Читать книгу Отель «Синяя Птица» - Федот Атрепьев - Страница 2

Машина плавно остановилась перед входом в отель. Иван спал и не заметил приезда. Мраморные ступеньки, утопающие в зелени, цветах и скульптурах, вели наверх, словно в иной, лучший мир.

Иван очнулся, дверь автомобиля была открыта. Теплый и влажный воздух проник в салон. Тревожное видение слегка смутило сознание Ивана, и холодное оцепенение окутало его тело. Слабость и абсолютное безволие одолевают человека часто и по всякому поводу. И всегда есть этому оправдание. Многие очень любят это состояние, думая, что так легче жить. Иван был не такой, поэтому всегда напрягался и пытался выйти из него. Была у него своя техника выхода. Она всегда менялась в зависимости от обстоятельств.

Странное сочетание тошноты, как после посещения центрифуги, и подъема душевного состояния, которое бывает при прослушивании героических песен, охватило Ивана. Через какое-то время тошнота ушла на вторую позицию, оставив душевный подъем впереди, тем самым позволив молодому человеку почувствовать головокружение от подъема, который опять в большинстве своем является некой тошнотой, но уже другой, не такой обидной, прошедшей позитивные впечатления.

«Ох, как кружится голова, как голова кружится,

И снова хочется вина, и снова мне тошнится».

В конце лестницы стоял человек и махал Ивану рукой, приглашая подниматься. Солнце сияло из-за фигуры, и лучи света, огибая ее и отражаясь от мрамора, создавали ореол какой-то пророческой святости, словно мессия тебя завет на небеса. Иван, еще не проснувшись и щуря глаза, последовал зову. Фигурой оказался водитель, только теперь он был одет в строгий серый костюм.

– Милости просим, сударь! Мы рады Вас приветствовать в нашем бесконечно звездном бутик-отеле «Синяя птица».

– Э-э… – промычал Иван, кивая в сторону автомобиля и пытаясь объяснить свою задержку, связанную со сном, или удивление тем, что консьерж это и водитель в одном лице.

– Да-да, Вы заснули, и так было жалко Вас будить, что мы решили этого не делать. Прошу Вас, следуйте за мной в холл. Вам необходимо поставить подпись в книге гостей. Ваши вещи уже в бунгало.

– Вы же водитель и меня встречали, так ведь?

– Да, конечно, а что здесь удивительного?

– А теперь Вы, как это называется, администратор!

– Мы называем это консьерж, но Вы можете меня называть Саша, – наконец представился встречающий, опять на французский манер с ударением на последний слог.

Иван сразу вспомнил его рассказ о матери француженке.

– Саша Козинаки, – добавил в конце консьерж.

Парочка подошла к большим стеклянным дверям, прозрачность которых была нарушена резными узорами непонятной тематики. Некая смесь хохломы и ацтекских художеств. Иван провел рукой по стеклу, ощущая каждую крапинку, каждую впадинку. В голове заиграл мотив неизвестной мелодии очень милой и неземной. Казалось, дверь была пластинкой, а пальцы – иглой, в голове же находился динамик, когда пальцы трогали дверь, он начинал издавать звуки. Связи между движением пальцев и мелодией, не было никакой, она просто звучала и все.

– Это лазер. Я имею в виду узоры, то есть способ их творения. Сама дверь, как Вы заметили, хрустальная. Автор, естественно, наш Хозяин, – Саша слегка опустил голову в уважительном поклоне после слова «хозяин».

– Впечатляет. Я и не думал, что он способен на такое творчество.

– Творчество его почти безгранично. Все, что здесь есть, это воплощение его идей.

Козинаки толкнул дверь, она покорно поддалась.

– S′il vous plait,2 – пригласил внутрь Саша.

Иван шагнул. Холл произвел впечатление с первого взгляда. Большой и светлый, архитектурой он напоминал католический храм, сводчатый потолок состоял из витражей, сложенных в замысловатом порядке. Хрустальные и очень тонкие колонны, как струи воды, стекали с потолка и замирали при столкновении с черным мраморным полом. Янтарные стены с множеством окон, словно солнечные лучи, огораживали пространство холла от внешнего мира, тем самым давая понять, что тепло и солнце есть только здесь, а там, за их пределами, тьма и холод.

