Читать книгу Радуга судьбы - Галина Турбина - Страница 2

Альвина смотрела на захлопнувшуюся дверь и никак не могла поверить в случившееся. Сжав кулачки, она топнула ногой (чего не делала уже давно). Как он посмел так разговаривать с ней! Не хотелось верить, что Себастин применит к ней силу, но и недооценивать его угрозы, пожалуй, не стоит. Этот Себастин не тот молодой человек, который смотрел на нее преданным взглядом, терпел от нее капризы, снисходительное, временами даже пренебрежительное отношение, выполнял с радостью поручения, и готов был ради нее на все. А она вела себя с нынешним Себастином, как с прежним! Нет, она все-таки дура! Ведь рассмотрела в его глазах, когда он оглядывал обстановку и ее саму, жалость. Но взыграла гордость и досада, что он видит нищету, в которой ей приходится жить! Дура, и еще раз дура! Надо было использовать эту его жалость. А что теперь? Она не может оставить мать одну, не может! И признаться в том, что герцогиня Лэвирин спивается и погибнет без дочери, стыдно. Если сказать, что мать все же больна, то герцог может пригласить лекаря, а тот сразу же выяснит причину ее «недуга». Ну что же делать? Утром, когда Себастин появится, будет уже поздно что-то доказывать. Где интересно он остановился? Судя по всему, герцог пришел пешком, а значит, скорее всего, он остановился недалеко от них. Самая ближайшая приличная гостиница находится через пять домов вниз по улице. А что если навестить герцога там и попытаться с ним договориться? Неприлично посещать одинокого мужчину в такой поздний час? Так Себастин ее муж, как он утверждает. Кстати, она не видела документа, подтверждающего их венчание. Вот и повод навестить герцога! Пусть представит доказательства, позволяющие ему распоряжаться ее жизнью. А там она попытается его улестить, уговорить, даже если понадобится – соблазнить. Нет, последнее лишнее, на это она не пойдет.

Тяжело вздохнув, девушка прошла в теперь ненавистное кресло и села в него. Продолжая размышлять, она подумала, что может все же не стоит настаивать на том, чтобы остаться здесь. Они и так влачат почти нищенское существование, а что их с матерью ждет в дальнейшем? Может это ее, Альвины, шанс изменить свою жизнь к лучшему? У нее опять будут новые платья, драгоценности, изысканная еда. И ей не придется считать копейки, ей вообще не надо будет думать о деньгах. Все счета безропотно будет оплачивать муж. А если она все-таки не поедет с герцогом, все останется прежним.

Девушка закрыла ладонями лицо и горько разрыдалась. О, богиня милосердная, она так больше не может! Вытирая слезы и пытаясь успокоиться, Альвина продолжала размышлять о своей судьбе. Как же она устала от нищеты, от постоянного корпения за пяльцами у нее болит спина и в глаза как будто песок насыпали, ее пальцы исколоты иглами и крючком, но за кружевные и вышитые салфетки, картины, дорожки и тому подобное она получает гроши. А долги все растут, скоро им не будут давать в рассрочку ни молочник, ни мясник (впрочем, мясо они едят очень редко), ни бакалейщик. Что тогда будет с ними? Останется только умереть голодной смертью. Или ей начать торговать своим телом.

Альвина передернулась от омерзения. Нет, уж лучше голодная смерть, чем такое! Так что она потеряет, если поедет с Себастином? Скорее всего, приобретет. Ее держит мать. Может уговорить герцога взять герцогиню с собой? Но, как поняла Альвина, Себастин не согласится на это. И вдовствующей герцогине Лэвирин нельзя покидать место ссылки. Да и, если быть честной перед собой, она предпочла бы оставить мать здесь. Но так как герцог говорит, что даст денег, то можно найти сиделку, которая будет следить, чтобы герцогиня не пила. Отдавать деньги в руки матери нельзя, но ими может распоряжаться та, которой девушка доверяет. Хозяйка лавки, куда она сдавала свои рукоделия, относилась всегда к Альвине с добротой и жалостью, не раз давала в долг денег. Может она согласится заботиться о матери, или найдет кого-либо надежного для этого? За плату, конечно, герцог же обещал дать денег.

