кто-то пропал. Но мне это интересно. Таким образом, наши интересы пересекаются – но ваш все равно больше.

– Что же, вынужден согласиться. Вы тут, я смотрю, не последняя птица на насесте.

Дэф скривился от сравнения, но кивнул.

– Насколько я знаю, в подобных городишках преимущественно ценится грубая сила… ну или деньги. А лучше – все вместе. Так скажите, а как вы подмяли под себя здешнюю дыру, если, как говорите, не интересуетесь грабежами и разбоем?

– А никто и не говорил, что у меня с названными вами ценностями какие-то проблемы, – ухмыльнулся Дэф, сверкнув глазами. – Отребье меня как раз таки боится. Люди поумнее – знают, что я небесполезен при ведении разных дел. Думаю, вы все-таки относитесь к тем, кто поумнее.

И с тем был таков, негодяй. Назначил вот встречу – и смылся. Даже не уточнил, что за эскапада это была с джойсовой стороны – «подмяли под себя здешнюю дыру»…

Джойс его же провоцировал! И тот даже ухом не повел… отродье утэвво. Кто вообще первым додумался, что у оливковокожих женщин «рода дерев и трав», как утэвво себя называли, и человеческих мужчин может что-то сложиться дольше, чем на одну ночь? Дети получались только в долгих связях, хвала всему сущему – а то беды не оберешься с этими полукровками.

Джойс поежился – судя по могучему телосложению, его новый знакомец должен был относиться к тому сорту детей-метисов, кого природа наградила силой и здоровьем телесным, но начисто отказала во всем человеческом душевно. Злобные, чаще всего неуправляемые психопаты с уровнем разума чуть повыше звериного. Были и другие дети от помесных связей – кто вовсе безумен и даже говорить не всегда умел, но оставался тих и безобиден, или такие вот, что встречались чаще прочих – которые совсем как люди в том, что касается ума и души, но обычно хилые, увечные, больные существа, в которых неясно, как вообще держится жизнь. В любом случае – наказание для неосторожного отца… Детей-полукровок, рожденных человеческой женщиной, Джойс вовсе не помнил, да и говорили, их не бывает.

А тут… полукровка-утэвво с повадками главаря огромной, могучей банды. Опасный тихий зверь, при этом совершенно разумный, изысканно держащийся, терпеливый… Что же за кровь текла в стрике О’Ниле, что породил этакого сынулю?

– Так о чем мы тогда договорились? – Джойс исправно явился на встречу, назначенную Дэфом, но пребывал в расположении духа ничуть не более благостном, чем накануне.

– Что мы ищем Ника Хьюстона вместе.

Солнце перевалило за полдень – глухой час сиесты, люди сидели по своим домам и не высовывались. Зато Дэф был отвратительно бодр и подтянут – точно не наливался вчера виски вместе с самим Джойсом. Посиживал на веранде огромного дома – кажется, местной медленно загибающейся от нехватки клиентов гостиницы – сияя беззаботной улыбкой и белизной свежей рубашки, крутил в пальцах соломинку. Приветствовал кивком и дружелюбно поинтересовался:

– Курить будете, мистер Джойс?

Зараза. Увидел, значит, что Джойс потянулся к карману, вспомнил, что забыл курево в комнате, и скривился. Дэф протянул портсигар, и Джойс немедленно оживился, выудил пижонскую пахитоску, чиркнул спичкой, удивленно взглянув на собеседника:

– Хм… такие, как вы, обычно не курят. Ради чего таскать с собой полный портсигар, да еще… такой, хм, франтовской?

Портсигар в самом деле сверкал серебром и наверняка манил бы любого нечистого на руку молодчика – что белого, что индейца.

– Ну, в этом смысле я несколько отличаюсь. Я курю – правда, редко и только трубку. А портсигар – что же, может, это вас и удивит, но у меня довольно много друзей. Друзей можно и нужно угощать при случае. А еще…

– А еще – когда кто-то в такой дыре выглядит и держится как вы, а потом заявляет, что у него много друзей, то становится очевидно, что этот кто-то – вполне заметная шишка. И трогать его карманным щипачам не с руки.

– Верно понимаете. И давайте на чистоту, мистер Джойс: задайте уже вопрос, который у вас на лбу написан!

