Читать книгу Нью-Мексико, год 1887 - Эйрик Годвирдсон - Страница 7

Конечно, лейтенант заснул – утром Джойс застал его сидящим с винтовкой в обнимку, но с крепко закрытыми глазами.

Проснулся он, впрочем, моментально:

– Между прочим, я заснул всего полчаса назад, – заявил он.

– Как ни странно, а он почти не врет, – заметил Дэф. – Дрых, но урывками.

Дюпурер поморщился с досадой, однако же промолчал. Вместо препирательств поинтересовался:

– Что такое было ночью, что потребовалось чуть ли не боевой пост учреждать, да с какими-то таинственными, особыми боеприпасами? Что за тень такая – размером с волка?

– Он не поверит, – Джойс кивнул на лейтенанта. – Что мы ему скажем-то?

– Пусть не верит. Раз собрался к индейцам, и не такое услышит, – Дэф потянулся, плеснул из фляги себе в лицо свежей водой и встряхнулся, как пес. – Ночка препоганая вышла, однако.

– Так все-таки? – Дюпурер не выглядел ни глупо, ни растерянно, как ни странно. Чуть улыбался, закономерно недоумевая, но на мальчишку, которого разыгрывают взрослые дядьки, ничуть не походил. – Я бы хотел немного больше информации.

– Ну что ж. У меня есть чрезвычайно веские подозрения, что ночью вокруг нашей стоянки расхаживал оборотень.

– Оборотень?

– Он самый.

– Но их же не бывает!

– Я тоже так думал сперва, – пожал плечами Джойс. – И, между прочим, если ты, лейтенант, не веришь в них, то разворачивайся и поезжай обратно: индейцы точно так же не разделят твоего скепсиса.

– Пожалуй, я все-таки продолжу свою дорогу. Нам по пути, господа, – Дюпурер подобрал фуражку, похлопал ею об рукав и надел. Дыра от пули вроде бы была с краю, и вид головного убора портила не особенно.

Джойс и Дэф обменялись совершенно одинаковыми взглядами, в которых читалось только одно – вот же привязался, молокосос.

Артур проигнорировал этот факт – он вообще как-то на диво спокойно отнесся к тому, что его не хотят видеть в спутниках, словно это было несущественно. Молча собрался, вручил Джойсу «Энфилд», заседлал своего гнедого, и, пока Джойс паковал винтовку в остальной арсенал, лишь иронично присвистнул:

– А вы неплохо снарядились, господа.

Джойс даже голову не повернул – больно надо.

Костер не прогрел до конца – его надо было только чуть поворошить и подкинуть сухих веток, и можно приткнуть с боку закопченный ковшик, сварить кофе и наконец попробовать проснуться окончательно. Да и поджарить солонины, нанизав ломтики на нож, и есть ее, горячую, прямо так, с ножа – все лучше, чем двигаться в путь на голодный желудок.

– Кофе сбегает, – буркнул Джойс, покосившись на костер.

– Так лови, – хмыкнул Дэф, вытаскивая ковшик за длинную рукоять из горячей золы. Потом, поделив содержимое ковшика на две кружки, заметил:

– А на вас, лейтенант, кофе не предвидится. Мы не ждали попутчиков.

Дюпурер усмехнулся, жуя бледную армейскую галету:

– Я озаботился собрать с собой немного припасов, и не стану обузой в дороге. Но мы могли бы объединить наши, так скажем, запасы, и встретить это утро чуть менее мрачно.

– Кофе не дам, – буркнул Джойс. – Я без него с большой вероятностью откушу кому-нибудь голову.

– Ну и шутки у вас, мистер Джойс, – покачал головой Дюпурер. – У меня тут есть на случай непредвиденных ситуаций, исключительно, так скажем, в лечебных целях…

С этими словами он поднялся, порылся в своих вещах и продемонстрировал миниатюрную бутылку темного стекла.

– Бренди! – объявил он. – Думаю, как раз как средство, помогающее перестать ненавидеть это утро, сие лекарство сработает.

