Читать книгу Развод. Излечение травмы утраты и предательства - Гельмут Фигдор - Страница 10

Все мы не «одинаково стары» или «одинаково мудры»: можно, будучи мужем или женой, работать по семь часов в день, но вечером вам понадобится плечо, на которое можно опереться; вы можете быть абсолютно уверены в своих способностях и правах, но, опять же, вам не обойтись без того, кто заверит вас, что вы не сделали ничего плохого; вы можете чувствовать себя готовым защищать своих близких от всего мира, а затем стать абсолютно счастливым оттого, что кто-то принесет вам тапочки, приготовит поесть или преподнесет подарок, т. е. побалует.

Эти колебания между «прогрессией» и «регрессией» еще более заметны у детей. Однако в случае с детьми их прогрессивные и регрессивные черты характера зависят не только от времени, ситуации и настроения, но и от того, с кем именно из родителей ребенок находится в близких отношениях в данный момент: если исходить из типичного для нашего общества распределения ролей, то мать (как первый объект любви) на уровне бессознательных ожиданий на всю жизнь остается «большой грудью», предназначенной, чтобы давать ее и кормить, а отец – «островом» (помните?), предназначенным для покорения внешнего мира. По этой причине матерям обычно труднее, чем отцам, устанавливать границы, требовать чего-то от ребенка, заставлять его принять разлуку и одиночество, мотивировать на учебу и выполнение домашнего задания, побуждать к изменению своего поведения резонными доводами и т. д. Дети более склонны плакаться матери и храбриться перед отцом, быть упрямыми с матерью и сотрудничать с отцом, быть эмоциональнее с матерью и разумнее – с отцом. Это нормально и никоим образом не обязано в первую очередь «педагогическому мастерству» отцов!

Дело в том, что в отсутствие человека отношения с ним не заканчиваются. Если вы терпеть не можете своего тупого или несправедливого начальника, вам поможет мысль о том, как вечером вы выругаетесь в его адрес или посмеетесь над ним со своим партнером. А на примере Мары мы увидели, как действуют ее отношения с отцом, хотя сейчас она находится наедине с матерью. Если помнить об этом, становится ясно, насколько объектные отношения с отцом и с матерью дополняют и компенсируют друг друга. Существует долгосрочный результат отношений с отцом, способствующий прогрессивным тенденциям ребенка, даже когда тот находится с матерью, и аналогичный долгосрочный результат отношений с матерью, вызывающих регрессию, когда ребенок находится с отцом. Это означает, что, находясь рядом с матерью, ребенок может быть немного разумнее, по крайней мере, периодически, когда он (сознательно или бессознательно) думает об отце. Он также осмелится (по крайней мере, периодически) проявлять чувства и протестовать в присутствии отца. И наоборот, при отсутствии одного из родителей в качестве эмоционально доступного объекта – естественной части мира – связанные с ним аспекты личности также могут не сформироваться либо остаться недоразвитыми.

Период полового созревания – тот самый возраст, в котором обычно проявляется такая односторонность. Например, если я слышу от матери жалобы на то, что ее тринадцати- или четырнадцатилетняя дочь или сын того же возраста ничего не учит в школе, не выполняет домашние задания, испытывает проблемы с дисциплиной, не приемлет никаких ограничений, шатается по улицам со своими (в основном старшими) друзьями, не возвращается вечером домой, то моим первым выводом будет, как и в случае с четырехлетним Рики, что у подростка, скорее всего, нет отца – реального или в качестве активной и доступной части его жизни. И, как и в случае с Рики, здесь я тоже в основном оказываюсь прав, но «процент попаданий» еще выше: это почти всегда правда! Почему? Думаю, что после всего вышесказанного дать ответ не будет слишком сложной задачей: школа и успеваемость воспринимаются этими подростками как часть материнских требований, что вызывает регрессивное сопротивление против матери, которая в подсознании подростка «обязана давать, а не требовать», против учителей, школы, да и всего мира взрослых; одновременно с этим идет поиск удовлетворения прогрессивных потребностей – уметь что-то делать, быть независимым, получать социальное и сексуальное признание – исключительно за пределами и назло (материнской) системе семьи (школы). Но не только это: постоянные конфликты с матерью при известных условиях могут означать, что подросток также теряет «часть своей матери», а именно – то, все еще важное, место, где можно почувствовать себя дома, балуемым и защищенным. Однако если он бессознательно ищет потерянную мать в ровесниках или старших друзьях, то находится в большой опасности, потому что зависит от внимания группы. Тогда может случиться так, что его разум или совесть умолкнут, только чтобы не дать ему стать изгоем. И тогда такие подростки оказываются крайне подвержены попаданию в криминальные или антисоциальные группы, в круг влияния торговцев наркотиками, в капкан сомнительных групп по интересам или сект.