– Я его не стану задавать – потому что и так вижу. Вы полукровка, мистер О’Нил.

– И даже дважды! – неожиданно радостно отозвался тот. – Фамилия у меня, впрочем, бабкина – Мойра О’Нил уперлась и ни в какую не захотела давать ни своему сыну, моему отцу, ни мне фамилии деда, потому что, как она говорила, «ни цыганской, ни индейской фамилии мои дети носить не будут».

– Дэф, вы мне зубы заговариваете, – отмахнулся Джойс. – Все-таки: кто вы такой? Чем так знамениты в здешней глуши и главное – что за связи, а может, личная репутация позволяют вам знать движение хвоста любой мыши в любом кабаке, одеваться, точно вы только что ограбили банк и на все деньги заказали моднейшему портному аж из Довера вещей по вашему вкусу, не бояться носить с собой добрый фунт серебра в кармане и при том охотно трепаться со всякими странными типами вроде меня? Отчего-то мне думается, что на порядочного домохозяина-ранчеро вы не тянете.

– Ну почему же… от бабки с дедом остался довольно большой кусок земли, и добротная усадьба. За ними нужно следить, так что ранчеро я вполне себе добропорядочный. Пусть и рос я в основном с другим дедом, а тут прошла моя юность, и…

Джойс разинул рот, едва не выронив пахитоску. Поперхнулся дымом, даже не пряча своего изумления:

– С дедом по матери?

– Да, – Дэф взглянул коротко и хищно, а потом улыбнулся: – И это не ваше дело.

– Вероятно. Как не ваше – то, что меня связывает с Хьюстоном и как я его стану искать.

– Ладно, вы не хотите спрашивать прямо – точно так же, как я не стану выяснять, кто вы там на самом деле и почему, а главное – зачем ищете бедолагу Хьюстона, но ваш странный взгляд действует мне на нервы, Джойс. Слушайте и отвалите потом с вашими догадками к черту.

Да, меня родила женщина из утэвво. Да, мой отец – наполовину ирландец, а наполовину идиот. И да, я умудрился вырасти и вменяемым, и физически здоровым. На эту тему я больше ничего пояснять не буду, надеюсь, вам будет этого достаточно?

– Вполне, – хрипло отозвался Джойс. – Что же, а Хьюстона я ищу потому, что, так вышло – он родич одного человека, которому я задолжал. Не деньгами, да и вообще не материально – скорее морально, но задолжал, это факт. Ник Хьюстон – бестолковый тип, я бы не стал его искать по своей воле, но… Пропал, бесследно – помоги, Джойс, тебе же помогли! Я не смог отказать.

– Женщина замешана?

– Не совсем. Даже в основном нет.

– Что же, в любом случае вы неплохо распутали тот клубок, в который Ник Хьюстон угодил по дурости – даже дошли до нашего городка. Откуда у вас такие хорошие познания в деле добывания из-под земли людей, пропавших бесследно? На охотника за головами вы не похожи. Не для меня, во всяком случае – Долговязый Сэм, например, решил иначе. Кто прав – он или я?

– А я и не охотник за головами – даже никогда им и не был. Бармен ошибся.

– Ладно, на этом с откровенностями все – можете не говорить, кем были, а то сейчас выяснится, что вы бывший шериф или кто-то столь же малоприятный в этом роде, мне оно ни к чему.

– Кто-то в этом роде, ага, – кивнул Джойс, мстительно усмехнувшись.

Дэф и бровью не повел.

– Так что к делу – давайте искать Хьюстона вместе. Я узнаю, почему он исчез, вы, если повезет, закроете свой долг.

– Было бы глупо отказываться, – Джойс сплюнул окурок, растоптал его в пыли каблуком. Только вот один-единственный вопрос напоследок. Почему бы вам все-таки не прибегнуть к помощи ваших, как вы уверяете, многочисленных друзей, если вас так уж мучает загадка пропажи людей? Я что-то плоховато понимаю. Опять же – ну не может же у вас не быть… боевых товарищей, самом деле!

– Они есть, вы правы. Кому-то я доверяю больше, кому-то меньше, но дело в том, что сейчас все те люди, которых можно было бы позвать в такое приключение, в отъезде по нашим общим делам. А остальным слишком долго и муторно объяснять вещи, в которых я пока что не уверен на все сто. А вы и так, я повторяю, в этом деле по уши. Так что никто из нас ничего не проигрывает, успокойтесь. Вы же в первую очередь, между прочим.