– Вероятно, вы правы, – Джойс слегка подобрел. – Только кофе нужно ставить варить еще раз.

– Я послежу, – заверил лейтенант.

– Занимайтесь, – Дэф бросил вояке мешочек с кофе. – В самом деле, мы ж не звери, оставить человека после такой гадкой ночи без кофе. Есть будете?

– Нет, благодарю… мне по утрам ничего, кроме галет и кофе, в горло не лезет, – развел руками Дюпурер. – Казалось бы, я их ненавидеть должен, эти галеты, но…

– Не лезет, говорите? Эх, молодежь… – хмыкнул Джойс. – Все-таки зря вы затеяли эту погоню, лейтенант. За бренди спасибо, но все равно – вам своя дорога, нам – своя.

– Разумеется, – серьезно кивнул Дюпурер. – Мне – туда.

И показал рукой в ту же сторону, куда ехали и они.

– М-да, – мрачно отозвался Джойс, но ругаться с человеком, который поделился выпивкой, было не с руки. Чтобы ругаться, надо было не брать угощение, но что сделано – то делано.

Позавтракав, они выехали – Дэф и Джойс подчеркнуто сноровисто заседлали лошадей и двинулись прочь, оставив лейтенанта допивать кофе и тушить костер.

Впрочем, он живо их нагнал. Ехать в тишине лейтенант, кажется, не собирался, и это особенно раздражало.

– И все-таки, позвольте полюбопытствовать, для чего везти с собой целую укладку самого разнообразного оружия? Так обычно разъезжают охотники за головами – однако же вы оба, господа, начисто отрицаете факт занятия этим ремеслом.

– И заметьте, лейтенант, и я, и мой друг кристально честны с вам в этом, – отозвался Дэф. – Были бы мы ими, уехали бы с вашим капитаном, верно?

– Верно. Только вот…

– Никаких «только», – покачал поднятым пальцем Дэф. – Напоминаю: мы вас с собой не звали.

Артур Дюпурер, второй лейтенант армии, только поправил фуражку и ничего не ответил – как ехал чуть сбоку от них, так и продолжил ехать дальше. Зато хоть замолк на какое-то время.

– Слушай, Дэф, он ведь не отстанет, – через пару часов Джойс выразительно покосился на незваного спутника.

– Его проблемы, – откликнулся тот.

– Между прочим, он тут и все слышит, – заметил Дюпурер. – И кстати, я имею право задавать вопросы.

– Ну и что же вы надумали, лейтенант?

– Что здесь творится?

– Это хороший вопрос, в отличие от предыдущих, – одобрил Дэф. – Лучше бы вам, юноша, этого не знать.

Лейтенант досадливо скрежетнул зубами – и Джойс едва ли не рассмеялся: Дэф, кажется, удачно поддел мальчишку. Хотя не так уж их разница в возрасте и велика, если считать только годами.

– Ну а если честно? – Дюпурер все-таки не отступал.

– Если честно – понятия не имею. Но не отказался бы разобраться, – Дэф чуть пожал плечами, оглянулся и оценивающе оглядел молодого офицера.

– Ладно, тогда следующий вопрос: от кого были те патроны в «Энфилде», да и заодно сам «Энфилд» с кучей винтовок вон в той оружейной сумке?

– Эту дрянь народ называет шкуродерами.

– Но они же…

– Мы слышали, ага, выдумка. Только меня такая выдумка чуть не прикончила, – сплюнул Джойс. – Послушай, лейтенант, действительно разворачивайся и езжай обратно, лови своих бандитов, грабителей и контрабандистов, а в эту муть не суй нос, целее будешь.

– Меня зовут Артур, – молодой офицер был не так-то прост. – И, господа, нравится вам это или нет, но наши дороги соединились и ведут в одно и то же место. Поэтому хватит меня спроваживать. Давайте так – честность за честность. Я уверен, что командование, старшие офицеры то есть, что-то упускают. Какую-то мелочь, буквально штришок – и поэтому у нас ничего не получилось с облавой на Санчеза пару месяцев назад…

Дэф присвистнул, услышав это, и Артур продолжил:

– Да, именно. Если это не первый раз…

– Не первый, – тихо и зло процедил О’Нил.