Все эти годы Альвина заботилась о матери, вела их дом, добывала деньги своим трудом, как могла. А что же мать? Ведь это она должна была опекать дочь, а не наоборот. А герцогиня закрылась ото всех в своем горе, как в скорлупе, а потом еще и пить начала, нашла в вине средство уйти от проблем. Так почему же Альвина не может пожертвовать матерью и устроить свою судьбу? Устыдившись своих мыслей, Альвина тяжело вздохнула – мать она никогда не бросит. Но ведь можно устроить для нее комфортную жизнь и здесь.

Достав из кармана платок, Альвина вытерла уже почти сухие глаза. Как бы и что бы там ни говорил Себастин, но он когда-то был в нее влюблен. И вполне возможно, что его чувства не исчезли, ну или не совсем испарились, может что-то и осталось. Решено – она встретит утром герцога уже готовой к отъезду и будет с ним милой и предупредительной. Но все же вначале она потребует решить вопрос с матерью. Нет, не так – она ПОПРОСИТ, прежде чем они уедут, позаботиться о герцогине. Пусть он сделает все, чтобы ее мать не нуждалась. А уж она, Альвина, сделает все, чтобы любовь Себастина разгорелась вновь. А может все-таки стоит пойти к герцогу сейчас, не дожидаясь утра? Вдруг утром герцог вообще не захочет ничего слушать, или скажет, что нет времени решать что-то. И даст деньги прямо в руки матери? Но герцогине ни в коем случае нельзя давать деньги! Или наоборот, Себастин к утру остынет и уже не будет таким неприступным и жестким?

Неожиданно пришедшая мысль заставила Альвину вздрогнуть. А с чего она решила, что у нее теперь будет такая же жизнь, как до ссылки? Вполне возможно, что Себастин представит ее королю, как свою жену, а потом запрет в каком-нибудь дальнем поместье и будет изредка навещать, чтобы сделать очередного ребенка. И не обязательно, что в этом поместье у нее будет комфортная и беззаботная жизнь.

Все еще сидя в кресле, Альвина опять недобрым словом вспомнила отца. Это он во всем виноват, Себастин прав. Отца уже восемь лет нет в живых, а она никак не может простить, что он ввязался в заговор против короля Флориана и загубил их жизнь. Как отец мог так поступить с ними! Чего ему, герцогу Лэвирину, не хватало? Он все имел – богатство, титул, высокое положение, семью, наследника. Так почему же рискнул всем, чтобы свергнуть законного короля? Ах, да, он считал его бастардом, не достойным короны. Но, по мнению девушки, какая разница – бастард король на самом деле или нет, и кто его настоящий отец не имеет значение, если соблюдены все приличия и нет сомнений в том, что король Флориан ближайший родственник предыдущего короля.

Альвина как-то сунула свой любопытный носик куда не следует, спрятавшись в кабинете отца. Правда она надеялась услышать совсем другое, думала, что гость это герцог Эвилич, приехавший просить ее руки для сына. Но собеседником отца оказался не тот, кого ожидала девушка. Очень быстро она пожалела, что спряталась, разговор отца и неизвестного мужчины был не для ее ушей.

Кабинет герцога Лэвирина был огромным и мрачным, втиснувшись между шкафами и затаившись в плотных тенях, Альвина узнала о том, что настоящим отцом короля Флориана является его же дед, то есть сын покрыл грех своего отца, женившись на матери будущего короля Флорина. Герцог очень возмущался тем, что король на самом деле плод прелюбодеяния.