– Если никаких дополнительных условий…

– Только одно. Не распространяйтесь о том, что увидите и услышите, нигде и ни с кем. Исключение – я и бармен, Сэм.

– Мое – такое же. Не люблю, когда обо мне слишком много знают, – Джойс скривился.

– Тогда по рукам.

Они скрепили договор крепким рукопожатием и Дэф предложил «освежиться» – заглянуть к Сэму. Подумав с мгновение, Джойс согласился – в конце концов, почему бы и нет.

– Сейчас в кабаке сидят только те, кто, как и мы, праздно слоняется без особых дел – ну или те, кто в нем же вчера и заночевал. Разговору никто не помешает, а Сэм может, в свою очередь, поделиться сплетнями.

– Сэм не показался мне разговорчивым типом, – заметил Джойс.

– Это да… но смотря с кем.

– Ваш приятель, этот самый Сэм?

– Можно и так сказать… был дружен с моим дедом, тем, который ранчеро. Даже вроде бы не просто дружен, а приходился черт его знает какой степени кузеном.

– Сэм внешне напоминает мне помесь навахо с испанцем – в нем есть индейская кровь или мне показалось?

– Есть, есть! Немного – но есть. Сэм ею даже гордится.

– Ну, тогда понятно, почему у него все время рожа кирпичом, – фыркнул Джойс, и Дэф только покачал головой, улыбнувшись:

– Стереотипы, мистер Джойс, вас не доведут до добра. Стереотипы и предубеждения! Ну или по крайней мере до правды не доведут точно. Будете бродить среди призраков собственных догадок, как в зарослях юкки… или как на агавовой плантации после грозы, хе-хе.

– Всю мою прошлую жизнь то, что вы назвали предубеждениями, Дэф, только помогало мне, – ворчливо отозвался Джойс. – И давайте уже безо всяких «мистеров», просто – Джойс.

– Ну и по мне вы, Джойс, сказали бы, что кровь тех же самых навахо и в моих жилах плещется?

– Н-ну… по зрелому размышлению заподозрил бы – скулы, прищур, эта ваша грива, как у мустанга, черная – хотя по фамилии подошла бы скорее рыжая!

– Грива как раз в бабку. Предубеждения, Джойс, предубеждения! Вашим размышлениям только что белой шляпы не хватает!

– Вы, Дэф, самый странный образец людей, что я видел, – сдался Джойс. – Непредсказуемый и опасный.

– Это хорошо, что вы понимаете. Ладно, довольно туману. Давайте так: сейчас придем, я расскажу, что знаю про Ника, мы оба послушаем Сэма – не про Ника, а про все, что творится здесь в последнее время. Потом я вас оставлю – как раз ко времени, как начнут подтягиваться прочие местные завсегдатаи. Вчера было довольно пусто, нами мало кто интересовался. Они вас застанут, как и накануне, в одиночестве и над стаканом виски. И вы не спешите о нашем уговоре пробалтываться – расспросите так, как будто никого здесь толком не знаете. В общем, попробуйте пока что собрать сплетни у народа без моего участия, хорошо?

– И что это нам даст? Тем более после того, как мы расспросим Сэма?

– А вот то и даст. Думайте, Джойс.

– Хм-м…. Так я смогу понять, о чем именно люди умалчивают, по крайней мере.

– Точно.

– А это, опять же, подскажет – что самих их тревожит больше всего… Так, стоп! О’Нил, какого черта? Вы здесь живете, это ваш город, бандитская вы рожа! Почему нужно разыгрывать этот цирк?

– Джойс, Уилл… вы посмотрите еще раз на меня и подумайте! Вы же умный человек, или я ошибся? Что вы видите?

– Вы полукровка, – брякнул Джойс. – И…

– И все. Ирландец, навахо, утэвво. Каков коктейль, а?

– То есть – хотите сказать, местным вы все равно со всех сторон чужой?

– Точно. Меня могут слушать. Меня могут бояться. Меня могут сколько угодно уважать или даже любить…

– Особенно бабы, с вашей-то рожей, – хихикнул вдруг Джойс.

