Читать книгу Летят Лебеди. Том 2. Без вести погибшие - Геннадий Анатольевич Веретельников - Страница 12

Арман. Тогда я ещё не знал твоего настоящего имени. Узнал его уже далеко после войны, когда мы встретились на твоей Родине, в твоих горах. Поэтому я буду называть тебя так, как ты мне представился при первой нашей встрече – Арман. В год, когда Арман закончил сельхозтехникум началась война. Один из первых добровольцев в Бакинском военкомате, кому удалось, минуя учебку попасть на фронт.

Киев. Жаркое лето 1941 года. Красная Армия отступает. Арман становится разведчиком, но не сразу. Сначала, глядя на его щуплую фигуру, его пытались вразумить более опытные воины шутками-прибаутками по поводу его худобы, мол куда ему в разведку, как он будет немца пленного тащить, но когда он, глядя на них и улыбаясь своей белозубой улыбкой, разогнул лошадиную подкову, а потом вернул её в исходное состояние, то бывалые резко шутить над ним перестали. Следующим шагом была беседа с комиссаром.

Там всё было ещё проще, он ответил на вопрос, почему он туда рвется, просто:

– Потому что я ничего не боюсь, – и улыбнулся своими холодными голубыми глазами, которые и меня поразили при первой нашей встрече.

Разведка занятие не только для бесстрашных, но и для расчетливых и знающих язык и тонкости иерархии вермахта. Ведь нужен не просто немец, нужен тот, кто может рассказать о планах наступления или обороны.

Пока командир разведроты ещё думал брать Армана к себе или не брать, случилось пару боёв, в одном из которых Арман пропал на сутки, но вскоре появился с двухметровым фашистом, который был связан и был почти при смерти, из-за кляпа во рту. Оставил подразделение в боевой обстановке без разрешения и соответствующего приказа. За это его жёстко наказали. Обычно тех, кто самовольничал в то время – расстреливали перед строем. В условиях жёсткого отступления, тем более речь идет о боях в окружении под Киевом, точно никто не цацкался. Но тут был особый случай – человек постарался и языка раздобыл, ещё и сам, без группы.

Вообщем наказание он получил, но своего добился. На следующее задание командир разведроты взял его с собой. Но в первом же поиске его ранило – он прикрывал отход группы, которая несла на себе языка.

В госпитале Арман зря время не терял – учил язык, вернее сразу два. Ему подарили медсёстры подборку школьных учебников, которая оказалась в госпитале, который в свою очередь временно расположился в здании сельской школы. Немецкий и французский. И он не употреблял спиртное. Это было чудно и непонятно. Когда его застали за изучением иностранных языков, то особисты спросили:

– Ну, с немецким языком понятно, а французский зачем?

– Так они тоже с немцами воюют, по радио говорили, что Англия с Францией войну Германии объявили, значит будем вместе с ними немца бить, значит может пригодиться, тем более пока делать раненому нечего. Вы лучше ответьте мне, почему буржуи английские и французские объявили Гитлеру войну, а Гитлер напал на нас?

В соседи по палате к нему попал раненный полковой переводчик, который и рассказал Арману о некоторых тонкостях немецкого словосложения. Арман делал невероятные успехи. Переводчика поразило его произношение. У него сложилось впечатление, что в далеком прошлом кто-то был в родственниках у него «с той стороны», ну или талант. Оказалось второе.

Переводчик ещё говорил по-английски и успел, перед расставанием дать несколько уроков английского, оставил ему свои тетради студенческие, на том они и расстались.

Потом опять бои, в которых Арман добывал языков, воевал, но окружение наших войск вошедшим в историю, как «Киевский котёл», лишило его свободы. Его и ещё несколько сотен тысяч солдат, которые верили своим генералам

