Читать книгу Стань лидером рынка! Техники ниндзя для революции в вашей нише - Гари Шапиро - Страница 8

Когда я рос, под «доступом к знаниям» имелся в виду стройный ряд блестящих энциклопедий. Если бы вы сказали мне, что у моих детей будет возможность находить ответы на жизненно важные детские вопросы вроде «Как дышат дельфины?», «Что такое черная дыра?» и «Как строились пирамиды?», спросив вслух маленький черный цилиндр на кухонном столе, я решил бы, что вы оголтелый фанат научной фантастики или попросту сошли с ума. Однако многие из нас считают «Алексу» от Amazon или Google Home частью своей семьи.

Это сильно отличается от моего детства. Милли, моя мать, работала учительницей иврита на полставки, была по совместительству исследователем рынка, а также время от времени значилась торговым агентом по продаже энциклопедии «World Book Encyclopedia». Мой отец, Джерри, был учителем в шестых классах, а в качестве дополнительного заработка подрабатывал репетитором. Моя еврейская семья прочно обосновалась в Левиттауне – в районе, где жили главным образом итальянцы и ирландские католики. (Мне потребовались годы, чтобы понять, что пешеходы[12] и протестанты – не одно и то же. Я думал, что знак «Не для пешеходов» означал религиозную сегрегацию.)

Построенный на сельских картофельных полях Лонг-Айленда, Левиттаун был крупным сообществом серийно выпускаемых односемейных домов, созданных для военнослужащих – коим был мой отец, – вернувшихся со Второй мировой войны. Дома были практически идентичны. У них не было подвалов, не было кондиционеров, не было гаражей. Был навес для автомобиля, одна ванная, три спальни и выгребная яма вместо канализационного трубопровода. Рекламные брошюры компании «Levitt & Sons» хвастали: «Не важно, какой из домов в Левиттауне вы выберете, вы все равно получите самый современный дизайн с новейшим оборудованием и функционалом».

В Соединенных Штатах Левиттаун стал прообразом загородной жизни. Мы могли доехать на велосипеде до общественного бассейна и играть на открытых полях. Мы с моими братьями и друзьями каждый день играли на улице в футбол, используя знаки «игры с мячом запрещены» в качестве ворот. Младшая лига была большой, и только позже меня начало смущать, что имя спонсора нашей команды – «Служба по очистке выгребных ям» – было также названием нашей команды, смело написанным на футболках нашей сборной.

В 1952 году мои родители заплатили $9000 за наш дом. Как и другие семьи в районе, с годами мы добавляли комнаты, включая дополнительную ванную и гараж на одну машину. К тому моменту, как я съехал в 1977 году, в одной комнате был кондиционер и время от времени в жаркие летние ночи я пробирался туда, чтобы поспать.

Моя мать верила в силу образования и была уверена, что в каждой семье должна быть энциклопедия. В то время энциклопедия из 22 томов продавалась за несколько сотен долларов. Большинство покупателей моей мамы приобретали по одному тому за раз, примерно по $20 за книгу. Моя мать всегда говорила мне, что нужно верить в то, что продаешь, и она искренне считала, что эти книги были для семей особым инструментом познания. Один из бонусов ее работы заключался в том, что у нас был весь набор энциклопедий плюс «Childcraft» (серия книг наподобие энциклопедий для детей младшего возраста), ежегодники и механическое интерактивное обучающее и испытательное круглое устройство, называвшееся «Циклопедия». Я потратил сотни часов, используя эти ресурсы, иногда даже без особой на то надобности! Оглядываясь назад, я понимаю, что они пробудили во мне любознательность и любовь к изучению всего нового.

Моя мать выступала за то, что учиться надо всю жизнь. Она слушала разговорные программы по радио всегда, когда у нее была такая возможность. Я помню, как часто спрашивал ее, зачем она тратит на это свое время, а в ответ она всегда говорила: «Если за каждый час, что я слушаю радио, я узнаю хоть одну новую вещь, значит, этот час прожит не зря».