– В том числе и они, – невозмутимо продолжил Дэф. – Но своим я никогда не буду. Не скажу, что меня это расстраивает. К тому же – это Новый Свет. Тут, положа руку на сердце, люди – просто люди. Пуэбло, навахо, яки, испанцы, англичане, немцы или люди островов – да какая, к лешим, разница! Были бы деньги, руки и ноги на месте и голова варила – все. Одни молятся Христу и Деве Марии, другие – местным духам и собственным двойникам, третьи не верят ни во что, а что касается четвертых… не важно, понимаете – не важно, пока ты просто человек. Но вот утэвво и все, с ними связанное – это сразу как метка краской на лбу. Как племенных бычков в стаде метят, знаете же?

– На заднице, – буркнул Джойс. – Скотину метят пятном краски на заднице.

Дэф расхохотался.

– Это уже, собственно говоря, без разницы. А чтобы собрать всю информацию, придется исхитриться.

– Вы играете за местного, но не совсем своего по рождению, а я – за неместного, но обычного?

– Именно.

– Что же, поверю вам на слово. Звучит, по крайней мере, не очень бредово. Рассказывайте уже давайте – чем Ник Хьюстон успел отличиться?

…Ник Хьюстон прибыл в городишко в погоне за золотом, разумеется. Ему говорили, что

это гиблое дело: настоящее золотоносное русло лежит на территориях индейского племени, а то, что досталось белым, уже давным-давно вычесано на миллион раз, просеяно жадными людскими пальцами – и теперь золото моют только или сами навахо, или те, кто им что-то обещал за такую возможность. И это должно было быть очень щедрое предложение. Ну, или ты покупаешь у индейцев золотой песок и продаешь там, где его цена гораздо, гораздо выше.

Почему индейцев не выгнали с этого места? Да черт его знает. Как-то так сложилось, что оружия у индейцев всегда было в достатке, стреляли они метко, да и происходило тут всякое… пытались ли? Ну разумеется! Только вот не всегда все решает оголтелая сила, да.

В этом месте рассказа Джойс мысленно пометил себе – так вот оно что. Дэф, кажется, причастен и к индейскому золоту, и к людям, что помогают местным с оружием!

– Как бы там ни было, а тут вышло что вышло – городок чахлый, старатели перекочевали дальше, на реки покрупнее и пощедрее, навахо остались при своем клочке, мирно торгуют со всеми подряд – от утэвво до испанцев. Вежливо улыбаются, не снимая руки с приклада винтовки, но первыми не лезут. Про то, что им помогло отстоять свой клочок земли, ходят разные байки – откровенно завиральные местами, или жуткие, или глупые. Но, шутка какая, далеко не все они – байки.

– Например?

– Например, о колдунах племени – далеко не все враки. Или о том, что иногда люди пропадают бесследно на их земле.

– Бесследно, как же, ага, – Джойс скроил скептическую мину.

– В том-то и дело, – Дэф покачал головой, – что в самом деле бесследно. И белые, и индейцы.

– А что колдуны?

– А что колдуны? Сами, говорят, непричастны. А как спросишь, что же происходит – такое нести начинают…! В общем, вы еще услышите, и не раз, коли уж влезли в это дело. Мне больше всего и интересно с этим-то разобраться. Ваш Хьюстон пропал недавно – вот он и шанс!

– А что там с Хьюстоном-то? Прибыл, ну?

– И в первую же неделю влип в местные разборки, – ухмыльнулся Дэф. – Заступился, за кого не надо, или в долг взял, в общем, насолил крепко одной кучке молодчиков – а те возьми его и сцапай на тракте ночью.

– И?

– Обобрали, избили, связали и продали в рабство – я потом нашел его в стане бродячих артистов… представляете, продали в рабство кочевым актерам-пуэбло! Кто мог влипнуть в такой идиотизм?!

– Хьюстон, – фыркнул Джойс. – Это на него похоже.

– Он что, вообще стрелять не умеет? – удивленно развел руками Дэф. – Не отбиться от тех типчиков, ну я не знаю!

– Умеет… не как вы и даже не как я – но вовсе не ужасно, если уж честно.

– Откуда вы знаете, как я стреляю? – ухмыльнулся Дэф.

– Ой да бросьте уже. Я что, не видел, какая у утэвво меткость? Птицу камнем в полете сбивают!

