Читать книгу За дело берутся… или нескучные каникулы - Галина Анатольевна Передериева - Страница 6

Оценщик

Утром Геля, Маруся и Нина Федоровна стояли около дома ювелира. Они ждали сержанта и следователя. Когда все собрались, дружная команда зашла в квартиру ювелира. Он понял, зачем к нему пришла делегация. Маруся включила видеокамеру, нашла нужную точку для съемок и принялась снимать.

– Ну что тут скажешь. Работа старая, видно сразу. Золото хорошее, проба высокая, но это не редкость. Камеи тоже ничего особенного, штамповка. Таких много делали в начале двадцатого века. Общая ценность… Если как лом, то по цене золота, плюс немного за камни. А если как антиквариат, то это уже другой разговор. Тут нужно смотреть на состояние, на спрос, – поднял голову ювелир.

Он взял в руки одно из колец, внимательно осмотрел через лупу:

– Видите, тут царапина, тут скол. Это всё влияет на цену. Ну, если очень приблизительно, то за всё это добро можно выручить тысяч двадцать, может, двадцать пять. Но это если повезёт и найдётся покупатель.

Геля переглянулась с сержантом. Вчера он другое говорил.

– А нельзя ли поточнее? – спросил Павел Николаевич. – Нам нужно знать конкретную сумму.

Ювелир вздохнул.

– Точнее можно только после экспертизы. Нужно смотреть под микроскопом, делать пробы. Это стоит денег и времени. Если готовы заплатить, то я займусь.

Следователь покачал головой:

– Нет, спасибо. Мы поищем другого оценщика. А вы проедете с нами. Фальшь мы тоже хорошо умеем распознавать в голосе и взгляде. Юлить не советую. Или скажете правду об украшениях? Это в ваших интересах.

Ювелир подумал и выдал:

– Ладно, ладно. Я скажу правду. Просто я испугался. Это непростые украшения. Золото-то, может, и червонное, но вот камеи. Видели, что на одной из брошей изображен профиль женщины с особым изгибом носа и прической?

Следователь нахмурился. Геля чуть прищурилась.

– Ну и что? – спросила она.

– В моих руках не просто камея, это копия с камеи, принадлежавшей одной очень известной особе. В свое время такие вещи делали только для избранных. Понимаете, к чему я клоню? Если подтвердится моя догадка, то стоимость одной этой броши может достигать десятки тысяч долларов. А у вас их две.

Ювелир замолчал, ожидая реакции. В его глазах мелькнула жадность.

– Почему сразу не сказали? – сухо спросил сержант.

– Испугался. Боюсь связываться с такими вещами. Вдруг, украденные? А с ворами у меня разговор короткий.

Павел Николаевич достал из кармана удостоверение и протянул ювелиру:

– Петр Кузьмич, давно у вас склероз? С вашим бурным прошлым негоже чистеньким прикидываться. Живите пока на свободе. Из города ни ногой. Трубку снимаем по первому звонку. Иначе вы знаете, что случится.

– Понял. Сижу тихо. Работаю молча, – наклонил голову ювелир.

– Я понимаю, что вы по золоту мастер. Но и камеи уважаете. А шкатулки, расписанные под гжель, не попадались? Не слышали? Может, ветер весточку принес? Кто, где, когда? – следователь сверлил глазами ювелира.

Лицо старичка посерело. Он нервно сглотнул и заерзал на стуле.

– Гжель. Шкатулки, – пробормотал он, словно пробуя слова на вкус. – Нет, не слышал. Никогда не видел. Да я и не коллекционер фарфора, так, по случаю, если попадаются.

Следователь наклонился вперед, положил руки на стол.

– Не по случаю, а потому что знаете больше, чем говорите. Гжелевские шкатулки – это редкость. Большие деньги. И если бы они вам попались, вы бы это запомнили. Так что не лгите мне.

– Но я правда не знаю! – взмолился ювелир. – Может, слышал что-то краем уха. Какая-то история про шкатулку, украденную из музея… Но кто, где, когда – без понятия!

Геля подошла ближе:

– Подумайте хорошенько. Вспомните все, что слышали. Любая мелочь важна. Речь идет о серьезном преступлении.

Ювелир закрыл глаза и несколько секунд молчал, словно пытался выудить из глубин памяти хоть что-то полезное. Затем его лицо просветлело.

– Вспомнил! Кажется, мне кто-то говорил о коллекционере. Фамилию не знаю. Но она точно из гжели. Якобы он хвастался, что у него есть шкатулка из Гжели. Досталась от прабабки. Ценность девятнадцатого века.

Геля стала переговариваться с сержантом:

– Точно, это она, девятнадцатый век. Наша это шкатулка. И вообще, узнать бы. Сколько таких осталось в частных коллекциях.

Этот разговор услышала Нина Федоровна.

Когда их группа вышла из подъезда, она сказала:

– Геля, займитесь этим с сержантом. Паша, ты не против, если внучка с сержантом поездят, с коллекционерами познакомятся?

Павел Николаевич внимательно посмотрел на полицейского:

– Завтра в штатском с девушкой пойдешь туда, куда она захочет.

Геля первый раз в жизни покраснела. И от бабушки девушка такого не ожидала. Но решила подчиниться.

– Кстати, как вас зовут, а то сержант и сержант. Вы знаете, меня зовут Геля. А вас как?

Сержант замялся и произнес:

– Владислав Ефимов. Из династии оперов Ефимовых.

– Даже так? – присвистнул следователь. – Что же ты молчал, скромняга. Думаю, вы справитесь. А сейчас расходимся по делам. Нина Федоровна, рад повидаться с вами снова. Внучку не обижу, не переживайте. Всего доброго.

– Марусенька, выключай камеру, едем домой, – Нина Федоровна обняла немного растерявшуюся внучку.

Девочке пришлось молчать целых тридцать минут. Это далось ей нелегко. Положение спасло, что она внимательно слушала ювелира и представляла, как эти броши смотрятся на бальных платьях фрейлин ее величества. Маруся вздрогнула. Вернулась в реальность и выключила видеокамеру.

Команда разъехалась по делам.