Не только это вызывало недовольство герцога Лэвирина. Его раздражали реформы, проводимые королем, урезание и уменьшение прав и льгот дворянства. Но все же особенно отец протестовал против закона о признании бастардов. Это, по мнению герцога, приведет к падению нравственности. Зачем теперь беречь девицам свою честь, если нагулянного ребенка или обольститель, или какой-либо родственник могут признать, и постепенно в обществе уже не будут осуждаться внебрачные связи. Еще он негодовал, что король провел такой закон потому, что сам бастард и у него есть дочь, прижитая до брака с нынешней королевой Эмилией. И у королевы очень темное прошлое. Она как оказалось тоже незаконнорожденная, ее настоящий отец – Верховный Князь Эльмфеи, а не граф Солейл, считающийся официальным отцом Эмилии. А княжество Эльмфея извечный враг нашей Индании. И ходят слухи, что королева была замужем за князем Яном Ливеном из Эльмфеи. А ведь князь жив, то есть королева Эмилия не вдова. А значит, как она могла вступить в брак с королем Флорианом? Выходит, королевский брак недействителен? Отец гневно возмущался, что на троне сидят незаконнорожденные и прелюбодеи, по законам Индании они не имеют на это право. Он утверждал, что королем должен быть Эдмунд, младший брат Флориана, вот он точно законный ребенок и имеет больше прав на трон.

Альвина с ужасом слушала подробности заговора против короля и боялась выдать себя. Когда отец и его собеседник ушли, она еще долго страшилась выйти из своего убежища. Но когда, наконец, выбралась из кабинета, поспешила к себе и, закрывшись в спальне, долго размышляла над тем, что услышала. Что ей теперь делать? Несмотря на то, что ей было всего семнадцать, и она совсем неопытна в таких делах, прекрасно поняла – то, куда ввязался отец очень опасно и грозит им всем самое меньшее ссылкой. Вначале она хотела кинуться к отцу и умолять его отказаться от заговора ради семьи, но поразмыслив, поняла, что это бесполезно. Она только навлечет на себя его гнев, а что сделает с ней отец, даже не хотелось представлять.

На следующий день прибыл герцог Эвилич просить руки Альвины для своего сына маркиза Дэвиера. Смущенная, счастливая, как ей тогда казалось влюбленная, Альвина, стояла в том же самом кабинете рядом с маркизом и, отвечая согласием на вопрос отца, желает ли она выйти замуж, выкинула из головы предыдущий день. С присущими юности беззаботностью и уверенностью, что уж с ней-то точно ничего плохого не произойдет, Альвина просто решила – теперь ее этот заговор никак не коснется и не заденет. Но как же она ошибалась!

За две недели до свадьбы все изменилось.

Альвине хотелось бы все забыть, но она прекрасно все помнит. В тот день герцогиня Лэвирин и ее дочь вернулись в свой столичный дом от модной портнихи, которая шила свадебное платье для девушки, и застали бледного, взбудораженного герцога Лэвирина. Он сообщил им, что карета уже готова, Александр, брат Альвины собран, и они все безотлагательно отбывают в родовой замок. На возмущенные возгласы жены и дочери и отказ куда-то на ночь глядя выезжать, он только рыкнул, что их согласия не требуется. Герцогине и Альвине пришлось подчиниться. Отец дал им немного времени на сборы и приказал не брать с собой много вещей. За пределы столицы под покровом ночи они выехали в одной тесной неприметной карете. Не успели отъехать от города, как их встретили вооруженные люди из числа личной охраны герцога. Отец пересел из кареты на коня. Затем была безумная гонка по дорогам Индании без отдыха и сна.

Приехав на место, герцог велел закрыть ворота и приготовиться местному, преданному ему гарнизону к обороне. Жену, дочь и маленького сына он закрыл в одной из самых неприступных башен замка и выделил надежных и опытных воинов для охраны. Испуганным женщинам герцог сказал, что скоро прибудет подмога и сопроводит их до границы с Эльмфеей. На какую помощь он рассчитывал непонятно, к тому времени были арестованы или уничтожены почти все заговорщики. А их замок осаждала гвардия короля. Гвардейцы когда-то были личной, элитной, надежной охраной королей. И только при короле Флориане они превратились в карающий, жестокий меч (орган), не знающий ни пощады, ни жалости. В гвардии служили и отъявленные негодяи, замаранные в каких-либо преступлениях, но с не доказанной виной, и бастарды, не признанные своими родственниками, и вполне благополучные младшие дети, которым не досталось ничего от родителей и старших братьев. Все они были преданы королю и готовы на все ради него. Гвардейцам многое позволялось и прощалось, и их люто ненавидели все. Но служба в королевской гвардии щедро оплачивалась, и не только в денежном эквиваленте. Несколько лет в гвардии – и ты заслуживал титул, земли и достаточно денег и золота, чтобы жить – не тужить до конца жизни.