– Я, признаться, думал, что вы никого из утэвво никогда в глаза не видели.

– Видел, – буркнул Джойс. – Вы многого обо мне не знаете. Что там с Ником?

– Да выкупил я его, вот что. За пол-барашка и пяток долларов.

– Зачем?

– Просто. Работник мне на ранчо как раз нужен был – я и пошутил, что будет свою цену отрабатывать, потом волен идти, куда глаза глядят. Тот, придурок, решил было, что я его за настоящие деньги или золото купил – ну и прикинул, что работать столько времени не хочет. Короче, подался он однажды пытать счастья в мытье золота снова. Там-то и сгинул – а навахо, черт их дери, божатся, что не только не трогали его, а и видели-то всего один раз! Даже показали – где… Дальше плели околесицу такую, что я запутался в конец.

– А этих навахо вы хорошо знаете-то?

– В том и дело, что хорошо. Семья Рыжей Совы там обитает, кому-кому может, и соврали бы… но не мне.

Собственно, с этого и начались активные поиски. Дэф пересказал индейские сплетни – и Джойс лишь досадливо крякнул: и правда бредни. Призраки, духи, перевертыши, подземелья… бред. И тем худший бред, что индейцы в него явно верят.

Сэм поведал о контрабандистах – в связи с ними снова мелькнули некие «подземелья». И тут уже Джойс насторожился более явно. Что, если все эти мистические бредни – просто прикрытие? Чем бы навахо отличаться от остальных людей – контрабанда вещь прибыльная! А что в обход дел О’Нила – хм, тогда ясно, зачем он роет землю, чтоб выяснить…. Ник-то, дурья башка, поди и контрабандистам насолил… дай бог, жив все-таки.

Джойс несколько дней копал, буквально как собака землю носом – и все больше утверждался в своей версии. Дэф отмалчивался и кривился, слушая предположения Уилла, но копилку знаний не обогащал. Только загадочно заявлял – не время. Еще немного – и сложим картинку, ага.

В этой беготне по кругу прошла добрая неделя – и на исходе оной Джойс наконец поймал, кажется, рыбку удачи за хвост.

…Выпивоха выглядел скверно – впрочем, Джойс видывал всякое, и смутить душком давно немытого тела его было сложно. Да и чего он хотел от старателя, только вернувшегося в городок с работ? Этот тип представился Томом Куком, жадно высосал предложенную Джойсом кружку пойла, и разговорился. Да, пуэбло связаны с контрабандой. Да, он видел. Да, золото мыл у них… нет, не скажу, почему пустили. Нет, ха-ха, не угадал, мистер! Налей еще, а? Расскажу, если нальешь. И покаж-ууух! Да, за бутылку виски… что? Да гады они, контр-рррабанде… бандисты! Да, пещера там, ага, рабами не гнушаются, знаешь. Только индейцы мразота тоже, помогают им людьми торговать, ну! Натурально! А пошли прям ща? Не-ее, завтра вдруг протрезвею, решу, что к черту, а теперь-то я храбрый, ну. У тебя пушка есть, мистер? Есть? Эт-то хорошо. У меня тоже был-ла… «Галант», старье ржавое… Почему была? Да потому что я ее забыл, ха-ха! В комнате забыл, ага. Я тут недалеко остановился – проводи? Нет, конечно, ты прав, мистер-твистер-как-там-тебя… Джойс! Вот, ты, Джойс, умный мужик, да, сейчас точно не пойдем искать никого – но до комнаты проводи, а то я перебрал, видишь же. Помощь за помощь – просплюсь, авось вспомню чего еще полезного.

Джойс не мог объяснить, что с ним такое случилось – он отчего-то безоговорочно верил каждому пьяному слову. У Тома очень натурально дрожали руки, как дрожат у отчаявшегося, усталого человека, в мутных глазах плескалась совершенно естественная тоска, и говорил он так, что Джойсу с каждым словом становилось все яснее – человек попал в беду, спустил все деньги – или был ограблен. И вина в том вполне себе явственно чья – индейцы, а с ними и контрабандисты. И он готов совершенно за малую услугу рассказать Джойсу все то, что из этого хлыща О’Нила тянуть приходится клещами.

