Читать книгу Талисман - Генадий Синицын - Страница 26

***

Дима вынуждено отдыхал на стопе матрасов в боковушке. Это было привычное для него место, где он нередко оказывался в качестве наказанного за свои провинности. Лёжа на спине и блуждая рассеянным взглядом по еле заметным узорам известковой побелки на потолке, уже давно им изученных до мельчайших подробностей во время довольно частых «отсидок», он по-детски обострённо рассуждал о поступках взрослых: «Вот ведь сегодня я хотел восстановить справедливость, наказать этого рыжего Сашку за ту обиду, которую он причинил беззащитной девочке, а в результате сам оказался наказанным. Обидно, конечно! Дело даже не в том, что нахожусь сейчас в закрытой боковушке, здесь совсем неплохо. Лежишь себе на горе мягких матрасов и подушек, можно даже при желании покувыркаться, но ведь факт, что всё-таки несправедливо. Тот, кто действительно виноват, прогуливается во дворе и ещё при этом, поди, злорадствует, что меня ни за что ни про что наказали». Он представлял себе, как ещё поквитается с Сашкой за эту несправедливость. На этом месте его мысли были прерваны характерными металлическими щелчками открываемого замка. Дверь открылась, в боковушку вошла воспитательница их группы – миловидная девушка лет девятнадцати, с ниспадающими по её хрупким плечам локонами вьющихся светлых волос.

– Дима, – с укоризной обратилась она к нему, – что же ты опять руки распускаешь? Такой день сегодня, все на солнышке, а ты здесь «загораешь». Прямо беда с тобой!

– Инесса Павловна, – возразил он и в запальчивости продолжил, – а что он наших девчонок обижает и вообще…

– Да знаю, знаю я, Таня мне всё рассказала, – перебила она его и с укоризной продолжила. – Надо было ко мне обратиться, он бы своё получил.

– Вот ещё! Ябедничать, что ли, я должен? Нет, лучше здесь посижу, выйду, он ещё получит! – с негодованием ответил он.

– Ну вот, ты опять за своё, ладно, слезай. Пойдём постригаться, а то гляжу, заро-о-с ты …, – и, улыбнувшись, потрепала его белокурую шевелюру.

Он, не дожидаясь повторного приглашения, вприпрыжку выбежал из боковушки, по ходу обратившись к воспитательнице:

– Только, чур, постригай наголо!

Едва закончилась стрижка, как Дима заметил свою маму, входившую в калитку детского сада, она была одета в фирменную синюю форму железнодорожной проводницы. Берет с металлической блестящей кокардой кокетливо красовался на её голове. Мать спешила к сыну после окончания очередного рейса.

– Мама пришла! – радостно воскликнул он, спрыгнул с табурета и, стремглав, рванулся навстречу, сверкая на солнце остриженной головой.

Увидев подбегающего сына, мать всплеснула руками и воскликнула:

– Боже ж ты мой! Опять налысо постригся! Ну, что мне с тобой, таким упрямым делать?

– Ой, мамочка, я сейчас, – вспомнив про школьный подарок, он круто развернулся, быстро добежал до крыльца и скрылся в помещении детского сада.

Минуты через две, вылетел обратно, широко размахивая чёрным портфелем, сияя при этом, как именинник.

– Откуда у тебя портфель? – с удивлением спросила мама.

– Это мне в школу подарили! – с восторгом ответил он и всю дорогу до дома взахлёб рассказывал про то, как их торжественно провожали в школу и какие ещё подарки лежат в портфеле.

Катерина терпеливо слушала его нескончаемую, торопливую речь, и за его рассказом они вскоре уже пришли домой. Впрочем, детский сад находился от их дома совсем недалеко, через дорогу, минутах в десяти ходьбы.