Читать книгу Квантовая запутанность - Геннадий Васильевич Иевлев - Страница 7

Ветров открыл глаза и сразу же понял, что лежит в какой-то неестественной позе, на чём-то твёрдом, лицом вниз. Было сумеречно, но несомненно, место, где он лежал, было сухим, а значит это был не лес. Он попробовал пошевелиться и тут же невольно простонал от тысячи игл, мгновенно впившихся в его тело. Он закрыл глаза и замер. Прошло какое-то время, боль ушла и он опять попробовал пошевелиться. Боль появилась вновь, но теперь она была не столь острой. Ветров раздвинул веки и ещё раз пошевелился, пытаясь придать своему положению какую-то естественность. Наконец, определившись, где у него руки и ноги, упираясь руками в твёрдую поверхность, он попытался приподняться – это удалось. Он попытался осмотреться.

Пространство, в котором он находился, напоминало собой большой тоннель диаметром не менее полутора десятков метров, с обрезанным сегментом пола, на котором он сейчас и лежал. Создавалось впечатление, что неяркий свет исходил из самих стенок тоннеля. Позади него тоннель круто шёл вверх, впереди – терялся вдали, сужаясь в точку.

Видимо я скатился вниз по этому крутому жёлобу. Всплыла у Ветрова мысль досады. Чтобы выбраться туда же, можно и не мечтать. Значит придётся идти вперёд. Несомненно, тоннель не естественного происхождения, а кем-то построен. Значит на планете есть цивилизация. Или была… Ветров состроил гримасу озадаченности и замер.

Проведя в неподвижности несколько мгновений, он решил придать своему телу более удобную позу и принялся подтягивать ноги, чтобы попытаться сесть и опять тысячи игл вонзились теперь уже в ноги, но крепко сжав зубы, он продолжил своё действо и подтянув ноги, извернулся и сел, опершись одной рукой о твёрдый пол тоннеля.

Видимо, я немало времени провалялся, если всё тело так затекло. Всплыла у него мысль досады.

Пытаясь прогнать иглы из ног, он принялся шевелить пальцами ног и вскоре почувствовал, как пальцы начали теплеть, а затем тепло потекло и по ногам. Боль постепенно ушла.

Подтянув ноги он вознамерился встать, как, вдруг, донёсшийся до него лёгкий свист заставил его остановить свою попытку и прислушаться. Свист усиливался и однозначно, он шёл из глубины тоннеля.

Неприятный холодок скользнул по спине Ветрова. Он повернул голову в сторону изгиба тоннеля: чёрный круг в его конце, несомненно был выходом из тоннеля, но однозначно, без посторонней помощи добраться до него он был не в состоянии.

Он повернул голову в другую сторону.

Что там происходит? Что это за свист? Всплыли у него тревожные мысли.

Свист усиливался, вызывая у Ветрова всё большую тревогу.

Вскоре к свисту добавилось и дуновение ветра, которое усиливалось, казалось быстрее свиста. Однозначно, в тоннеле что-то происходило.

Может быть там какое-то производство и сейчас происходит продувка его систем или ещё хуже – сброс отходов его деятельности? Всплыла у Ветрова неприятная мысль. А если это вредные для меня отходы? Что я могу сделать для своей защиты?

Между тем ветер усилился настолько, что начал наклонять его и ему стало трудно сидеть.

А если этот ветер вынесет меня из тоннеля? Вдруг всплыла у него мысль озабоченности. Но как высоко он меня выбросит из него? Могу так шмякнуться, что больше не встану. Может стоит лечь лицом вниз навстречу ветру и переждать его порыв? Если есть один, наверняка будут и другие. Тогда и приму решение. Пожалуй, это более верное действие. Так и поступлю. Решил он и быстро развернувшись, лёг на живот, головой навстречу идущему по тоннелю ветру.

Ветер быстро усиливался и вскоре достиг такой силы, что начал стаскивать Ветрова. Он попытался плотнее прижаться к поверхности тоннеля, в какой-то степени это помогло, скольжение, практически, прекратилось. В тоже время, вместе усилением, воздушный поток стал заметно теплее и вскоре даже начал обжигать голову.

Проклятье! Ветров подтянул руки и попытался накрыть ими голову. Как бы не сгореть. Всплыла у него тревожная мысль.

Вдруг ветер рывком усилился настолько, что всякое сопротивление его потоку стало бессмысленным. Астрофизика приподняло.

Это конец. Всплыла у него мысль какого-то полного безразличия.

Но в следующее мгновение, вместо того, чтобы полететь по тоннелю, неведомая сила бросила его вниз и плотно прижала к твёрдой поверхности, норовя размазать по ней. Свист превратился в оглушающий рёв, который вдруг начал удаляться и резко оборвался. Так же резко исчез и горячий ветер, будто звук унёс его с собой. И наступила тишина.

Оглох. Всплыла у Ветрова очередная тревожная мысль.

