Читать книгу Сборник романов и повестей - Геннадий Леонидович Копытов - Страница 16

С 17 по 22 октября. Ополченцам Тульского Рабочего Полка выдали ватники и перевели на казарменное положение.

Оказалось девочек тоже брали в истребительные батальоны! Севе рассказала одногрупница Света Шанина – подруга Зины, что та записалась в один из ИБ.

Тульский рабочий полк состоял из истребительных батальонов. Всего с июля 1941 года в полк записалось около 12000 добровольцев. Но за это время часть из них уже сражались в Красной Армии, часть ушли партизанить. На октябрь Рабочий Полк насчитывал около 1500 штыков.

Это было почти по штатному расписанию боевой комплектации полка. Мальчишки 15—17 лет и не мобилизационные, или сами снявшие с себя «бронь» мужики по 50—60 лет.

Дивизии 50й армии, выходящие из окружения, имели в наличии от 200 до 1000 бойцов. Не в полку, в дивизии!!!

Тульский рабочий полк вместе с горожанами строил оборонительные сооружения вокруг Тулы. Копали противотанковые рвы, заливали бетонные доты, устанавливали ежи и проволочные ограждения.

С 23 октября

весь Рабочий Полк забрали для проведения усиленных занятий по огневой подготовке. Бойцов Ополчения учили стрелять из винтовок, пулемета Максима, учили штыковому бою, метанию гранат и бутылок с зажигательной смесью.

С противотанковым ружьём у Всеволода не заладилось. Не хватало силы таскать его, и выбивало плечо откатом ружья после выстрела. Фиксировать при выстреле приклад не получалось, рефлекторно, от боли, закрывал глаза. За что усваивал матерную ругань инструктора. Три раза не попал по стальному листу со ста метров.

В ПТРщики ставили мужиков постарше и покрупнее. Противотанковое трофейное ружьё, хотя и было небольшого калибра 7,92х94, но патроны имелись с увеличенной пороховой навеской, и само оно весило 12 кг. Так что, бронебойщика из Севки не вышло, как сказано у граждан Ильфа и Петрова:" пришлось переквалифицироваться в… вольные стрелки.»

В прошлом году в Севке было 72 кг, он занимался боксом и дрался на городских соревнованиях в этой весовой категории. Сейчас не больше 60 кг. Перенос оружия и боеприпасов от позиции к позиции давались ему с трудом, одышкой и потемнением в глазах. Поесть дома не всегда было возможно. Терли на теруны мороженный и гнилой картофель, пили морковный чай. Хлеба дома почти не было.

В ополчении кормили лучше и чаще, но за неделю он ещё не успел отъесться и прийти в себя. Рабочий полк был на казарменном положении, но ему удалось два раза сходить домой и отнести вещмешок с консервами и хлебом маме и сестре.

С трудом отпросился у командира взвода.

Чувство непреходящего голода не покидало его с момента, как вернулись из совхоза

Иногда с ними занимался Комиссар – Агеев Григорий Антонович политической подготовкой, пояснением ситуации в стране и место Тулы, как последнего защитного рубежа Москвы в Орловско-Брянской операции. Что такое операция «тайфун», которая по замыслу фашистов должна смести все советские войска до Москвы, чтобы фашисты встретили 7 ноября – Праздник Нашей Великой Октябрьской Революции – в нашей Москве.

Комиссар объяснял, что против них стоит 2ая танковая армия гейнца гудариана и что щадить они никого не будут, особенно коммунистов и комсомольцев.

В этот день вышел приказ ГКО о создании Тульского Рабочего Полка. В него свели 27 истребительных батальонов, собранных на этот момент. Рабочий полк состоял их трех батальонов, командирами которых стали: первого – Е.И.Хохлов, второго – Н.П.Ведерников, третьего – А.А.Елисеев; комиссарами соответственно были – И.Я.Богомолов, Ф.А.Линяев, Е.П.Ховаев.

24 октября. Объявили осадное положение в городе. С 24 по 28 все бойцы ополченцы рыли полно-ростовые окопы на южной окраине Рогожинского поселка и запасные в районе поселка Красный Перекоп.

26 октября получили личное оружие. Сева радовался русской трехлинейке, что не досталась французкая винтовка Лебеля – длинная и неудобная-их было много на складах.

29 октября.

Прошли слухи, что немецкая разведка прокатилась на трамвае Косая Гора-Тула.