– То тогда тем более нельзя больше бегать по кругу. Над нами же смеяться будут!

– Я подумал, что индейский народ должен хорошо знать местность, да и тех, кто по этой земле ездит – лучше нас, во всяком случае. И лучше горожан. Когда я заметил вас в баре, господа, мы мне показались людьми, которые что-то да знают, уж простите. Но вы так старательно отнекивались, что я еще больше укрепился в своей уверенности – что-то знаете. Так вот, я не думал с самого начала за вами гоняться, конечно, но, когда выехал поутру из города и вдалеке заметил всадников, то решил проследить. И в результате встретил вас. Не иначе, перст судьбы в этом!

– Сказал бы я, какой это перст, – буркнул Джойс.

– Только вот в оборотней я не верю, все-таки. Уж простите, – добавил Артур, чуть помолчав.

– Ну, это дела не меняет. Верить или нет в смерть – дело вольное. Только она приходит, не спрашивая, – мрачно изрек Дэф.

– Но…

– Спросишь у навахо, когда приедем, – предложил О’Нил. – И посмотришь, как он не захотят тебе отвечать.

– Но вы-то сами надеетесь что-то у них узнать!

– Да.

– Господа, я настоятельно прошу – давайте все-таки объединим усилия.

– Ответьте на один вопрос, Артур – зачем вам это?

– Это мой долг, – недоуменно отозвался он.

Джойс скривился: в разговор он не лез, предоставил Дэфу разбираться с назойливым мальчишкой, но сдержаться тут не сумел:

– Ах, до-олг?

– Да. Защищать людей. Это плохо? Я хочу, чтобы люди перестали пропадать. А вы?

– Удивительно, но я бы тоже хотел, чтобы люди перестали пропадать. Совпадение ли?

– Я понял, в чем дело – ну, ваше это отношение, – помолчав, заметил Артур. – Вы считаете, что у меня вместо головы – армейские правила и порядки. Так вот, мое желание совершенно искреннее. Если угодно, я делаю все это не потому, что так написано в уставе! А потому что гибнут люди. Мне их жаль, вот что. Так не должно быть. А что вас-то самих гонит, и почему вы этим занялись?

– Потому что эта земля – мой дом, – отрезал Дэф. – Вот почему.

Лейтенант ничего не ответил. Помолчав минут десять, все же поинтересовался:

– Так мы договорились о сотрудничестве?

– Возможно, – ответил Дэф. – В общем-то, еще один стрелок лишним не будет, как думаешь, Джойс?

– Черт с ним, – сдался тот. – По-моему, бесполезно пытаться его спровадить.

– По-моему, тоже. Хоть польза какая будет.

– Вот и отлично, – невозмутимо подытожил лейтенант. – Кстати, я вижу речную долину. Навахо живут там, как мне сказали?

– Да, к середине дня как раз доедем. Дай небо, еще до самого пекла, – ответил Дэф, поправляя шляпу. – А к ночи гроза будет. Вот ее точно я бы хотел встретить под крышей, а не в поле.

Ветер гнал клубы пыли и снова издевательски не трогал облака, гнездящиеся в раскаленной синеве неба. Джойс оценивающе поглядел вверх и согласился с товарищем – в таких высоких пенистых облаках дождь вызревает долго, и, когда обрушивается, хлещет, как из ведра.

Ветер принес пронзительный орлиный крик с неба, и где-то в прерии ему отозвались койоты. Джойс поежился – почему-то показалось, что на него смотрят из-за кустов. Он огляделся. Но никого, разумеется, не заметил, да и О’Нил вроде бы не проявлял никакого беспокойства. Показалось? Да, скорее всего.

Нервы ни к черту, про себя вздохнул Джойс.

