Читать книгу Радуга судьбы - Галина Турбина - Страница 4

Пока Альвина все рассказывала матери, герцог вместо того, чтобы уйти, прошелся по дому и попал в тесную кухню, где увидел испуганно икнувшую девчонку, преграждавшую недавно ему путь на второй этаж. От плиты к нему шагнула немолодая женщина и воинственно уперла руки в бока.

– Что вам надобно здесь? – недобро спросила повариха.

Герцог дернулся, чтобы поставить на место зарвавшуюся прислугу, но тот час же передумал – он не для этого сюда пришел.

– Доброе утро, дамы, – произнес учтиво Себастин, – позвольте представиться – герцог Адъяр, муж вашей хозяйки леди Альвины.

– Что? – растерялась повариха. – Как муж!

– Вот так, муж, – развел руками герцог, улыбаясь, – единственный и неповторимый.

Девчонка покосилась на трость в руке мужчины и пискнула:

– А вы это…, не врете?

– Нет, милая, я не лгу, – ответил Себастин, надеясь, что его улыбка не превратилась в оскал.

– Вилма! – прикрикнула на девчонку повариха, – Нельзя так разговаривать с господами.

Себастин подумал, что воспитание в этом доме всем бы не помешало, включая и хозяек.

– Вы что-то хотели? – уже немного подобревшим голосом спросила повариха.

– Да, леди Альвина и леди Инесса беседуют в гостиной и просили их не беспокоить. А я, честно говоря, не завтракал. Не покормите меня? Как вас, кстати, зовут, милая женщина?

– Ой, прямо уж и милая, – зарделась повариха, – Агатой меня зовут. А я сейчас покормлю вас. Вот садитесь туточки.

Женщина засуетилась, стала вытирать и так чистый стол и табурет. Герцог присел на предложенное место, повариха быстро поставила перед ним тарелку с дымящийся кашей.

– Извините уж, господин, что так скромно, вот госпожа Инесса приказали подать чай в гостиную, да где ж я его возьму-то, вчерась еще кончился, а бакалейщик давеча отказался дать в долг.

Герцог чуть не подавился кашей (между прочим вкусной, рассыпчатой). Отложив ложку, он спросил:

– И часто у вас не бывает чая к завтраку?

– Первый раз такое, – тяжело вздохнула женщина, – мы ж когда приехали сюда, то жили хорошо, богато, только вот деньги-то и золото не бесконечны же. А взять еще неоткуда. Альвина уж кажную копейку считала, да все равно деньги, что вода, утекают. Вот по вам видно, что вы не бедный господин. Нашу девочку заберете отсюдова?

– Да, сегодня бы хотелось выехать, – ответил мужчина.

– А и хорошо, что сегодня, зачем тянуть-то. Только вот как же госпожа Инесса-то, здесь что ли останется?

– Да, она останется, – герцог не хотел этого говорить, но все же добавил. – Герцогине я оставлю денег и золота, у меня с собой много нет, но в ближайшее время я пришлю еще, чтобы госпожа Лэвирин купила другой дом, намного лучше этого и оплатила все долги. Вашей госпоже больше не придется завтракать без чая.

– Ой, божечки, – покачала головой повариха, – вижу, что вы ничего не знаете. Нельзя давать госпоже в руки деньги.

– Почему? – удивился герцог.

Женщина, поджав губы, выглянула из кухни, закрыла дверь и, вернувшись к столу, села напротив мужчины.

– А я сейчас все расскажу, господин, как мы жили все эти годы и почему нельзя хозяйке деньги давать.

То, что рассказала кухарка, повергло его в шок. Конечно, он догадывался о том, что непросто живется Альвине, но вот то, что герцогиня пьет, для него было откровением. Себастин еще более укрепился в мнение увезти отсюда Альвину.

***

А в это время Альвина все рассказала матери, ну или почти все.

– Мама, я сделаю все, чтобы тебя помиловали, брошусь в ноги королю и королевы, думаю, что и Себастин так же все предпримет для того, чтобы ты смогла отсюда уехать, – закончив свой рассказ, уверенно сказала Альвина.

– Вовсе нет, – произнесла заметно повеселевшая герцогиня, – ты не поедешь никуда, пока твой муж не сделает все, чтобы меня помиловали. И вот тогда мы вместе уедем. Ты обещала только что не оставлять здесь меня одну.

Альвина стиснула зубы, чтобы не застонать вслух от такого эгоизма матери. Девушка вдруг подумала, что, пожалуй, хочет уехать с Себастином, и желательно без матери. Если она здесь останется, то просто сойдет с ума от безысходности или начнет пить, как мать.

