Читать книгу Время боится зрящих. Часть 1. Нисхождение духа - Геннадий Полтев - Страница 10

В то время как обучение искусству сновидения набирало обороты, мои усилия в дневное время были значительно раззадорены, и небывалым интересом к книгам Кастанеды, и, главное, собственным новым впечатляющим опытом. Возникла и настойчиво требовала своей реализации потребность в расширении своей практики. И я стал искать такую возможность. Но прежде чем рассказать о своих дальнейших шагах, следует сделать небольшое отступление и сообщить об одном факте, с которым так или иначе были связаны дальнейшие события моей жизни.

В 1994 году я переехал жить в собственный дом, построенный в двух километрах от города, на западной окраине села, исторически существовавшего рядом с городом. Дом находился в трёхстах метрах от озера, расположенного как раз посередине между городом и селом, на склоне ниспадающего к озеру пологого спуска. С новой точки обозрения – из окон мансарды моего нового дома – хорошо просматривалось озеро и город, раскинувшийся вдоль всего южного берега. Летом этого же года долгожданные «Сказки о силе», «Второе кольцо силы» окончательно убедили меня в ложности моего прежнего знания о мире, и я навсегда распрощался со своими наивно-материалистическими убеждениями.

Я хотел бы напомнить, что приступил к занятиям цигун в мае 1992 г. Брошюры журнала «Цигун и спорт» приходили с большим опозданием, и в течение всего того срока, пока я дожидался полного годового комплекта, я разбирался с расположением меридианов, коллатералей и энергетических точек на моём теле. Имея, наконец, уже достаточно большой выбор цигун-упражнений, я остановился на «перемещении пилюли», приведённом в первом номере журнала и сразу же стал его разучивать. А месяца через три начал практиковать и «сновидения».

С того момента, как я начал свои занятия прошёл год. Я по-прежнему регулярно занимался «пилюлей», одновременно разучивал «38 форм тайцзицюань школы Чэнь», иногда выполнял, как бы примеряясь, упражнение «стояние столбом» и импровизировал со всем тем, что придумывал сам.

На новом месте мне никто не мешал, так как жена с детьми осталась жить на квартире в городе. Моя же обязанность состояла в охране территории и самого дома от разграбления (время в России было смутное), а также в устранении недоделок. Однажды днём во время занятий по перемещению «пилюли бессмертия» у меня возникло удивительное состояние. Первая динамическая часть прошла как обычно, но вторая была полна неожиданностей. Я уже отсидел, не шелохнувшись, примерно минут пятнадцать с прямой спиной и со скрещенными ногами, ритмично перемещая пилюлю от макушки в нижнюю часть тела. Снова и снова повторяя этот процесс в такт дыханию, я никак не мог войти в состояние отрешённости и умиротворения. Ужасно ныла мышца под лопаткой с левой стороны. Я пытался незаметно, словно находился под чьим-то жёстким контролем, напрячь правую сторону и ослабить левую, чтобы снять напряжение. Это не помогло, затем попробовал чуть податься вперед, прогнувшись в пояснице. На какое-то время мне стало легче, но теперь возникли новые болезненные напряжения в других частях тела. Я разозлился, плюнул на все свои попытки облегчить страдания и смирился со своей участью, решив завершить упражнение, не смотря на боль и неудобства, воин я или нет, в конце концов. По-видимому, сильное ноющее чувство приковало к себе всё моё внимание, и внутренний диалог отключился. Я уловил это через некоторое время, когда почувствовал необыкновенную ясность и устойчивость образа «пилюли», перемещаемой мною в два этапа – от точки бай-хуэй (на макушке) в средний дань-тянь (область живота возле пупка), а оттуда в нижний дань-тянь. Одновременно, мышечная боль под лопаткой, выводившая меня из себя, полностью исчезла, и я испытал состояние покоя и умиротворенности, к которым так стремился. Чуть позже к этому состоянию добавились новые ощущения. Возникло терпимое вибрирующее жжение и физически ощущаемый сгусток тепла в области среднего дань-тянь, который переместился к позвоночнику на уровне поясницы и, поднимаясь вверх, обдал всего меня жаром. Началась щекочущая вибрация всего тела с центром где-то в нижней области живота, затронувшая сексуальную энергию. (Кстати, эта энергия была необычной – она была другого типа и холодная.) Так продолжалось минут десять – пятнадцать, а затем, убывая, прекратилось. Разумеется, испытав весьма любопытные проявления движущейся энергии Ци, я зарядился силой терпения и теперь с большей настойчивостью выполнял свои последующие упражнения, невзирая ни на какие трудности. В результате эти состояния стали повторяться. Как выяснилось из описания этого упражнения, именно эти реакции и должны были появиться. Такое совпадение лишний раз убедило меня в правдивости предлагаемых методик, а значит, решил я, упражнениям можно доверять, но относиться к ним осторожно, как это и предписывалось наставниками цигун.