Доехали они без приключений, впрочем.

Навахо обосновались в долине, где река давала достаточно влаги – и там зеленели деревья, ветер сделался из горячего, сухого и пахнущего пылью свежим, ну, и после тишины пустой безлюдной дороги мир снова наполнился звуками близкого жилья.

Ощущение взгляда в спину еще какое-то время поизводило Джойса, но быстро растворилось под взглядами совершенно настоящими, а не воображаемыми: – индейцы, особенно молодежь, народ любопытный.

Незамеченными им ехать пришлось недолго – и трети мили не продвинулись под древесными кронами, как на тропу вынырнула пара молодчиков на конях и с винтовками. Они не слишком любезно поинтересовались, что за гости нагрянули, настороженно поглядывая на синюю форму одного из путников, но, опознав-таки среди гостей О‘Нила, вдруг совершенно спокойно согласились проводить к Рыжей Сове, вождю.

– У нас нынче сезон гостей, – чуть коверкая английскую речь, проговорил тот из дозорных, то выглядел помладше. – Старший рода говорил – будут еще. Мудрый! Вот вы приехали.

– Что за гости прибыли раньше нас? – полюбопытствовал Дэф.

Индеец не ответил – лишь повел плечом, как бы говоря: сами увидите. Махнул рукой – езжайте за нами.

– Артур, сделай одолжение, не крути головой, как сычик, – негромко заметил Дэф. – Навахо, как и все индейцы, любознательный народ, но ответного интереса не любят.

Замечание было дельное – Джойс и сам с трудом сдерживался от желания как следует осмотреться, особенно под десятками въедливых взглядов.

Вроде бы поселение жило своей жизнью – женщины суетились близ землянок-хоганов, варили в котлах на улицах какую-то снедь, стирали одежду или скоблили шкурки; подростки помогали отцам или гоняли коз и свиней, дети помладше что-то мастерили, занимались мелким домашним трудом вроде переборки крупы или сбивания масла; мужчины, кто не работал где-то в поле или не ушел добывать дичь или рыбу, чинили снасти, лодки, чистили оружие.

Но стоило проехать мимо, как бесшумным дротиком в едущих вонзался взгляд темных глаз – короткий, но цепкий. А уж дети так вовсе глазели, ни в чем себе не отказывая. Малышня даже побежала следом – пока один из провожатых не шикнул на них.

– Сезон гостей… мы не любим чужих, – снова сказал тот же самый дозорный.

– Медвежонок, с каких это пор я вам – чужой? – поинтересовался Дэф, и тот только нервно дернул плечом.

– Ты привел с собой незнакомцев, – нехотя произнес он. Помолчал, продолжил: – Рыжая Сова мне не велел болтать много, только вот он не велел с чужими. Заметь, я с тобой говорю.

– Что же, у незнакомцев своя свободная воля, если так. Я не мог им запретить ехать, – отозвался Дэф. – Ты так не думаешь?

Медвежонок что-то невнятно сказал по-индейски, и Дэф только фыркнул.

– Что он сказал? – тихо поинтересовался Джойс.

– Сказал, что пусть отец сам разбирается, – пояснил Дэф.

– А кто его отец?

– Рыжая Сова. Вождь.

– Хм.

Медвежонок покосился на белых, выражая всем видом неодобрение их болтливости, но промолчал.

Рыжая Сова был не слишком стар – но выглядел потрепанно. Он сидел вместе с парой стариков и несколькими воинами примерно одного с собой возраста у самого большого хогана, расстелив одеяла и беседуя о чем-то. Неподалеку на огне кипел и фыркал паром здоровенный котел, куда две женщины, старая и молодая, деловито крошили овощи.

С вождем и его ближайшими соратниками сидел и гость, о котором так недовольно – если Джойс правильно понял сдержанную интонацию молодого воина – отзывался Медвежонок. Почему-то Джойсу сразу показалось, что это «мы не любим гостей» – его личное мнение, а не отцовское.

Гость оказался утэвво.

