Читать книгу Свадьбе быть, или Смертельный полет грифона! Книга 2 - Галина Васильевна Очеретяная - Страница 14

– Обалдеть! – шокировано выдала я, продолжая лежать сверху на Декране.

Нас отбросило далеко от места событий, но я до сих пор пребывала в шоке.

Когда мы падали, Декран успел сгруппироваться и принял все падение на себя, а я оказалась сверху.

– Ты помнишь? – осторожно поинтересовался мужчина, по-собственнически расположив свои руки на моей попе и спине.

– А ты? – я оперлась ладошками о его грудь и немного привстала, чтобы посмотреть в глаза магу, в которых отражалась такая непередаваемая гамма чувств, что я буквально в них утонула.

– Опять твоя заслуга, – проговорил маг и громко расхохотался.

Я впервые видела его таким. Напряжение спало. Сейчас мужчина был слишком расслаблен и чего кривить душой, он был настолько привлекателен, что я залюбовалась его искренним смехом и ямочками на щеках.

Какой же он разный.

– Драконы? – очень тихо прошептала я.

– Кто бы мог подумать! – он взъерошил пятерней свои волосы и сел со мной на руках.

Поза оказалась странной. Чтобы было удобнее, я обхватила его торс ногами, отчего под попой ощутила заметно увеличивающийся в размерах бугор. Его руки удобно разместились на моей спине и плотно прижали к груди мужчины.

– Мы же будем молчать? – то, что у драконов ничего не получилось с нашей памятью, говорить не стоит.

– А смысла что-то кому-то говорить нет, – пожал плечами Декран. – Они не угроза для нашего мира.

– Мы не угроза для вас, – услышала я в голове насмешливый голос и посмотрела выпученными глазами на мага. У него было то же состояние, что и у меня. Мы замерли. – Девочка тебя прикрыла собой, и нам не удалось стереть вам память.

– Мы будем молчать, – хмуро проговорил Декран.

– А вам никто и не поверит, – хохотнул тот же голос. – Защиту мы изменили так, что теперь и твоя девчонка нас не найдет, – Чего? Да я и не собиралась трепаться и искать вас!

Декран вскочил на ноги, но меня так и не выпустил из рук.

Мы с ним вглядывались в горизонт, но больше не видели ни загадочного сияния, ни разноцветного марева. Повсюду расстилалась только гладь воды.

– Вы в двух днях от ближайшей суши, – продолжал веселиться дракон. – Пришлось немного изменить ваш курс и вынести с другой стороны нашей защиты,– и как они меня интересно телепортировали вместе с кораблем? – Мы умеем передвигаться в скрытых тайных коридорах коротких путей независимо от возможностей магии или антимагии.

– Спасибо, – прошептала я. Говорить громко бессмысленно. Они же читают наши мысли, они залазят в наши головы и говорят с нами на расстоянии. Мы так не умеем.

– Кажется, я проголодался, – прохрипел Декран, и не спуская меня с рук, поспешил вниз. – Надеюсь, что есть мы теперь будем вместе.

– Можно меня уже и отпустить, – проворчала я.

В объятиях удобно, но поза слишком интимная и меня бросало в жар от этих прикосновений, а еще тот невесомый поцелуй не дает покоя. Зачем он меня поцеловал? Губы горячие, но чужие. Я никогда не целовалась с Дамианом, хотя часто представляла нас вместе, но Декран… с ним все по-другому. Даже смотрит на меня маг иначе, чем грифон – по-собственнически что ли? Не разберу.

– Я испугался сегодня за тебя, – прошептал мужчина и прежде чем отпустить, крепко обнял. Его руки дрожали, а ладонь стала липкой от пота, но меня это не волновало.

Кто этот мужчина, что готов умереть за совершенно бесполезную и чужую девчонку? Почему он тогда так сказал? Почему готов был выкупить мою жизнь собой?

Его поступок бессмысленный, лишенный всякой логики.