…Допросы, перегоны, голод, расстрелы тех, кто не может идти … Всё это закончилось во Франции, в концлагере Роланд-ла-Бон.[52] Знание немецкого он скрыл, полагая, что так будет проще подготовить свой побег. Лагерь это был для интернированных евреев, которых далее отправляли в Освенцим. Армана там оставили в качестве обслуги, потому что всех, кто понимал по-французски, оставляли, временно, потому что необходимо было контактировать с французами, которые, например привозили воду в лагерь. Ну, а Арман был мусульманином на самом деле, потому по обрезанию, которое есть в традициях и евреев, и мусульман, его приняли за еврея. В процессе жизни там он познакомился с Рене Блюмом,[53] почти сразу же с Ральфом Эрвином,[54] он был почти немец – австриец. Именно он и дал Арману такую языковую встряску, что в итоге он говорил на Берлинском диалекте с австрийский шармом, как потомок аристократов, или по-новому учению Гитлера – Ариев, после которого уже никто не сомневался в том, что Арман немец. Да и не просто немец, а с полнейшим знанием местности – родины композитора – Австрии. Арман запомнил, со слов учителя, даже то, как выглядели те или иные деятели, например руководители различных городов или соседи по новой истории Армана, которые жили рядом с ним и отметились в различных курьёзных и не очень историях. Также, он объяснил Арману, как найти его земляка, русского, который бы однозначно помог бы выйти из любой ситуации, некто Кобельков.[55] Польский художник Збер[56] тоже оставил свой след – он научил Армана искусству вырезать печати и штампы на куске любой резины, в связи с тем, что он был величайший гравер того времени, например на каблуке от сапога или на куске изношенной автомобильной покрышки, ну и обучил его польскому языку. В ответ он пообещал ему, что после войны доставит из тайника, где Збер спрятал свои шедевры (39 гравюр – деревянных тарелок), и передаст их определенным людям, адреса и фамилии которых Физель, так звали Збера, заставил Армана заучить. Рене Блюм довел его французский до совершенства. Был ещё один скульптор судьбы Армана – Борис Вильде. Это был единственный заключенный лагеря, который знал, что Арман не еврей, а азербайджанец. После (скрытых тайной и мраком их знакомства) они подружились и мало того, оказалось, что у них был ещё и общий знакомый – начальник Бакинского порта, правда не лично, с которым был знаком и Борис[57], вернее, знаком был не он, а его кузен, который сражался также в рядах французов, но в данный момент был далеко. Борис оказался поэтом, был редактором газеты и носил фамилию Вильде.[58] Именно он и дал ему определенные контакты неких «Маков»[59] в случае, если Арману удастся убежать. Убежать удалось. Бежать было необходимо, потому что в Освенцим отправляли из этого лагеря всех, а из Аушвица,[60] так на немецком звучало это страшное название, не возвращался никто!

Побег он совершил зашитым в шкуру сдохшей лошади, которая околела от старости возя воду. Ночью он выбрался из барака, выпотрошил ее, залез внутрь, и зашил сам себя изнутри, оставив лишь отверстие для дыхания. Его новые еврейские друзья снабдили его своей одеждой и даже бритвой. Потому выбравшись из лошади, он в ближайшем ручье отмылся, побрился, побрызгался одеколоном Guerlain – Vol de Nuit,[61] которым его снабдили его новые еврейские друзья и безотлагательно, пока не подняли тревогу, отправился в сторону селения, где его уже ждали.

Встретили его «маки» напряженно, больно хорошо Арман говорил по-французски, но после многочисленных бесед и даже одной драки, в которой он победил и отдал в руки побежденного нож, с которым на него он набросился, его приняли в отряд на любимую им с Красной Армии должность – разведчика.

Его задачей было выяснять обстоятельства, при которых должны были проходить военные грузы с оружием и боеприпасами. У партизан с этим делом был страшный дефицит. Документы он делал себе сам. На изготовление любой печати или штампа (о спасибо тебе Збер) он тратил несколько часов, ну и главное, был необходим образец. Он настолько превзошел всех подобных умельце в этом деле, что о нём доложили руководителю французского «Сопротивления» – Де Голлю, который по случаю находился неподалеку, ну и решил познакомиться сам с новым русским членом его подпольной организации. На встречу Де Голль пришёл не один, его сопровождал русский, который уже давно сражался с фашистами на стороне «Сопротивления». Арман понял, что это очередная, но, как оказалась, последняя проверка. По-русски Арман говорил тоже без акцента.

После этого ему начали поручать более серьезные дела. Он за кружкой пива, в одном из маленьких городков, познакомился с начальником немецкого склада, где хранилось очень большое количество оружия, патронов, гранат и медикаментов. Мало того, что он убедил немца открыть склады в определенное время, так и убедил его уйти вместе с партизанами освобождать Францию и Австрию, родом откуда, оказался начальник склада, ну а об Австрии Арман знал почти все, как мы помним.

За этот подвиг Де Голль снял с себя свой ремень, на котором написал, что эта награда временная и после Победы, предъявитель сего, может обменять её на любую награду свободной Франции.