И конечно, Джойс пошел проводить бедолагу – в самом деле, не хватало, чтоб тот околел в канаве, не успев ничего рассказать.

Они вышли из кабака – глухая полночь обняла подгулявших господ, чернильная синева кромешной тьмы накрыла индейским одеялом, заставив Джойса моргать с непривычки – в кабаке было намного светлее. В прорехах туч где-то гнездилась луна, но показываться не спешила. После дымного, душного помещения смрад, источаемый бедолагой Куком, показался особенно омерзительным, и Джойс, продираясь сквозь хмельной туман, подумал – эк угораздило меня с этаким отребьем-то связаться… Ничего. Все для дела. Но несколько отстранился – буквально на несколько шагов отстал, пока Том петлял по глухим закоулкам, ища свое пристанище. И чуть было не налетел на него, когда Том остановился внезапно, раскинув руки – точно собирался обнять.

А дальше события завертелись бешеным огненным колесом, вроде шутихи – мелькание, шум, гам, ничего толком не понять.

Выучку виски не залить – Джойс и не сообразил, что не так, а тело уже само дернулось в сторону, избегая нежеланных объятий, и рука метнулась к бедру, выхватывая кольт. Выстрелил он раньше, чем сообразил – ножа у Тома нет. Выстрел прокатился эхом, дым пороха развеялся – и Джойс не успел даже удивиться: промахнулся? Быть не может! С трех шагов же! Джойс вообще промахивался редко – но тут, видать, лихая неудача толкнула под локоть. Том Кук, пригнувшись, как койот, бросился снова на Джойса. Ножа у него не было – зато были когти. Луна наконец скупо окропила светом улицу, и когти сверкнули, как железо.

– Уилл, мать твою! – громовой рык, выстрел, и Джойс буквально ощутил, как волосы на виске опалило пролетевшей мимо пулей. Пуля поймала Тома Кука в самом начале прыжка, отшвырнув, точно добрый удар кулаком. Он завизжал, как кабанья самка, принялся бить себя по лицу, потом свалился, затих… и запах мертвечины густым облаком окутал забулдыгу. Именно ею разило всю дорогу от Кука, а вовсе не немытым телом.

– Уилл, мать твою. Ты не знал, что шкуродера не убить простой пулей? – Дэф вырос рядом с Джойсом, как черт из табакерки. В его руке дымился крупнокалиберный «Уэбли Прайс», голос был тверд, но лицо в кои-то веки потеряло беззаботно-уверенное выражение: брови свело к переносице, у рта – жесткая складка, вторая рука предусмотрительно придерживает кобуру «Смит-Вессона». О'Нил был напуган и скрывал это даже не слишком старательно.

– А какой, серебряной, что ли? – огрызнулся Джойс, с которого разом смело весь хмель. В голове медленно прояснялось – его только что чуть не сожрала тварь из индейских сказок. Тех, над которыми он потешался всю неделю.

– Заговоренной, дубина. Желательно – шаманом из навахо. Но я тоже справляюсь, знаешь ли.

– Справляешься? С оборотнями? С этими, как его, шкуродерами?! Теми, кто пожирает людей и натягивает их кожу… Да ты рехнулся, Дэф.

– Как видишь – на твое счастье, нет. Я не знал, сработает, или не очень – но сработало. И вот тебе, да и мне заодно, отгадка, куда деваются люди в землях Рыжей Совы.

– Так, погоди, погоди…

– Джойс, придурок. Если бы ты слушал сплетни внимательнее, ты бы знал, что Том Кук пропал без вести три сезона назад. И теперь мы знаем, что тому причина. Я же в них тоже не верил, если честно. В шкуродеров. Но подготовился все равно, на счастье.

– И что теперь? – глупо спросил Джойс, чувствуя, что его начинает колотить безобразная дрожь, а к горлу подкатывает.

– Придумаем что-нибудь. В конце концов, Ника мы еще не нашли. Ну и с тварями этими, шкуродерами, тоже нужно что-то делать. Я думаю, у нас нет выбора – только загнать их туда, откуда они лезут.

– Мы не справимся, – тоскливо протянул Джойс, глядя на лопнувшую по швам шкуру-обличье и то, что под ним – темное, мерзкое. Луна снова скрылась, многого он не разглядел.

– У нас нет выбора. Справимся.