Читать книгу История политических доктрин. Монография - Гаэтано Моска - Страница 7

Греческая цивилизация достигла своего наивысшего блеска в период между XI и IV вв. до н. э. Неожиданное проявление греческого гения, внезапно открывшаяся зрелость эллинской культуры заставили многих современных мыслителей говорить о греческом чуде. Однако, признавая огромнейший вклад классической Греции в мировую культуру, необходимо ради объяснения указанного чуда, уже удостоверенного как свершившийся факт, указать на то, что культуре данной исторической эпохи предшествовали две цивилизации, развитие которых было прервано нашествиями чужеземцев. Раскопки и открытия последних сорока лет дали возможность узнать, что в доисторические времена существовала эгейская цивилизация с центром на острове Крит[16], зарождение которой восходит к рубежу около третьего тысячелетия до и. э. Эта цивилизация, имевшая тесные отношения с Египтом и Месопотамией, простиралась от Пелопоннеса, где имела свои колонии, до Мессаны (Сицилия) и Арго (Колхида). Ближе к XVIII в. до и. э. имело место вторжение на Балканский полуостров северных народов, называвших себя ионийцами и ахейцами, вследствие которого у греков наступил первый период средневековья. В XII в. до и. э. дорийцы, раса отличная и от ахейцев, и от ионийцев, более грубые и остававшиеся ещё на примитивной стадии развития, внедрились и прошли до Пелопоннеса и Крита, вынудив ионийцев и ахейцев частично переселиться в Малую Азию, где сложился впоследствии центр греческой культуры. После дорийского вторжения наступил второй период средневековья, в конце которого началась историческая эпоха и родилась классическая культура.

Но все эти глубокие переселения народов не могли внутренне нарушить завоеваний цивилизации, одержанных в материальном отношении в течение двух веков процветания. Даже при том, что наиболее красивые здания и лучшие произведения искусства были разрушены, скот захвачен новыми примитивными собственниками, но он сохранился, и земля продолжала хорошо или плохо производить зерно, сады – вино и масло. Постепенно население победителей перемешалось с побежденными, и они стали совместно заселять территории постоянного проживания. Не в меньшей степени это относится к интеллектуальной и моральной сферам, чем к сфере материальной, поскольку смешение крови побеждённых с кровью победителей привело к тому, что племя эллинов даже в период временного господства варваров сохранило склонность к цивилизации, необходимые способности, чтобы народ поднимался на более высокую ступень культуры, что было закономерным следствием последней.

С первыми проблесками исторического периода, к концу IX в. до н. э., приблизительно времени жизни Гомера, политические институты Греции не отличались большой оригинальностью. Их можно определить как патриархальную монархию. Каждый город имел своего царя, свой совет старейшин, по важным делам созывалось собрание всех граждан. Помимо граждан существовал класс свободных, которые рассматривались как гости города, не обладавшие политическими правами, и рабы. Царь командовал вооружёнными силами во время войны, во время мира осуществлял правосудие с помощью совета старейшин и оказывал почести богам во имя процветания государства.

Этот тип политической организации претерпел, однако, некую эволюцию, глубоко отличную от той, что была свойственна империям Востока. Греческий город никогда не превращался в империю, чему препятствовали отчасти сама география страны, где долины отделены друг от друга горами и иными естественными препятствиями, а отчасти то, что, выражаясь не совсем определённо, называют духом племени. Каждый город оставался, таким образом, изолированным, патриархальная монархия – слабой и, начиная с VIII в. аристократические семьи, образовывавшие совет старейшин, перестают признавать превосходство царского рода. Монархия устраняется совсем или сохраняет только те религиозные функции, которые монарх традиционно осуществлял. Другие следы института монархии остаются лишь в консервативной Спарте или в государствах, расположенных на границе эллинского мира с варварами, например, в Эпире.

VII век до и. э. стал периодом глубоких сдвигов в греческом обществе. В средиземноморской торговле, ориентированной на восток и частично на запад, греки заменили к тому времени финикийцев, и эллинская колонизация распростёрлась на восток до южного побережья Черного моря, а на запад – до берегов Сицилии и Великой Греции[17] и даже за её пределы. Растущие перевозки и увеличение населения вели к интенсификации сельского хозяйства и, как это случается, когда начинают производить новые товары, распределение богатства приводит к новым сдвигам. Некоторые семьи, принадлежавшие к старому гражданству, беднели и разорялись, а иные, происходившие от постоянно проживавших иностранцев, обогащались, но среди этих последних было немало и таких, которые впадали в отчаянную бедность вследствие увеличения арендной платы за землю и лихоимства ростовщиков. Ставшие богатыми или бедными, они, будучи естественным образом лишены политических прав, жаждали получить гражданство, чтобы иметь возможность участвовать в законотворчестве и работе магистратур, которые эти законы применяют.

По этим причинам с конца VII в. до и. э. и на протяжении почти всего VI в. до и. э. в большинстве эллинских государств происходила ожесточенная гражданская борьба с переменным успехом для консервативной, аристократической и демократической партии. Часто во главе последних оказывался выходец из старинного аристократического рода, который при поддержке народа отправлял в ссылку конкурирующие фамилии, конфисковывал их имущество, распределяя его среди своих последователей. Так появилась форма диктатуры, которую греки называли „тиранией“, термин, приобретший значение жестокого правления с неограниченной властью, хотя не всегда поведение тиранов заслуживало осуждения. Достаточно вспомнить, например, тиранию Питтака или Писистрата[18].

К концу VI в. до и. э., по большей части с помощью Спарты, сформировавшейся к тому времени как государство преимущественно европейской Греции, тирании почти повсеместно исчезли, и между старой и новой частями населения было заключено соглашение, на основе которого родилась классическая конституция эллинского полиса. Результатом одного из таких соглашений стала конституция, которую Солон дал афинянам и которую мы хорошо знаем в деталях.