Смена места жительства и одновременно работы, а чуть позже переезд и всей семьи отразилось на моих занятиях «пилюлей». Если я, как и раньше мог заниматься ночью в «первую стражу» (в промежутке времени с 23—00 до 1—00), так как это время принадлежало мне, то днём из-за работы теперь такое стало невозможным. Пришлось перенести свои дневные занятия на вечернее время, но и тут возникли неожиданные проблемы. Вечером вся семья собиралась вместе, дом наполнялся шумом и сотрясался от детской беготни, а жена, обнаружив, что я постоянно стремлюсь уединиться, стала откровенно мне противодействовать. Тем не менее, я продолжал занятия в надежде снова погрузиться в необыкновенное состояние. Мне удалось пережить эти ощущения ещё несколько раз, прежде чем я принял окончательное решение полностью переключиться на техники, описанные Карлосом Кастанедой.

Уделяя теперь значительно большее внимание его книгам, я наконец более-менее систематизировал учение дона Хуана. Теперь оно представлялась мне по-другому – не отдельными блоками недоступных знаний с едва улавливаемыми связями, а то и вовсе несвязанными, в моих первых представлениях, а, как цельное, мощное и удивительное учение, масштабы которого поражали мой ум. Изумляла несопоставимая с современными философскими концепциями глубина проникновения древних шаманов в суть вещей и описание Реальности в её истинном свете. Дух захватывало от мысли, что Вселенная это непостижимая, Вечная, Живая Сущность!!! Но то, что все эти открытия были совершены более 10 000 лет назад, в сумеречные времена каменного века, и то, каким невероятным путём добыты эти бесценные знания, стало потрясающим для меня откровением. Мне самому захотелось проникнуть в тайны, открытые древними видящими, хотя бы самые скромные. И я принял окончательное решение – следовать путём Воина, возможно, до конца не осознавая всех опасностей этого пути и не в полной мере понимая, что это значит – быть Воином.

Совершенно незаметно, в течение примерно двух лет, пока я делал первые шаги в осмыслении достижений толтеков, я полностью и окончательно изменил большую часть своих взглядов на окружающий меня мир и с лёгкостью отверг многие научные догмы, ярым апологетом которых сам же и являлся. Этот процесс, правда, произошел у меня сам собою, без участия моего желания. Тем не менее, этого могло и не случится, если бы я одновременно не приступил к практике «осознания» в том виде, в каком я воспринимал её тогда. Факты, полученные мною лично, полностью вписывались в учение дона Хуана, а по мере их накопления я становился всё более убежденным сторонником древнего учения. Однажды, размышляя над этим, я вдруг понял, что неожиданно для себя мне удалось изменить описание мира, чего добивался и дон Хуан, манипулируя сознанием своего ученика Кастанеды. И это был мой первый шаг на пути к Знанию. Когда же я достаточно глубоко вник в учение шаманов Мексики, то обнаружил, что их знания абсолютно непротиворечивы, логичны и настолько грандиозны, что, скажу откровенно, пережил необъяснимое никакими словами состояние подъёма душевных сил. В моём воображении открылась потрясающая картина Бесконечности, наполненная осознающими себя энергиями, организующими множество параллельных вселенных и миров, невероятных существ, обитающих в этих мирах.