Полежав несколько мгновений, он попытался подняться и совершенно не почувствовал своего тела. У него тут же сложилось впечатление, что по нему проехал каток, которым уплотняют дорожное покрытие, ему показалось, что он просто-напросто растёкся по полу тоннеля, подобно тому, как блин растекается по сковороде. Хотя, самый мощный поток воздуха, вдруг, оказался не горячим и даже несколько охладил его тело.

Наконец, после серии дёрганий, ему удалось оторваться от поверхности тоннеля и перевернувшись, сесть. Посидев несколько мгновений, он начал вставать. После некоторых усилий это удалось. Боли не было, но дискомфорт был полнейший. Он стоял пошатываясь, пытаясь сообразить, что с ним произошло или в самом деле он оглох или, действительно, в тоннеле наступила полная тишина. Так и не определившись, он решил направиться вглубь тоннеля, так как стоять здесь и ждать ещё одного воздушного потока, по его мнению, было не совсем правильным решением, так как его он может уже и не пережить.

Первый шаг получился короткий и был даже не шагом, а каким-то шарканьем. Второй был не лучше. Оторвать ногу от пола Ветрову удалось шагов через десять: чуть приподнявшись, она громким шлепком плюхнулась на пол.

Несмотря ни на что, Ветров всё же продвигался вперёд, хотя и не так быстро, как ему хотелось бы. Через какое-то время он уже сносно переставлял ноги, но его тело было будто деревянным, что сковывало его движения, хотя он и пытался прямо на ходу делать те или иные гимнастические упражнения, но скованность никак не хотела отступать.

Сколько времени Ветров брёл, он навряд ли бы в своём состоянии мог бы сказать точно, но определённо больше привычного земного часа, хотя он всегда неплохо ориентировался во времени, а тоннелю казалось не было конца. Никаких мыслей не было, он просто шёл. Начала доставать жажда, которую он гнал прочь, всеми известными ему способами. Лишь одно утешало – никакого воздушного потока из глубины тоннеля больше не чувствовалось. Тоннель был всё тем же сумеречным и безликим со светящимися бледным светом, будто испускающими какое-то излучение, стенками.

Наконец усталость взяла своё и Ветров остановился, идти дальше сил больше не было, ноги дрожали. Он попытался сесть, но ноги не гнулись. Тогда он шагнул к круглой стенке тоннеля и прижавшись к ней спиной, попытался соскользнуть вниз. После изрядных мытарств это наполовину удалось. Дальше шевелиться сил не было. Единственное, на что их хватило, лишь чтобы выпустить шумную струю воздуха. Его веки сомкнулись…

* * *

Ветров открыл глаза. Было сумеречно, но как-то не так, как перед тем, как он закрыл глаза. Он сидел, опираясь спиной о твёрдую, прохладную поверхность и видимо потому чувствовал себя достаточно продрогшим. Он попытался осмотреться, но едва повернул голову, как в шее раздался такой хруст, будто начали вываливаться шейные позвонки. Состроив мину тревоги на лице, Ветров замер. Посидев так несколько мгновений, он предпринял ещё одну попытку поворота головы – это удалось с трудом, при всё том же ужасном скрипе, но в тоже время, по мере поворота головы, его брови поднимались всё выше и выше – в той стороне, куда он поворачивал голову, сиял большой светлый круг.

Видимо я до такой степени устал, что не заметил его. Сделал он заключение своей прежней невнимательности. Если там светло, значит там выход. Сделал он ещё одно заключение и принялся вставать.

Этот процесс занял у него достаточно долгое время, так как ему пришлось делать несколько перерывов для отдыха и когда, он, наконец, оказался на ногах, то чувствовал себя изрядно уставшим, но в тоже время, хорошо согревшимся, да и хруста из различных частей своего тела уже, практически, не слышал. Сделав несколько глубоких вздохов, он, наконец двинулся в направлении светлого круга.

Глазомер его подвёл и до круга пришлось идти очень долго. Светлый круг рос в размерах очень медленно и Ветров даже не заметил, когда он вырос до размеров всего диаметра тоннеля. Была в этом круге какая-то непонятная странность – свет от него внутрь тоннеля не шёл. Понял Ветров это, когда остановился в нескольких шагах перед кругом. Круг был, просто, белым и совсем не излучающим свет, но в тоже время светился каким-то внутренним светом и что было за ним, было совершенно не видно.

Проклятье! Видимо это какая-то заслонка, которая открывается, когда по тоннелю идёт тот мощный поток воздуха. Пустился Ветров в размышления. Но когда будет следующий выпуск? Через час, день, а может и дольше? Я могу и не дождаться. Кто выпускает воздух из тоннеля? Определённо, он искусственного происхождения. Значит там кто-то должен быть. Может стоит подойти и постучаться? А вдруг там… Губы Ветрова тронула усмешка снисходительности. А у меня есть выбор? Его усмешка сделалась шире. Сколько я уже в этом тоннеле: сутки, двое? Я уже на пределе и навряд ли ещё долго протяну, если не найду воду. Глубоко и шумно вздохнув, он поднял руку на уровень лица и шагнул к светлому кругу.

