Читать книгу Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша - Геннадий Сергеевич Горчаков - Страница 19

На Яви Ладе скучать не приходилось: мысли и дела существ премногих крутились вкруг неё, и каждый требовал своё. Солнышко смеялось в Небесах от радости её заботам многим. Её ласкали Небеса, привет передавали от сфер высоких Краса-ты.

Помимо Доброславов она летала к Сурам – воителям могучим, чтоб изменить слегка их нрав суровый и к сердцу обратить и чтоб дела у них решались по справедливости, Добром. Учила строить жизнь, любовь к друг другу в основу положив, и многому ещё, что магией теперь зовём – наукой о природных силах, – и как владеть собой и жить в согласье с Миром.

Но Доброславам главное вниманье уделяла – Перворождённым на Яви, которым о том же говорила и тому же, собственно, учила: одной лишь мыслью или словом предметы создавать, явленья Краса-тою наделять. Доброславы с радостью учились у неё: ей буквально в рот глядели – так слушали её.

В те времена словами энергия звалась, в которых помимо силы смысл большой хранился. Ведь и этот Мир когда-то создавался звучаньем Слова – Силы, и эта Сила во всех явлениях на Яви жила, звучала и творила – то Краса-ты с Любовью вибрация была, и надо было вибрацию ту уловить и в слово претворить, затем же слово превратить в явление иль вещь, которые ты волею своею пожелал. В понятиях Добра и Краса-ты растила Лада сознанье Доброславов – неугомонных малышей, что следом бегали за ней. Ещё учила их летать и никого не обижать. Вся учёба на Природе шла, среди цветов и трав, гор и холмов, у речки иль у озера под Солнцем, а иногда под ласковым мерцаньем звёзд.

Случалось, гномы подходили. За поясами часто топоры у них бывали: по просьбе Гор сокровища их Гномы охраняли от слуг Хозяина планеты, любителя большого самоцветов, и часто с ними воевали, и оттого суровы были гномьи лица. Но Ладу гномы искренне любили, драгие камни ей порою приносили и мудрости учились у неё, в молчании почтительном Волшебнице внимая.

А вот эльфы с эльвами едва ль не целый день и даже ночь толпились вокруг и около прекрасной Лады. Она их петь учила, а те и к танцам пристрастились – они совсем как дети были – порождения людей, их мыслей, которые из хаоса стихий родили образы существ прекрасных – и эти образы в материю здесь облеклись, явив существ крылатых. Они гнездились на деревьях и в цветах и беззаботны были, как может ветер беззаботным быть: веселились и резвились, смеялись, пели и шутили – вот так вот жили.

Да, время то прекрасным было: материя тогда была пластична и легка, и мысль свободно в её одежды облекалась; всё мыслило вокруг и даже камни; Звёзды лучами проливали дождь мыслей золотых, серебряных и звонких на Явь и всех существ на ней. Любовь ответно к Небу радугой вставала, сияя Красатой из мыслей чистых, светлых, приглашая Небо сойти с высот на Явь и здесь повеселиться среди лугов, холмов, лесов под звон ручьёв немолчных. А Солнце наверху страдало, не в силах пост покинуть свой. Оно оберегало Явь от холода и мрака космических пространств, а привет планете слало улыбкой светлою своей. И всюду мысль летала Создателя Миров – и там, и там она сверкала ярчайшей Краса-той, что сверху Светлой Радугой спускалась на Явь из Глубины Предвечной, которой и названья нет.

Однажды Лада наблюдала, как Владыка Ра Молотом из чистых мыслей Краса-ту ковал, а Горнилом Ему Любовь служила, что жизнь всему давала. И Явь той Краса-те внимала и благодатно принимала, своих энергий молодых напор смирив, – и Светило над планетой восходило, потоком заливая Красаты долины, горы, небеса; в воде искринками сверкала Краса-та, – и ею Радуга сияла в Небесах, – всё пело и звенело, и славило Творца, что силою Любви сей Мир создал и всех на ней живущих ею наделял. В частице каждой бытия та Краса-та жила, причиной и пружиной, и целью бытия, рождение имея от Светлого Огня, и каждая частица, спирально восходя, должна была стать воплощеньем Краса-ты – и силы не было сильнее Краса-ты, которая любовью Ра горела.