– Вид, я скажу Вам, сказочный и несколько необычный, а колонны не треснут? – Спросил Иван.

– Ну что Вы, – мужчины подошли к одной из них, – внутри каждой колонны есть металлический стержень, суперпрочный материал, к сожалению, названия не знаю. Он покрашен специальной краской, благодаря которой его не видно в хрустале. Это связано с преломлением света или отражением, сам до сих пор не разобрался. Простите, я может, неправильно изъясняюсь, но суть Вы уловили.

– Феерично. Скажите, а потолок тоже хрустальный? – Иван был ошеломлен увиденным.

– У Вас глаз-алмаз! – Козинаки растянул лицо в улыбке, и зачем-то показал знак «Ок» пальцами. – Это хрусталь, конечно, было бы странно при всем богатстве лепить дешевое стекло.

– Цветной?..

– Все этот вопрос задают. Нет, обычный хрусталь с подсветкой. Неожиданно, правда?

– Да уж. Потолок хрустальный, пол черный мрамор, и все такое огромное.

– Пол не мрамор, это базальт из чрева вулкана. Хозяин сам выбирал его из разных вулканов. Нужен был не совсем черный, требовалось немного светлых вкраплений на стыковке с колоннами, для общей концепции.

– И что за концепция?

– Это… макет или форма бытия.

– Да? – удивился Иван.

– Да, не догадываетесь почему? – Козинаки опять растянулся в слащавой улыбке.

– Не хочу утруждать себя рассуждениями и позволю Вам рассказать сразу истинную причину всего, что я здесь вижу.

Тем временем они подошли к стойке ресепшн, которая напоминала кафедру, университетскую или церковную.

– Желаете ли прохладительных напитков: вода минеральная, вино, может быть, пиво, чай, кофе… – предложил Козинаки.

– Если можно, воды, жажда одолела, – произнес Иван, жадно облизывая губы.

Саша открыл нижний ящик и извлек оттуда бокал воды уже со льдом и ломтиком лимона. Иван не уточнял про наличие лимона в воде, но, подсознательно желая его, получил.

– Вот здесь надо поставить подпись, пожалуйста. Все данные мы уже внесли, ибо здесь останавливаются, как Вы знаете, знакомые нам персоны. Случайных нет. Как говорится, не забукишься у нас, – улыбка счастья и веселья поселилась на лице Козинаки.

Иван зашел за кафедру. На ней лежала толстая книга в кожаном переплете с желтоватыми страницами. Она была под стать кафедре и смахивала на старинный молитвенник или философский труд средних веков.

Иван поставил закорючку в маленьком квадратике, где указал Саша.

– Soyez le bienvenus!3 – жизнеутверждающе проговорил консьерж.

– Вы обещали рассказать про концепцию, – напомнил Иван.

Саша закивал и сделал несколько шагов к центру зала от кафедры.

– Это вселенная, – Саша поднял руки и медленно сделал круг, опуская их. – Потолок – это небо. Легкие и хрупкие колонны – это благодать, та, что небо спускает во чрево адово, разбиваясь о твердый базальт, и брызги растекаются по поверхности ада. Стены – это то, что между небом и адом. Так сказать, короткий путь. От ада до неба. Но мало кто знает о нем. Внутреннее пространство можно назвать землей, хотя это несформировавшееся явление. Поэтому здесь пустота. Лишь изредка попадаются предметы. Янтарные стены символизируют Солнце, производное от благодати неба. Они есть, и они светят, но не досягаемы. Ибо истинный небесный свет слепит и невозможен для восприятия человеческим глазом. Его заменяет солнце, как я уже говорил. Вот мы и блуждаем по макушке адовой. Бесконечно.

– А зачем небо спускает благодать в ад? – спросил Иван.

– Небо настолько добро и у него очень много благодати, бесконечно много, и поэтому небо дарит ее всем. Не все этим добром пользуются, malheureusement,4 – улыбка счастья сменилась разочарованием.

– Неожиданно, – пробурчал Иван.

