Читать книгу Нью-Мексико, год 1887 - Эйрик Годвирдсон - Страница 8

За стенами хогана лило, точно черти в клочья разодрали все бурдюки с водой, что хранились на небесах, и начался второй потоп. В небе грохотало нещадно, и сделалось так темно, будто уже пришла ночь – хотя по времени следовало бы только-только начать сгущаться вечерней синеве.

Дэф сидел у открытой двери хогана, где поселили гостей, и глазел в стену воды за нею. Перед этим долго возился, раскуривая трубку – не индейскую, а самую обыкновенную, к слову. Молчание можно было уже черпать ложкой, и прерывать его никто не торопился.

Джойс валялся на груде одеял, и вроде как дремал, но в пол-глаза. Устал за день, разумеется, да еще эта бессонная ночь накануне – но полноценно отключиться все равно пока не мог. Так, разглядывал сумрачные отсветы молний, темный контур фигуры у порога да призрачные клубы табачного дыма, поднимающиеся над головою сидящего.

– Ты не выглядишь человеком, который с чистой совестью готов отправиться отдыхать. Хотя с индейцами ты говорил, как со старыми приятелями, – заметил Джойс, нарушая молчание. – Ты им не доверяешь?

– Дождь идет, – невпопад ответил Дэф. – В нем можно спрятать любой шум, любое грязное дельце. Особенно, если ты зверь, или обладаешь звериной изворотливостью.

– То есть не доверяешь.

– Они сами себе не в состоянии безопасность обеспечить, Джойс. О каком доверии тогда можно говорить?

– То есть все-таки все знают об этих шкуродерах, боятся нос из дому высунуть, и при этом разыгрывают хорошую мину при такой ужасающей игре? – Джойс подобрался, сел и, пошарив за пазухой, выудил крохотную фляжку с выпивкой – припрятанные остатки лейтенантского угощения. Встряхнул ее, отвинтил крышку, глотнул. Передал приятелям дальше, потом, получив обратно, сунул в карман куртки. Вздохнул про себя – мало. Ну уж сколько есть.

– Именно. Эти самые yee naaldlooshii бродят среди них, и подозревать можно кого угодно. И ты сам слышал, что Рыжая Сова признался потом, когда все разошлись уже: они давненько уже поняли, что за напасть такая творится. Пытались, гляди-ка, сами разобраться.

– Не преуспели, я так понимаю, – пожал плечами Джойс.

– Не преуспели, – кивнул Дэф. – И позвали вон этого поганца зеленого, тьфу ты…

– А что ты ему сказал все-таки? – полюбопытствовал Джойс.

– Что в гробу я видал его с его претензиями, если коротко, – не стал вдаваться в подробности Дэф, и Джойс кивнул сам себе: значит, правильно понял.

– Кстати, он болтается вон там, под дождем, – неожиданно сказал Дюпурер. Он выглядывал в крохотное окошко, обосновавшись перед ним, точно на сторожевом посту, и, видимо, переваривал все увиденное и услышанное.

– Кто? – повернулся на его голос Дэф.

– Анвару. Колдун этот.

– Уверен, что это он?

– Конечно. У него такой маленький колокольчик есть на одежде, на груди. И я слышал этот звон, когда он проходил мимо нашего хогана, еще в самом начале дождя. И сейчас, кстати, если помолчать, можно разобрать, когда ветер наносит… Недалеко бродит.

Все трое замолкли, прислушались. Артур оказался прав – слабый мелодичный перезвон изредка пробивался через грохот и шелест льющейся воды.

– Вынюхивает что-то, – пришел к общему выводу Артур. – И не сидится же, в такой ливень!

– Скорее злость срывает, – хмыкнул Дэф. – Утэвво довольно злопамятные ребята, особенно… такие.

– Согласен. Те, кого я видел, по мстительности могли переплюнуть любого мексиканца.

– Что есть, то есть, – согласился Дэф. – Поэтому, Артур, запомни – не стоит наживать такого врага, но уж если нажил – увы, с ними это легче легкого – готов будь убить первым. Пока не убили тебя.

Дюпурер, отлипнув от окна, присел с краю той же горы одеял, где только что валялся Джойс, и вздохнул: кажется, уже потихоньку осознавал, во что вляпался, и был этому вовсе не рад.

– Как при таком раскладе вообще откуда-то берутся полукровки, – брякнул он, не подумав.

Дэф в ответ засмеялся, поперхнувшись дымом:

– Кто как, у всех по-своему.

Джойс же дотянулся и выразительно постучал по лбу лейтенанту костяшками пальцев.

Он удивленно поморгал, потом сообразил и смущенно заметил:

– Я не в этом смысле…

– Дайте угадаю, лейтенант, опыта общения с этими ребятами у вас вовсе нет? – иронично уточнил Дэф.

– Чистая правда, – признал лейтенант.

– Так вот, парень. Твое счастье, что я – человек. Пусть и полукровка.

– Простите. Я только сейчас сообразил…

– Да иди ты, – отмахнулся со смешком О'Нил. – Ложись спать. Да и ты, Джойс. Предыдущая ночь такая себе выдалась.

