Читать книгу Голос Музы - Фетт Макс - Страница 5

Последний день в младшем крыле.

В следующем году обещали ввести экзамены по выпуску из четвертого класса. А для тех, кто их не сдаст, в разработках находились законы об обязательных рабочих местах для детей. Только неизвестно шутило ли об этом правительство на заседании или юмора у них не водилось. С другой стороны, по достижении совершеннолетия вылетевшим после четвертого нельзя будет жаловаться на отсутствие опыта при устройстве на работу.

Дину повезло. Его родители переспали на год раньше, и теперь измазанная мазутом рожа на заводе ему не грозила.

Для Людмилы Леонидовны выпуск значил больше, чем новый год и день рождение. Это очередное празднество приближало ее к заветной пенсии, ну или нервному срыву (с ним она бы смогла на законном основании уехать в отпуск на целый месяц). Ей дадут новых первоклашек, надежды на адекватность которых сгорели давным-давно. Мизерный шанс на спокойные следующие четыре года возлагался на класс состоящий полностью из немых детей, как Луара.

Родительский совет единогласно проголосовал за организацию праздника для маленьких выпускников. Перед этим днем в квартире многих учеников четвертого «А» класса прозвучал диалог:

– Не хочу я это надевать! – ныли дети.

– Все мальчики (девочки) в костюмах (платьях) будут, а ты в шортах (юбке) пойдешь? – причитали родители.

– Да-а-а!

– Надевай и не ной! На линейке походишь, потом переоденешься.

Нарядом обделили только Лауру, что понять можно было по выстроенному в Актовом зале классу. Девочки в платьях цвета от красного до белого, мальчики в костюмах с пиджаками или жилетами. А юная флейтистка в обычной школьной форме: блузка, юбка ниже колена и черные балетки. Объединяло ее с остальными угрюмое лицо и вид улыбающихся напротив взрослых. По всем критериям праздник предназначался для них, ведь даже в столовой, этажом ниже они ели с детьми за одним столом.

Дядя Боря не присутствовал. За день до торжества он спросил, неуверенно подбирая нужные жесты и подглядывая в тетрадь, где он зарисовал их в правильной последовательности:

«Хотеть я быть?»

«Тебе нужно на работу», – ответила дочка, ловко собрав жесты, как китайский мальчик Кубик Рубика.

«Могу пропу…» Ёптать, – он перевернул несколько страниц. – «Могу не ходить для тебя», – дочка подумала, заглядывая в его голубые глаза, неосознанно заставляя отца немного съеживаться.

«Не нужно. Работа важнее», – она подошла ближе, поцеловала отца в небритую щеку и отправилась спать.

А он лыбился, как маленький и вышел на кухню. В холодильнике его грубые пальцы с почерневшим ногтем на указательном сжались в кулак перед банкой пива. Дядя Боря ломался, постукивая по ней костяшками, потом потянулся дальше к половинке докторской колбасы и включил электрический чайник, стоящий рядом с плитой.

У выпускников младших классов устроили торжественное вручение подарков в зависимости от их интересов. И была бы задача легче, действительно интересуйся дети хоть чем-то значимым. Только семеро получили что-то нужное для себя.

Дин, когда со сцены объявили про неожиданный сюрприз, надеялся на гитару, но получил отвертку. Размером с диагональ ладони, с желтой ручкой и если вынимался стержень, то крестовая легко менялась на плоскую. Он слыл трудолюбивым потому, что за жизнь один раз помог перенести старые парты в подвал школы. На самом деле его родители понятия не имели, чем увлечен отпрыск и купили нечто нейтральное и полезное.

Это ещё ничего. Хоть в хозяйстве пригодится. А вот Сицын получил от своих набор цветных фломастеров будучи футболистом с двухлетним стажем.

Дети подготовили представление: Песни, пляски, хор и прочее. Дин до последнего отказывался, ссылаясь на то, как не хочет возиться с текстом, аккорды учить, и вообще ему лень. Судьба или совпадение, но оценки по русскому языку в последней четверти в среднем арифметическом склонялись к двойке. Мама заставила малого проситься в любой номер на выпускном, чтобы показать какой ее сын ответственный и тем самым повлиять на решение учительницы не оставлять его на второй год.