– Мама, – стараясь говорить спокойно, хотя ей это давалось с трудом, произнесла девушка, – я ведь тебе сказала, что Себастин грозится увезти меня силой. И он это сделает.

– Да брось, – махнула на дочь рукой герцогиня, – он просто стращает и никогда не пойдет против тебя. Я же помню его, он был мягким, добрым, бегал за тобой, как щенок. Я подумывала, что он станет нашим зятем, но твой отец наотрез отказался даже говорить со мной об этом. Ты же помнишь, как он не терпел этих выскочек, появившихся, казалось, из ниоткуда, и получивших титулы и земли из рук короля Флориана непонятно за какие заслуги. Не переживай, твой Себастин сделает все так, как скажешь. Тем более, что он виноват перед тобой – столько лет не интересоваться женой! Вот пусть и искупает свою вину – постарается забрать и меня из ссылки, а не только тебя.

– Это немыслимо, мама! – не сдержав своего возмущения, громко воскликнула Альвина. – Ты как будто не слышала, что я тебе рассказала! Это я виновата перед ним, мама! И он не имеет права забрать и тебя, по крайней мере, пока не может это сделать!

– Нисколько ты не виновата, ну подумаешь, разыграла мальчика, зато в конечном итоге он оказался по-настоящему женат на тебе. Так что должен благодарить, а не винить. И если ты забыла, то я помню, что отец твоего дорого Себастина виноват в том, что мы все потеряли! Да и Себастин, если ты помнишь, громил наш замок. Так что это он кругом виноват, а не ты. И он должен искупить свою вину.

– Мама! – возмутилась Альвина. – А что ты же не вспоминаешь, что отец тоже виноват в наших бедах, может даже намного больше, чем герцог Адъяр и его сын. Как он мог так поступить с нами, мама? На что он рассчитывал, организовывая заговор против короля?

– Прекрати! – строго сказала герцогиня. – Твой отец был честным, благородным человеком и не мог спокойно жить, зная, что на троне сидит узурпатор. Во всем виноват этот бастард Флориан и его прихвостни, такие же негодяи, как и он.

Девушке пришла в голову мысль, что, возможно, мать не так уж и невиновна.

– Ах, мама, мама, – тяжело вздохнув, почала головой Альвина.

– Сделаешь все, как я скажу. Твой муж уедет один, без тебя, а мы подождем, пока он добьется моего помилования, если хочет получить тебя, то пошевелится. А ты должна потребовать от своего мужа создать здесь соответствующие нашему положению условия. Пусть купит дом, помнишь тот, в котором мы жили первый год? Еще потребуй, чтобы он оставил побольше золота и денег, но теперь я буду ими распоряжаться, а то ты неизвестно куда дела все, что мы привезли сюда. На что ты потратила наши деньги, Альвина? Почему у нас ничего не осталось?

Альвина пораженно смотрела на мать. Все эти годы она старалась как могла вести дом, экономить средства, считала каждую копейку. Да, когда приехали в этом богами забытый город, Альвина не сразу поняла, что деньги надо не просто экономить, а строжайше экономить. Но ведь золото и деньги, которые она смогла достать из тайника вообще могли им не достаться. И как бы они тогда жили? Когда деньги, золото, драгоценности почти кончились, Альвина стала продавать одежду, мебель, хорошо, что желающих купить было хоть отбавляй. И мать никогда не интересовалась, откуда дочь берет деньги, с чего вдруг они меняют дом, почему ее гардероб поредел, только недовольно морщилась и выговаривала ей, перестав получать на завтрак то, что любила и еще больше замыкалась в себе. Герцогиня жила в каком-то своем мире, отгородившись от дочери. И только хмельная она в какой-то мере возвращалась к себе прежней, но это нисколько не радовало Альвину. Мать, оживавшая после приема вина, быстро впадала в буйство и успокоить ее было трудно. Наутро герцогиня мучилась похмельем и не помнила, что было накануне. Или делала вид, что не помнит? Эта мысль, пришедшая только сейчас, подступила невыносимой горечью к горлу.

И вот мамочка очнулась, воодушевилась, вполне в трезвом виде, но ничем хорошим это для Альвины, похоже, не обернется.

– Мама, то есть ты хочешь, чтобы я шантажировала Себастина? Не будет помилования матери – не получишь жену. Так что ли? А тебе не приходило в голову, что он столько лет даже не вспоминал про меня. Так с чего ты решила, что он и дальше не сможет жить без жены? Не боишься – если мы выставим твои условия, Себастин просто уедет и забудет про меня уже навсегда?

– Доченька, – хитро прищурилась герцогиня, – Себастин не просто так приехал. Ты ему понадобилась, это – несомненно, иначе он бы не появился здесь. Так что ты ему, думаю, очень нужна и он выполнит наши условия.