– Теперь пройдемте за мной, я Вам покажу дорогу в бунгало. В нашем отеле к каждому бунгало из главного здания идет своя дорога для того, чтобы гости не мешали друг другу даже случайно. Исключаем случайность. Дорога в Ваше бунгало коричневого цвета. С дороги лучше не сходить, там за красивыми цветами прячутся острые шипы, – Саша улыбнулся своей шутке, – а вот и двери. Как видите, их много, открыть Вы сможете только одну. Для этого я Вам дам пластиковую карту, видите, она тоже коричневого цвета, – Козинаки протянул обычную карточку, какие выдавали во всех отелях мира для открытия номера. – Чтобы открыть необязательно засовывать ее куда-то, стоит только подойти с ней к двери, и та начнет открываться, даже трогать руками не надо. Все просто. Такая же история и с бунгало.

Консьерж замолчал, поднял глаза, словно что-то вспоминая очень важное.

– Я Ваш персональный гид. Но об этом чуть позже. А пока идите к себе в бунгало, там Вас уже ждет моя помощница, – Козинаки сделал паузу, – только мы вдвоем будем обслуживать Вас в течение всего времени вашего пребывания здесь в нашем волшебном отеле «Синяя птица».

– Очень интересные правила, а Вы давно работаете здесь?

– Мне кажется, всю жизнь.

Иван шагнул из холла в коридор. Двери располагались справа по движению гостя. Коридор представлял собой не то, что мы привыкли называть этим словом. Прямоугольный треугольник. Маленький катет – черный базальтовый пол. Большой катет – янтарная стена с дверьми. Хрустальная прозрачная гипотенуза соединяла, вероятно, какой-то идеей катеты и придавала легкость и пугающую ненадежность всей конструкции. Иван повернулся с расспросами о целесообразности и за смысловой поддержкой, но Саши уже и след простыл.

Двенадцать дверей насчитал Иван. Четвертая дверь приветственно распахнулась, как только он подошел к ней. Иван ступил на дорожку из коричневого кирпича, сухой и жаркий воздух окатил его. Обычный пейзаж предстал перед глазами Ивана. Диковинные южные растения, поражающие своими размерами и красками, создавали подобия лабиринта, а довольно широкая дорожка убегала в глубину прекрасного парка. Пятьсот семьдесят восемь шагов отмерил Иван, прежде чем встретиться с бунгало. Завернутый в зеленый ковер из дикого винограда домик, с большими окнами и просторной террасой – очень уединенное место для раздумий и релаксацией. «Пока все нравится, – подумал Иван, – только бы не сглазить, а где же вход? Может, через террасу». Иван направился в патио. Плетеная мебель из ротанга: стол, два стула, кресло и диван. Посередине красовался огромных размеров гамак. Рядом стояли чемодан и дорожная сумка Ивана. Сделав круг по периметру террасы, Иван подошел к сумке и достал из нее шкалик коньяка, сигару с гильотинкой и телефон. Звонить было некому. Он сел за стол, обрезал сигару и за один глоток опустошил бутылочку коньяка. Жидкость приятно обожгла горло. Затянувшись сигарой, Иван опрокинул голову и закрыл глаза. «Море, море, море, – повторял он как заклинание, – море, море и солнце. Надо срочно в море, с головой. Смыть дорожную усталость. Докурю и пойду» – решил Иван.

Шум открывающейся двери заставил открыть глаза. В дверном проеме стояла женщина. Возраст ее определить было трудно, скорей всего, слегка за тридцать. Она была в бежевой униформе горничных с белым кружевным фартуком, который напоминал школьную форму старшеклассниц времен, когда о будущем можно было думать вполсилы. Одежда прятала все тело, лишь загорелые тонкие икры, поставленные плотно друг к дружке, уходили в белые парусиновые тапочки, и виднелись руки до предплечья, вытянутые по швам, тоже тонкие и загорелые. Эдакий оловянный солдатик в войне с беспорядком и грязью.

– Здравствуйте, Я Адель. Я помощница Козинаки. Я буду убирать бунгало и подавать завтрак, обед и ужин. Желаете что-либо?

– Привет, Адель. Я Иван и я желаю море.