Естественно, Людмила Леонидовна узнала об этом за неделю до мероприятия и не смогла отказать мальчику. Не потому, что он такой-сякой богом поцелованный, а потому что его мать бы очень долго колебала мозги звонками по телефону.

Дину досталась следующая роль в юмористической части:

– Когда придешь ко мне на день рождения, можешь постучать в дверь ногой, – говорил ровно стоящий Денис Пиров без единой эмоции, но громко и четко.

– Почему ногой? – под стать однокласснику спрашивал малой.

– Ты же придешь не с пустыми руками, – пояснял Денис, пожав плечами.

Дин не понял. И никто не понял. Но зал смеялся.

Русский в итоге малой исправил. Через слезы и написанные кривые буквы. Людмила Леонидовна его вытянула на тройку с минусом длиной с хобот слона. Отчасти из-за того, что в ней осталась частичка доброты, отчасти из-за того, что ей приказала директриса, отчасти из-за того, что ей страшно было возвращаться в пустую квартиру одной и она ещё час после занятий сидела с двоечником, оттягивая неизбежное.

На пиршестве в столовой вместо нее присутствовал Юрий Егорович. Его Г-класс отказался от всей этой хери с торжественным уходом из четвертого класса и разбежался по закоулкам.

Пировали в школьной столовой. Когда мальчишки вышли через запасную дверь, ведущую на улицу к школьному футбольному полю, Дин сидел с Саней за столом, доедая принесенные мамой Сицына блинчики с мясом. Запив все колой, малой оглянулся на взрослых, поглядел вдаль на гоняющих мяч одноклассников через окно и среди разговаривающих девочек зацепился за Лауру. Она аккуратно резала одинокую котлетку в пустой тарелке и мирно ела. Словно чувствуя взгляд Дина, она вытерла губы салфеткой и покраснела.

– Кхуто, – про себя отметил Дин. – А что дальше? – Саня осушил стакан газировки и смачно отрыгнул.

– А дальше – жизнь, боец, – ответил он очередной фразой отца, как бывалый мужик зеленому юнцу, уронив тому руку на плечо и засмеявшись.

Совпадение ли, но на его слова как нельзя кстати легло лето. Три месяца ничегонеделаний, объеданий и гуляний до утра. При всем том, Саня лишь указал путь, которому ему следовать было не суждено, ведь родители тоже устают, как и немощная бабушка в деревне, к которой на три месяца отправили маленького пианиста.

Участь Дина оказалась ничем не лучше.

Последний звонок младшей школы отгремел пять дней назад. Мама носилась по дому, собирая необходимую в поездке еду и одежду, одновременно высушивая волосы и накладывая легкий макияж. Папа сидел одетый в кресле, выглядывая из-за жены, когда та перекрывала телевизор, чтобы дотянуться до верхних полок с документами.

Малой лежал на кровати в комнате, на все вопросы влетавшей в дверь мамы отвечая: «Не знаю».

– Где носки?

Последний раз он видел их в ванной в тазике с грязным бельем, но утром они таинственным образом пропали.

– Куда делись твои новые бриджи?

Он порвал их о ветку, взбираясь на дерево, и выбросил, но ни за что в этом не признавался.

– Почему на рогах в прихожей не весит кепка?

Потому что Сицын, козел такой, зашвырнул ее на школьную крышу. В идеальном мире он бы получил за это в глаз, но в реальном – Дин боялся ударить слишком сильно и попасть в куда большие неприятности, чем потерянный головной убор.

Обои на потолке за почти одиннадцать лет жизни не изменились. Он часто видел их, когда получал люлей от родителей за осознанные или случайные шалости и обиженный топал в комнату. Они привлекали, заманивали непроклеенными бугорками, из-под которых выглядывала серая грунтовка. Таинственная, кроме малого никто о ней не знает, может влететь, если сунуть туда палец…