Читать книгу Псы одичалые. Уральский криминальный роман - Геннадий Мурзин - Страница 8

Оперативная группа райотдела полиции и врачи «Скорой помощи» прибыли на место «ЧП» почти одновременно.

Врач, осмотрев потерпевшего, лишь развел руками.

– Два, скорее всего, пулевых ранения в грудь и одно ранение в затылочную часть головы. Судя по всему, выстрел в голову был сделан, когда потерпевший уже лежал на полу. Увы… Моя помощь уже не нужна.

Следователь-стажер районной прокуратуры Вайнштейн (никого другого под рукой не оказалось), прибывший вместе с оперативниками, спросил (так учили в юридической академии):

– Можете ли сказать, когда, предположительно, наступила смерть?

– Судя по зрачкам и по состоянию крови на полу, не более получаса, – врач повернулся и пошел на улицу. – Буду в машине. Закончите свои процедуры – дайте знать.

Следователь занялся осмотром места преступления, фотограф – съемкой, а эксперт-криминалист, достав из портфеля стерильный пластиковый пакет, осторожно положил в него найденный «ПМ» и заклеил скотчем, а потом стал искать отпечатки пальцев, оставленные возможным и пока неизвестным злодеем.

Конечно, рано делать определенные выводы, но Вайнштейн уже склоняется к тому (еще помнит, чему учили в академии), что налицо – умышленное убийство, что, скорее всего, заказное, поскольку (на практике пока не сталкивался, однако в юридической литературе подобные случаи подробно описаны) всё указывает на работу киллера: только они, страхуя себя, делают контрольный выстрел. Одно смущает: возможное орудие убийства. Вайнштейн знает (по той же юридической литературе): киллеры любят ходить на дело не с «ПМ», а с «ТТ». Здесь же… Табельное оружие, используемое преимущественно в милиции. Подбросили, чтобы сбить со следа? Или, может, убийца – полицейский?

Следователь – в нерешительности. И тут его глаза упираются в пустую кобуру участкового.

– Старший лейтенант, а где ваше табельное оружие?

– А в чем дело? – ответил вопросом на вопрос Родионов.

– Я задал вопрос и хочу, чтобы вы ответили.

– Ну… Не люблю носить с собой…

– И что дальше? – спросил следователь, подозрительно оглядывая тучное тело участкового. Насторожили его вечно бегающие зрачки, и мысленно Вайнштейн уже спрашивал себя: «Не он ли?». – Жду, старший лейтенант, жду с нетерпением продолжения. Где все-таки в данный момент ваше табельное оружие?

– Ясно, где…

– Это – для вас, но не для меня, – следователю показалось, что он взял верный след.

– В оружейной комнате райотдела… Когда иду на задержание, получаю, а после – сдаю. Не люблю ходить с этой штуковиной. Боязно потерять…

– Пьете? Злоупотребляете?

– Причем тут это? – Родионов не понимал, с чего стажер, этот сосунок прицепился к нему? Готов послать подальше, однако стажер как-никак представляет прокуратуру. И потому сдержанно ведет себя.

– А притом, – ответил следователь. – Потерять табельное оружие можно лишь в одном случае: по пьянке. Скажите, старший лейтенант: у вас нет надлежащих условий для хранения огнестрельного оружия?

– Есть… Хороший сейф в опорном пункте.

– Почему не храните в сейфе?

– В райотделе – надежнее… Подальше от соблазнов…

– Какие «соблазны» вы имеете в виду?

– Ну… всякие разные.

– Вы, старший лейтенант, имеете в виду соблазн неправомерного применения оружия? Тяготеете, да?

Родионов, теряя выдержку, зло сплюнул под ноги.

– Глупости!

– Итак, ваше табельное оружие на данный момент хранится в оружейной комнате?

– Именно там.

– Хорошо… Так и запишем… Это обстоятельство легко поддается проверке.

Родионов сыронизировал:

– Легче легкого.

– Согласен, старший лейтенант. Тут я полностью на вашей стороне. И мы, не откладывая, сейчас и проверим информацию, – Вайнштейн достал сотовый. – Не напомните телефон оружейников?

– Триста пятьдесят шесть, двадцать два, двадцать два.

Вайнштейн набрал названный Родионовым номер. Там ответили сразу.

– Добрый вечер… Следователь прокуратуры Вайнштейн… Если не секрет, скажите, у вас ли хранится табельное оружие, закрепленное за участковым Родионовым?.. Надо… Стал бы попусту звонить?.. Подожду… Вот как?.. Понятно… Благодарю.

Родионов, когда Вайнштейн отключился, ехидно спросил:

– Ну и что?

– Все в порядке, старший лейтенант, все в порядке. Пока, по крайней мере. Однако сдается мне, что в ходу было все-таки оружие, принадлежащее кому-то из полицейских.