А Дамиан? Он ведь тоже готов был пожертвовать своим бессмертием ради меня, но Дамиан никогда не проявлял в отношении меня заботы. Он просто в один прекрасный момент на балу признался мне в своих чувствах. До самого бала я была для него пустое место, лишь младшая сестра его друга. Откуда такая резкая перемена в грифоне? Почему он решился открыться мне? Это я, сколько себя помню, любила его, а он? Он никогда не видел во мне женщину. Всегда называл малявкой и смеялся надо мной, но я упрямо продолжала его боготворить и любить.

А Декран? Он совершенно другой. Он ломает все преграды, разрушая то хрупкое нежное чувство, что я несла к Дамиану. Декран мало говорит, но сделал для меня очень много. Это не просто благодарность за жизнь – ему нравится обо мне заботиться, хоть он все и отрицает, ворчит.

Накрывали мы на стол вместе. И каждый раз, когда наши пути пересекались, улыбались друг другу.

Казалось, что все прошлые обиды совершенно незначительны и сейчас не важны.

Декран не мог по-другому и я действительно его простила. Иногда обстоятельства сильнее нас.

– У нас осталось два дня, – грустно заметила я.

Как бы я не радовалась скорой встрече с родными, мне совершенно не хотелось расставаться с Декраном. Я прикипела к нему всей душой.

– Ну, – протянул Декран, отрезая кусочек мяса. – Теперь ты будешь в безопасности. Да и жених твой надеюсь, больше не спустит с тебя глаз.

– Жених, – горько хмыкнула я.

– Ты же этого хотела? – он подался вперед, всматриваясь в меня. – Ты ведь к нему так стремилась?

– Стремилась, – буркнула я, но хочу ли я теперь быть с ним?

Моя любовь какая-то слепая, неловкая получилась. Рядом с Дамианом я всегда волновалась, переживала, как выгляжу, не болтаю ли чепухи, но почему с Декраном у меня нет такой неловкости, словно он мне ближе всех родных? Рядом с магом мне безразличен внешний вид. Я иногда могу выругаться в его присутствии и знаю, что Декран меня не осудит. Дамиан бы неодобрительно покачал головой и сказал, что девушки так не выражаются.

– Эй, – Декран сел поближе ко мне, приобнял за плечи немного встряхнув. – Ты чего расстроилась? Все ведь закончилось хорошо.

– Ага, – кивнула растерянно я. – Теперь никто не будет тебя тормозить, и ты быстро расправишься со своими врагами, помогая навести мир в Гарпиевском Княжестве.

– Ну, я бы не отказался показать тебе Гарпиевское Княжество, когда внутренние междоусобицы закончатся, – и сверкнул загадочно глазами в мою сторону.

– Сомневаюсь, что князь Вардек Си Де Рангос обрадуется мне. Он же ненавидит людей, – хмыкнула я, вспоминая мамины рассказы. – Он кроме себя любимого больше никого не жалует. Может и неплохо, что его пытаются свергнуть? Может пора отдать бразды правления более гуманным соклановцам? – хотя в гуманности гарпий я вообще сомневалась. Нужно быть не просто жестоким, а бессердечным, чтобы своих же пустить в расход на драгоценные камушки.

– Так говоришь, будто лично знаешь его, – недовольно проворчал Декран.

– О, я наслышана, об этом подлом лицемере, – закатила глаза. – Все к чему он не прикоснется, тут же уничтожает.

– В его жизни было слишком много предательства, – встал на защиту своего кумира Декран.

– Но это не дает ему никакого права распоряжаться чужими судьбами, – прошипела я.

Если бы мама вовремя не сориентировалась, то сидеть бы ей в гарпиевской клетке. Хорошо, что папа помог, да и Магдалена не осталась в стороне. Вот только у Магды свои счеты с этой сволочью. Он убил собственного ребенка, а мать, близкая подруга Магдалены, практически сестра, от горя покончила собой и прокляла его посмертно. Но недолго он мучился. Всего сто сорок лет в образе зверя пробыл, а потом мама по незнанию помогла ему добраться до Источника и снять с него проклятие. Теперь этот гад живет и процветает у себя в горах.