Высокий, изящно сложенный, волосы светло-пепельные, безбородый, с тонким рисунком белой краской по всему лицу – этот мужчина ни на секунду не походил на воина. Шаман? Колдун? Скорее всего. Одежда его мало чем отличалась от наряда тех же навахо, разве что такого буйства синего и красного в ней не было – преобладали густо-зеленый, черный, желтый. Зато по количеству ленточек, бусин и перьев одежду старика, сидящего рядом с ним, она превосходила. Утэвво выглядел примерно на сорок человеческих лет, но сколько ему в действительности, конечно, наверняка никто из людей и не знал.

Джойс моментально прилип взглядом к нему, хоть и старался не подать виду. Наблюдал, как оливковокожий чужак степенно передает раскуренную трубку дальше, поворачивается к прибывшим и медленно, но явственно меняется в лице. Изысканная вязь рисунка никак не могла скрыть, как он гадливо поджал губы и прищурился. Тонкие губы колдуна дрогнули, но он промолчал. Пока что. Джойс медленно выдохнул – он догадался, что сейчас будет. Почти догадался – вождь был не дурак и приветствовал прибывших до того, как его гости успеют обменяться нелестными мнениями друг о друге.

– Я говорил, что гости будут. Я оказался прав, – важно, с большим достоинством произнес вождь, поднимаясь на ноги.

– Здравствуй, Рыжая Сова. Мне нужна твоя помощь. А вам… что ж, вам, наверное, не будет лишней моя, – Дэф улыбнулся, но как-то холодно.

– Сразу к делу, мальчик мой. Нехорошо, – вождь покачал головой. – И ты с чужими людьми.

– Ну, я уже сказал твоему сыну – у этих людей своя воля. И она привела их сюда. Я за них ручаюсь, к тому же.

– Что же, если так, то присаживайтесь. Костер горит, скоро будет готова еда – раз речь зашла о помощи друг другу, то не стоит отказывать и в угощении!

– Говоришь разумные вещи, – кивнул Дэф и обернулся к товарищам: – Парни, слезайте уже, нас пока что не гонят обратно!

Артур и Джойс спешились – лейтенант беспомощно посмотрел вслед коню, которого увел какой-то точно из-под земли выросший мальчишка, но двух других коней увели точно так же, и никто из спутников не проявил никакого волнения. Что же, делать все равно было нечего, и Артур скромно присел на предложенное место. Он, как и Джойс, предпочитал помалкивать – уж пусть говорит тот, кто знает, как тут все устроено.

Какое-то время гости и хозяева сидели чинным полукругом, обменивались малозначащими новостями – говорили о погоде, о грядущем урожае, о коровах и лошадях. Казалось, не было этого напряженного вступления – нам нужна помощь, вам нужна помощь… Ни о пропажах людей, ни о странных тварях в кустах вдоль дороги не упоминали. До поры, разумеется. Джойс мало общался с индейцами – но прекрасно знал эту их манеру долго и обстоятельно раздумывать, с какой стороны зайти к неприятной всем теме… с их скверным нравом, наверное, иначе было сложно вообще вести какие-либо переговоры.

Начали говорить о деле, тем не менее, даже не притронувшись к еде – утомившись от словесного хождения по кругу, Джойс прямо спросил про Ника Хьюстона.

Ему рассказали без особых обиняков – да, приходил. Да, хотел мыть золото, попался, повинился… обещал кое-в чем помочь разобраться – и сгинул. Нет, сами дене – так навахо называли себя – не выясняли, почему. Да, им очень жаль – Рыжая Сова отнесся к нахальному белому парню с симпатией: он напомнил мне повадки моего приемного сына, Тони Два Пера, сказал вождь.

«Тони? Тот, которого я ранчо видел?» – Джойс вопросительно взглянул на О’Нила, тот кивнул, и Джойс сделал заметку себе на будущее. Потом продолжил расспросы:

– Так в чем он вызвался вам помогать?

