Читать книгу Коронованный череп. Преступление в повозке - Фергюс Хьюм - Страница 8

– Морган женат на вашей дочери? – опешил сэр Ганнибал, но уже в следующую минуту лицо его прояснилось. – Это, безусловно, облегчает дело… – пробормотал он. – Позвольте, я даже не знал о такой новости. Неужели это правда?

– Конечно, сэр. Мисс Тревик ведь не может выйти замуж за бедного юношу, если он – муж моей дочери. Итак, сэр, я права: если вы объявите, что готовы позволить Моргану, который является наследником по закону, жениться на вашей дочери, люди сочтут, что вы невиновны.

– Не совсем понимаю вас, – сухо ответил баронет. – Хотя да, если я объявлю об их браке, люди решат, что я действую из лучших побуждений. Но если брак все-таки возможен, я ни за что не позволю ему совершиться!

– Этого никогда не произойдет! – с жаром воскликнула миссис Крент. – Дайте мне, Моргану и его жене, то есть моей дочери Дженни, тысячу фунтов в год и оставьте нас в Грандже, и я устрою так, что вы, сэр, в глазах всего общества станете невинным, как новорожденный младенец.

– Грандж? Миссис Крент, вы и его хотите добавить к сделке?

Как и все невоспитанные женщины, Мария Крент легко вышла из себя. Теперь, когда она, по ее мнению, почти уговорила баронета, ее совершенно не устраивало получить отказ. Казалось, еще чуть-чуть, и она лопнет от переполняющей ее ярости.

– Я уверена, что прошу не так уж много! – закричала она, вскочив со своего места. – Морган – сын господина Боуринга! Это он должен иметь доход шестьдесят тысяч в год! Ума не приложу, почему старый Боуринг все оставил вам, но он всегда был негодяем. И если вы не согласитесь с моими справедливыми требованиями, я все свои силы положу на то, чтобы доказать, что именно вы виновны в его смерти.

– Ерунда. Это попросту невозможно!

– Нет ничего невозможного для униженного и оскорбленного, – продолжала упорствовать госпожа Крент. – Знаете ли, сэр, я не вчера родилась! Как вы со мной, так и я с вами! Если не желаете быть мне другом… – Задыхаясь от злости, она сжала пухлые кулаки.

Тут сэр Ганнибал решил, что лучше уступить. Конечно, ему на руку тот факт, что Морган уже женат: так можно безбоязненно объявить, что Дерика станет супругой Боуринга-младшего. Такое заявление даст понять всем, что в расчете на этот брачный союз миллионер и написал завещание, а значит, у сэра Тревика не было никакого резона убивать будущего родственника. Ради того, чтобы вернуть себе доброе имя, баронет с легкостью пожертвовал бы тысячей в год. Но идея отказаться от Гранджа, где он собирался жить сам, не вызывала у него восторга.

– Все по порядку, миссис Крент, – рассудительно произнес аристократ. – Вы получите деньги и, пока я не приму окончательное решение, будете продолжать жить в Грандже.

Мария кивнула, собираясь уходить.

– А на вашем месте, сэр, я бы отправилась прямиком в Лондон, – серьезно сказала она.

– Почему же, госпожа Крент?

– Сегодня базарный день, и люди в торговых рядах непременно станут шушукаться о вас и вашей причастности к убийству, – объяснила экономка. – Если вас увидят на улице, то могут линчевать. Я даже не удивлюсь, если к вам сюда заявится толпа с факелами и вилами. Рабочие любили мистера Боуринга, он всегда хорошо им платил, и они мечтают поквитаться за него.

Сэр Ганнибал ахнул.

– Что за дикость! – вознегодовал он. – Если бы я был виновен, если бы против меня существовали какие-то улики, то, я уверен, полиция давным-давно арестовала бы меня. Я свободный и уважаемый человек, и я не обязан доказывать всем этим людям, что не имею к смерти своего друга никакого отношения!

– Свободный – это да, – фыркнула Мария. – И все потому, что вы богаты и титулованы. Все знают, что для таких господ, как вы, законы не писаны. Один закон для богатых, другой – для бедных. Не так ли, уважаемый? Отправьтесь в Санкт-Эвалдс и убедитесь сами, как вас «уважают». Впрочем, это не мое дело. Мне пора, сэр.