Лада тоже любовью к Краса-те жила и отовсюду её на Явь несла, здесь воплощая в цветы, деревья, травы и все свои труды.

Явь Лада духом всем любила. Она огонь любви дарила камню мшистому, что размышлял в глубокой тишине, и яркому цветку, что лишь на краткий миг расцвёл огнём небесной Краса-ты, и букашке малой, что карабкалась по пню, и озеру, и речке, и ручью, который радостно журчал среди камней и трав, чтоб всех собою напоить, но больше всех конечно же любила тех, в ком разума

Огонь горел – то были Доброславы, Суры, Эльфы, Эльвы, Ундины, Гномы и Лесовики, и всех существ не счесть, что за нею толпами ходили, каждый шаг её буквально сторожили. И частенько Лада, силой пользуясь Кольца, что Ра ей подарил, невидимкою бродила по милым ей долинам и холмам, чтобы под звон серебряных ручьёв подумать обо всём. Стелились травы ей под ноги, их оплетая ласкою своей, а цветы ей ароматы нежные свои дарили. Лада всё больше в Явь влюблялась: такую молодую, строптивую, игривую, которая бурлила силами своими (им не было конца). Яви ничего не стоило в избытке мощи вулкан взорвать, с тучей чёрной гром-молнию прислать, то вихрем в небеса взлететь и там в каком-то дивном танце закружиться, то росной тишиной разлечься на лугах. Резвилась Явь совсем как маленький ребёнок, не зная меры силам всем своим. Ну как же Ладе было не влюбиться?

Ладе славно было здесь средь золота и зелени лесов высоких, что вознесли вершины к самым небесам. Она любила летать меж тех вершин и сесть на крепкий сук, чтобы оттуда любоваться сияньем разноцветья красок, и духом всем своим дышала, в себя вбирая Краса-ту, которая горела в восходах и закатах, скользя по Яви солнечным лучом, звенела и искрилась тихим родником, иль в озерце плескалась средь лесов; а то серебряные петли вила реки большой, срываясь гулким водопадом со скалы крутой, чтобы потом вольготно расплескаться среди долин, лугов и в море синее вливаться средь пенных берегов. И всюду Краса-ту глаз Лады находил, которой она мыслила, дышала и жила, сама являясь воплощением её. Краса-та в глазах её огнями дальних звёзд блистала, а внешность Лады описать я не берусь, ведь каждый видел в ней лишь то, что видеть мог: одни – глаза, другой улыбку отмечал, а третий – гибкую фигуру сродни березке молодой, четвёртый её сердечность примечал, а пятый просто млел, в лучах её любви купаясь, не в силах описать Волшебной Девы Краса-ты. А голос у неё как ключ серебряный звенел, беря начало в звёзд лучах. В ней простота и глубина соединились вместе. Она была из Мира Яви и в то же время Звездою Дальнею сверкала алмазной Краса-ты. Словом, для всех она Богиней дивною была, и краше не было на Яви никого.

Ладу любили малый и большой, деревья, камни, озёра и ручьи: деревья ей тень давали в знойный день, листья ей новости лесные все шептали, камни ей под ноги мостились, чтобы шагалось ей легко, озёра Ладе купаться предлагали, русалки в хороводы зазывали, ручьи наперебой спешили ей жажду утолить, а ветер неслышно Деву целовал в губ розовые лепестки – всем прикоснуться к ней хотелось и слово доброе сказать, ведь она, как Солнышко, лила свою любовь на всё и вся – и мир любовью отвечал на ласки все её.

Так Лада стала Матерью всем тем, кто полюбил её и к ней тянулся, как к солнцу тянется росток.

Владыка Ра доволен был успехами Богини Лады.