И поставил там свою подпись – генерал Шарль де Голль.

Пришло время сменить имя. Новое имя Армана стало на французский лад – Мишель, Мишель Аррмад.

Чуть позже он будет месье Фражье, потом Куражье, Харголь …

Больше всего ему нравилось «Куражье», когда его так называли, он всегда загадочно улыбался …

Он настолько освоился в диалектах немецких, что определял наклонности того, или иного разведчика, к определенному диалекту, с учетом того, что французы ненавидели все языки, кроме родного, а немецкий, в частности. Но Де Голь дал Мишелю Аррмаду карт-бланш, на основании чего, вскоре весь его отряд был готов внедряться в любое место немецкой армии во Франции.

И вскоре он стал практиковать походы в тыл врага – малыми и большими группами, в формах немецких офицеров и солдат. Особое внимание уделял немецким документам – они должны были быть без сучка и задоринки. Изготавливал он их сам. Задания получал от своих командиров – заместителей Де Голля, но планировал все операции сам.

О дерзкой группе, способной к переодеваниям и «маскараду» фашисты уже были наслышаны. Как-то он выполнил задачу Де Голля по переправке через всю Францию американца, за голову которого фашисты назначили невероятную награду – пол миллиона марок! Дорога была сложной и оканчивалась она в нейтральной Швейцарии.[62] Этим американцем оказался Аллен Даллес, будущий Шеф всей разведки США …

* * *

История одной фотографии

Саламо Арух – греческий еврей. Работал портовым грузчиком. Страстно увлекался боксом. В 1941 году, в возрасте 17 лет, стал чемпионом Балкан в первом среднем весе. В 1943 году его с родителями, тремя младшими сестрами и братом, вместе с другими евреями из Салоников отправили в концентрационный лагерь Освенцим (из 47 000 арестованных греческих евреев выживут только 2 000). Его мать и сестер сразу уничтожили в газовых камерах. Один из офицеров ради своего развлечения набирал среди вновь прибывших узников тех, кто может участвовать в боксёрских поединках, и Арух стал одним из них. Выбор у него был прост и страшен: если выиграет – получит буханку хлеба и сможет ещё несколько дней поддержать свою жизнь и жизнь своих родных, а если проиграет – будет убит в газовой камере.

Его, как боксёра, не направляли на физические работы – он был счетоводом. Через некоторое время в газовой камере погиб его ослабевший отец.

Его брат отказался вырывать у убитых золотые зубы и был застрелен.

Во время поединков охранники лагеря устраивали тотализатор. Саламо выиграл более 200 боёв. Всех проигравших умерщвляли в газовых камерах.

Зная об этом, боксёры дрались изо всех сил.

В 1989 году по этой истории был снят фильм «Триумф духа». Режиссёр: Роберт М. Янг. В ролях: Уиллем Дефо, Эдвард Джеймс Олмос, Роберт Лоджа.

И вот информатор сообщает, что фашисты полным ходом ведут загрузку поезда, в котором основными пассажирами поедут французские подростки. Конечная станция – трудовые лагеря Германии. И вот Мишель, уже в форме немецкого капитана Херберта Штеммера (hauptmann Herbert Stemmer) встречает поезд на одной из полустанков. Охрана разоружена, детей, практически всех вывели в лес,[63] но случайность – мимо проезжавший батальон карателей, которые, как раз занимались поиском «маком» в тех краях, не дала закончить операцию без сучка и задоринки. Или, как говорят французы: Il vaut mieux tuer le diable avant que le diable vous tue – Лучше убить дьявола прежде, чем дьявол убьёт тебя.

Дьявол в этом случае носил тоже погоны капитана и имя Herman Kornoff. Завязалась перестрелка, в которой было убито и ранено несколько детей и «маков», среди них оказался и псевдокапитан Херберт Штеммер. Его взрывом гранаты отбросило на склон оврага, где он и пролежал незамеченным два дня. Через двое суток его обнаружили обходчики путей, которые и доставили его в госпиталь. Там он пришел в себя на операционном столе, где из капитана Штеммера доставали с дюжину осколков. В его документах никто не сомневался, поэтому он был определен в палату к выздоравливающим офицерам вермахта. В палате их было четверо. Один из которых имел австрийское происхождение. И как вы правильно догадались, в отряд они прибыли уже вдвоем с оберлейтенантом Паулем Шварцем.