Альвина до последней минуты надеялась, что появится жених и спасет ее, заберет из осажденного замка. Но ее и мать отбил у распаленных боем гвардейцев не он, а Себастин, с которым она не так давно поступила жестоко. Ко всем прочим обидам на отца Альвина не могла простить ему, уже мертвому и похороненному, что он принял мгновенно действующий яд, как только понял, что оборона замка не выдержала и гвардейцы короля ворвались внутрь. Отец струсил, предал, оставил жену и дочь на растерзание солдатам. Он должен был защищать их до последнего вздоха, а вместо этого предпочел легкую смерть для себя. И почему раньше не подумал о том, что будет с семьей, когда заговор раскроется? Зачем забрал их из столицы? Зачем сопротивлялся? На что он надеялся? Что им двигало? Не любовь к жене и детям, это точно.

После того, как подавили сопротивление, а гвардейцы разгромили и разграбили замок, затем покинули его, появились люди из Службы внутренней безопасности вместе с его главой герцогом Адъяром, отцом Себастина.

Герцогиню и ее дочь заперли в разгромленных покоях, и несколько раз в день водили на допрос. Себастина Альвина больше не увидела, дознание проводил сам Глава Службы Безопасности Королевства Индания. Но что могли рассказать испуганные, натерпевшиеся ужаса, потерянные женщина и совсем молоденькая девушка? Герцог проводил допросы вполне учтиво, не давил на них, не оскорблял, и уж тем более не применял жестокие меры. Первые дни он старался не смотреть в лицо женщинам, каждый раз отводил взгляд куда угодно, только не на них. Видимо, синяки и ссадины, украшающие мать и дочь, смущали его, или он чувствовал себя виноватым в том, что случилось с женщинами. Скоро герцог Адъяр понял, что они ничего не знают. Их оставили на несколько дней в покое. А потом прочитали приговор короля. Герцогине Лэвирин и ее дочери оставляют титул и высылают в далекую и глухую провинцию в город Луйск (потом оказалось, что это не город, а городишко), любая переписка им запрещена. В ссылку они могут взять то, что смогут увезти. Наследника, а вернее уже малолетнего герцога Лэвирина, отдадут на воспитание в лояльную к трону семью. Титул мальчику оставляют, но большую часть наследства конфискуют в пользу короны. Герцог Адъяр, презрительно кривя губы, сказал, что они должны всю оставшуюся жизнь благодарить Его Величество за милосердие и снисходительность к ним, семье бунтовщика и заговорщика. Александра в тот же день увезли, не дав попрощаться с матерью и сестрой. Женщинам так же не разрешили посетить могилу герцога Лэвирина, им даже не сказали, где его похоронили, в родовом склепе, это Альвина знала точно, отца не было.

Организацию отъезда и сборы в ссылку Альвине пришлось взять на себя, мать была не способна к этому, она почти беспрерывно или плакала, или сидела с отрешенным лицом, ни на что не реагируя. Альвина не могла себе этого позволить, если и она сядет горевать и оплакивать свою судьбу и не будет собираться в дорогу, то они уедут раздетыми, разутыми и без даже необходимых вещей. Несмотря на то, что замок разграбили и разорили, девушке все же удалось собрать несколько повозок со скарбом, а еще – никто не добрался до спрятанного схрона с деньгами, золотом и драгоценностями. Буквально накануне их бегства из столицы отец рассказал дочери где найти и как открыть тайник. Ну, хоть за это тебе спасибо, папочка! Иначе они бы уехали с вещами, одеждой, кое-какой мебелью, посудой, но без единого гроша.