– Минутку, миссис Крент. Где состоялось бракосочетание вашей дочери и Моргана?

– Ну уж нет! Пока я не получу свои деньги, я буду помалкивать. Без меня вы ничего не добьетесь, и, несмотря на вашу клятву, я не больно-то вам доверяю. Я считаю, что вы каким-то образом замешаны в этом убийстве, но ради Джейн не стану скандалить. Она ведь тоже желает получить часть денег в качестве миссис Боуринг, и вам придется заплатить и ей, сэр…

Сэр Тревик вновь ахнул от негодования, но его посетительница быстро вышла из комнаты. Баронет собирался последовать за ней и потребовать, чтобы она доказала свои обвинения, но по зрелом размышлении счел, что такое поведение будет недостойным, и остался стоять на месте, глубоко задумавшись.

Его мысли были не из приятных. Он отлично понимал: если люди начнут копаться в его прошлом, то обнародуют его дела в Африке с господином Боурингом, а тогда уж все, без сомнения, решат, что это он расправился с давним партнером. Баронет вздрогнул, представив, что бы случилось, если бы его прошлое стало уделом гласности или о нем узнала бы госпожа Крент. С тех пор как он унаследовал капиталы, каждый выход в город давался ему с трудом: он поминутно ощущал на себе угрюмые взгляды, но ему и в голову не приходило, что на него могут наброситься среди бела дня. Поэтому, хорошенько поразмыслив, сэр Тревик решил, что ему лучше воздержаться от поездки в Санкт-Эвалдс или в поселок рабочих. Две недели, прошедшие со дня смерти господина Джона Боуринга, полностью изменили жизнь аристократа. Раньше он был бедным, но уважаемым, а теперь стал богатым, но подозреваемым в убийстве…

До его ушей вдруг донесся угрюмый рев, исходивший со стороны города. Сэр Ганнибал вскочил на ноги. Неужели то, что говорила миссис Крент о людях, готовых напасть на него в его собственном доме, правда? Что, если рабочие вломятся к нему в особняк и убьют его с целью отомстить за смерть богатого арендатора и отобрать все деньги у недостойного, как они считают, наследника? Нет, подобная мысль была слишком абсурдна, и сэр Ганнибал, усмехнувшись, отмахнулся от нее. Ему очень хотелось, чтобы Дерика была рядом и помогла ему принять правильное решение.

Но провидение прислало баронету помощь в виде мисс Стреттон, которая быстро пересекла террасу и подошла к французскому окну. Она тоже слышала далекий гул и, зная, какие ходят слухи, опасалась, что миссис Крент и впрямь может накликать беду. Впрочем, мисс Энн это было лишь на руку, ведь такое развитие событий давало ей шанс спасти сэра Ганнибала и тем самым заслужить его вечную благодарность.

– Мисс Стреттон… Энн, – пролепетал хозяин дома, заторопившись к окну, у которого стояла девушка. – Какая добрая фея прислала вас сюда?

– Моя любовь привела меня к вам, – проворковала Энн и, зайдя в комнату, закрыла за собой окно, чтобы приглушить новую волну отдаленного шума.

– Любовь? – развел руками сэр Ганнибал, изображая недоумение. – Моя дорогая, так вы готовы выйти за меня замуж?

Мисс Стреттон достала из кармана письмо – то самое, которым дразнила ревнивца Пенрифа.

– Вы делаете мне предложение? – спросила она. – Это не сон? И не кокетство?

– Неужели я выразился недостаточно ясно?

– Да. Вы просите меня стать вашей женой, но не говорите, когда свадьба.

– В тот самый миг, милая моя, когда вы согласитесь выйти за меня замуж. Мы пойдем в церковь сегодня же, если угодно.

– В Санкт-Эвалдсе?

– Почему бы и нет?

Мисс Энн Стреттон присела, слегка отстранившись от сэра Ганнибала, который, казалось, готов был задушить ее в объятиях.