– А хочешь, я расскажу тебе его историю? – как-то невесело хмыкнул маг. – Никто кроме меня не знает этого, но ты ведь умеешь молчать?

– Он мне не интересен, – отмахнулась я. – Ничего не хочу слышать об этой подлой твари.

– А я все-таки поведаю, – и положив руку на спинку моего стула, стал легонько поглаживать мое плечо. – Жил был себе один наивный гарпий – молодой князь, который брал от этой жизни все, – и так это горько прозвучало, что я невольно поежилась. Почему Декран так защищает Вардека? – Он очень любил женщин, но ни одна надолго так и не задержалась в его постели, пока он не встретил ее.

– Кого? – хрипло спросила я.

– Это была светлая девочка – молодая неопытная, но сильная магичка и звали эту девочку Рената, – что? Он говорит о названой сестре Магдалены? – Она вскружила голову молодому князю. Он не устоял перед ней. О, какой головокружительный роман у них был. Никто не верил в их чувства.

– Разве князь умеет любить кого-то кроме себя? – вот не верю ни единому его слову.

– А то и не совсем любовь была, – хмыкнул маг. – Как оказалось позже. Эта светлая девочка Рената прекрасно практиковалась на любовных зельях и приворотах. Она так преуспела в этом, что князь догадался не сразу. Рената забеременела от него…

– Я знаю эту историю, – Магдалена однажды рассказала мне об этой трагедии. – Он убил собственного ребенка.

– А ты знаешь, что она носила в своей утробе? – мое плечо больно стиснули, отчего я вскрикнула.

– Не что, а младенца – живого, не рожденного человечка, – нахмурилась я.

– А вот здесь начинается самое интересное, – хмыкнул Декран. – Рената была великолепной магессой и перед планируемой ею беременностью провела один занимательный ритуал.

– Что? – об этом я не знала.

– Но и это еще не все, – Декран не церемонясь, пересадил меня на свои колени и в который раз уткнулся носом в мои волосы. – У нее был любовник, другой сильный маг и именно он разработал этот чудовищный план, – что-то от его рассказа у меня мурашки по коже. – Этот маг хотел получить бессмертие. Очень маленький круг существ знает о ритуале, который помогает смертному обрести вечную жизнь, – что? Разве такой ритуал существует? – Но он каким-то образом достал этот ритуал, и для его осуществления требовался ребенок от самого сильного двуипостасного. Тогда они выбрали себе жертву. Именно Вардеку досталась такая честь. Заклинание приворота и ожидаемая беременность. Вот только в чреве Ренаты был не ребенок гарпия. Тот ритуал перед зачатием дал сбой и внутри женщины рос самый настоящий монстр – не человек и не гарпия и он был безумен. Вардек сначала не мог понять, в чем дело, когда пытался дозваться до своего сына. Он радовался своему малышу, но спустя несколько месяцев заметил это отклонение, но сделать уже ничего не мог. Процесс был необратим…

– И тогда он избил Ренату, спровоцировав выкидыш, – закончила я за него.

– О нет, тут Вардек вообще не при чем, – мотнул головой маг, прижимая меня к себе ближе. – Избил ее как раз любовник Ренаты.

– Но почему? – вообще такое в голове не укладывается. Я знала другую сторону истории.

– Любовник тоже почувствовал в чреве монстра, а не маленького гарпия.

– Стоп, – перебила его. – Но ребенок рождается в человеческом обличье и только в десятилетнем возрасте получает вторую ипостась.

– А ты хорошо осведомлена Илария, – хмыкнул Декран. – В этом и была суть ритуала. Рената должна была родить именно маленького гарпия, а тот маг отобрал бы себе его сущность при помощи забытого ритуала. По сути, он сам хотел стать гарпием, тем самым обретя бессмертие.