Альвине и ее матери разрешили свободно передвигаться по замку и прилегающей территории, но за ними постоянно наблюдали, и девушке с трудом удалось подобраться к тайнику в семейном склепе. Кстати, в нем оказалось не так уж и много всего, папочка мог и побольше отложить на черный день. Перетащив золото, деньги и драгоценности к себе в покои, Альвина полночи просидела с иголкой, пришивая к нижней юбки множеством карманов. Закончив с шитьем, она рассовала все по маленьким карманчикам, расположенным по всей поверхности пышной, сборчатой нижней юбки. Конечно, ходить в такой юбке было неудобно, но другого выхода вывезти золото и драгоценности не было. Она боялась, что если узнают о том, что у герцогини и ее дочери есть средства, то их сразу же отберут.

Преодолев страх перед всесильным герцогом Адъяром, Альвина потребовала выделить им охрану, которая доставит их до места ссылки. Так как они поедут большим обозом, девушка опасалась, что их ограбят по дороге. Герцог надменно ответил, что разбойников у них в королевстве нет, но все же выделил троих сотрудников – магов из своей службы для сопровождения.

Все те несколько дней, что Альвина собиралась в долгое и далекое путешествие, надеялась, что жених все-таки приедет и заберет ее, или хотя бы поможет, утешит. Но жених так и не появился. Но когда до отъезда оставалась всего одна ночь, курьер герцога Эвилича привез для девушки письмо. Альвина дрожащими руками раскрыла послание, прочитав его, она горько разрыдалась. Маркиз Дэвиер, ее жених, сухо сообщал ей, что помолвка разорвана с его стороны, так как он не может жениться на дочери заговорщика. Тем более, что он осведомлен, как поступают с женщинами гвардейцы, ворвавшиеся в осажденный замок, и опозоренную девушку он не может взять в жены. И даже, если ее не тронули гвардейцы, доказать свою невинность Альвина не сумеет, она прекрасно знает почему.

Порыдав над письмом, девушка разорвала его в клочья и, вытерев слезы, решила, что выбросит из сердца и мыслей жениха, теперь уже бывшего. Он не стоил ее слез, переживаний, душевной и сердечной боли. А она все равно будет когда-нибудь счастлива назло ему!

Решить то она решила, но все же сделать это было не так просто. Днем в хлопотах она забывалась и не вспоминала бывшего жениха. А поздно вечером, когда приходила в свои почти пустые покои (уцелевшую мебель слуги паковали в повозки, а сломанную выбрасывали) на нее наваливались отчаянье и обида на маркиза Дэвиера. Как он мог так поступить с ней?! Она верила ему, была влюблена в красивого, обаятельного молодого жениха, и была уверена в его ответных чувствах. А оказалось, что все не так.

А ночью ее мучили кошмары. Девушка просыпалась от собственных криков, вся в липком холодном поту и не могла уснуть до утра. Во сне она опять претерпевала ужас насилия. Ей чудились руки, рвущие ее одежду, ощущала тяжелое зловонное дыхание на своем лице, слюнявый рот, пытающийся прижаться к губам, переживала опять свое отчаянное сопротивление, которое только еще больше распаляло насильников, пощечины, брань, смех солдат, слышала сначала безнадежные крики матери, потом ее глухие стоны, визг брата, запертого в ванной комнате.

Ее в тот страшный день избили, порвали платье, но все-таки не успели изнасиловать, Себастин появился вовремя. Альвина как в горячечном бреду помнит освобождение от тяжести мужского потного тела. Приподнявшись на локтях, она видит, как стоящий посередине комнаты Себастин взмахами рук раскидывает солдат, те отлетают как мячики и пришпиливаются к стенам и полу. Невидимые путы крепко держат их, душат, гвардейцы хрипят и стонут. И Себастин наклоняется над ней, распростертой, распятой поперек кровати, помогает подняться, она хватается за него и громко плачет, Он усаживает Альвину, она никак не может его отпустить хоть на миг, Себастин молча заворачивает девушку в одеяло и, отцепив ее руки от своей одежды, направляется к герцогине. Поднимает мать с пола, что-то успокаивающее ей говорит, подводит к кровати и усаживает рядом с дочерью затем, подняв сброшенное покрывало, накидывает его на плечи женщине. Мать и дочь обнимаются и отчаянно рыдают. Себастин уходит в ванную комнату, Альвина слышит его глухой голос, но не может разобрать слов, затем он выводит Александра, мальчик бросается к матери и забирается к ней на колени, обнимет, прижимается. Потом мрачный Себастин мнется рядом с кроватью, хмурится и кусает губы. Он остается с ними, охраняет до тех пор, пока не появляются сотрудники Службы Безопасности, вошедшие следом за солдатами в замок. Все это время Себастин не разговаривает с женщинами и только, когда выставляет охрану, и велит им убрать тела гвардейцев, в ответ на отчаянный взгляд Альвины скажет ей, что теперь их никто не тронет.