– Разузнать, как поживает лекарь, мы зовем его просто Знающим. Он стар для более воинственного имени, но, когда был моложе, носил имя Рогатая Змея.

– А что с лекарем?

– Он стар. Он давно не показывается на собраниях – хотя мы не ссорились. Живет на отшибе. У него есть ученики, они говорят, что Знающий неплохо себя чувствует, но сейчас погружен в какие-то свои бдения, даже отослал большую часть обратно, оставил лишь двоих при себе. И вот я что подумал: старик горд, может, даже не пошлет никого просить, если будет в чем нуждаться! Отправил этого мальчика, Ника. Он не вернулся. И я опечален.

– Вам в самом деле жалко белого чужака? – удивился, не успев прикусить язык, лейтенант.

– Мне жалко, что я так и не получил ответа на свои вопросы. А жизнь, молодой воин в синем, есть жизнь. Она всегда ценна.

– То есть живым мне Хьюстона не советуете искать? – уточнил Джойс. Про себя подумал – что-то вождь недоговаривает. Зачем посылать к своему же соплеменнику чужака? Они чего-то боятся? Кажется, да.

– Я не знаю. Шаман тоже не знает.

– Хм-м. Эк занятно выходит. Вы посылаете чужака к своему же товарищу…

– Он своенравен. Просил не беспокоить его, но скоро зима, и я бы хотел, не ссорясь со Знающим, попросить его о кое-каких лекарствах. Да, через человека, который его пусть и разгневает, но не заставит обижаться на нас.

– Знающий не имел обыкновения бросать томагавк в любого встречного, даже если он зол на него. Твоему другу ничего не угрожало, – заметил один из воинов, что молчал до этого. – Рыжая Сова сказал – он не хотел, чтобы обида осталась в племени. Белый пришелец уехал бы – и с ним пропало недопонимание меж нами и Знающим. Вот и все.

– Экий сложный у вас этикет, – усомнился Джойс. – Что-то я плохо в это верю. Если Ник умер…

– Так кто он тебе, этот твой Ник Хьюстон? – вождь проницательно взглянул на Джойса. И тот лишь развел руками:

– Считайте, что брат. Точнее, брат жены, – что ж, вот даже и не соврал.

Почти не соврал – не брат, а кузен, и не сказал, что жены уже бывшей, но… какая разница, в общем. Это никого не касается.

– Худо, если он умер. Я не собирался отправлять его в опасные места. Но мы не можем тебе помочь – даже если бы хотели, – снова увильнул вождь.

– А ваш шаман не знает, почему Хьюстон пропал? – перешел в наступление Джойс. – Потому что не пытался разобраться или пытался, но не смог?

– Спрашивайте его сами, – Рыжая Сова взмахнул рукой. – Он здесь сидит, рядом с нами.

– Белый Дым, ты в самом деле не знаешь, или попросту молчишь? – Дэф повернулся к молчаливому старику в расшитом перьями наряде.

Тот пожевал сухими запавшими губами и безучастно отозвался:

– Я не знаю, вождь уже ответил. Это плохо, я согласен. Я… старею.

– По-моему, в твоем деле года – ни разу не помеха, – Дэф пожал плечами.

– Ты всегда был дерзким мальчишкой, – ворчливо добавил Белый Дым. – Вижу, годы не меняют таких, как ты – радуйся.

– Ну, если скверный характер – это достоинство, то буду радоваться, как скажешь, – усмехнулся О’Нил. – И по-моему, вы меня, да и моего друга, водите за нос, господа старейшины, вождь, и ты, Белый Дым, тоже.

– Что ты хочешь сказать этим? – проворчал вождь, чуть двинув бровями в раздумье.

– Поясни мне, зачем вы позвали его? Если ничего не знаете, и у вас все тихо, спокойно и безопасно? – Дэф ткнул в сторону утэввского колдуна, всю беседу не сводившего косого взгляда с новоприбывших.