Постепенно, по мере уяснения древнего учения, я отказался от своих попыток находить объяснения интересующих меня явлений, опираясь только на научные данные. Эти объяснения меня не устраивали, – они были поверхностны. Наоборот, многое стало понятным благодаря принципиально новым знаниям. Автоматически отпали годами мучившие меня вопросы, поскольку учение давало ясные и чёткие ответы на них. При этом само учение не прибегало к туманным, расплывчатым формулировкам и не требовало безоглядной веры. Ясно, последовательно и логично оно развёртывало совсем другую картину мира, замещая старые представления новыми знаниями совсем иного порядка.

В моих попытках продвинуться по пути Воина меня уже не так пугала перспектива встречи с неизвестным. Возможность существования нечто такого, с чем я обязательно столкнусь, и чего наука никогда мне не объяснит, допускалась в силу загадочной природы самой Реальности. Моя практика в последующем это подтвердила.

Особое внимание было уделено применению «щитов внимания» или намеренному смещению точки сборки из области неизвестного в область известного в угрожающих мне случаях. В сновидениях это удавалось делать довольно легко. В любой момент времени я мог выскочить в свой мир практически мгновенно. В некоторых сновидениях, казавшихся по каким-либо признакам мне опасными, я даже проверял оттуда, где находится моё физическое тело, перенося своё внимание на тело, и снова возвращаясь назад в сновидение, и так по нескольку раз за один сеанс. Но на пути Воина опасности могут возникнуть в любой момент: спонтанное возникновение разрушительных настроений, столкновение с неорганическими существами, появление других неожиданных ситуаций, и здесь умение правильно понимать и своевременно применить «щиты внимания» становится чрезвычайно важным. Сначала я никак не мог уяснить главную суть всех тех поступков, которые совершал дон Хуан по отношению к своим ученикам, спасая их от воздействий и «союзников», и собственного «нагуаля». Мне казалось, что это какие-то особенные ритуалы, сохранившиеся с древнейших времен и без которых невозможно выжить ученику. Но в чём их особенность, и при каких обстоятельствах их использование эффективно, понятно не было. Глубокомысленные утверждения дона Хуана о том, что каждый Воин должен иметь путь сердца также не прибавляли ясности в этих вопросах.

Оказалось, моё непонимание временное. Всё было значительно проще, чем я думал, но самое главное – доступно каждому и не связано ни с какими ритуалами. К пониманию этого вопроса я приблизился, когда осознал, что восприятие живых организмов происходит благодаря уникальному энергетическому образованию, называемому точкой сборки. Уметь намеренно перемещать точку сборки из области неизвестного, где она задействует другие потоки энергии, возможно, опасные и разрушительные, в область «знакомых» энергетических потоков и удержанию её здесь – вот спасительное свойство щитов внимания. Это понимание значительно упрощало мои собственные действия, так как давало возможность импровизации при их использовании. Мне стала ясна суть применения щитов, как процесса быстрого и устойчивого переключения внимания в область известного.

Дон Хуан много говорил о безупречности и неуязвимости Воина. Несмотря на кажущуюся понятность этих терминов, они все же были наполнены смыслом, который можно было уяснить только в контексте самого учения. Эта задача для меня оказалась сложной – никак не удавалось схватить суть этих слов, избегая поверхностного прочтения. Я быстро понял, что осмысление учения толтеков довольно сложное для разума занятие, а без собственной практики оно вообще не даётся. Учение исходит из предпосылок, что каждый человек, стремящийся к Знанию, должен, во-первых, научиться использовать некий скрытый от нас энергетический аспект нашей сущности, именуемый волей (намерением) и, во-вторых, с помощью этой воли и специальных процедур (без участия разума) самому увидеть энергетические факты Вселенной. А это уже совершенно иной способ познания, в котором логика – обязательный инструмент разума – напрочь отсутствует, а слова, как утверждал дон Хуан, только вносят путаницу.