– Пока вы беседовали с госпожой Крент, я находилась в соседней комнате, – ничуть не смущаясь, объявила она. – Я не собиралась подслушивать, но случайно уловила несколько слов, – намекнула она на то, что ей стал известен весь разговор.

– Ох, я не против! – порывисто воскликнул баронет. – Между нами, Энн, не будет никаких секретов. Итак, вы знаете, в каких гадостях обвиняет меня эта женщина?

– Да, но я не верю ни одному ее слову.

– И не верьте! – закричал сэр Тревик, в очередной раз приходя в ярость. – Я ничего такого не совершал. С этим убийством у меня нет ничего общего! Я все время был здесь, прогуливался по пляжу, после того как вы с Ральфом уехали. И думал только о вас.

Художнице хотелось упомянуть о рассказе Полуина про мопед, но по зрелом размышлении она не стала этого делать. Обсудить этот момент можно было и позже. Кроме того, она собиралась сообщить своему жениху, что рабочие в городе, кажется, сильно возбуждены.

Ганнибал любовался красотой возлюбленной, ничуть не думая об опасности и не обращая внимания на доносящиеся издали зловещие звуки.

– Разумеется, я уверена, что вы невиновны, – быстро произнесла девушка. – Однако большинство местных жителей думают по-другому, они готовы напасть на вас прямо в вашем доме и устроить самосуд.

– Чепуха, моя дорогая, – скептически заметил аристократ. – Англия – страна законности и порядка. Где-нибудь в глуши подобное, конечно, может случиться, но здесь… – Он пожал плечами. – Здесь вряд ли.

Энн распахнула окно, и в комнату ворвались злые голоса толпы, собиравшейся у дома баронета.

– Послушайте, – велела она. – Перед домом – целая орава!

– Но полиция… Полиция!

– Полиция зачастую бессильна против разъяренной толпы.

– Я приложу все силы и средства, чтобы негодяи, устроившие эту выходку, оказались за решеткой, – с ненавистью выпалил сэр Тревик, причем в его голосе не чувствовалось страха, а один лишь гнев. – Обвинять меня в смерти Боуринга попросту смешно! – добавил он. – Я должен сам поговорить с ними. – И баронет шагнул к открытому окну, заметив, что несколько человек с угрюмыми лицами, перебравшись через живую изгородь, спешат к его дому.

Энн быстро втянула своего избранника обратно и закрыла окно.

– Нет! – резко объявила она. – С нетрезвыми мужланами спорить бесполезно. Ганнибал, послушайте! Вот что я придумала. Господин Пенриф одолжил мне свою коляску, я оставила ее у черного входа. Вы спрячетесь в ней, и я отвезу вас на станцию Гвинн. А там вы спокойно сядете на экспресс до Лондона.

– Но тем самым я признáю себя виновным! – в смятении воскликнул баронет.

– Это лучше, чем погибнуть от рук распаленных алкоголем мерзавцев, – возразила художница. – Все это отребье не станет слушать ваших оправданий.

– Тогда меня арестует полиция.

– Тем лучше: в тюрьме вы будете в безопасности. Ну, сэр Ганнибал, – нетерпеливо добавила она, – выбирайте: Лондон или суд Линча? Вы едете?

Аристократ на несколько секунд замешкался, но решение ему помог принять камень, который влетел в дом, разбив стекло одного из окон.

– Я еду, – поспешно сказал он. – Подгоняйте коляску к тому месту, где мы познакомились.

– На проселочной дороге через пять минут, – моментально отреагировала девушка. – И не задерживайтесь, чтобы написать записку дочери. Я потом вернусь к ней и все объясню. Бегите к черному входу, а я поговорю с этими подонками.

Лишь в этот миг сэра Тревика осенило, что ему нужно во всем слушаться Энн. Позорное бегство, несомненно, уязвляло его гордость, но давало шанс, оказавшись под защитой закона, доказать свою невиновность. Баронет поспешно поцеловал невесту и, надев пальто и шляпу, быстро зашагал в заднюю часть дома, где шептались испуганные слуги. Кивок, несколько успокаивающих слов, и он выскочил на проселочную дорогу, где уже стояла коляска. В любую секунду сэр Тревик ожидал услышать из дома звон бьющегося стекла или увидеть, как дикая толпа выворачивает из-за угла, чтобы убить его. Он ждал, наверное, минут пятнадцать.