Однажды Лада, Ур и Ра сидели на холме, где Камень Звёздный Адамант сиял огнями. Утро ласково плескалось в солнечных лучах над тихою долиной и прогоняло сон. Туман спешил укрыться в оврагах и кустах; в восторге птицы пели, Богам хвалу творя; а ветер сонно кедрам ветви шевелил, потягивался и зевал, не зная, куда направиться ему и где проказы учинить иль поиграться с кем. Пока он думал и вздыхал, ворочаясь в ветвях, хвоинки просыпал на трёх Богов, которые неспешно общались меж собой.

– Лада, мне кажется, что ты балуешь Доброславов, – сказал Владыка Ра, пытаясь строгим быть. – Ты всё дала им для начала и даже больше, но далее по Яви им предстоит ходить самим.

Лада встрепенулась и на Владыку с удивленьем обратилась. А Ра ей руку ласково погладил, снимая напряжение её.

– Да-да, моя родная, сама вот хочешь ты самостоятельно пожить, пора и

Доброславам самостоятельными быть. Тебе же остаётся за Явью только наблюдать и в крайнем случае дела тут разбирать. Люди уже выросли из маленьких штанишек.

Лада нахмурилась и покраснела, исподлобья на Владыку посмотрела, и слёзы закипели на её глазах.

– А как же Сатанэль? – она спросила.– Он тоже Явь оставит или дальше будет здесь Зло своё творить?

Тень пробежала по лицу Владыки Ра:

– Он мой Наместник здесь. Он свой наметил путь, и нам мешать ему не стоит. Пока опасность не грозит.

– Но этот путь нельзя назвать путём Добра, – заметила Богиня Ур. – Наш путь через Добро лежит, а он же явно дорогу Зла себе избрал, и Лада тут права.

– Я с ним беседовал уже. Он выбрал ускоренья путь, каким ещё никто не шёл. Да, это путь опасности большой – идти по лезвию меча между Добром и Злом.

– Путь странный он избрал! – Лада головою покачала. – Ведь это Зло, а Зло родить лишь может Зло! Ты это сам не раз нам говорил, Учитель!

– От слов своих не откажусь, – ей мягко отвечал Владыка Ра. – Злом путь его назвать нельзя, пока за Справедливости черту не перейдёт. Он Зла ещё не совершил. Как и вы, я более всего хочу, чтоб жизнь везде, во всех Мирах, в Добре и Краса-те своё развитие имела. Но дело в том, что каждая частица бытия несовершенной свой начинает путь, хотя из огненной Красы исходит. Краса-та есть высшее понятье бытия, лишь высшему сознанью доступной может быть она как идеал, как цель и как Звезда, зовущая вперёд, а не услада наслажденья нам. Она – начало бытия и крепь его, и сила, она энергия его, что всё связала в монолит единый. Изначально Краса-та в любой частичке бытия, которая, когда круги несовершенства все пройдёт, ярчайшею звездой взойдёт в душе иль в сердце сущего, что Богом новым станет.

Владыка Ра немного помолчал и Ладе, глядя ласково в глаза, сказал:

– Тебя уже другие ждут дела: тебе Мир новый надо принимать – Наместницей своей тебя хочу я видеть там. Мир новый зарождается в Эйн Софе, и ты уже готова стать Матерью его.

Несколько минут они сидели и молчали, внимая Краса-те, что зарождалась на пространствах Яви, жизнь проявляя в полноте.

Лада глубоко вздохнула.

– Учитель, я не могу уйти отсюда, – она сказала, в себя вбирая Яви Краса-ту. – Я не могу оставить мой народ: Доброславы совсем как дети – доверчивые и смешные. И чую я: все беды будут впереди. Там буду строить Новый мир и Краса-тою наслаждаться, а тут народ мой будет погибать?! И что я совести скажу своей? Я чую, нет, я точно знаю: Зло зарождается на Яви по воле Яви Властелина. Кольцо, что мне вы подарили, грядущее планеты показало – там Мрак и Ужас! – У Лады слёзы появились на глазах. – Там – плач детей и женский крик, и боль мужей, пронзённых вражеской стрелой, и огнь, и пепел, и кровью небо налилось… и торжество ужасного Злодея, в котором Сатанэля я узрела! – тут Лада замолчала, слезой горячей щёки окропив.