Он ушел, и девушка его больше не видела до сегодняшнего дня. И хорошо, что он больше не появлялся. Конечно, он помог ей и матери, защитил их, но Альвине было стыдно перед ним за то, что он видел ее такой растерзанной. И Альвина только потом поняла, вспомнила – Себастин был в форме гвардейцев, то есть он не просто так, не для того, чтобы помочь ей, спасти ее, появился в замке, он участвовал в осаде. А его отец герцог Адъяр – глава Службы Безопасности, и именно эта служба раскрывала и расследовала в числе прочего и заговоры против короля, и это с его посыла так поступили с женой и дочерью герцога Лэвирина (так Альвина тогда думала, ей не верилось, что король так жесток). Она просто пошутила над Себастином, а он разгромил замок ее отца, и герцог Адъяр, его отец, лишил их всего. А значит во всем, что случилось с ней и матерью виноват герцог Адъяр и его сын, так что Альвине не за что благодарить Себастина. Пожалуй, и Себастин, и его отец заслуживают ее ненависти!

Как же Альвине хотелось все забыть! И больше никогда не испытывать ужаса, безнадежности, стыда, чувства беспомощности! И хорошо, что сборы в дорогу отвлекали ее от тягостных дум, не давали впасть в отчаянье своих переживаний и воспоминаний.

Обоз, состоящий из десятка повозок и трех карет, целый месяц добирался до города Луйска. К концу путешествия Альвина уже стала опасаться, что они не успеют доехать до того, как начнется осенняя распутица. Но видимо боги благоволили им, несмотря на то, что по календарю была поздняя осень, погода стояла теплая и сухая. В дороге Альвине исполнилось восемнадцать, но мать даже не вспомнила об этом, уйдя в свои переживания.

Добравшись до места, Альвина купила огромный, добротный дом, на что ушла большая часть золота. Девушка быстро с помощью слуг, отправившихся с ними в ссылку, обустроила его. Первую зиму герцогиня и ее дочь жили обособленно, очень редко кого-либо принимая у себя и ни к кому не делали визитов. Ближе к лету неожиданно стали появляться настойчивые претенденты на руку Альвины, что удивило ее. Всех потенциальных женихов девушка отправляла восвояси, нередко насмехаясь над ними и их попытками завоевать ее руку и сердце. Альвина не стесняясь в выражениях и не думая смягчить отказ, пренебрежительно высказывалась, что среди местных женихов нет даже графа, а завалящие бароны не достойны ее, дочери герцога Лэвирина. Тогда еще она не верила, что их ссылка продлится так долго, она надеялась – король помилует жену и дочь герцога Лэвирина, ведь они ни в чем не виноваты.

Благородные, именитые и богатые по меркам этого города жители, видя надменность и зазнайство чужачек, прониклись к ним не очень-то добрыми чувствами. Впоследствии это сыграло свою роль против Альвины и ее матери.

Шли годы, она не молодела, а предложений руки и сердца уже давно не поступало.

Но пару месяцев назад в их городке появился граф Людвиг Фрэмир. Он приезжал с какой-то проверкой в местное отделение Магической Безопасности. Они случайно столкнулись на улице. Людвиг оказался приятным, воспитанным, симпатичным молодым человеком. Несмотря на то, что он был моложе на несколько лет, Альвина стала принимать ненавязчивые, робкие ухаживание графа. И однажды он попросил ее руки, Альвина не отказала резко и бесповоротно, сказала, что должна подумать. Людвиг счел это за отстроченное согласие и с радостью сообщил, что должен все рассказать старшему брату, а тот уже добьется у короля разрешение на брак. Граф уехал, а Альвина осталась, не очень надеясь на его возвращение. Но если бы она знала во что это выльется! Именно граф сообщил девушке, что умер отец Себастина и ее бывший поклонник теперь герцог Адъяр, но Людвиг ни словом не обмолвился, что Себастин его кузен.