– Интуиция подсказывает, да? – Родионов вновь подпустил чуть-чуть иронии.

– Что-то в этом роде, старший лейтенант.

– Только на том основании, что на месте преступления обнаружен «ПМ»?

– На «том основании» или на каком-то другом – неважно.

Следователь-стажер несколько растерян. И огорчен. Нет, вовсе не из-за того, что его «ниточка» тотчас же оборвалась. Да и оборвалась ли на самом-то деле? Он растерялся, что не знает, что ему делать дальше? Нет, если быть точным, он знает, но перед ним стоят сразу несколько задачек и две из них – первоочередные. Какая из них важнее? Поквартирный обход или опознание потерпевшего? Силится вспомнить, что по этой части говорил профессор, но в голове ничего не возникает. И он берет ответственность на себя. Он принимает решение. Он ищет глазами и находит сыщика Новоселова.

– Капитан, займемся-ка мы опознанием потерпевшего.

Новоселов кивнул и потом спросил:

– Может, для начала пригласить женщину, которая первой увидела погибшего… Ну, ту, которая и сообщила участковому?

– Согласен. Однако понадобятся еще и понятые… Парочка… Обеспечьте.

Новоселов вышел за дверь, а следователь занялся оформлением протокола, точнее – заполнением тех граф, которые идут вначале и являются формальностью.

Новоселов вернулся, ведя с собой трех женщин. Вайнштейн, оторвавшись от бумаг, спросил:

– Мужчин не нашлось?

По лицу Новоселова проскользнула усмешка.

– Начисто отказались. Струсили. Женщины все-таки посмелее.

– Ну, ладно. Для процедуры – пол понятых неважен. Подойдите поближе, – пригласил он женщин. Те опасливо приблизились. Записав в протокол данные, касающиеся понятых, следователь обратился к той, которая первой сообщила о «ЧП». – Представьтесь, пожалуйста.

– Лукошкина Ангелина Васильевна, пенсионерка.

– Ваше постоянное место жительства?

– В этом доме…

– Формальность, но вы сами должны назвать адрес регистрации, а я обязан с ваших слов занести в протокол.

– Екатеринбург, проспект Космонавтов, дом пятьдесят шесть, квартира семьдесят девять.

Вайнштейн уточнил:

– Так вы не в этом подъезде живете?

– Нет. Через подъезд.

– А что здесь делали?

– К приятельнице забегала. А когда обратно спускалась, то и…

– Потом-потом, Ангелина Васильевна. Об этом расскажете, когда вызовут на допрос в качестве свидетеля. Сейчас же проводится всего лишь процедура опознания потерпевшего. Скажите, вам погибший мужчина знаком?

– Догадываюсь…

– Почему только догадываетесь?

– Ну… Темновато на лестничной площадке… Да и в лицо не глядела.

– Поделитесь вашими догадками.

– Боюсь, что это Василий Алексеевич… Лаврентьев… На втором этаже квартира. Елена Георгиевна – жена его. Живем подолгу. Друг друга знаем.

Капитан Новоселов подошел к потерпевшему и осторожно слегка повернул голову лицом вверх. Взглянул и охнул.

– Господи! – непроизвольно вырвалось из него.

Следователь сказал:

– Ангелина Васильевна, подойдите поближе и скажите: это он?

Женщина подошла, склонилась, потом выпрямилась и перекрестилась.

– Упокой душу его, Господи! – старушка повернулась к следователю. – Да, это он, Василий Алексеевич Лаврентьев.

Вайнштейн протянул листки бумаги:

– Подпишите протокол опознания.

Лукошкина расписалась и пошла к выходу. За ней потянулись и понятые. Их остановил следователь.

– Нет-нет, вы, пожалуйста, еще побудьте здесь.

Когда дверь закрылась за Лукошкиной, следователь обратился к Новоселову:

– Судя по вашему восклицанию, вы, капитан, тоже знаете потерпевшего, не так ли?

– Не очень хорошо, но знаю… оказывается, – нервничая, ответил Новоселов.

– И кто же он?

– Полковник Лаврентьев, начальник областной уголовки.

Вайнштейн не поверил тому, что услышал. Однако побледнел, и на лбу почему-то выступила испарина. Он решил уточнить.

– Хотите сказать, что убит начальник областного управления уголовного розыска?.. Тот самый Лаврентьев?!

– Именно так.

Вайнштейн подумал: «Вот вляпался… Почему мне так не везет?» Однако, преодолев замешательство, продолжил работу, хотя рука с трудом выводила на бумаге буквы, а голос все время срывался.

– Продолжим все-таки… Приступим к осмотру личных вещей потерпевшего… Капитан, выньте из карманов содержимое.