Немцы без боя захватили поселок Косая Гора и Усадьбу Ясная Поляна, поселок Щекино. Это 26 км от Тулы.

Основные силы, которыми располагал ГКО Тулы на этот момент: 156 полк НКВД – командир майор Зубков С. Ф. -900 штыков на южной окраине Тулы, там же Тульский рабочий п

олк 900 штыков, плюс 600 бойцов ИБ. 732 зенитный полк ПВО-рассредоточил свои 16 батарей по периметру города на самых опасных направлениях.

Это: юг, юго-восток, юго-запад. Батальон милиции закрывал рубежи в районе поселка Михалково. Порванные подразделения 50й армии, под командованием генерал-майора Ермакова Аркадия Николаевича, только выходили из окружения на окраины города и сразу же занимали подготовленные ГКО Кравченко оборонительные позиции вокруг Тулы.

Против этих разрозненных и небоеспособных соединений было более 100 танков 3,4,17 танковых дивизий, 26-ой моторизированной дивизии 2ой танковой армии гейнца гудариана. Все машины с буквой «g» на броне. И элитнейший пехотный полк «великая германия» в 5000 штыков.

В Механическом институте был устроен штаб Рабочего Полка. Командир полка – Горшков Анатолий Петрович – капитан госбезопасности СССР. Начальник штаба – Сосонкин Б. М. Подходы и автодороги с южной стороны плотно минировались. Но оставлялись проходы, для выходящих из окружения красноармейцев. Это сослужило потом плохую службу. Ни одна мина не сработала!…

Весь день, с самого утра, шел мерзкий холодный дождь. Вечером поступила команда занять участок обороны.

Бойцы рабочего полка заполняли окопы. Перед окопами бескрайнее поле, позади деревянные дворы Рогожинского Поселка.

Сева был во втором батальоне Ведерникова. Бойцы были разновозрастные от 15 до 55 лет.

Было холодно и грязно. Руки стыли в рукавицах. Сева трясущимися руками раскладывал на полочках в стене окопа обоймы с патронами к своей «Мосинке» 20 штук (100 патронов), 5 бутылок с зажигательной смесью, 5 «противопехоток» РГД-33 с закрепленными на них осколочными рубашками, и две счетверенные противотанковые связки. В центре РГД без «рубашки» и поверх четыре тротиловых банки. Вчера их увязывали отожжённой сталистой проволокой – готовили саперы и сами бойцы. Рукоятки с запалами УЗРГ были выкручены и лежали в отдельной связке рядом.

По окопам всё время кто-то ходил. Слышался разговоры и смех бойцов. Не было обреченного чувства, что скоро начнется страшное.

В 20—00 со стороны Ново-Басово начался минометный и танковый обстрел позиций Рабочего Полка. Снаряды и мины, не долетали, то перелетали. Шла пристрелка позиций полка.

В темноте, около часа ночи поступила команда отойти на запасные позиции. Появились разведданные об утреннем авиа- и артналете.

В темноте Сева собирал патроны, бутылки, гранаты, скидывал в противогазную сумку, в вещмешок. Раскладывал по карманам телогрейки. Но это всё не влезало. Он не успел обзавестись лентой для обойм, как у некоторых. Поэтому всё тащил в руках, спотыкаясь в темноте. Когда вышли на Перекопские позиции, не досчитался двух обойм!

Кто-то рассказал, что конную разведку полка – кавэскадрон, в Ново-Басово немцы уничтожили почти полностью. Расстреляли из танковых пулеметов. Сумели вырваться два конных разведчика, которые доложили Кравченко о ситуации и обнаруженной численности противника.

В кромешной темноте, натыкаясь друг на друга, наступая на пятки впереди идущих бойцов, ополченцы отходили на запасные позиции в посёлок Красный Перекоп.

30 октября. В 6:00 начался артиллерийский и авиационный налет по старым позициям на окраине Рогожинского посёлка. Не зря их отвели вчера!

Грохот стоял такой, что в окопах на Красном Перекопе, в полутора километрах, не было слышно друг друга.

Через 30 минут налёт закончился, отдалился гул самолетов, долбёжка зениток прекратилась. По порядкам волной прошла команда. -На исходные позиции, бегом марш!

В этот раз Комолов был готов и бросился вперед. Весь боезапас равномерно распределен по карманам и в вещмешке. Обоймы в нагрудных лентах. Выпросил у начхоза.