– Но это же безумие! – я вскочила с колен. В голове не укладывается. – Это невозможно.

– Тем не менее, это так, – маг встал следом за мной. – Ему нужно было маленькое разумное существо, а не неуправляемый монстр, поэтому он и сбросил свою злость на Ренату.

– А Вардек?

– А Вардек тоже был зол и не вмешался. Он просто смотрел на то, как его ребенка убивают, но пойми Илария, – он метнулся ко мне, схватив за лицо с каким-то безумием в глазах, прожигая меня взглядом. – Как бы гадко это не звучало, тот ребенок был не жилец и все равно бы умер.

– Но Вардек не помешал, – тихо пропищала я.

– Он превратил в пепел того мага, но Рената тоже не осталась в стороне и выплеснула свою агрессию посмертным проклятием, обрекая князя на многие года звериной сущности. И когда она это делала, появилась ее подруга – нынешняя королева Магдалена и естественно увидела конец всего этого «спектакля», предположив, что именно Вардек изжил ее дражайшую подругу, спровоцировав выкидыш. Она вплела всю свою силу в ее проклятие, тем самым усиливая его действие, а потом сбежала. Он искал ее, но так и не нашел.

– Это какой-то невообразимый бред, – пробормотала я, пытаясь переварить услышанное.

– Вардека и его не рожденного сына просто использовали, – глухо пробормотал мужчина. – С тех пор он и стал таким отшельником, презирая все и всех вокруг, используя живых существ в своих целях. Конечно, это его не оправдывает, но именно так он мстил за свое одиночество и ненавидел детей. Через них можно манипулировать, а Вардеку такая слабость была ни к чему. Он, какое – то время, даже был рад, что у него больше не будет потомства. Значит, его никто не сможет использовать, – это совершенно иная история. Я слышала все по-другому.

– Почему же тогда все считали Вардека подлецом и убийцей? Почему он не рассказал, что произошло на самом деле?

– А зачем? – лениво пожал плечами Декран. – На тот момент ему было все равно. Он как безумец искал способ снятия проклятия, а потом что-то кому-то доказывать было поздно. Ребенка было не вернуть, Рената погибла, приворот исчез вместе с ее смертью, а проклятие с каждым годом набирало обороты.

– Безумие, – Вардек стал жертвой коварного плана. Его бы надо пожалеть, но я не могу этого сделать. Возможно, Рената и виновата, но подлость и цинизм князь взрастил в себе сам. – А этот ритуал? – сглотнув, тихо спросила я.

– Тоже хочешь бессмертия? – скривился маг.

– Нет, но лучше бы его вообще уничтожить, чтобы в будущем ни у кого не возникло такого соблазна, – такие вещи не должны существовать.

– Вардек позаботился об этом, – хмыкнул мужчина. – Он обо всем позаботился.

– Ты очень предан ему, – заметила я. Он рассказывал так, будто бы сам все это пережил. Я слышала в каждом произнесенном слове боль и вселенскую обиду.

– Хоть кому-то в этом мире мы должны хранить преданность, – как-то криво усмехнулся Декран. – Вардек верен сам себе, но Илария ты не думай об этом, – меня снова стиснули в крепких объятиях. У него пунктик на мне – прикоснись к Иларии каждые пять минут. – Я замолвлю за тебя перед ним словечко.

– Больно надо, – фыркнула я.

Ребенка жалко. Несмотря на то, что заклинание уже изначально приговорило его к смерти, сотворив из маленького человечка безумного монстра, он стал разменной монетой в планах того мага и Ренаты, а Вардек… Вардек стал тем, кем стал и этого не изменить. И если он не виноват, вернее косвенно виноват в смерти своего дитя, то этого тоже не изменить. Прошлое невозможно исправить.

Мы молчали. Декран так и стоял, замерев со мной в руках. Я не шевелилась. Было горько от осознания несправедливости жизни. Иногда наши поступки служат нам во вред, а недосказанное слово порождает непонимание и ненависть.