Я же на первом этапе осмысления полностью полагался на свой разум и имел слабый результат, но по мере накопления собственного опыта приходил к пониманию многих вещей, на интуитивном уровне. Вот пример того, как пришло понимание термина «человеческая форма». Я мучительно размышлял над этим месяца три – и безрезультатно. Логически выстраивая, полученную из книг информацию я, конечно, получил некоторое представление, но уверенности не было. Мой недостаток, который особенно в студенческие годы мешал изучению некоторых предметов, связанных с абстрактными идеями, была невозможность представить то, что объяснял преподаватель. Я должен был видеть внутренним зрением физический смысл любой математической формулы или философского вывода – только тогда я понимал, а иначе приходилось зубрить. Так и теперь, по происшествие многих лет, я не удовлетворялся простыми объяснениями и искал такую форму ответа, которая становилась бы зримой. В случае с человеческой формой понимание пришло неожиданно и в неподходящее время. Я шёл пешком в город по заброшенной дороге, преодолевая пустынный участок пути, и ни о чём не думая. Вдруг, мелькнула мысль о человеческой форме, и тут же из глубин сознания выплыл полный, почти физически осязаемый, ответ-видение. Это было настоящее интуитивное прозрение.

Переключаясь полностью на техники, которым дон Хуан обучал Кастанеду, я старался следовать одному своему правилу – ничего не начинать, пока мне не будет ясна их суть и конечная цель. Поэтому многое из того, что предлагалось в первых книгах, я проигнорировал по этой же причине. К моменту же придания своим занятиям нового импульса, я вдруг понял какое громадное значение имеет отключение внутреннего диалога, а способ «правильной ходьбы» насыщал тональ и работал как раз в этом направлении. Я немедленно включил его в свои занятия. Первое, что я сделал, – это стал постоянно ходить пешком, невзирая ни на какие расстояния и погоду. Это упражнение на первых порах имело один негативный момент. Или от чрезмерного усилия, или с непривычки, но даже от слегка сведенных глаз в голове со временем возникали неприятные ощущения, подчас даже боль. Это неудобство проявляло себя всегда, когда я начинал движение со слегка сведенными к переносице глазами и особенно, когда преодолевал дистанцию от места нового жительства до города – пустынный участок свободного поля, где мои старания были предельны. Я продолжал сражение со своим навязчивым диалогом и в городе. И только на автодорогах и при встречах со случайными прохожими ослаблял хватку, приводя глаза в нормальное состояние. (Я делал это для своей безопасности и для того, чтобы не привлекать постороннее внимание к себе). Только в этих случаях неприятные ощущения постепенно пропадали. Идею остановки внутреннего разговора я воплощал в практику везде. Оказалось, эта техника требует невероятного количества времени и усилий. В течение трех – четырёх месяцев я никаких результатов практически не имел и отчасти потому, что к этой задаче подступил как к крепости, кавалерийским наскоком. Вместо того чтобы организовать длительную, продуманную осаду, используя медиативные и созерцательные упражнения, например, предлагаемые даоссами или йогами, я стал отключать диалог волевым усилием.

В городе один из моих маршрутов проходил по тенистой аллее, ведущей к центру. Однажды я решил использовать пройденное расстояние с прерванным диалогом по этой аллее, как эталон, с которым я буду сравнивать свои дальнейшие успехи. На старте, где аллея только начиналась, я отключил мыслительный процесс и не спеша, направился дальше, следя за тем, чтобы ни одна мысль не проникла в пределы запретной зоны. К моему величайшему сожалению, шагов через двадцать – тридцать я вдруг осознал, что уже давно миновал финиш, во всю размышляя о каких-то проблемах. Это меня обескуражило и расстроило, ибо получалось, что мой волевой импульс ничтожен, раз я не в состоянии длительное время удерживать внимание на одном объекте.

