Читать книгу Земля надежды - Филиппа Грегори - Страница 17

Фамильная удача Традескантов не оставила Джона. Нашелся корабль, который отплывал в Виргинию в октябре, и он смог получить место на борту. На этом же корабле собирались в плавание с полдюжины новых колонистов. Они грузили свои пожитки и готовились к новой жизни.

Джон как раз был с ними на палубе, когда кто-то принес весть: король сражался и победил в местечке под названием Повик-Бридж. Джон присоединился к толпе, собравшейся вокруг кавалериста. Он был солдатом армии парламента, и его рассказ по мере того, как он продолжал свое повествование, становился все страшнее.

– Мы служили под началом графа Эссекса. Командир из него был никудышный, каждый это скажет. Мы должны были отрезать кузена короля, принца Руперта, от основных сил. Но когда спустились к ним вниз по дороге, с другой стороны от нас из кустов раздались выстрелы. Грязное дело, мы не могли видеть, откуда стреляют. Офицеры заорали: «Разворачивайтесь!» Но никто из нас не знал, как это сделать. Легче сказать, чем сделать, особенно на узкой дорожке. Кто-то кричал, что «разворачивайтесь» означает отступление, и они старались протолкаться сквозь ряды тех, кто все еще шел вперед. Те, кто шел сзади, все еще не знали, какая опасность их ждет впереди. Была полная неразбериха.

Потом налетели дьяволы короля – его кавалерия. Они неслись как сумасшедшие, разметав нас в разные стороны. И каждый был сам за себя, пока мы растерянно отступали назад, к нашему лагерю. А на следующий день граф сказал, что всех нас надо обучить как следует и что он немедленно этим займется.

А вот принц Руперт обучил своих людей, прежде чем бросить их в бой. Он объяснил им, что значит «разворачивайтесь», до того как повел прямо в пасть врагу. Принц Руперт учился сражаться по всей Европе. Принц Руперт собирается выиграть эту войну для своего кузена, короля Карла, он знает все эти военные штучки. Принц Руперт заставил нас полностью поменять все планы, он побил нас еще до того, как мы толком начали сражаться.

Бертрам Хоберт, попутчик Джона, посмотрел на него.

– А ваши планы это изменит, господин Традескант? – спросил он.

– Нет, – сдержанно сказал Джон. – Мое решение уехать или остаться никак не связано с развитием военных событий. У меня есть свои интересы в Виргинии – плантация, земля, на которой мне хотелось бы построить дом. И я неплохо заработал на растениях, что привез оттуда в прошлый раз. Независимо от того, кто победит – парламент или король, – рано или поздно настанет мир, и люди снова захотят разводить сады.

– Разве вы не за короля? И не хотите присоединиться к нему сейчас? Сейчас, когда он на пути к победе?

– Я служил ему всю жизнь, – сказал Джон, скрывая раздражение. – Пора мне немного попутешествовать и заняться садоводством для себя. Ему сейчас садовник не нужен, ему нужны солдаты, и – вы же сами слышали – солдат ему хватает.

Хоберт кивнул.

– А вас что привело сюда? – поинтересовался Джон.

– Я тоже решил уехать независимо от того, чем все закончится, – сказал Хоберт. – Здесь я никак не могу пробиться. Работаю не хуже других, но то, что остается после уплаты налогов, забирает церковная десятина. Хочу жить в стране, где можно реально разбогатеть. Я видел, как человек может разбогатеть в Виргинии. Проживу там лет с десяток, вернусь домой богачом и куплю ферму в Эссексе. А вы? Долго там собираетесь пробыть?

Джон задумался.

Это был как раз тот самый вопрос, которого они с Эстер старались тщательно избегать все те недели, что она укладывала его вещи и записывала своим аккуратным почерком заказы от садовников, прослышавших о его отъезде за новой коллекцией. И теперь, когда его корабль поскрипывал у причала, и ветер дул от берега, и прилив поднимался, и чувство обретенной свободы росло в его душе, Джон снова почувствовал себя молодым и бесшабашным юношей, вполне подходящим для юной многообещающей страны.

– Я хочу жить там, – сказал он. – Моя жена с детьми остаются в Англии, и я буду часто приезжать сюда. Но там я построю дом…

Он замолчал, думая о Сакаханне, о ее слабой мимолетной улыбке, ее татуированной наготе, которая становилась для него все эротичнее с того момента, как он бросил первый невинный взгляд на нее. Он подумал, что сейчас она уже женщина, созревшая женщина, готовая любить и желать.

– Это страна, где человек может расти, – сказал фермер, широко раскидывая руки. – Это страна, где сбываются желания, стоит только попросить. Земля, которую еще никто не вспахивал. Там меня ждет новая жизнь.

– И меня, – ответил Джон.

Джон наслаждался долгими днями плавания, полными ничегонеделания.

Он привык к движениям корабля, и его желудок перестал сжиматься от ужаса, когда корабль начинал скользить устрашающе долго в глубокие впадины между волнами.

Капитан не был строг к пассажирам. Он позволял им выходить на палубу почти всегда, когда хотелось, только бы не отвлекали экипаж. И Джон проводил целые дни, облокотясь на релинг и глядя вниз на движущиеся зеленые мускулы океана. Пару раз пассажиры видели стадо китов, преследовавших рыбный косяк, который растянулся более чем на милю.

Однажды с борта заметили больших белых птиц. Джон не знал, как они называются, но попросил капитана, нельзя ли застрелить хотя бы одну, чтобы сделать из нее чучело для своей коллекции редкостей. Капитан отрицательно покачал головой. Он сказал, что это плохая примета: стрелять птиц в море. Это вызывает ураган.

Джон не настаивал. Ему казалось, он очень далеко от зала с редкостями в Ламбете, далеко от Эстер, далеко от детей и далеко от короля с его костюмированной театральной войной.

Джон собирался с пользой употребить время двухмесячного путешествия, обдумать планы на будущее, принять какие-то решения. Он думал, что составит себе расписание: сколько времени уйдет на постройку нового дома в Виргинии, когда он пошлет за детьми, даже если Эстер все еще будет отказываться приехать. Но по мере того как корабль двигался все дальше на запад, по мере того как он проводил вечер за вечером, глядя, как солнце садится все ниже и ниже через облака в море, он обнаружил, что не способен думать и строить планы. Все, что он мог делать, – это только мечтать.

Это не было путешествием, это было бегством.

Унаследованное дело отца, которое одновременно было и долгом, почти задушило его. С королем, которого он презирал, он был связан чувством верности, а в конце, против собственной воли, даже симпатией. Отец, выбрав для него жену, вынудил его вступить в новый брак – брак, который он сам никогда бы не выбрал для себя. Его обременительная работа и долг перед семьей объединились и закрыли для него все пути, когда-то открытые для него, подобно тому как неухоженная живая изгородь закрывает небо над дорожкой.