Читать книгу Созвездие «Обитель Творца». Роман - Федор Метлиций - Страница 3

Передо мной открылся странный мир, внутри него я был раньше, и считал привычным. И обжег лицо самый воздух времени.

Вязкие «гибридные» войны между не поделившими что-то странами, что представлялись раньше серьезными и мистическими, вызывая патриотический восторг от чувства опасности, показались дворовой игрой слишком озабоченных жаждой победы недозрелых подростков, не знающих о смертельном исходе.

Это похоже на тяжелую шизофрению, возникшую в младенчестве человечества из страха, что «чужие» (как впоследствии окрестили их философы) вырвут последний кусок, и придется умирать. Теперь стало дико слышать: «Не делай другим того, что не желаешь себе». Но почему мы такими родились, знает только Создатель.

Мы конкурировали с державой, ставшей монопольной силой в мире. Уверенная, что несет свет во все уголки мира, и этим права, она стала отодвигать бывшего врага на региональные пространства в политике и экономических связях. Она была слишком похожа на самодовольного ковбоя, кого судьба еще не щелкнула по носу. «Булевар не выдержит двоих».

Не давал отрады и арабский мир, где-то на Ближнем Востоке, с кланами принцев, сидящих на нефтяной трубе, которые, напялив на себя нелепые короны, ездят на осыпанных алмазами автомобилях. Но кто виноват, что разоренные племена не сумели объединиться? Потеряли Великую мечту о всемирной исламской умме, стали шахидами, разорившими древнюю Пальмиру (о ней я затосковал, как об изначальной родине). Может быть, с Аллахом можно сойтись, но цивилизованной душе с душой невежественного ассасина с тряпьем на голове – никогда. Или, обезумев от бомбежек, беженцами бегут на сытый и безопасный Запад, словно к нелюбимой мачехе? Виноваты сами племена, или те, кто романтично нес цивилизацию в их земли, совершая «наземные операции», чтобы свергнуть тиранию?

Как это бывает, проигравшая бывшая Империя перестала доверять обещаниям доминирующей державы о сдерживании своих желаний, ощутила обиду на «мировой Обком», замышляющий придвинуть свои военные базы к нашим границам. И болезненно вспомнила о былом величии и возрождении русского мира.

Говорят, характер каждого народа особенный, и никогда не бывает плохим. Еще как может быть отвратным! Почему к нам так злобно относятся в мире?

Правда, и мы, наверно, чем-то раздражаем мир. То, что нам кажется борьбой за справедливость во всем мире, наверняка видится тому агрессией. Обычно кто-то начинает отвоевывать зоны влияния, вихрь закручивается, и это неожиданно приводит к обратным результатам – санкциям, кризису, изоляции в мире. Но всю вину начавшая отвоевания сторона сваливает на внешних врагов. Гуманистические идеи коммунизма, социализма, демократии – только прикрытие. На самом деле бóльших индивидуалистов, чем мы, не сыскать.

Нашу экономику что-то тормозило. Вдруг увидел: так было всегда! При тоталитаризме, и еще раньше, тысячу лет – постоянно выживали, жили впроголодь, а то и в голодоморе. Где тут неуклонный прогресс? Что за проклятие нависло над человечеством? В юности мне было все ясно: одни группы людей вытягивали материальные богатства из других, как пылесосом. Причем пылесос ставили на максимальный уровень втягивания, чтобы найти средства на вооружение для защиты от «чужих». Такой перекос не давал экономике развиваться оптимально.

А у той, доминирующей державы, с экономикой было гораздо лучше. Обособленная в одной части света, после кровавого рождения не воевала, и не препятствовала свободе желаний насельников, и экономика развилась до такой уродливой формы, когда начались кризисы, глобальные отъемы ресурсов у слабых народов, вплоть до их уничтожения. То есть вступал в действие тот же пылесос, только гигантский, где роль материала заняли слабые нации.

Впрочем, что мне до всего этого? Опустился в «массовое сознание», как у большинства, глядящего на экран телевизора с обезьяньим любопытством. Смутно представился узкий круг близких людей и любимых авторов книг, давно написанных, без желания смотреть в темное тревожное будущее. Только возникало сильное чувство – при мысли о моей подружке (какая подружка – не помню?), сгустком горечи, как будто ее у меня отняли.

Пытался вспомнить людей, с которыми встречался. Но видел, как в тумане, какие-то общие черты. Привычно живут в трехмерном мире (время ими плохо осознается), не подозревая о множестве других измерений. Встречают день и ночь, смену времен года, со странными перепадами давления в теле от перемены погоды, не сознавая вращения Земли вокруг Солнца. Что-то творится в чреве неустойчивой охлаждающейся планеты, она вся в болезненном процессе, словно никогда не вылечивалась. Странно не замечают опасности скудеющей энергии углеводородов и пресной воды.

Обыденное сознание еще видит эволюцию мира прогрессивно-поступательной, где все лучше и лучше, ищет объективную абсолютную истину, хотя уже давно открылась относительность и человекомерность наших знаний. Отделяет непроходимой стеной чувственное существование от рационального знания классической науки, созданной для обслуживания индустриальных технологий, стремительно открывающих все новые и новые блага. Если чего не знает, то этого нету, или зловредное измышление. Забывает, что вожди, кажущиеся вечными, в истории мелькают, как в калейдоскопе.

В моем мозгу что-то прояснялось. Человечество еще не шагнуло в новую эпоху, его психология остается в оптимистическом прошлом. Как душа отдыхает в «Двенадцатой ночи» Шекспира, в вере счастливой, что все еще впереди! Современники-тугодумы не видят своих живущих рядом гениев, вроде Моцарта и Баха, и только через эпохи осознают их значение.

А великие теории гуманизма выродились в понуждение к бытовому добру.

*

Мои исследователи, стоя надо мной, распростертым на лабораторном столе, вглядывались на плывущие вверху экраны, в рентгенограммы хаотического сознания и психики землянина, изучая диковинное создание.

Иса разочарованно пропел на своем языке (я перевел открывшейся нишей сознания):

– Наши экспедиции видели таких существ – на планетах с низким уровнем цивилизации. В джунглях одной из далеких планет – медузообразные существа, в поисках пищи приоткрывающие змеиной длины розовую щель – рот. На другой планете – племена без истории, довольствующиеся мифами. На третьей печально распадающейся планете – существа с трагическим выражением безнадежно потухших лиц. А на веселой планете увидели вспышку – там, на вечно отплясывающий фольклорные пляски народ в ярких пестро кружащихся одеждах, внезапно обрушился астероид величиной с древнеримскую арену для битвы гладиаторов. Так и погибли, не ощутив катастрофы. Таких мы предпочитаем не посещать. Ваша планета не намного лучше.

Куда я попал? Это же расисты, презирающие народы других планет! И почему-то обиделся:

– Мы философски необразованные, а не низшая раса.

Он не обратил внимания на мое вяканье о необразованности.

– Их уровень ограничивается горизонтом, за которым ничего не существует.

– Все относительно! – вставил я. – Раньше, ведь, ездили на повозках, и видели пространство не дальше горизонта.

Они, сканируя мои видения, игнорировали меня, словно заранее утвердились в своем мнении.