– А ты будешь сидеть глазеть в темноту? Отличный расклад – утром лучший стрелок отряда превратится в сонную муху, прекрасно, – съязвил Джойс.

– А мы утром никуда и не будем спешить. И, если что, я дождусь, пока Анвару отвалит туда, куда его поселили – и тоже на боковую.

Ночь прошла тихо, только снилась всякая дрянь – и не одному Джойсу, как выяснилось утром.

Да и тишина тоже оказалась довольно обманчивой – Джойс проснулся раньше всех, выглянул за дверь и увидел плотнейшее туманное марево, затянувшее округу. Поежившись, он прислушался – показалось или нет, что тихо-тихо прозвенел колокольчик? Звук, если и был, не повторился, и Джойс совсем было собрался окончательно выбраться наружу, но вместо звона колокольчика раздался шорох, точно от крадущихся осторожных шагов, и вот он-то точно не померещился. Медленно повернув голову в сторону звука, Джойс разглядел две ярко-рыжие, как огоньки от спичек или сигарет, горящие точки. По загривку продрало ознобом, и Джойс счел за благо втянуться обратно в хоган. Присел у порога, осторожно протянул руку, ухватил провокационно блеснувший в неверном утреннем свете «Прайс»: О’Нил во сне откатился к стене, оставив оборотнебойный револьвер с краю лежанки, и Джойс не стал слишком долго раздумывать, стоит ли воспользоваться случаем. Тихо щелкнул взводимый курок, но за стенами, в молочном мареве, уже не было ни шагов, ни рыжих огней-глаз, ничего и никого.

– Ну и куда ты собрался? – негромко поинтересовался Дэф. – С моей пушкой?

– На охоту, – съязвил Джойс. – Пока не поохотились на нас.

– В дом эта тварь не полезет, – зевнул приятель. – У них табу на вхождение в чужое жилье, как я понял.

– Кхм, – отозвался Джойс скептично.

– Ну как знаешь… смотри не отстрели там себе чего полезного, – пошутил Дэф, ныряя под одеяло с головой.

В тумане, впрочем, не оказалось и в самом деле никого и ничего подозрительного. «Прайс» холодил ладонь, мокрая туманная пелена липла к коже – и желания рыскать по кустам, ища следы, у Джойса особого не было. Хотя бегло все равно огляделся: следы были, обычные следы обутых в мокасины ног, при том совершенно непонятно, когда возникшие – они с равным успехом могли быть натоптаны сегодня утром или вчера сразу после ливня.

Вернулся обратно он с большим удовольствием, чем выбирался наружу, и снова завалился спать – на этот раз безо всяких снов, слава богу.

– Какая же невообразимая муть мне снилась, – выдохнул несколькими часами позже Дюпурер, просыпаясь. Сел, потер лицо ладонями, встряхнулся. Странным образом, взъерошенный и помятый, он стал выглядеть старше. Джойс даже усомнился, а в самом ли деле лейтенанту всего двадцать?

– Есть такое, – буркнул Джойс в ответ. – Ну хоть не оборотни, надеюсь?

– Нет. Мне приснился штурм форта, – Дюпурер передернул плечами. – Понятия не имею, кем.

– А, тоже покойники, – Джойс покачал головой. – Матушка моя, помнится, говорила, это на перемену погоды… будем считать, так и есть.

– Не сходится, – отозвался Дэф. – Хотя тоже не назову эту ночку приятной в плане снов, но без покойников обошлось.

– Ну хоть кто-то поспал спокойно, – усмехнулся Джойс.

– Да как сказать…

– А что тогда тебе приснилось?

– Рысь.

– Ну и что она делала?

– Да так, ничего. Ходила между деревьев, и все.

– Тогда вовсе не понимаю твоей задумчивости.

– Понимаешь какое дело, эта рысь снится мне уже не впервые. И всякий раз я вляпываюсь во что-то… Например, в прошлый раз закончилось вот этим, – О’Нил с нервной усмешкой коснулся большим пальцем тонкой нитки шрама на щеке.

– Будем считать, что это по той же категории – на скверную погоду, – с нажимом произнес Джойс. Он прекрасно рассмотрел, что его спутники устали от творящейся дряни ничуть не меньше его самого, и потому решил: что ж, в свое время ему мешали расклеиться вполне успешно, теперь его очередь.

Поселение к этому времени уже, разумеется, проснулось окончательно.

Прибежал какой-то мальчишка лет пяти, притащил сверток с едой – теплые еще лепешки, овощи, большая печеная рыбина.

Отдал все молча, отскочил прочь – точно его укусят. Но не ушел, постреленок. Стоял, глазел на чужаков, как на диковину какую. Корчил рожицы и пялился так, будто впервые вообще увидел белых людей.

Джойс хотел было шугануть мальца, но Дюпурер успел раньше – бросил мальцу мелкую монетку и спросил:

– Где тот зеленый колдун живет?

Поймав монетку на лету, мальчишка махнул рукой – там! Показал три растопыренных пальца и еще несколько малопонятных жестов. По-английски он понимал, но сам говорил плохо.