Подошвы старых сапог проскальзывали в жидком глинозёме. Он не стал брать новые сапоги на складе. Там были только от 44 размера. А эти домашние были, хотя бы, привычны и по ноге. В них ездил осенью этого и прошлого года на уборку урожая, рыл в них окопы. Внутри шерстяные носки, связанные мамой, а сверху теплые портянки.

Через 15 минут были уже в своих окопах. Это был длинный общий глубокий ход. От него откопаны стрелковые ячейки на одного бойца, через каждые 5—10 метров.

Всеволод уже знакомо раскладывает боекомплект по полкам. Его личная задача – вести огонь по пехоте. При необхоимости, по команде комвзвода, помогать противотанковому отряду.

Вдруг качнулась земля-матушка. В пятидесяти метрах встал взрыв раскидывая землю далеко в стороны. Тяжкий гул, металлический лязг, визг полетевших мин, накрыл второй батальон Рабочего Полка.

–Танки! – кто-то ошарашенно взвизгнул. Другой голос – спокойной и властный (похоже на комвзвода): – Приготовиться к бою!

Севе очень не хотелось вылезать из окопа, над ним несколько раз что-то пролетело с мягким шелестом и тошнотворным жужанием. Он приподнял глаза над обрезом бруствера.

Далеко по всему бескрайнему полю двигались какие-то чёрные, коптящие грязным дымом коробки. Иногда они плевались огнем. Их было очень много, страшно было считать. Сева выложил на бруствер ствол своей трёхлинейки.

Справа начал бить, закопанный по башню, КВ-1 без двигателя – последний танк Одиннадцатой Танковой Бригады. За Орловским шоссе заработали две 85 миллиметровые зенитки старшего лейтенанта Волнянского Григория и комиссара батареи Сизова. Это были 6 и 10 батареи 732 полка ПВО – командир полковник Бондаренко.

На поле между чадящими коробками вспухли разрывы, задымились восемь коробок, бивших в сторону тульских ополченцев не пустыми жестянками. Позади танков появились фигурки немецких солдат.

Со всех сторон давила слух трескотня стрельбы. Справа заработал «Максим» 2 взвода, его поддержал «Дегтярь» ДП-27 первого взвода. Вовремя. Фигурки залегли, танки стали отползать.

В этот момент Севка понял, что не стреляет!

Ужас затекал в его сознание через глаза, фиксировал этот гипнотический ад. Будто кинокадры о гражданской войне, боях с белофинами или на озере Хасан. Это отнимало осознаность и волю!

Восемь танков подбили зенитчики!!! Восемь черных, грязно коптящих, в небо стальных зверей. Молодцы зенитчики!

До немецкой пехоты было больше 500 метров, но Севка выпустил по отходящим фашистам обойму, не надеясь на попадание. Прицеливаться не получалось – ходуном ходили руки на шейке приклада, указательный палец, в толстой рукавице, неуклюже дёргал спуск.

Сполз в окоп, рукояткой откинул затвор назад, выдавил большим пальцем патроны из обоймы в приемное окно магазина, затвором дослал верхний патрон в патронник. Осторожно выглянул над бруствером. Стояла звенящая, опустошающая тишина, может быть оглох?

Тишина была страшной…

До этого он видел только, то что было впереди, как будто в трубу смотрел, а бокового зрения не было. Плотный густой туман справа и слева. Он потряс головой, посмотрел вправо. Справа ячейку занимал сокурсник из механического института Степка Хорин, вместе занимались до войны боксом. Слева – пожилой оружейник дядя Семен. Соседи смотрели вдаль и не стреляли. Никто не стрелял. Немцев не было.

-Ура! – неуверенно понеслось по окопам. Бойцы радовались первой победе. Кто-то запел Интернационал: -Вставай проклятьем заклейменный…

Но рано, вдруг справа из лощины вырвались черные силуэты с крестами, не меньше 20 штук. Стреляют куда-то. Две зенитки лейтенанта Григория Волнянского в этот момент замолчали. Почти весь расчет батареи был уничтожен. Выжил в этом бою, только комиссар Сизов.

Бьет окопавшийся КВ1, хлопают противотанковые ружья. Первый, второй, третий танк загораются, остальные сползают назад.

И опять тишина звенящая. Севка ругает себя: -Следи за пехотой, за пехотой! Не отвлекайся на танки!

Тишина прожила до двух часов дня.

