Читать книгу Обязательственное право - Фридрих Карл фон Савиньи - Страница 24

Выше мы заметили (§ 16, с), что рядом с изложенною истинною корреальностью стоят случаи ненастоящей корреальности, которая напоминает первую только по некоторым общим последствиям[345], в сущности же совершенно отлична от нее. Тем не менее случаи эти требуют точного и тщательного исследования, отчасти по своей важности и многочисленности, отчасти потому, что неразграничение этих двух классов обязательств привело наших писателей к большому смешению понятий и принципов права.

Прежде всего укажем на важное различие этих классов. Истинное корреальное отношение, поскольку оно вытекает из воли сторон, представляется как на стороне многих верителей (активно), так и на стороне многих должников (пассивно) (§ 16). Напротив, случаи ненастоящей корреальности, о которой идет теперь речь, могут существовать только на стороне многих должников (пассивно).

Вот они:

А. Обязательство из деликта, насколько он о имеет целью вознаграждение.

Я указал уже подробно в другом месте, что деликт дает начало двоякого рода обязательствам и искам, существенно различным между собою: искам о наказании (уголовным двусторонним) и о вознаграждении (уголовным односторонним). Часто обе цели достигаются различными исками, часто одними и теми же, получающими тогда сложный и смешанный характер[346].

Когда деликт совершен многими лицами сообща, возникает вопрос: вытекает ли отсюда корреальное отношение между этими лицами или нечто аналогичное ему?

Для решения этого вопроса необходимо выделить совершенно двусторонние уголовные иски. Всякий участник в деликте несет полное наказание, как если бы учинил его один, и, стало быть, наказание налагается в пользу потерпевшего столько раз, сколько участников в деликте. Этот важный принцип нигде не выражен прямо и вообще, но он вытекает сам собою из столь неизбежной индукции, что в истинности его не может быть сомнения[347].

Наглядность и несомненность принципа мы поясним некоторыми примерами. Когда трое похищают сообща 100 руб., то штраф, полагаемый в наказание, простирается до 200 руб. с каждого похитителя, совершившего преступление. Таким образом, во взятом нами примере каждый из трех похитителей обязан уплатить эту сумму, так что потерпевший должен получить 600 руб. Когда двое сообща убивают чужую лошадь, стоившую в последний год 100 руб., то каждый из виновных платит сотню, а собственник получит двести рублей[348]. Таким образом, случаи двусторонних уголовных исков не имеют даже кажущейся аналогии с корреальным отношением.

Совершенно иначе дело представляется при одностороннем уголовном иске, существо которого состоит в требовании чистого вознаграждения убытков, причиненных деликтом.

Правда, по принципу, и здесь в деликте, учиненном многими, деяние каждого участника рассматривается как самостоятельное, без отношения к прочим, так что каждый из соучастников обязывается к возмещению полного вознаграждения, а не только части его; но если один из них уплатил все вознаграждение, то прочие освобождаются, так как с совершением платежа уничтожается самое понятие убытков, в смысле условия обязательства, которое остается затем беспредметным. И этот важный принцип в римском праве нигде не выражен вообще, но неизбежная индукция делает и его несомненным[349].

Отсюда та очевидная внешняя аналогия одностороннего уголовного иска с корреальным отношением, заставлявшая большую часть писателей признавать в уголовных исках истинную корреальность. Для точного и верного разграничения в этом случае истинного от ложного необходимо вспомнить изложенные выше последствия истинной корреальности (§ 18, 19), и определить приложимость или неприложимость каждого из них порознь к односторонним уголовным искам.

В этих исках веритель может по произволу избрать того из участников преступления, от которого он желает требовать полного вознаграждения. С уплатою вознаграждения, добровольно или по принуждению, одним из них все прочие участники освобождаются. Следовательно, в главных последствиях односторонние уголовные иски вполне совпадают с корреальным отношением.

Что же касается других последствий корреальности (§ 18, 19), то в этом отношении бросаются в глаза самые резкие различия между корреальностью и односторонним уголовным иском. Все они сводятся к одному главному принципу.

Факты, названные выше истинными суррогатами платежа, непрямыми путями удовлетворения верителя (§ 18), погашают долг и по отношению ко всем должникам даже в односторонних уголовных исках. Сюда принадлежат: отдача денег на хранение (depositio) в судебное место, in solutum datio, новация (насколько она заменяет уплату), компенсация, совершенная в виде уплаты.

Напротив, следующие факты не производят в уголовных исках никаких последствий по отношению к прочим должникам: акцептиляция, неформальный договор, мировая сделка (насколько она влечет за собою удовлетворение не в части); далее все факты, относящиеся к процессу, такие как процессуальное погашение, присяга, оправдательное решение[350].

В. Некоторые обязательства, возникшие из общих договоров без корреальных отношений.

Мы заметили выше, что обязательства, возникшие из купли, найма, ссуды, поклажи и т. д., когда на одной их стороне несколько лиц, касаются каждого из лиц только в части, корреальное же обязательство должно быть обусловлено специально, что у римлян делалось посредством неформального договора. Это подтверждается не только частными случаями применения, но признано в смысле принципа в одном из замечательных мест Па пиниа на (§ 17, р). Случаи, в которых корреальность обусловливалась, не представляют никаких недоразумений; напротив, прочие случаи (где она не обусловливалась) требуют внимательного исследования.