– Ага… на другом конце деревни, – кивнул Дэф. – Спасибо и давай, чеши отсюда, мелкий.

Мальчишка отбежал немного, показал язык и припустил, точно заяц, по кустам напролом.

– Хороший вопрос, Арти, – заметил Дэф. – Неприятеля всегда надо держать на виду. Ты же тоже думаешь, что от Анвару еще будет хлопот?

– Еще как, – подтвердил лейтенант. – Особенно после ваших слов о злопамятности утэвво. Кстати, вчера вождь говорил, что желает поговорить о деле – как мы узнаем, когда и куда идти?

– Я думаю, нас позовут. А пока что можно делать все, что угодно – только слишком не наглейте, парни. Девчонок не трогайте, лучше вообще без лишней нужды не заговаривайте – если у какой девицы есть брат или муж, они непременно поинтересуется, чего это хотел пришлый засранец. Арти, это понятно?

Дюпурер рассмеялся:

– Ну уж об этом можно было и не говорить! Я не в том возрасте уже, чтобы такую глупость отмочить!

– А в каком? – саркастично уточнил Джойс.

– Мне двадцать четыре!

– Молодо выглядите, лейтенант, – фыркнул Джойс. – Хотя да… раньше лейтенантские нашивки получить затруднительно. Если ты не чей-то сынок, разумеется!

– Чей-то сынок не торчал бы в такой дыре, правда? – улыбнулся Дюпурер. – Не поймите неправильно, я не жалуюсь. Больше того, считаю, что и форт, и я сам как военный в захолустье как раз нужнее всего. Но если честно – места здесь… те еще.

– Это точно, – Дэф кивнул. – И правда, те еще. Как человек, который родился и вырос здесь, совершенно согласен. Давай жуй, Арти, не щелкай – лепешки или остынут, или от них ничего не останется!

– А остывшие маисовые лепешки – та еще дрянь, – жуя, откликнулся Джойс. – Хотя всяко лучше галет!

Дюпурер опустил голову, пряча глаза и ползущую по физиономии улыбку – ему было смешно, но гоготать, как мальчишке, делалось стыдно. Еще бы, только что хорохорился, выставляясь взрослым парнем!

После завтрака Арти куда-то испарился – пошел бродить и расспрашивать местных, как пить дать. Не зря его на счет девчонок Дэф предупредил – с этого правильного парня сталось бы, совершенно не подозревая о том, влипнуть в разборки с кем-нибудь вроде того же Медвежонка. Сын вождя являл собой все, что принято думать, когда говоришь «индеец». Даром, что вон, например, О'Нила почитал за товарища – Джойс понимал, как мимолетна и хрупка может быть мирная расположенность таких парней. Чтобы не вляпаться, надо знать местные правила. Джойс себя знатоком особым и то не считал, о чем же говорить тогда с этим лейтенантиком! Но, вроде, обошлось: ни шума, ни криков. Авось что-то и узнает полезное, он, похоже, везучий.

Ушел чуть позже и О'Нил – дойду до реки, сказал. Тут недалеко.

Что же, Джойс остался сам по себе – и тоже решил поболтаться по окрестностям.

Впрочем, сильно ничего нового он не увидел и не узнал.

Пару раз пытался заговаривать с молодежью – те, кто охотно отвечал, ничего толком не знали, зато сыпали совершенно детскими страшилками и сказками. Подростки кивали на старших братьев и отцов. Воины постарше держались холодно и отчужденно. Медвежонок был прав – «мы не любим гостей», и это «мы» означало именно таких, как он, молодых парней с ружьями и топориками. Старики же отмахивались – все, что нужно, скажут на совете.

Разве что одна бабка, древняя, как ископаемая кость, мрачно изрекла:

– Рогатая Змея не стал бы выгонять учеников. Зачем он их повыставил прочь? Я его знала, о-о-о, да, хорошо знала – тогда он был молодой, как ты сейчас. Так вот, Рогатая Змея – он никогда не был трусом. И скандальным дураком тоже не был! Разве что к старости ночные духи ум повыпили – как мою память, и сейчас я не могу запомнить даже, сколько успела перебрать за день зерна! О чем я там? А, Рогатая Змея… Встретишь его, парень, спроси – что за чепуху он творит? Скажи – Лунный Цветок назвала его старым болваном!

И залилась совершенно безумным хриплым смехом.

Джойс отметил себе в голове – ага, что-то странное, надо подумать над этим.

Не преуспев в общении с местными, Джойс отправился обратно – и, уже подходя к пристанищу, едва не налетел со всего маху на Анвару.

Утэвво стоял, прислонившись к деревцу, и курил длинную трубку, украшенную перьями, подвесками-бусинами и резьбой – по виду как индейская, только сработана намного тоньше.

Косы и узкие перья в длинных распущенных волосах свободно шуршали по плечам, расписанное узорами лицо хранило холодно-отрешенное выражение. Извернувшись, как ящерица, он все-таки избежал столкновения и злобно прошипел что-то сквозь зубы, но моментально снова принял невозмутимый вид, затянулся и уставился в небо.