Владыка Ра и Ур переглянулись, и Ра сказал:

– Про это знаю я. Но это может быть, а может и не быть – ты видела один из вариантов развития событий.

– Но надо сделать так, чтоб не оказался он одним!

– Родная наша, свобода воли, как высший дар Творца, дан существам, чтоб разумом своим они зажили. Да, нетрудно нам существ лишить свободы воли и своей их воле подчинить – но это будут роботы, а нам нужны Творцы, которые бы сами все трудности прошли, свои набили б шишки, свои уроки извлекли. Пойми, не можем мы всё время их за руку вести. Что пережил и выстрадал – твоим и будет. Сами и только сами пусть все страдания пройдут – тогда и радости к ним высшие придут. Вы, кстати, обе так же шли, дорожек пуховых вам не стелил, – Владыка Ра на Ур взглянул и ей тихонько подмигнул, а сам же Ладу вопросил, что, пригорюнившись, на Явь глядела, как если бы уже прощаясь с её дивной Краса-той. – Ну а если повелю отсюда уходить, так подчинишься мне иль нет?

Лада вверх подняла глаза, в которых застыла горькая слеза:

– Подчинюсь, Владыка, но всё равно сбегу сюда!

Ур Ладу обняла, а Ра сказал, ей руку крепко-накрепко пожав:

– Ну вот ещё одно ты испытание прошла.

У Лады округлилися глаза:

– Не поняла, какое испытание прошла?

– Простое, на котором многие споткнулись. Ты выбираешь путь труднейший, который можно лишь Подвигом назвать. Творцы все этим шли путём. Тебе придётся здесь постоянно воплощаться, быть равной этим существам, что безконечно ниже по Лестнице развития стоят; тела их брать, болеть, страдать, с людьми их беды разделять и Матерью им стать. Ещё ты знай: тебе придётся жертвовать собой, одной из многих стать, чтоб Равновесия Весы не нарушать. Тебе придётся отказаться от себя, от всех своих способностей, которыми владеешь, что делают тебя в глазах планетных жителей Богиней. Ты знаешь наши правила, которые не позволяют в жизнь вмешиваться на других Мирах – здесь творчество идёт своё, и Карма1 ткёт свои узлы. От Высших ты откажешься Миров, от Высшей Краса-ты, и в грубость неизбежную войдёшь, и дух твой понесёт давленье тяжести великой. Вот почему мы с Ур скорбим и тут же радостью тебе живём, – Владыка тяжело вздохнул, за ним вздохнула Ур – в её глазах блеснула светлая слеза, и отвернулася она, ведь тот же путь она уже прошла и знала не со слов других, как тяжек Жертвы путь, когда дух рвётся ввысь, а долг велит спускаться вниз, чтоб духам низшим помогать, из Тьмы их к Свету извлекать и Краса-той высокой сердца их очищать.

Лада Владыке Ра в глаза взглянула:

– Скажи, Учитель, если будет трудно, ведь ты придёшь сюда?

Владыка Ра и Ур с улыбкой на неё глядели:

– А ты как думаешь сама?

Лада к Владыке бросилась на грудь, потом Ур обняла, и Девы обе слёз высокой светлой скорби пролили серебро. Вокруг же Краса-та внимала радостно Богам.

Тогда Владыка Ра торжественно сказал:

– Ты, Лада, – Мать обоим двум народам и ею оставаться продолжай. Доброславы нить духовных знаний понесут, и много их не будет. Со временем, быть может, средь Суров даже растворятся все они, но в духе их заложен зов могучий Краса-ты, и его ничто не уничтожит, и себя защитниками явят и творцами Краса-ты. Суры лишь на шаг от них отстанут: они наделены умом пытливым, незлобивым и сердцами, что доброту принять готовы, в их духе справедливости Огонь пылает, и к Краса-те в них устремление горит. Во времена лихие их дерзновенье к Краса-те опорой станет и спасеньем им. Запомни: Краса-та –залог здоровья духовного Огня, и пока она в сердцах у Суров будет жить, то никому их не сломить. Силы нет сильнее Краса-ты.

