Читать книгу Что делать? Из рассказов о новых людях – век спустя - Гавриил Яковлевич Кротов - Страница 6

Лёня лежит на кушетке. Он свободен. Это значит, что нет уроков и неотложных дел. Нет мамы, которая могла бы найти неотложные дела. Нет старшего брата Вити – ярого противника безделья. Как же можно ещё использовать свободу, если не для чтения книг.

Он устроился со всеми удобствами: он лежит на кушетке головой к двери, ноги на кофре, книга на стуле. Справа – батон, слева – колбаса. Лёня поглощён книгой больше, чем поглощением пищи. Иногда хлеб он закусывает хлебом, иногда колбасу заедает колбасой…

Но вот рука не нащупывает ни батона, ни колбасы. Упали на пол? Нет, всё съедено. Невероятно, но факт. Сыт ли? Кажется, да. Продолжает читать, лёжа на спине.

Дочитал. «Вот здорово: идеальный город доктора Саразена» Книга захватила, взволновала, но что делать дальше? В детстве (ведь четырнадцать лет уже никак не назовёшь детством) Лёня старался воплотить её в жизнь, в реальную (не считая условностей) действительность – играя, он переживал в образах эту книгу.

«Три мушкетёра» – пожалуйста: одеяло Максимки, младшего брата, на плечи, шпагу в руки – и он уже Д’Артаньян.

Опрокинутые стулья, покрытые портпледом, – вот «Наутилус». Под столом – прекрасные таинственный грот. Позовите его – он не сразу откликнется, потому что он не Лёня, а капитан Немо. Он погрузился в морскую пучину, находит сокровища, спасает ловцов жемчуга, таранит военные корабли.

Мама (хорошо, что она педагог и к тому же немного чудачка) не препятствовала этим творческим играм и не покупала новых стульев, которые пришлось бы беречь, не доверяя их превратностям морской пучины или ветрам пампасов и прерий, где мчатся мустанги и всадники, потерявшие голову.

Но что делать с ней, с этой книгой?

Прочитав её, хочется быть доктором Саразеном, построить прекрасный город и населить его прекрасными людьми. Просто так лежать и мечтать – не в характере Лёни.

Что делать?

Как увидеть город доктора Саразена? А его необходимо увидеть, а потому – создать.

Что делать?

Спросить старшего брата Витю? Наверняка скажет «Отстань!». Спросить маму? Пожалуй, посмеётся. Хорошо, что она всё же немного чудачка, и с ней всегда можно поговорить и о Мойдодыре, и о Роберте Оуэне. Вот и сейчас мама внимательно выслушала, улыбнулась и поцеловала Лёню, словно поздравила с днём рождения или с окончанием очередного класса школы.

– Лёнечка, да ты просто вырос, и книги у тебя теперь взрослые. Сказку, как бы она ни была затейлива, можно сыграть, как и любую фантазию, даже замысловатую. А великую человеческую правду можно только сделать. Но только тогда, когда ты будешь доктором, как Саразен, инженером, как Сайрус Смит, директором фабрики, как Оуэн, человеком с университетским образованием, как Петрашевский, Слепцов, Верещагин, Кобылянский, Соловьёв… Учись – и тогда, если сохранишь эту мечту, найдёшь себе товарищей, и вы построите не только идеальный город, но сделаете гораздо больше. Только ты сохрани эту мечту!

– Обязательно, мамочка!

Эту способность воплощать печатные строки в образы Лёня перенёс и на учебники. Проходя по географии Индию, он обобщал всё прочитанное и виденное: книгу про Маугли и кино «Джунгли», картины Верещагина и рассказы Жюль Верна, иллюстрации книг и журналов. Он видел белых слонов и охоту на тигров, дворцы и хижины, раджей, баядерок и истощённых рабочих… История нашествия монголов у него сливалась с книгами Яна. Он видел единый порыв Пересвета и Толубея, видел Евпатия Коловрата, стоящего возле стены, но ещё более несокрушимого, чем стена. Видел пляску монголов на помосте, постеленном на тела русских воинов. Десяток-другой строчек учебника дополнялись множеством книг, кинофильмов, картин, иллюстраций, дающих возможность видеть и слышать.

Даже изучая английский язык, он прежде всего слышал в нём речь Оливера Твиста, маленького лорда Фаунтлероя и доктора Ватсона. Это оживляло и английский язык, и литературных героев.

Нередко, отвечая на уроке домашнее задание, он увлекался и выходил за границы учебника. Учитель, покачивая головой, нерешительно ставил ему тройку.

Математика оживала и превращалась в модули нервюр и шпангоутов, а физика – в поршни моторов и в подъёмную силу угла атаки и угла у плоскости самолёта.

Но хорошо прочитать в четырнадцать лет «Пятьсот миллионов бегумы» и ожидать, пока станешь доктором или инженером. А каково прочитать в двадцать лет роман Чернышевского «Что делать?»!.. Об этих малых делах во имя великого будущего, где в каждой мелочи быта, как в капле воды, отражается величие духа человека, посвятившего себя этим малым делам. Нужно быть простым и убеждённым человеком, чтобы делать эти дела. Для этого не надо быть великим, а просто самым простым человеком.