– Какие условия я должен буду выполнить? – внезапно раздавшийся голос заставил женщин повернуться к дверям.

В проеме стоял герцог и хмуро разглядывал герцогиню и ее дочь. Альвина подумала, что они с матерью так увлеклись разговором, что не услышали, как Себастин открыл дверь. Вот интересно, сколь долго он там стоит?

– Вам не кажется, ваше сиятельство, – раздраженно произнесла девушка, – подслушивать под дверью не достойно герцога Адъяра?

– Это не вам решать, Альвина, что достойно герцога, а что нет, – отозвался Себастин, проходя в гостиную и останавливаясь напротив кресел, где сидели женщины, – вы и раньше не очень-то были любезны, а в этой глуши вообще потеряли остатки своего воспитания.

– Ну что вы, Себастин, – защебетала герцогиня, ей пришлось высоко поднять голову, чтобы говорить с мужчиной, – вы все не так поняли. Как мы можем ставить вам какие-то условия! Мы можем только просить вас выполнить наши пожелания. И да, вы, конечно же, правы, мы совсем одичали в этой глуши. Но как только попадем в приличное общество, соответствующее нашему происхождению и воспитанию, так сразу же все образуется, наладится. Знаете, есть такая поговорка – с кем поведешься, от того и наберешься. В этом ужасном городе, сами понимаете, нет обходительных, галантных и не побоюсь этого слова, породистых аристократов. Откуда им здесь взяться? И мы, несмотря на врожденное благородство, утонченность, видимо, начали скатываться до их уровня. Но, я еще раз посмею повторить – все быстро вспомнится, исправится, как только мы попадем в подобающее нам общество.

– Вы уверены в этом? – вкрадчиво спросил мужчина.

– Конечно, – твердо ответила герцогиня.

– Ну-ну, – недобро усмехнулся Себастин, – только вот какая незадача, леди Инесса, вы остаетесь здесь и продолжите общаться с грубыми, невоспитанными и незнатными горожанами. Так что, увы, вам еще очень долго придется скрывать свои врожденные воспитанность, доброту, тактичность и изысканность. А ваша дочь поедет со мной и, надеюсь, все же проявит присущие ей доброту, обходительность, уважительность к другим.

Фразы были напитаны иронией, это Альвина уловила. Ну да, она никогда не страдала всепрощением, деликатностью. И что с того? Будь она мягкой, ранимой, сломалась, не выдержала бы всего того, что ей пришлось пережить.

– Нет, Себастин, – победно улыбнулась герцогиня, – вы ошибаетесь, Альвина не поедет с вами никуда, пока вы не добьетесь моего помилования. Она, как примерная, любящая дочь, не бросит на произвол судьбы свою мать. А если вы попробуете увезти ее силой, то мы будем отчаянно сопротивляться. И я обращусь к королю, пусть он защитит нас, слабых женщин, от произвола и насилия.

Герцог презрительно, как казалось Альвине, кривил губы, рассматривая женщин, и не торопился высказаться.

Девушка замерла в ожидании ответа Себастина. Ей пришла в голову мысль, что мать, похоже, вполне справится и без нее, а если Себастин уступит теще, то… будет очень плохо. Альвина, теперь она это поняла со всей ясностью, готова уехать немедленно и забыть этот город, как страшный сон и, что уж таится от себя, она боится – а вдруг Себастин передумает и не возьмет ее с собой. Еще полчаса назад девушка, видя потерянную мать, не представляла, как она ее оставит, а сейчас осознала, что мать с легкостью жертвует благополучием дочери ради себя любимой. Альвина столько лет заботилась о ней, вела их нехитрое хозяйство, наконец, зарабатывала своим трудом, так пусть теперь мамочка отпустит ее. Да, пусть она, как дочь поступает эгоистично, бросает мать, как та выразилась, на произвол судьбы, возможно, потом ее будет мучить чувство вины, но оставаться здесь, когда забрезжила надежда изменить свою жизнь к лучшему, выше ее сил.

– Вы намерены пожаловаться на меня королю? – спросил Себастин.

–Да, если вы вынудите к этому, – уверенно ответила герцогиня.

– Леди Инесса, – обманчиво мягко проговорил мужчина, – неужели же вы забыли, что вам запрещена любая переписка, включая и прошения королю? Ваши письма, как вам известно, просто не дойдут до Его Величества.

– А, как же…так…, – растерялась герцогиня, – нет, вы не правы…этого не может быть…

– Вы что не знали? – удивился герцог. – То есть за столько лет вы ни разу не пытались отправить королю прошение о помиловании?