Владыка Ра и Ур особенную Чашу Ладе подарили – из Камня, что прилетел с далёкого созвездья Орион, откуда сам Владыка Ра происхожденье вёл своё в те незапамятные времена, которым счёта и названья нет. Чаша та хранилась в сундуке из серебра, на крышке и боках которого горели по три Светила: жёлтое, зелёное и голубое – три Дальних Мира. Ра нажал на Солнышко одно, и отворилась крышка, и лица трёх Богов Свет дивный озарил. Там в сундучке стояла Чаша из белого металла, в которой яркий Огнь пылал, и радуга над ним сияла, звон мелодичный издавая. Никакой узор её не украшал, и лёгкою казалася она, но когда Владыка Ладе Чашу передал, то Дева едва её не обронила: настолько Чаша тяжела была – и на поверхности её вдруг звёзды яркие зажглись.

– Чаша тебя сразу приняла, – с улыбкой Ладе Ур сказала. – Это редкий случай. Ты Чашу подержи в руках, она полегче станет.

И правда, Чаша скоро полегчала, сама её поверхность Свет излучала, и всё теплее становилася она. Ладе показалось, что в Чаше Сердце билось, она вгляделась в Огнь светлейший и тонким зрением своим увидела в нём образ Сердца, в котором ритм вселенского Огня звучал. И чем больше слушала она его, тем он сильнее нарастал, а пламя выше становилось, и сердце Девы в такт ему забилось. Ощущение такое было, что оно самой Вселенной становилось, и Лада во Вселенной этой растворилась. Она была во всём, и всё вдруг ею стало; Любовь, Добро и Краса-та Истиной в том пламени сияли!

– А ты погладь Огонь, – Владыка Ра с улыбкой Деве подсказал.

Лада несмело Огня рукой коснулась, как если б душу гладила родную, и та душа Вселенского Огня в неё вливаться начала рекою огневой.

– А он – живой! – вскричала Лада тут.

– Так он и есть же Жизнь сама, – Ур, смеясь, сказала.

– А если на него подуть, он не погаснет? – спросила Лада.

– А ты подуй, – Ра с Ур переглянулись.

Лада к Чаше наклонилась и дунула слегка – Огонь не шелохнулся. Дунула она сильней – Огонь искринкой светлой ей стрельнул прямо в нос, как если бы его пощекотал. Лада вновь погладила его уже смелей и шёпотом Огню сказала: «Давай подружимся с тобой!».

Огонь, должно быть, в знак согласья три искры разноцветные вверх запустил, а потом три раза ей мигнул – так мысль в сознанье Лады он послал: «С тобой на дружбу я согласен, коль жизнь свою отдашь ты мне».

– Если надо будет, я всю себя тебе отдам! – в восторге полном Дева так Огню сказала и, если бы могла, его поцеловала.

А Ра, с улыбкой глядя на неё, сказал:

– Чаша сердцем Яви станет, источником разумной жизни здесь. Огнь Чаши полюбив, в него своё сознанье погрузив, увидеть сможешь ты все тайны Яви и волю существа едва ли не любого направить на Добро. И, главное, чрез Чашу власть Краса-ты на Яви станешь утверждать. И, пока Огонь гореть сей будет, на Яви мир пребудет. Огня Хранительницей быть предназначено тебе. – Ра помолчал, потом добавил: – Три сердца наших здесь горят Огнём единой Красаты, Огнём Любви и Доброты.

– Знак триединства Истины, Добра и Краса-ты, – добавила Богиня Ур.

– Знак Вечного Огня Любви, – сказала Лада вслед.

Серебряную Чашу с Огнём Светлейшим на Холм Священный вознесли, где некогда впервые Ра вступал на землю Доброславов. Там Камень установлен был, что с неба пал в те времена, когда подземный жар ещё дышал и холм лишь первою травою обрастал. Мильоны лет с тех пор прошли, наполовину Камень в землю врос, но час его настал, и Чашу торжественно на Камень возложили, и радуга ярчайшая над ним зажглась.