Сопротивление [64] – историческая справка

Пора моего читателя познакомить с этой интересной организацией.

Во всех оккупированных странах в Сопротивлении возникло было два течения – коммунисты (народно-демократическое) и левое течение, главная задача которого, помимо борьбы за освобождение, было восстановление довоенных порядков.

Первые ориентировались на действия советских войск.

Вторые – на победу западных стран.

Франция

В июне 1940 года была оккупирована Германией и поделена на две части. В северной части проживали 26 миллионов человек. И там было установлено германское управление. В южной – «свободная зона, свободная Франция» (население – 14 миллионов человек), расположилось французское правительство, названное по имени своей новой столицы – Виши. Четыре французских района на юге страны были оккупированы Муссолини (итальянцами). Границей между (северной) и (вишистской) Францией стала демаркационная линия (длинна которой – одна тысяча километров), с немецкой пропускной системой. В ноябре 1942 года немцы оккупировали всё. Франция стала одним из крупнейших поставщиков промышленности для Германии. Что это значит – вывоз в Германию промышленного оборудования (общая стоимость которого составила около 9,8 млрд франков), экспроприация золотого запаса Франции, плюс колоссальные оккупационные платежи во франках (для выплаты рабочим Франции, которые трудились на благо Германии заработной платы во франках). Ежемесячно вывозилось в Германию 3 тысячи тонн алюминия (самолёты, ФАУ), 300 тонн магния, 2 тысячи тонн глинозема, тысяча тонн кобальтовой руды, сотни тонн бокситов, графита, тысячи тонн железной руды, тонны фосфатов, специальных и растительных масел, провианта, рогатого скота, тканей и так далее. И вот, осенью 1942 года в горных лесистых местностях на юге Франции, организовались первые отряды партизан (антифашистов). Отряды получили название «Маки», с ударением на последней букве. Они выбрали свои руководителем Шарля Де Голля. Среди партизан были и французские моряки, и чтобы не допустить захвата французского флота немцами, моряки (порт Тулона), открыли кингстоны и затопили свои корабли.

Сталинградская битва оказала влияние на подъем движения Сопротивления во Франции. С мая 1943 года начал свою деятельность НСС (Национальный Совет Сопротивления), во главе которого Ж. Мулен. Летом 1944 года по начались антифашистские выступления, согласованные с действиями войск союзников в Нормандии. Вся территория между Сеной и Луарой, обширные области на юге Франции были охвачены восстаниями. «Маки» освобождали французские города и селения, не дожидаясь прихода союзнических войск. Фашисты, отступая, залили кровью эту часть Франции (например уничтожение 639 его жителей в июне 1944 года французского городка Орадур-сюр-Глан). 14 августа 1944 года началось восстание в Париже. Потери восставших – 2100 человек. Фашисты потеряли – около пяти тысяч. Париж был освобожден. 9 сентября 1944 года было создано правительство во главе с генералом Де Голлем.

Как грабили Францию

17 июля 1940 года был создано подразделение Розенберга. Цель – отбор наиболее ценных предметов искусства для отправки в Германию. Отчет от 16 апреля 1943 года: из Франции, было отправлено 92 вагона с 2775 ящиками с картинами, скульптурами и старинной мебелью. 53 картины были направлены А. Гитлеру. 594 предмета искусства – в собственность Геринга. Отчет за 1944 год: 137 вагонов с 4174 ящиками художественных ценностей (десятки тысяч произведений искусства, такие, как: работы Вермера, Рубенса, Рембрандта …). По данным французского правительства за годы войны Германия принудительно использовала труд миллиона депортированных иностранных рабочих, а ещё миллион человек находились в качестве военнопленных и узников концлагерей. Общее число французов, работавших на Третий Рейх – три миллиона человек. От гитлеровских пособников Франция избавлялась радикально. Назвать точное количество осужденных невозможно. По донесениям (на 1948 год) число казненных примерно 10 тысяч человек. В 1944 году, только казненных на улицах (как в годы старых добрых революций, не церемонились) полторы сотни тысяч повешенных и застреленных (местных полицаи, агенты гестапо, доносчики). В мае 1945 суды над главными фигурами режима Виши – Ф. Петэном и П. Лавалем прошли публично.

Лаваль – казнен. Петэн – был приговорен к смертной казни, которую, учитывая его преклонный возраст, заменили пожизненным заключением.