Читать книгу Моя еврейская бабушка (сборник) - Галия Мавлютова - Страница 20

Многовековая борьба за права женщин закончилась полным поражением последних. Прав добились, но радости от победы мало, ведь бывшие кормильцы такую ношу с плеч свалили! Теперь женщинам самим приходится думать о куске хлеба, а вокруг все только дорожает. Тот же набор продуктов стоит уже в два раза больше, чем в предыдущий месяц. А дальше что же будет? И по врачам ходить накладно стало, а зубы так и вовсе в бриллиантовые превратились.

Примерно с такими мыслями я уселась в зубоврачебное кресло. И хотя процедура предстояла небольшая, все равно муторно на душе было. А тут еще доктор долго возится с бумагами, и что она там пишет? Стихи, наверное… Наконец справилась с бумагами, подсела ко мне, что лечить, дескать, будем? В ответ просится нечто скабрезное, но я молчу, терплю изо всех сил, нельзя же говорить под руку. Боюсь здоровью навредить. Как всегда, отвечаю, зубы ремонтируем, но, только, не забудьте, у меня аллергия. Жестокое заболевание! Ах, ах, засмеялась доктор, ох уж эта аллергия. Симпатичная такая докторша, веселая, ей-то что, сейчас мне пломбу поставит, деньги в карман сунет, и за следующего примется, там за дверью целый взвод выстроился. А доктор все веселится, видимо, желая меня растормошить, мол, недавно в гостях была, там точно такая же была, тоже с аллергией. Шестьдесят лет, высокая, дородная, статная. И это я не ем, и это я не пью, а это уберите от меня подальше. Типа вырвет меня сейчас. Мы все прыскаем в кулаки, но виду не подаем. Она еще с часок посидела, поманежилась, и убежала, не прощаясь, а мы только этого и ждали, и выпили и закусили, чем бог послал. В общем, славно погуляли.

Я не сдержалась, повернула перекошенное ожиданием лицо и спросила, мол, вы это к чему рассказываете? Лечите давайте, соловья баснями не кормят, мне на работу бежать надо, денежки зарабатывать. В том числе и на лечение зубов. Я – женщина эмансипированная! На зубы, хлеб и сапоги сама зарабатываю. А доктор, милая такая, симпатичная, только ухмыляется, и явно не спешит мне пасть выворачивать. И все-то про дородную женщину вспоминает, дескать, снова пришла она недавно, что-то в зубе подправить надо было. Прямо не узнать женщину, вся из себя высокая, только вроде еще выше ростом стала, статная, румяная, полна жизни. Спрашиваю ее насчет того и этого, что можно, что нельзя, а она знай рукой машет, никакой такой аллергии нету. Быльем поросла.

– Так что же с ней произошло? – Я невольно заинтересовалась, но еще ежусь от страха, все ерзаю в кресле, никак не могу удобную позу выбрать.

– А она влюбилась! В молодого! – торжествующим тоном произнесла доктор и посмотрела на меня почему-то вызывающе. Это как в подкидного играть: она мне валета, а я ей немедленно даму, да козырную, хлесть-хлесть, чтобы неповадно было.

– Эк ее разобрало, в шестьдесят-то лет! То-то у нее зубы все выпали! – громко выплеснулось из меня, и от возмущения я прямо таки вросла в кресло.

Лечила бы уже скорее, а то время идет, а она мне какие-то шутки шутит. Про великовозрастных дамочек разные ужасы рассказывает. Да они еще и не такое сотворить могут!

– Да, она просто взяла и влюбилась. – Доктор перетирала какие-то блестящие штучки, не торопясь приступать к лечению. – А зубы у нее, между прочим, не выпали, женщина в Египет собралась, решила перед отъездом подправить пломбу.

Сижу в кресле, а внутри прямо всю выворачивает, злобой истекаю, как змея ядом в период сезонной линьки Я вся такая крутая, молодая и красивая, и вынуждена биться за лучшую долю в одиночку, а хорошие мужики достаются шестидесятилетним теткам.

– О-ох уж эти шестидесятилетние, – притворно вздохнула я, – им бы о душе да о здоровье подумать, а они на свою шею молодых мужиков сажают.

– Ничего на шею она не посадила, – горячо запротестовала доктор, – он военный летчик, всего на десять лет ее моложе, но уже на пенсии. А у военных пенсия большая!

– Да уж… – Я сбросила следом за дамой важного короля (играть – так по-крупному). – Пенсия явно не больше его аппетита. Всю прожрет, да еще добавки попросит. Не было у бабы заботы, так купила порося.

– А он еще молодой пенсионер, он вдобавок к пенсии где-то там служит, у него и зарплата имеется.

Доктор сбросила туза прямо под ноги моего короля, видимо, она его в рукаве форменного халата прятала до поры до времени, но я крепкий орешек. Меня просто так не проймешь. Мне факты нужны! У меня еще есть карты в загашнике. И козырей хватает.

– Значит, сбитому летчику квартира ее понравилась. Свою жене оставит, а жить-то где-то надо, вот он и приткнулся к дородной и статной. Думает, помрет скоро женщина, зачем квартире пустовать. И размер нашел подходящий: чем больше баба, тем сытнее за ее пазухой! – едко хмыкнула я.

Лечить зубы расхотелось. Во мне не на шутку разыгралась вековая женская ненависть к примакам и альфонсам всех фасонов и мастей, а заодно к их великовозрастным нянечкам.

– А он вдовец! У него своя квартира есть!

Перед моим носом лязгнули металлические подставки. Да, это будет покруче моего козырного туза…

– Тогда он оставит свою любимой дочери! Или сыну! – Я едва увернула голову от мелькающих и сверкающих стоматологических предметов.