– Чашу эту Доброславам надо свято охранять, – сказал Владыка Ра, любуясь сиянием Огня, – она в себе содержит Огонь Первоначала, который искрой духа в нас горит, в частице каждой бытия и в каждом сердце нашем. Пока Огонь пылать сей будет в Чаше, благоденствию здесь процветать. Огонь же явится защитой, он служит лишь Добру, Зло никогда не совладает с ним, пока Добру вы будете верны. Но если Огнь нечаянно погаснет, то одичание всеобщее настанет и многих сил лишатся люди. Чашу берегите, как зеницу ока! Она является зароком жизни, разума её и духа самого.

– А какая же опасность может Чаше здесь грозить? – Лада Ра спросила.

Владыка Ра со скрытой болью на неё взглянул:

– Всё может быть, планете предстоит огромный путь пройти.

– Владыка, на беды намекаешь ты?! – воскликнула тут Лада.

– Скорее да, чем нет.

– Да разве могут люди убивать друг друга?! – за голову схватилась Лада и вопросительно на Ур взглянула.

– Всё, Лада, может быть, – кивнула та.

– Но в наших силах Зло остановить!

Ра мягко ей сказал:

– Да, мы можем, но это будет произвол, насилье над людей свободной волей, и лично нам такое нарушение Весов на плечи наши тяжким грузом Кармы ляжет и к Яви нас привяжет, когда другие заботы и Миры нас ждут. Вот на Фа стихии люди разъярили, того гляди там взрыв рванёт, планету в клочья разнесёт! Там явно Хаоса работа. Карагот вновь наступление своё ведёт. Он где-то затаился средь Миров, я это чую, но где, пока что не пойму. Чёрный луч на Явь его уж проникал, он что-то здесь искал. Сатанэлю я уже сказал – он ищет Караготовы следы.

– Но разве раз и навсегда не можем уничтожить мы врага? – спросила Лада.

– Нет, не можем. Хаос, который Караготом мы ещё зовём, всё время пополненье сил ведёт за счет энергий низших всех Миров. От Хаоса защита – сознанье Краса-тою наполнять. И только люди на проявленных Мирах способны научиться сотворенью Краса-ты, но к пониманью этого людей ещё ведь надо привести. Без энергий Краса-ты, которые через сознание людей должны прийти, любые распадаются Миры. Сознание людей должно буквально Красатой гореть!

– А если Злу сознанья предадутся?

– Уж лучше этого не представлять, – Владыка Ра нахмурился слегка. – Сознание есть та энергия, что окружает духа Огнь, в котором Краса-ты магнит заложен. И в Чаше нашей Краса-ты Огонь пылает, который призван сознанья поддержать людей в их устремлении к Добру. Краса-та не просто украшенье, она есть сила, которой движутся Миры. Огонь энергии высокой, которую мы Краса-той зовём, в сердцах людей зажечься должен в понятья Долга, Совести, Служенья, Чести и Труда, Любви, Добра и Истины самой – всё это ведь энергия Огня, что из природы Краса-ты самой исходит.

Но Хаос – враг извечный – зорко бдит, и нанести удар всегда он норовит. И вот что я ещё заметил: Хаос как будто поумнел, и если раньше он просто грубой массою давил, то сейчас как если хитрость обретает – такое ощущенье возникает, что Хаос в сознание существ повсюду проникает и где слабинку замечает, то там сознанья разрушает.

Так на Фа-планете Хаос людей сознание покорил, едва ли не в безумцев их он превратил – там раздраженьем чёрным всё кипит. И надо будет в этом разобраться.

Ра вздохнул устало и надолго замолчал, обозревая Яви Краса-ту: лучи тугие Сурьи свет могучий лили на дивные просторы, неся с собой покой, и лад, и тишину.

– Учитель, ты когда-нибудь хоть отдыхаешь? – Владыку Ра спросила Лада.

Ра негромко рассмеялся:

– Такого я понятия не знаю – могу менять занятия свои – и в этом лучший отдых мне, когда меняю дело я одно на многие дела иные.

А у Лады перед взором мысленным её вдруг Лестница предстала, которая ступеньками крутыми вверх взбегала, и на ступеньке каждой горело красное пятно, и жар над ним стоял, а наверху, где Лестница кончалась, Глаз Мировой сиял, любовь и ласку излучал. И Лада в нём узнала Владыку Ра.