Новоселов, доставая, произносил вслух и показывал понятым.

– Ключи, очевидно от квартиры и кабинета… Портмоне из черной кожи, – расстегнул и достал купюры, – в нем сто тридцать рублей… Одна купюра по сто рублей и три по десять… – Вайнштейн кивал и записывал в протокол. – Служебное удостоверение, – он раскрыл и прочитал. – Полковник Лаврентьев Василий Алексеевич, начальник управления уголовного розыска… Носовой платок, ручка, – Новоселов выпрямился. – Все.

– А оружие полковника? – растерянно спросил Вайнштейн.

– Отсутствует, Лев Валентинович.

– Хорошо посмотрели?

– Вполне.

– Может, под пиджаком?

– Смотрел. Нет.

– Может, за брючный ремень заткнут пистолет или еще как-то?

– Повторяю: табельное оружие отсутствует. Либо его вообще не было, либо похищено убийцами, либо то, что мы нашли на месте преступления, – и есть его личное оружие.

Вайнштейн кивнул и записал в протокол.

– Чтобы закончить процедуру, – следователь поискал глазами участкового, – надо дойти до квартиры потерпевшего, если супруга дома, пригласить для опознания.

Родионов понял, как надо, и стал подниматься по лестнице. Вайнштейн, дожидаясь возвращения участкового, достал платок и стал вытирать вспотевшее лицо. Послышались шаги и Вайнштейн увидел сначала красивую женщину, а потом и участкового.

Следователь спросил:

– Вы – Лаврентьева Елена Георгиевна?

– Да. А что случилось?

– Посмотрите, – следователь кивнул в сторону безжизненного тела, – вам этот человек знаком?

Елена Георгиевна бросила взгляд и вскрикнула:

– Васечка!..

Женщина упала бы на бетонный пол, но подскочил капитан Новоселов, поэтому потерявшая сознание женщина повисла на его руках.

– Врача! – крикнул он. – Врача сюда.

Пришел врач. Попытался привести женщину в чувство. Не получилось.

– Носилки! – скомандовал он.

Принесли носилки, женщину положили и унесли в реанимационную машину. Врач, взглядом указав на тело убитого, спросил:

– Забрать? Чтобы лишний раз не гонять машину.

Вайнштейн посмотрел на эксперта, потом на фотографа.

– Я все сделал, что следовало, – сказал эксперт.

– Тоже самое, – подтвердил и фотограф.

– Забирайте, – разрешил следователь.

Унесли и потерпевшего. Вайнштейн попросил понятых подписать протокол опознания. Те, ни слова не говоря, подписали.

– Теперь – свободны.

Капитан Новоселов, вернувшийся с улицы, сказал:

– Телевизионщики прорываются сюда. Хотят взять у вас интервью, Лев Валентинович.

– Ну, вот! И падальщики слетелись, почуяв свежатинку.

– Как быть? – спросил капитан Новоселов.

– Лично я не уполномочен давать интервью, а вы, как хотите.

– Я? Ну, что вы! Приключений на задницу? Никогда!

– Значит, консенсус, – грустно пошутил следователь.

Вайнштейн направился к выходу на улицу. Его слегка мутило. Скорее всего, от волнения и переживаний.

– Вы куда? – растерянно спросил Новоселов.

– В прокуратуру. А что?

– Но… А мы?..

– Я свою часть работы закончил, а вы нет, поэтому и…

– Но я подумал, что будут какие-то конкретные следственные поручения.

– Свою работу вы знаете лучше меня. Вот и действуйте.

– А конкретно?

– Поквартирный обход… Поиск свидетелей… Улик… Вещдоков… И тому подобное…

Вайнштейн вышел на улицу и полной грудью вдохнул вечерний воздух. Его обступили люди с камерами. Он, никого не замечая, не отвечая ни на один вопрос, сел в свой старенький «Москвич», дал газу и машина, обдавая падальщиков пылью, скрылась за углом.

Вайнштейн чувствовал, что этим все не закончится, что с него еще спросят. Всегда так: начальству нужен крайний. Отыграются на ком? На стажере! Хотя, по здравому рассуждению, его вины, ни прямой, ни даже косвенной, в случившейся трагедии нет. Он-то причем, если убийцы разгуливают на свободе и ничего не боятся? Вон, до чего обнаглели! Руку поднимают на высшее руководство и хоть бы хны!

Конечно, Вайнштейну хотелось себя утешить тем, что в деле пока нет явных доказательств того, что совершено умышленное убийство. Может ведь статься, что нелепая какая-то случайность. Так бывает, и он не раз сталкивался с подобными нелепицами, читая учебники по юриспруденции. Жизнь богата на странности и преподносит их всякий раз, когда их меньше всего ждешь.