Я приведу сначала те, к которым несомненно применяется указанный нами принцип. Если кто-либо продает или сдает в аренду двум лицам участок земли за 100 руб., не устанавливая корреально сти, то от каждого он может требовать, конечно, только по 50 руб.: один не отвечает здесь за другого[351].

Но юридическое отношение может представиться в другом виде, когда обязательство, породившее иск, основано не просто на условии, как в данных случаях, а на каком-либо действии или упущении должника, наступившем впоследствии; это обстоятельство придает всему отношению более личный характер. Сюда принадлежат следующие случаи.

По принципу поклажа возлагает на поклажепринимателя только ответственность за dolus, а не за culpa; поэтому он не отвечает, когда третье лицо похищает вещь, если даже допустить, что этого не могло случиться без culpa с его стороны[352]. Когда отдают одну вещь на хранение двум лицам, не обусловливая корреальности, и оба ее растрачивают, то каждый отвечает in solidum; но если один уплатил, то другой освобождается, так как понятие ущерба, т. е. мотив удовлетворения, исчезает; если же вещь растрачена одним, то последний только и отвечает. Следовательно, если по ошибке иск предъявляется к другому, который справедливо будет оправдан судьею, то это обстоятельство не избавляет от иска растратившего[353]. Здесь, очевидно, прилагаются те же принципы, которые мы изложили выше при односторонних уголовных исках. Если бы в этом случае существовало корреальное обязательство, то предъявление договорного иска против невиновного погасило бы обязательство и по отношению к виновному. С другой стороны, правило, что против всякого из виновных может быть предъявлен иск не только в половинной доле, но в полном составе, основывается на том же мотиве, как и при одностороннем уголовном иске против двух виновных в одном и том же деликте. Хотя здесь предъявляется не иск из деликта, а иск из контракта, тем не менее предмет договора составляет не род иска, предъявляемого кредитором, а нарушение права по поводу контрак та; нарушение, имеющее в этом случае вполне характер деликта и именно деликта долозного[354].

Несколько иным, но основанным на аналогических принципах, представляется обязательство многих нанимателей или ссудопринимателей, берущих вещь для общего пользования, но не обязывающихся корреально; например, дорожную карету для общего путешествия. В случае растраты этой вещи с общего согласия положение должников, конечно, будет то же, что и в рассмотренном нами случае поклажи. Но от наемщиков и ссудопринимателей требуется еще diligentia, важное последствие которой есть обязанность вознаградить за утрату украденной вещи; и по общему правилу каждый из должников может посредством этой diligentia предотвратить кражу. Предполагая, что в этом случае вещь похищена третьим лицом, каждый обязывается к ответственности in solidum на том основании, что каждый подлежит упреку в допущении всего ущерба вследствие неисполнения возложенной на него diligentia, которая от каждого требуется не в половину, а в целости. Зато каждый из них имеет actio furti против похитителя[355].

С. Приведенными случаями объясняется следующее очень важное юридическое отношение. Когда многие соопекуны отправляют обязанности сообща, то по правилу всякий из них отвечает перед пупиллом в своей части; но обстоятельства могут установить между ними солидарное отношение даже вследствие вредных действий одного из соопекунов, так как другой был обязан и мог надлежащею бдительностью предотвратить ущерб, точно так же как в вышеприведенном случае всякий из нанимателей кареты мог предотвратить похищение. Следовательно, к каждому из соопекунов может быть предъявлен иск в полном составе и платеж его освобождает прочих соопекунов[356].

Солидарная ответственность соопекунов наступает, разумеется, и в случае, когда претензия пупилла основывается на общей недобросовестности опекунов, но здесь возбуждается еще особенное сомнение. По XII таблицам для этого случая существовал специальный иск – de rationibus distrahendis, имевший целью двойную стоимость растраченного. По-видимому, это был двусторонний уголовный иск, при котором платеж одного в силу изложенных принципов не должен был освобождать других соопекунов (прим. е). Тем не менее, здесь должно было иметь место освобождение, которое объясняется тем, что при этом иске двойная стоимости понималась не в смысле чистого наказания, а скорее в смысле высшего интереса actio tutelae, оцененного произвольно ради интересов обманутого пупилла. Значит, это была тоже actio tutelae, только соединенная с двойной condemnatio, предоставляемой на произвол истца[357].

Сравнивая изложенные случаи (поклажу, наем, ссуду и опеку) с односторонними уголовными исками, мы находим в них совершенно одинаковые последствия. И здесь веритель может требовать от каждого должника полного удовлетворения; и здесь платеж одного освобождает прочих должников; и здесь, наконец, все другие способы погашения обязательства производят общее и решительное влияние настолько, насколько они являются истинными суррогатами платежа.

С изложенными нами контрактными отношениями очень часто сближают другие, совершенно отличные от них, имеющие еще меньше сходства с истинными корреальными отношениями. Таково отношение доверителя, поручающего другому дать взаймы денег третьему лицу и становящегося вследствие этого в положение, аналогичное с поручителем. Главные правила этого отношения следующие. Когда главный должник уплачивает, доверитель освобож дается, так как ущерба больше не существует[358]. Многие независимые друг от друга доверители ответствуют in solidum; платеж одного освобождает других по изложенным выше основаниям; напротив, когда иск предъявляется к одному из доверителей и он даже оправдывается[359], прочие не освобождаются. Платеж одного доверителя не освобождает главного должника, так как между ними не существует никакого юридического отношения[360]. Итак, ясно, что этот случай представляет весьма отдаленную аналогию с корреальным отношением.