Но не только это занимало мысли девушки. Альвину беспокоила мать, та никак не могла прийти в себя. Девушка боялась спрашивать у матери о том, что успели с ней сделать гвардейцы, но видя ее состояние, предполагала – страшное с ней все-таки случилось. Во время дороги герцогиня, забившись в угол кареты, или спала, или тихо плакала, очень мало ела и дочери приходилось долго уговаривать мать съесть хотя бы еще один кусочек. Когда женщины обустроились в новом для них месте, герцогиня немного ожила, даже несколько раз принимала гостей. Но спустя время опять замкнулась в себе. И произошло это после того, как деньги и золото постепенно тратились, уменьшались, а герцогине и дочери пришлось переехать в другой дом, скромнее, и рассчитать половину прислуги. Альвина вела дом, считая каждую копейку, но деньги и золото таяли, как снег весной – неумолимо и безысходно. Спустя время Альвине и матери пришлось переехать в еще более непритязательный дом, рассчитать почти всю прислугу, распродать многое из вещей, нарядов, драгоценностей. Продавать все приходилось чуть ли не за бесценок. Несмотря на то, что желающих купить было достаточно, никто не хотел платить достойную цену.

И вот тогда герцогиня начала пить. Первое время Альвина видя повеселевшую, порозовевшую мать, даже радовалась, думая, что она приходит в себя. Но быстро уразумев – это от вина, поняла, что радоваться нечему. Тем более, что перепив, мать становилась невменяемой, ей надо было куда-то бежать, она буянила, если ее не выпускали и закрывали в комнате. Альвина первое время уговаривала мать, увещевала, взывала к разуму и сердцу, злилась, даже угрожала, кричала на нее, но все было бесполезно – герцогиня никого и ничего не слышала, вино давало ей желанное забытье, спасительный уход от действительности и таких страшных воспоминаний. Альвина перестала совершенно покупать вино, не давала матери денег, даже мелочи, но та умудрялась все-таки напиваться. Как сегодня, например.

Когда Альвина поняла, что деньги, золото и драгоценности тают, пыталась найти работу. Но она ничего не умела. Ну не белье же идти стирать! В няньки ее тоже не брали, тем более в гувернантки, помня, как она высокомерно вела себя первое время. Да и заниматься с детьми особого желания у девушки не было. Подтирать сопли, учить и воспитывать чужих отпрысков у нее не хватило бы ни терпения, ни опыта. Вязала и вышивала Альвина всегда хорошо, на это у нее хватало и терпения, и усидчивости. Но ее рукоделие не очень-то было нужно, все-таки это извечное женское занятие и им владело большинство жительниц этого городка.

Год назад пришлось переехать в этот ветхий домик, из прислуги у них осталась одна кухарка и ее подросшая дочь, совмещающая и служанку, и горничную, и камеристку.

Что их с матерью ждет в недалеком будущем, было даже страшно думать. Так что, Себастин вроде как снова выручает, но опять его помощь отдает горечью и пахнет не очень приятно.

Очнувшись от печальных воспоминаний и безрадостных раздумий, Альвина выбралась из кресла и направилась наверх. Заглянув в комнату матери и убедившись, что та спит, ушла к себе. Раскрыв шкаф и осмотрев три своих платья, немного белья и облезлую шубку, решила, что ничего этого брать с собой не стоит. Раз Себастин утверждает, что он ее муж, то пусть и позаботится о гардеробе жены. А она, пожалуй, ляжет спать, день был трудный, а тяжелые воспоминания забрали у нее остатки сил, раздумывать о чем либо еще не было уже никакого желания. А еще ей предстоит как-то объяснить матери, что ее дочь теперь герцогиня Адъяр и вынуждена уехать, оставить ее одну. Но утро вечера мудренее – так когда-то говаривала ее няня.