В это время бегал батальонный старшина и разносил в котелках горячую похлебку и хлеб, кипяток с колотым сахаром. Ложка, завернутая в платок, лежала в сапоге.

Севе казалось, что он сильно простыл. так было ему холодно, словно трясовица напала. Он грел руки о котелок, хлебал горячее, но не помогало. Пришли обедать к нему соседи. Севке не хотелось говорить, что-то происходило в нём. Перестраивалось, перебаливало. Психика пыталась встроиться в рваные волны беспощадного урагана, который жестко накрывал его сегодня несколько раз.

Оружейник Семен Сергеевич хлопнул по плечу:– не дрейфь, пройдёт! Однокурсник уже аклимался и болтал без умолку: -Слышал анекдот про гитлера и муссолини?…Значит, лежат они в постели…

-По местам! – вдруг заорал комвзвода: -К бою!

Как вспышки, замелькали одно событие за другим.

Черные стальные звери застряли в ста метрах перед противотанковым рвом. Они осыпают окопы рабочего полка градом пуль из пулеметов. По ним бьют шесть ПТР ополчения. Но вдруг два танка появляются слева в низине. Там почему-то ров не дорыт и не соединен с остальными. Танки в 30 метрах перед окопами. Они давят проволочное ограждение, сталкивают бетонные пирамиды надолбов в ров.

Командир отделения Пётр Саликов успевает подбить оба танка, но сзади вылезают ещё пять, за ними еще. Они косо наезжают на окопы, ползают по ним, давя и засыпая бойцов. Ещё один фашисткий танк пылает, но остальные утюжат окопы ополченцев. Из-за них немецкие автоматчики закидывают окопы гранатами.

Бойцы выскакивают из окопов, и бегут в ужасе куда-то. Не слыша, не понимаю ничего. Танковые пулемёты косяк тех кто выскочил. Сева не помнит как выбрался из окопа, только спины в телогрейках и в гражданских пальто бойцов рабочего полка впереди, и он бежит за ними. Подскальзывается падает что-то мешает ему в руках – это винтовка!

На позициях он забыл и бутылки и гранаты. Не до этого сейчас. Сзади грохочут и догоняют танки. Как в страшном сне, но проснуться не можешь! Пули над головою откалывают от стен каменную крошку.

Новый кадр. Около парка Осоавиахима. На противоположной стороне улицы появляется танк и разворачивает башню с коротким стволом в их сторону. Взрыв вырывает кусок стены рядом, его сечет каменной крошкой и заваливает кроной, неизвестно откуда, прилетевшего тополя.

Следующий кадр. Панический бег продолжается. Сева весь в красной кирпичной пыли…

Следующий кадр. На окраине поселка Красный Перекоп. Комиссар Агеев бегает между ополченцами, что-то говорит одобрительно ласково, гладит 15—17 летних бойцов по плечам и голове…

Произошло что-то страшное. Немцы прорвали оборону рабочего полка. 34 танка вошли в город и батальон немецкой пехоты, заняли их окопы и дома на Рогожинском поселке.

Удар был выбран по наименее боеспособным частям – по рабочему полку! У немцев разведка, тоже, не шнапс хлебала.

Без вести пропали больше 20 ополченцев. Второй батальон 156 полка НКВД, так же, панически покинул рубежи. Спас ситуацию Председатель Городского Комитета Обороны Тульского Боевого Участка Кравченко. Он направил в зону прорыва группу истребителей старшего лейтенанта Савчинского – командира 1005 стрелкового полка (400 бойцов). Который, очень вовремя появился в городе. Его группы истребителей уничтожили 5 танков в районе парка Осовиахима.

Один танк заехал на стадион и пытался выскочить в ворота, но застрял в бетонных воротах и был тут же подбит 37миллиметровым противотанкововым орудием. Пыташихся выбраться танкистов, бойцы безжалостно отстреливали.

Танк ещё год после этого ржавел на стадионе.

Группа капитана Линькова подбила ещё 8 танков противника. После чего бойцы старшего лейтенанта Савчинского выбили с участка 2 батальона 156 полка НКВД пехоту фашистов.

Фашисты потеряв около роты бойцов, отошли в ложбину около кирпичного завода.

В 16—00

Второй батальон Тульского Рабочего Полка находится на запасных позициях. Бойцы приходят в себя, собирают трофейное оружие.

В 20:00. Около 50 танков и батальон пехоты выдвинулись на позиции боевого участка. Шесть танков загорелись, остальные отошли поспешно…