Однако Энн Стреттон оказалась на высоте. Она смело ступила на террасу через разбитое окно и посмотрела на группу смутьянов. Те уставились на нее в изумлении. Многие заорали, требуя, чтобы к ним вышел сэр Ганнибал.

– Его здесь нет, – совершенно равнодушно объявила девушка, уверенная, что находится в полной безопасности. – Он уехал в Грандж.

– Мы пришли как раз с той стороны, мисс, – ухмыльнулся один из рабочих. – Но его что-то не встретили.

– Он отправился другой дорогой, так как хотел повидаться с Морганом Боурингом.

Толпа замерла. А вдруг это правда? Тогда какого черта ломиться в пустой дом? Не добиться своего да еще и угодить в тюрьму? Но один здоровяк гигантского роста – тот самый, который подал голос первым, – неожиданно вышел вперед.

– Вы хорошо знаете сэра Ганнибала, мисс, – хриплым голосом произнес он. – Скажите нам начистоту: это ведь он убил господина Боуринга?

– Нет, не он, – заявила художница с гордо поднятой головой и самым уверенным тоном. – Верьте мне. А с чего вы взяли, что я хорошо знакома с сэром Тревиком?

– Так вы ведь из его дома вышли, – осклабился великан. – Да и помню я вас. Неужто забыли, как я нашел альбом, который вы потеряли на пустошах?

Мисс Энн Стреттон очень внимательно посмотрела на гиганта.

– Анак[7]? – спросила она, вспомнив прозвище великана. – Да, я тоже помню вас. Мы говорили о сэре Ганнибале. А вы бригадир рабочих, которых он нанял?

– Нас нанял господин Боуринг, мисс, – с нажимом ответил Анак. – Сэр Тревик сдавал карьер господину Боурингу.

– Правда. А вы изъясняетесь лучше, чем ваши ребята. Вы ведь учились в школе, да?

Ее речь внезапно прервало рычание толпы, уставшей от ожидания. Анак явно был предводителем этих бунтовщиков, поэтому мисс Энн Стреттон, видя, что времени катастрофически мало, дабы сбежать и попытаться спасти дом сэра Ганнибала от погрома, торопливо попросила:

– Уведи своих людей подальше, Анак.

– Они хотят свидеться с сэром Ганнибалом, – упрямо возразил тот.

– Повторяю: он в Грандже.

Анак уставился на Энн странным взглядом и, вроде бы, поверил ей. Он резко обернулся и что-то сказал своим приятелям. Ему вполне хватило нескольких фраз. Видимо, он намекнул, что полиция вскоре может оказаться тут и что хозяин дома, вероятнее всего, прячется в своем родовом поместье. Речь великана возымела эффект, потому что в считанные мгновения толпа работяг отступила по аллее, оставив особняк нетронутым за исключением одного разбитого окна. Энн же поспешила к коляске Пенрифа, где сидел лакей.

– Передайте Пенрифу, что я верну коляску в отель к двум часам, – на ходу бросила она.

– А мне что же, остаться здесь? – растерянно спросил тот.

Энн хлестнула лошадей вожжами.

– Ваша помощь не потребуется. Я сама управлюсь с лошадьми, а к двум часам возвращусь.

Ей хватило осторожности не раскрывать цель своего путешествия на случай, если кто-то заподозрит, что она помогла сэру Ганнибалу сбежать из городка.

Вскоре художница заметила баронета в надвинутой на самые глаза шляпе, закутанного в длинное пальто. Не промолвив ни слова, он сел в коляску, и уже через минуту они тряслись по пустынной дороге, которая вела к железнодорожной станции в шести милях от Санкт-Эвалдса. Лишь когда они отъехали достаточно далеко от города, Тревик обрел дар речи:

– Не знаю, как отблагодарить вас, – искренне произнес он.

– Я очень рада, что сумела вам помочь, – отозвалась мисс Стреттон, внимательно рассматривая сэра Ганнибала, и в ее взгляде затаилась какая-то смешинка. – Неужели вы и вправду не сердитесь, что я подслушала ваш разговор с экономкой?