– А что вот эти пятна означают? – спросила Лада у Владыки Ра.

– Таким путём я шёл к Вершине, – Владыка просто ей сказал. – Коль хочешь ты взойти наверх, то этот путь есть лишь один – путём зовётся Жертвы он.

Ладе Тьма кромешная представилась, а в ней вдруг искра вспыхнула Огня и выросла в фигуру Ра, что Светом нестерпимым полыхал и Краса-той своей пространство заполнял.

Горел Огонь в высокой Чаше, и свет его как будто в небе звёзды зажигал, они ответно свой посылали луч Собрату Звёздному из Чаши.

Так Лада с Огнём из Чаши подружилась, который Разума высокого частицу представлял, часто и подолгу беседовала с ним о тайнах бытия, конечно, а ещё просила Явь отраженьем сделать вселенской Краса-ты. И Огнь из Чаши все мысли те её своею силой заполнял и в Краса-ту на Яви претворял.

Лада в психосфере Яви рассевала мыслеобразы Добра и Краса-ты и между тем внимательно следила за аурой планеты, которая темнела на глазах. Мыслеобразы те Зла, которые Властитель Яви с ему лишь одному известной целью порождал, Навь стали заполнять и на Яви всем живущим ядом империла сознанья отравлять. И на Яви пожары войн уж запылали – то армии от Силы Тёмной учились воевать. И Лада с ужасом смотрела, как насмерть бьются гоблины и орки и многие иные твари на суше и на море, а также под землёй. И Лада наперёд уж с болью понимала, что день настанет Чёрный тот тогда, когда Хозяин Яви двинет армии свои на Север и Восток – туда, где люди проживают, где дни счастливой жизни не считают и служат Краса-те, чтоб в пыль и прах всё обратить. И Ладе становилось страшно. Волны холода и жара по телу Девы проносились, в его пространстве бились, болью острой в духе отдавались и возмущения огнём вскипали. И поняла она, что одними песнями Добра ей невозможно будет Зло остановить.

Лада с Владыкой Ра и Ур совет держали: как быть и Злу не дать на Яви победить? Ур решенье подсказала: между царствами людей и жутких тварей тех, что сотворил Властитель Яви, Стену создать, что будет мир людей до срока охранять, а люди мыслями Добра и Краса-ты ту Стену станут укреплять. Но если в сердцах людей Любви не станет и чувство истощится Краса-ты, то рухнет та Стена. Предвидя это, Ра часть духа своего, в котором Огнь Воителя пылал, народу Суров передал, чтобы рождались воины здесь Духа, которые смогли бы право защитить своё на жизнь. И эоны лет уже стояла мощная Стена, которая Отпорной название получила и не пропускала всех, кто Зло в себе таил, ни на земле, ни над землёй.

Но этого, конечно, было мало: на Бога ты надейся, да сам не оплошай – тогда, должно быть, эта мудрость горькая на свете появилась, а может, сам Владыка Ра в напутствие её сказал и Сурам из военного искусства многое что передал.

Cypы у самой Маракары (так Чёрная ещё звалась страна) находились. По краю их земель Отпорная Стена прошла, за которой Глухоманье начиналось, а дальше клубилась Маракары Мгла. Суры мысли напрягали, чтобы оружие создать и родину им защищать: мечи их с помощью заклятий могли и камень разрубать; стрела летела точно в цель и промаха не знала. Но мечи и стрелы – это было так, скорее для проверки твёрдости руки. Оружье посерьёзней было – например, Громовая Стрела, что гору целую снести могла; другое – силой мысли ужас наводило на врага; учились взглядом защищаться и голосом одним на орды страхи напускать, их в бегство обращать.

Если Суры худо-бедно всё ж готовились к боям, то Доброславы о Войне и слыхом не слыхали – понятия такого не было в их языке: Добро и Краса-та – вот их забота главная была. Они любили и грезили высокими Мирами; злоба, ненависть и жадность вовсе сознанья не касались их. Они одной большой Семьёю жили, которой Лада Матерью была, и в счастье протекали их года, сливаяся в века.