Я стараюсь применять эту философию ко всему, что делаю. Когда я сижу рядом с незнакомцем за ужином, сажусь в Lyft или Uber, я задаю вопросы. Все в чем-то хороши или имеют какой-то жизненный опыт, которым, возможно, хотят поделиться. Мне нравится обнаруживать эти неожиданные «жемчужины» в повседневной жизни.

Учиться у других тоже полезно. Когда мы вместе с женой совершаем нашу еженедельную пробежку на восемь километров, никогда не упускаем возможности что-либо обсудить и поделиться соображениями. Больше всего в замужестве супругу беспокоило то, что ей может стать скучно, но сейчас, несколько раз в год, мы выкраиваем друг для друга время посреди этого хаоса, состоящего из заботы о детях, школы и работы, и напоминаем себе, что, как бы заняты мы ни были, по крайней мере нам обоим до сих пор неведомо это чувство. Мы поеживаемся, когда замечаем, как многие возрастные пары – мы называем их «ужинающие мертвецы» – сидят напротив друг друга в ресторанах и молча едят. Так что мы оба берем на себя ответственность за отношения и прилагаем усилия к тому, чтобы на протяжении нашей суматошной жизни продолжать бросать друг другу вызовы и развлекать друг друга. (Хотя иногда мы с сожалением отмечаем, что было бы неплохо поскучать.)

Мой шестилетний сын постоянно спрашивает: «Как?» и «Почему?» Он зациклен на том, чтобы убедить меня построить машину времени во избежание повторения ошибок прошлого или самоличной отправки назад, в другой временной период, или ради того, чтобы пережить заново отличный день – например, его день рождения. Он не единственный, кого интересует эта идея. Я тоже люблю истории о путешествиях во времени и обсуждения альтернативных реальностей (мой самый любимый фильм – это «День сурка»). Но я реалист и умом понимаю, что мы не можем отправиться назад, только вперед. И лучшее, что мы можем сделать, – это постараться научиться чему-то у прошлого, вместо того чтобы мечтать о возвращении туда.

Эта жажда знаний представляет собой не просто учебу ради учебы. Это больше, чем почитание памяти моей матери или связь с моей семьей. Это то, что также применимо на практике. Чем больше я знаю и чем креативнее думаю – тем лучше будут решения, которые я приму, и тем весомее будет моя помощь другим.

После каждого провала на работе и дома я спрашиваю себя: «Чему мы научились?» Успех учит вас определенным вещам – но именно провал является возможностью для роста и обучения. Я стараюсь «пробиться» через естественные эмоции отрицания, оправданий, стыда и злости, чтобы увидеть обратную сторону каждой неудачи. Что мы упустили? Что усвоили? Как мы можем стать лучше? И часто слышу голос матери: «Если за каждый час, что я слушаю радио, я узнаю хоть одну новую вещь, значит, этот час прожит не зря».

Моя мама слушала покупателей и клиентов каждый день. Она часто ходила в торговые центры ради исследования рынка для крупных компаний. Сегодня этот вид проводимых лично исследований уступил место автоматизированным опросам, интернет-исследованиям, сборам пользовательских данных и онлайн-голосованиям во всех сферах – от спортивных событий до политических дебатов. Во времена моей мамы цена знаний была чрезвычайно высока. Телевизионные и радиопрограммы, поддерживаемые рекламой, были бесплатны, но их контент был ограничен и неразнообразен. Исследования рынка были дорогими и неисчерпывающими. Энциклопедии стоили непомерно дорого. Библиотеки были доступны, но имели в основном ограниченное предложение; исследования с использованием микрофиш[13] были сложными и утомительными.