Зеленый тип вскинулся – выпрямился, точно ему меж лопаток прислонили раскаленный железный прут, прищурился и тихо зашипел. Бросил какое-то короткое слово, которое Джойс не то, что не понял, а даже не смог бы и приблизительно воспроизвести. Что-то короткое и хлесткое – прозвучало оно будто бы «рах хаатрай» или вроде того.

– Рин хайи, – с невероятным презрением откликнулся Дэф незамедлительно. – Ты даже не назвал своего имени, чужак. Да, чужак здесь – ты.

Рыжая Сова отчетливо скрипнул зубами, Белый Дым уставился на трубку в своих руках, завершившую круг по собравшимся. Вот и выкурили «трубку соглашения», ага. Нужно было что-то сказать – только вот останется ли соглашение после этого в силе? Медленно-медленно Белый Дым поднял голову и произнес:

– А ведь мальчик прав. Они представились, а ты сидел молчал, колдун.

– О. Я должен представляться перед низшими?

– Ты в моем доме, – Рыжая Сова пожал плечами. – Мне все равно, что ты о ком думаешь. Ты гость, хоть и нужный. Веди себя как положено.

– Хорошо-о-о, – протянул он. Голос у колдуна был очень красивый, мелодичный – Джойс никогда такого не слышал, даже у других утэвво. – Я Анвару Бизонья Кость.

Дэф безмятежно улыбнулся и выдал быструю, совершенно чуждую человеческому уху тираду все на том же ужасном языке, услышав которую, колдун как-то вдруг слегка поник и утратил половину своего чуть ли не королевского норова.

– Извини, вождь. Я забылся, – холодно произнес Анвару. – Ты прав: твой дом, твои правила.

– Не хочешь повторить свои слова или взять их назад? – спросил Дэф, и Джойс заерзал на месте: он не понимал в сказанном ровным счетом ничего, кроме того, что зеленый тип обозвал его товарища, вероятно, каким-то недобрым словом, и получил гневный ответ.

– Я беру назад свои слова.

– Я тоже, – кивнул Дэф. – И забудем об этом.

– Да, забудем, – с облегчением проговорил Белый Дым.

Знал ли старик язык утэвво? Навряд ли, решил Джойс. И, скорее всего, этот Анвару вовсе не рассчитывал, что кто-то поймет брошенное им словцо.

– Ну, давайте начнем все-таки по порядку… – Дэф уселся поудобнее и принялся обстоятельно рассказывать о недавней ночевке. Дошло дело и до оборотней: сначала Джойс и Дэф рассказали про ночную стрельбу по кустам, потом о городском происшествии. Чем подробнее становился их рассказ, тем сумрачнее делались лица индейцев – кажется, они были в курсе происходящего, а Дэф с самого начала предполагал, что разговор пойдет именно так.

– Да, вы многое успели раскопать, а самое важное, понять практически все верно, – Белый Дым наконец сдался. Переглянулся с вождем, и Рыжая Сова кивнул: выхода не было, дальше запираться бессмысленно.

– Это они, yee naaldlooshii, – подытожил шаман. – И раз белые все знают…

– Не белые вообще. Только мы, – заметил Джойс.

– Я предлагал помощь – в обмен на вашу, разумеется – с самого начала, – уточнил Дэф.

– А он? – кивнул Рыжая Сова в сторону Дюпурера.

– А он сам по себе. Его товарищи не знают того, что знает он. Пока что не знают.

– Впрочем, если вы нас выгоните… – очень скромно, но твердо произнес лейтенант, и поглядел на вождя и старших воинов-навахо так, что стало сразу понятно: а парень вовсе не трус и не дурак, и молчит скорее из уважения, чем из робости.

– Хорошо. Будь так – завтра обсудим, что можно сделать. Для этого дня многовато слов, новостей и гневных взглядов, – решил вождь. – Давайте есть, а после мы дадим вам место для ночлега, а прочие дела решим, как придет новый день.

То, что Дюпурер не договорил, понял абсолютно каждый: если выгоните сейчас, вместо меня приедет отряд таких, как я. И вот этого-то не хотел совершенно никто.