– Я пыталась, – призналась Альвина, – но мне пришел ответ, что если я еще раз посмею обратиться к королю, то нас закроют в остроге.

– Почему же ты мне ничего не рассказала! – возмутилась герцогиня. – У нас столько друзей, они бы помогли нам, и прошения достигли бы короля!

– Мама! – с обидой в голосе воскликнула Альвина. – Тебе все это время было ни до чего! Что же ты сама за столько лет не обратилась к этим друзьям? Почему я, а не ты писала королю?

– Но ведь это ты взяла все в свои руки, значит, это ты должна была…

– Как ты можешь так говорить!? – Альвина застонала от раздражения и злости на мать.

– Дамы! – вмешался герцог. – Я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши выяснения отношений.

– Так не слушайте! – взвилась герцогиня. – То, что я не смогу быстро достучаться до короля не отменяет того, что Альвина не поедет с вами до тех пор, пока вы не привезете мое помилование. Так ведь, доченька?

Альвина опустила взгляд и молчала. Герцог, взглянув на склоненную голову девушки, веско уронил:

– Моя жена едет со мной немедленно.

– Нет, – взвизгнула герцогиня, и обратилась к дочери: – Что же ты молчишь?

– Себастин, – подняла голову Альвина и неуверенно произнесла, – вы должны понять…

– Альвина, – перебил ее герцог, – перед входом в ваш дом стоит моя карета. Я прошу вас пройти в нее. Думаю, вряд ли в этом доме есть что-либо настолько дорогое для вас, чтобы вы захотели взять это с собой. Все, что вам понадобится в пути, мы купим по дороге.

– Не смейте распоряжаться в моем доме и приказывать моей дочери, – несмотря на слова, уже неуверенно сказала герцогиня, – она никуда с вами не поедет.

Себастин протянул руку девушке:

– Альвина?

Девушка беспомощно посмотрела на раскрытую ладонь мужчины, затем перевела уже виноватый взгляд на мать. Герцогиня растерянно смотрела на дочь, хлопала ресницами и кривила губы в преддверии слез.

«О, богиня, – простонала мысленно Альвина, – Нет! Как бы и что бы там ни было, но я не могу вот просто так, сразу, поспешно уехать. Как мать останется здесь одна?»

Девушка вложила свою ладонь в руку Себастина и, опираясь на нее, встала с кресла напротив мужчины.

– Ваше сиятельство, вы требуете от меня невозможного, я не могу…

– Нет, – оборвал Альвину Себастин, – ничего неприемлемого я не требую, и вы вполне можете уехать сейчас же.

– Нет, нет, вы не понимаете, – замотала головой девушка.

Она попыталась вырвать свою кисть из жесткого захвата ладони Себастина, но он не отпустил. Ну, не драться же с ним, право слово?

– Послушайте, Альвина, – мягко обратился мужчина к девушке, – я оставил деньги вашей кухарке, она рассчитается в лавках и еще останется. У вас же есть кому поручить хотя бы ненадолго заботы о герцогине? Я оплачу все хлопоты.

Девушка кивнула:

– Да, у меня есть на примете одна женщина.

– Прекрасно, по пути мы заедем к ней и договоримся, надеюсь, это не займет много времени. Когда приедем в столицу, то все решим окончательно по поводу вашей матери. Но она, без сомнения, останется здесь.

– Доченька, – начала всхлипывать герцогиня, – как ты можешь слушать его и соглашаться с ним. А вы, герцог Адъяр, как смеете обсуждать меня в моем же присутствии.

– Мама…, – потерянно пролепетала девушка.

Себастин отпустил ладонь Альвины, затем обхватил ее за талию и притянул к себе, крепко обняв одной рукой, в другой он держал трость, от неожиданности она охнула.

– Прекратите, что вы делаете? – возмутилась девушка, положив ладони на грудь мужчины и попытавшись оттолкнуть его.

– Я уже говорил, Альвина, – сказал Себастин, опаляя лицо девушки горячим дыханием, от которого у нее забилось сердце и пересохло во рту, – вы поедете со мной в любом случае и вам решать, как это будет. Свободно и комфортно, или насильно и связанной. С вашей матерью все будет в порядке, я позабочусь об этом. Вы даже, возможно, ее навестите спустя время. Вы поедете добровольно со мной в карете?

– Да, – согласилась Альвина, затуманено глядя в глаза Себастина, совершенно забыв о том, что рядом сидит мать и видит их объятия.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул герцог.

Себастин выпустил из объятий Альвину и потянул за собой к дверям.

– Альвина, – окликнула герцогиня дочь.

– До свидания, леди Инесса, – бросил Себастин, он не позволил девушке оглянуться, держа ее крепко за плечи, уводил из комнаты.