– Как я уже говорил, моя дорогая девочка, между нами не должно быть никаких секретов, – нетерпеливо ответил сэр Ганнибал и хотел завладеть рукой девушки, но она держала вожжи. – Теперь, когда лед между нами почти растаял, когда вы знаете, что я люблю вас, я не намерен ничего от вас скрывать. Мы поженимся?

– Я пока об этом не думала, – пробормотала Энн, не уверенная, что готова выйти замуж за сэра Ганнибала, пока он не получит деньги: становиться женой нищего, даже самого обходительного и аристократичного, эта особа не собиралась.

– Разве мы не можем пожениться, пока я буду в Лондоне? – настаивал баронет.

– А как насчет вашей дочери? – поинтересовалась мисс Энн.

– Дерики? – неопределенно махнул рукой сэр Ганнибал. – Думаю, она будет только рада. Вы ей нравитесь, моя дорогая Энн.

– Я так не думаю, – сухо ответила невеста, – хотя она, конечно, не в силах помешать нашему браку.

– Еще бы! Я сам себе хозяин.

– Где же она сейчас?

– Поехала повидаться с подругой и предупредила, что задержится.

– Боюсь, она будет сильно удивлена, обнаружив ваш отъезд.

Сэр Тревик пожал плечами:

– Ничего не поделаешь. Я полагаю, она скоро узнает, что причина моего отъезда – настроение горожан в Санкт-Эвалдсе. Кстати, эти вандалы ворвались в дом?

– Нет. Я сказала им, что вы в Грандже, и они отправились за вами туда.

– Как же вы умны! Дорогая моя, таких, как вы, – одна на тысячу. Я всегда уважал и любил вас.

Они продолжали обмениваться подобными комплиментами, пока не доехали до станции. Мисс Стреттон была уверена, что теперь быстро «обработает» сэра Ганнибала и начнет распоряжаться доходом в шестьдесят тысяч в год. Ее немного мучила совесть из-за того, как она поступила с господином Пенрифом, который тоже хотел на ней жениться, но открывающееся перед ней прекрасное будущее того стоило. В целом художница была даже довольна тем, что сэр Тревик попал в столь затруднительное положение и в какой-то момент стал полностью от нее зависеть. Однако она не радовалась бы так сильно, если бы узнала, что когда баронет сел в вагон первого класса, то сразу заметил, что в нем едет и его дочь. Девушка сидела, удобно устроившись в уголке и убрав все свои вещи на полку над головой.

– Что ты здесь делаешь? – опешил баронет.

– Еду в Лондон, – ответила она, удивленная не меньше, чем он. – А ты, папенька, зачем собрался в город?

Сэр Ганнибал объяснил, что случилось, и его дочь пришла в ярость от того, что его заподозрили в таком омерзительном преступлении. Едва сэр Тревик закончил свой рассказ, Дерика многозначительно произнесла:

– А я собралась в Лондон, чтобы увидеться с моим милым Освальдом.

– Ничего себе! Как ты себя ведешь? Почему ты мне ничего не сказала про Форда?

– Потому что если бы я попросила тебя отпустить меня, ты бы не согласился. Ты не понимаешь: Освальд – единственный человек, который способен помочь нам выяснить, кто настоящий убийца господина Боуринга. Я планирую остановиться у тети Лавинии, а затем обратиться к Освальду за консультацией.

– Надо было посоветоваться со мной, Дерика, – вспыхнул баронет.

– Зачем? – возразила девушка. – Ты бы только начал спорить. Я не просто так решилась навестить Освальда – я знала, что о тебе ходят дурные слухи, но, конечно, не ожидала, что они выльются в насилие. Ты не должен возвращаться в Санкт-Эвалдс, пока твоя честь не будет восстановлена.

– И кто же снимет с меня подозрения?

– Господин Освальд Форд. Правда, не бесплатно.

– Какова же цена?

– Моя рука, – усмехнулась Дерика.

Сэр Ганнибал хмыкнул. Он понимал, что попался в ловушку и сейчас ему нужны все друзья, каких только можно найти. И все же мысль о том, что его зятем станет никому не известный нищий адвокат, совсем не радовала аристократа.