Читать книгу Псы одичалые. Уральский криминальный роман - Геннадий Мурзин - Страница 24

Просьбица

Парень сидел один в комнате для допросов вот уже пятнадцать минут. Сидел и недоумевал, а потому нервничал.

Конвоир, доставивший его сюда из камеры, ни слова не говоря, вышел, оставив одного.

Парень не понимал, что происходит: сказали, что ведут на допрос, а тут – никого.

«Тут что-то не так, – думал он. – Раз „ментов“ нет – значит, их что-то задержало. Что? Нечто непредвиденное. Уж не с ним ли связано?»

Он пошевелил кисти рук, и за спиной звякнули «браслетики».

– Эй, начальник! – крикнул он.

Дверь приотворилась. Конвоир равнодушно спросил:

– Чего?

– А ты не слишком-то любезен, братец.

– Нашел «братца», – проворчал тот и вновь спросил. – Чего?

– Руки затекли…

– Ну… и что?

– Сними «браслетики», а? На худой конец, хоть ослабь… Будь человеком, а?

– Еще чего: не положено. Такого приказа не было.

– Скажи хоть, долго еще мне с этими побрякушками сидеть?

– Терпи, казак, – атаманом будешь, – попытался пошутить конвоир.

– Я? Буду! А вот ты – никогда. Холуем был, холуем и на позорно нищенскую пенсию уйдешь.

– Не серди меня, парень: в сердцах и двинуть могу.

– Не имеешь права.

– Ишь, какой «правовед» выискался. За двадцать-то годков службы насмотрелся на таких, как ты. У нас здесь так: тот прав, у кого больше прав, понял?

– А я жалобу на тебя напишу…

– Вот это – пожалуйста… хоть тыщу. Времени у тебя много – пиши.

– Слушай, начальник, есть идея, – парень резко сменил тон. – Дай ручку и какой-никакой клочок бумаги. Записку напишу… родственникам. А ты им передашь. Они тебя щедро отблагодарят.

– Ты, как я понимаю, на лапу предлагаешь? Взятку?

– Да, нет: мои близкие – люди, умеющие ценить добро. Не поскупятся. Больше суток я здесь… Они, видать, волнуются, искать еще начнут. Не бойся, я ничего такого не напишу… Сообщу лишь, что ненароком угодил в «казенный дом».

– Заманчиво, ясно…

– Ну-ну! А я что говорю? – парень обрадовался сговорчивости конвоира.

– Однако зачем записку писать? Я тебе лучше сейчас факс-аппарат притащу, и ты передашь все, что вздумается, – быстро, удобно и, главное, – на-деж-но.

В голосе конвоира нельзя было не заметить сарказма.

– Нет, я же серьезно! Если не записку, то забеги и на словах передай. Сходи, будь человеком…

– Человеком? – переспросил конвоир. – С какой стати? Такие, как я, для вас всегда были одним – «мусором».

– Прояви благоразумие, сходи, а?

– Ты явно нарываешься еще на одну статью УК…

– Еще на одну? За мной – ничего нет. Чистёшенек я, как стеклышко… А здесь – по недоразумению.

– Все вы так говорите, когда попадаете сюда. Но, судя по всему, за тобой – о-го-го… Много чего тянется… Иначе изолированную «квартирку» бы не представили, – за его спиной послышались тяжелые шаги. – Да… Вот и те, по ком душа твоя затосковала.

Конвоир отступил в сторону, пропуская в комнату для допросов Чайковского и Фомина.

– Ну-с, судари, о чем беседа? – спросил Фомин.

– Господин подполковник, гражданин, вот, просит записочку передать родственникам.

– Надеюсь, хоть за приличное вознаграждение?

– Так точно, господин подполковник. В обиде, говорит, не буду.

– Ну, а ты, Максимыч? Поди, стал отказываться и кочевряжиться?

– Никак нет… Не дурак…

– Даже так?..

– Я ему посоветовал воспользоваться более современными средствами связи.

– Например?

– Пообещал доставить сюда факс-аппарат.

– Гражданин согласился?

– Мой совет ему чем-то не приглянулся.

Чайковский спросил:

– Задержанный в самом деле предлагал взятку?

– Какие могут быть шутки, господин полковник.

– Тогда – с тебя рапорт по всей форме. А мы подумаем, что с ним делать.

– Слушаюсь, господин полковник.

– Да, кстати, – Чайковский спохватился, – сними с задержанного наручники на период допроса.

Расслабление

В гостиной загородного кемпинга вовсю шло расслабление. «Хозяин», развалившись, глубоко утонул в кресле. На подлокотнике уместилась брюнетка, а на ее голой заднице нашла упокоение пухлая рука «Хозяина». Две другие девочки, но уже откровенные блондинки, усердно обхаживали своих партнеров.

Официант вкатил столик, на котором стояли три горшочка и лежали приборы. Сразу распространился дурманящий запах жаркого. Это блюдо готовилось здесь исключительно для мужчин и по старинному русскому рецепту. Причем, для каждого индивидуально. Так было заведено.

Минут на пятнадцать в гостиной установилась тишина, прерываемая лишь звяканьем столовых приборов и стуком рюмок с отменным коньяком.

– Ну, братва, вкусили пищи – теперь и о деле потрепаться пора, – сказал «Дикой», снимая с груди накрахмаленную салфетку и вытирая ею свои жирные губы.

«Хозяин» одобрил.

– Верно, девки, вам пора принять душ, привести себя в порядок, а нам настало время о делах мужских потолковать.