Наблюдая за собой, я заметил: моё внимание быстро иссякало без свежих впечатлений – однообразие и застой были не её стихиями. Позже этот факт навёл меня на фундаментальное понимание сущности внимания для всех живых существ и его колоссального значения в эволюции жизни вообще и человека в частности. Но пока же я осознал, что этой энергии во мне не очень много, а голова моя пресыщена бесполезными, а порою и глупыми мыслями, безостановочно следующими одна за другой.

Все мои первоначальные старания отключить внутренний диалог были похожи на тщетные попытки, утопить большой воздушный шар в воде. Даже если удавалось ценою невероятной концентрации внимания продержаться несколько минут в состоянии безмыслия, то эта была пиррова победа, и она никак меня не устраивала. Мои изнурительные сражения привели к тому, что к вечеру в голове возникала неприятная болезненная тяжесть и усталость, преимущественно, в её левой части. Но поскольку физическое состояние в целом не было угнетающим, то и на следующий день я продолжал с маниакальной настойчивостью выполнять те же действия, не давая при этом себе никаких поблажек. Так продолжалось в течение нескольких месяцев. «Походка силы» со сведёнными глазами перестала вызывать болевые ощущения, неудобство давно исчезло, но и ничего особенного также не происходило. Мне даже стало казаться, что есть некоторые незначительные успехи, поскольку удавалось без мыслительного процесса пройти большее расстояние, чем та первая эталонная попытка в аллее. Но она меня как-то особенно и не радовала.

И тут Дух обратил на меня внимание! В этот раз я направился в город по своим делам, как всегда пешком. Не прошло и десяти минут с момента, как я поджал пальцы рук и свёл глаза в точку на линии горизонта перед собою, как внезапно в ушах раздался звон, словно что-то лопнуло, и я ощутил благостную внутреннюю тишину. Абсолютное отсутствие мыслей вызвало состояние свободы, легкости и одновременной ясности, которое невозможно описать словами. Я шёл, опасаясь, что долго так не продержусь, мысли вот-вот прорвут призрачную плотину, и всё прекратится. К моей радости, я контролировал ситуацию около получаса, не напрягаясь и не тратя больших усилий. Это событие меня очень обрадовало и воодушевило.

Второй раз мне удалось намеренно отключить диалог через неделю, дома. Вечером я по привычке уединился в другую комнату, устроился удобно в кресле, закрыл глаза и сосредоточился на своей задаче. Затем волевым усилием я прервал внутренний разговор и настроился на то, чтобы удержать такое состояние как можно дольше. Примерно минут двадцать я боролся с искушением поговорить с самим собою, приложив немало к этому стараний. Мысли, несущие заряд озабоченности, нет-нет, да и прорывались во внутреннее запретное пространство и вовлекали меня в размышления, но я снова и снова восстанавливал свой контроль, изгоняя их прочь. Спустя некоторое время в ушах раздался звон, и произошёл резкий переход к новому состоянию. В этот раз я внимательно, не отвлекаясь, смог как бы изнутри прочувствовать это состояние. Оно было похоже на легкую дремоту, в которой, однако, целиком сохранялся мой контроль. Я полностью «ушёл в себя», не было ни мыслей, ни желаний, ни забот. Несмотря на полную отрешенность, связь с внешним миром сохранялась – слышались лай собак, бытовые шумы, создаваемые домочадцами, отдалённые звуки проезжающих машин. Поскольку никаких задач я перед собой не ставил, то сидел так до тех пор, пока не устал.

С этого момента мне удавалось отключать внутренний разговор намного чаще. Но в домашней ли спокойной обстановке, во время походки силы или при выполнении других упражнений легко, без борьбы и напряжений моя цель не достигалась. Трудности нарастали прямо пропорционально моим усилиям. Иногда, чтобы обрести внутреннюю тишину, требовалось довольно значительное время, но тут подводило моё терпение, я прекращал попытку, так и не добившись результата.