То же самое касалось и телефонов. Я вырос с черным дисковым аппаратом. Он обходился нам в $20 в месяц, с него было дешево совершать местные звонки, но звонки за пределы штата стоили доллар в минуту. Моя мама звонила своей семье в Канаду примерно раз в месяц, и звонок ограничивался тремя минутами. Сегодня, мало того что звонки по всему миру почти бесплатны, за примерно такую же цену с учетом инфляции, какую стоил месяц обслуживания того дискового телефона, можно получить видеочат, музыку, сообщения, дюжину приложений (от банковского до приложения для фотографий) и многие другие сервисы. К тому же вы можете брать телефон с собой, получать навигационную информацию и читать отзывы клиентов, прежде чем пойти в ресторан или купить продукт. Сегодня каждый человек с девайсом и с широкополосным подключением буквально носит в своем кармане стопку энциклопедий.

Информация и развлечения также стали более доступными в цене: в 1954 году новый пятнадцатидюймовый цветной телевизор стоил $1000[14] или около $10 000, переводя на сегодняшние деньги. Он показывал немного нечеткую картинку с ужасной цветопередачей и ловил всего несколько каналов. Сегодня за часть от этой данной с поправкой на инфляцию цены вы можете получить телевизор с плоским экраном и ультрачетким изображением с примерно 4000 пикселей по горизонтали[15]. К тому же за $100 долларов в месяц вы можете подключить на выбор тысячи каналов и программ.

Для моих родителей эти технологические инновации были непредсказуемы, если они вообще могли их себе представить, – и они изменили способ измерения достатка. Поколение назад ни у кого не было доступа к смартфонам. Два поколения назад ни у кого не было дома компьютера. В 2018 году вычислительная мощность смартфона в вашем кармане стала сравнима с мощностью большинства стационарных компьютеров.

Мы видим эту тенденцию в самых различных видах технологий. Просто взгляните на книги. Два моих младших сына используют свои электронные книги Kindle и планшеты Fire для чтения сотен книг каждый год. Если бы нам приходилось покупать те же самые книги в бумажном формате, ради которых истребляются леса, нам бы приходили счета на четырехзначные суммы.

Еще один пример – транспорт. Базовая модель Toyota Corolla идет со стандартным функционалом помощи водителю, который десять лет назад не был доступен даже в высококлассных элитных моделях. Скоро каждая новая машина будет иметь резервную камеру. Многие оснащены пассивными системами предотвращения столкновений, которые могут активировать тормоза или предпринять другое действие для предотвращения аварии. Множество технологий спасают жизни, устраняя проблему отвлечения внимания водителей. Разница между стандартными и элитными машинами заключается не в перемещении – все бренды могут доставить вас из пункта А в пункт Б. Но технологические инновации сужают пропасть между владельцами обычных и элитных автомобилей. Практически все машины могут довольно быстро разогнаться до 100 километров в час, но машины, оснащенные технологиями от подогрева сидений до видеомониторов и доступа в Интернет, продаются по более высоким ценам. Это больше не про статус, а про стиль и опыт, которые с инновационными технологиями оказываются лучше.

Доступ в Интернет тоже становится проще, дешевле и быстрее. Когда я начинал работать в технологической индустрии в 1982 году, стандартом являлся модем на 300 бод, предок Интернета, так что каждую субботу я работал в своем офисе по несколько часов, скачивая информацию со всей страны. Сегодня я могу кликнуть на гиперссылку, пока пью кофе на кухне, и мгновенно получить информацию. Инновации меняют вещи – часто к лучшему; иногда на недолгое время к худшему, но в итоге все равно к лучшему. Изменения, как и риски, неизбежны. Но они не обязательно должны быть неожиданными.

Стоит приглядеться внимательнее, и мы увидим, как крошечные силы под поверхностью – не важно, какими незначительными и разъединенными они могут выглядеть, – могут бесповоротно повлиять на современную жизнь. Присмотревшись, мы можем начать замечать маленькие изменения, которые, взятые вместе, порождают крупные тренды. Инноваторы должны прогнозировать и понимать эти глобальные тренды, чтобы преуспеть в ниндзя-будущем. Так что давайте рассмотрим их вместе.