Органом по-настоящему суверенным обычно был не Совет старейшин, который превратился почти повсеместно в выборный, а собрание всех граждан, которому теперь доверялось одобрение законов, назначение почти всех публичных должностных лиц, право объявлять войну и заключать договоры с другими эллинскими городами, а также с царями варваров. Гражданство получили все те, чьи семьи постоянно проживали на территории города, и если еще сохранялись различия между классами граждан, то это было сделано на основе ценза, а не рождения. Вместе с тем этими преимуществами не пользовались те, кто поселился в городе после конституционной реформы и не родился там, их же были лишены их потомки, поэтому в городах с развитой торговлей вскоре образовался класс метеков, то есть поселившихся там /домицилированных/ иностранцев. Известно, что Перикл смог только с помощью специального закона предоставить гражданство своему сыну, родившемуся от женщины, не являвшейся афинянкой.

Все магистратуры стали временными, чтобы люди, которые ими были облечены, находились в должности не более года, и часто на ту же должность временно избирались ещё и другие люди. Даже во главе армии были поставлены до десяти полемархов, которые практически командовали поочередно или уступали командование тому, кто пользовался славой наиболее опытного. Все наделённые публичными полномочиями, если не могли быть отозваны для отчёта по работе в ходе выполнения ими своих обязанностей, должны были по истечении срока полномочий выступить перед народным собранием и ответить за результаты своей деятельности.

Свобода, которой наслаждались греческие государства, тот факт, что их закон не носил характера неизменного и священного установления, но был проявлением воли граждан, к которым он и должен был применяться, а магистраты, применявшие этот закон, избирались из тех же граждан, конечно, представляли собой вклад, способствовавший интеллектуальному и моральному подъёму эллинов. Противоборство, происходившее в народном собрании, обостряло умы и побуждало граждан к соревнованию за наиболее ответственное выполнение обязанностей по служению родине, а красноречие, часто хорошего качества, являлось одним из наиболее нужных условий для тех, кто мечтал о блестящей политической карьере.

Но наряду с преимуществами не было недостатка и в неудобствах. Наиболее обременительной была необходимость частых выступлений граждан на собрании, что мешало приобрести или сохранить гражданство тем, кто жил вне города и своей территории. И это особенно верно, потому что греки, несмотря на свой богатейший язык, имели только единственное слово для обозначения государства и города – понятие «полис» / С С /. Надо учитывать, что многочисленные греческие колонии, в отличие от римских, становились политически независимыми от матери-родины, с которой поддерживали лишь религиозные и моральные связи. Одно важное исключение из этого правила относится к периоду Пелопоннесской войны, когда клерухи – афинские колонисты, которым были предоставлены земли на Эвбее и на других островах архипелага, сохранили свое гражданство. Но Эвбея расположена близ Афин, а те, кому были предоставлены земли в местах более отдалённых, оставались, как правило, в родном городе и сдавали в наём участки чаще всего первоначальным владельцам.

Невозможность территориального расширения греческого государства пытались восполнить гегемонией, то есть формируя конфедерации, с помощью которых наиболее значительный город „привязывал“ к себе меньшие города до тех пор, пока серьезное поражение города-гегемона не развязывало узы конфедерации и, пользуясь случаем, города-конфедераты восстанавливали свою независимость. Так произошло с Афинами после несчастливого исхода Пелопоннесской войны[19] и со Спартой после сражения при Левктрах[20]. Только в III в. до и. э. сложились Ахейский и в IV в. до н. э. Этолийский союзы[21], куда вошли многие города на паритетных началах. Но это произошло, когда Греция уже потеряла многие людские ресурсы, богатства и энергию и когда по соседству возникли государства таких размеров, что политическая миссия Эллады в мире, можно сказать, оказалась исчерпанной.

Следует вполне отдавать отчёт в том, что эллинский город-государство был лишен двух важнейших элементов стабильности, имеющихся у современного государства: бюрократии и постоянной армии. Публичные должности в греческом государстве замещались по очереди гражданами, и зачастую важный пост доверялся по жребию. Общественный порядок и защита конституции зависели от доброй воли граждан, имевших исключительное право на ношение оружия. Таким образом, речь шла о чрезвычайно тонком организме, чьё правильное функционирование требовало от каждого индивида высокого осознания законности и глубокой преданности общественному благу. Чтобы эти чувства превалировали, было необходимо несколько условий: отсутствие слишком большого неравенства состояний среди граждан государства, наличие, как сказали бы сейчас, среднего слоя, достаточно многочисленного, большинство населения не должно было и не могло надеяться на улучшение собственного благополучия с помощью насильственного восстания и гражданской войны. Когда этот средний слой становился слишком тонким, а богатство, составленное в основном благодаря земельной собственности, слишком большим, тогда богатые образовывали тайные сообщества взаимной поддержки, называвшиеся гетериями и, скупая щедрыми дарами и услугами голоса бедных, лишали их общественных должностей. Бывало и наоборот: бедные, численно преобладавшие, утверждались у власти, систематически лишали публичных постов оптиматов (т. е. аристократов. – Е.Т.) и обеспечивали возмещение убытков тем, кто оставался без работы, и тем, кто участвовал в собраниях, покрывая затраты налогом на имущих, часто настолько высоким, что он граничил с конфискацией. Кроме того, там, где граждан было относительно мало, а рабов много, следовало опасаться их восстаний, как это происходило в Спарте, где часто бывали выступления илотов[22].

Необходимо детально учитывать особые условия того или иного эллинского города-государства, чтобы хорошо понять, каковы были проблемы, занимавшие умы греческих политических писателей классической эпохи и в особенности Платона и Аристотеля.