Постучать в круг не удалось: едва Ветров коснулся его согнутым указательным пальцем правой руки, как палец провалился. Не ожидая этого, астрофизик дернулся и в круг вошла едва ли не вся его рука. Он замер, не в состоянии осознать произошедшей метаморфозы.

Прошло какое-то время и Ветров, резким движением выдернув руку из круга, поднёс её к глазам – никаких физических изменений с той частью руки, которая побывала в круге, не наблюдалось.

Повертев руку перед глазами, Ветров вновь двинул её в сторону светлого круга и осторожно коснулся его пальцами – ничего не произошло. Тогда он осторожно продвинул в него всю ладонь: совершенно никаких ощущений не было, будто круг состоял из обычного воздуха, который окружал Ветрова со всех сторон.

Состроив гримасу недоумения, астрофизик продвинул в круг руку по локоть и постояв так несколько мгновений, приподнял ногу и сделал решительный шаг вперёд.

* * *

Ветров не мог сказать, сделал он сам второй шаг, чтобы оказаться по другую сторону светлого круга или же какая-то неведомая сила перенесла его за него, но он, вдруг оказался в огромном светлом зале, напоминающим огромный сборочный цех космических аппаратов на Земле, в котором ему приходилось бывать ещё в студенческие годы, когда он занимался подготовкой к отправке одного из телескопов на орбиту.

Астрофизик медленно крутил головой, осматривая пространство зала, который, скорее всего был ангаром, весьма похожим на большие ангары колониального корабля. Ангар был какого-то бело-серого цвета, а может у Ветрова просто рябило в глазах из-за того, что он попал из серого невзрачного тоннеля в очень светлое помещение, хотя, опять же, как и в тоннеле, никаких источников света в ангаре нигде не наблюдалось, будто или стены светились или же светом был наполнен сам воздух ангара. Но самое захватывающее здесь было то, что впереди, совсем неподалёку, висел овал такого же, как и всё здесь, бело-серого цвета и точно такой же, которые наводили страх на колонистов.

Ветров невольно попятился и ткнулся спиной во что-то твёрдое. Он оглянулся – это была бело-серая стена. Никакого светлого круга, через который он только что прошёл, на ней не было. Он развернулся и ткнул в стену рукой – рука упёрлась в твёрдую холодную поверхность, настолько холодную, что Ветров невольно отдёрнул руку. Постояв несколько мгновений в нерешительности, он уже медленно поднёс руку к стене, но едва коснулся её, тут же опять отдёрнул руку от неё – у него сложилось впечатление, что он пытался засунуть руку в морозильную камеру, которые нередко использовались для охлаждения дополнительной аппаратуры, пристыковываемой к телескопам для усиления его характеристических показателей, но если морозильные камеры были покрыты инеем, то на очень холодной стене никакого инея не просматривалось, да и холода, как такового, она не излучала. Ангар приобретал налёт какой-то мистичности.

Ветров поднёс руку, которой касался стены, к глазам, – никаких угрожающих изменений на ней не наблюдалось, тогда он потрогал эту руку своей второй рукой – проблемная рука была вполне тёплой. Он опустил руки и подняв плечи, состроил гримасу недоумения.

Влип! Он с чувством досады покрутил головой. Если отсюда нет второго выхода, влип по полной.

Отвернувшись от стены, он продолжил осмотр ангара.

Никаких примечательных предметов в ангаре не наблюдалось. Он был, практически пуст, если не считать несколько невысоких больших пустых постаментов, равномерно расположенных вдоль него примерно посередине. Ветров насчитал их восемь. Над одним из таких ближних к нему постаментов и висел сейчас овал, только он показался Ветрову гораздо большего размера, нежели те, которые были снаружи, хотя это могло быть из-за его близости. Стены же ангара, справа и слева от астрофизика имели более привлекательный вид: через равные промежутки на них светились и перемигивались разноцветьем индикаторов какие-то панели. Присмотревшись, Ветров нашёл, что перемигивающиеся и нет индикаторы располагаются, как раз напротив постаментов, а напротив того постамента, над которым сейчас висел овал, панели вроде бы и не перемигивались вовсе, а горели ровным, очень ярким светом. Более того, Ветрову даже показалось, что между постаментом и овалом есть едва видимое синее свечение.

А что если овалы таким образом заряжаются энергией? Вдруг всплыла у него догадка. Стоит отключить эти панели на стенах и они, оставшись без энергии, больше не будут досаждать нам?

Он посчитал светящиеся панели на каждой из стен ангара: их было столько же, сколько и постаментов.

Скорее всего, придётся отключать панели на обеих стенах? Сделал он вывод своим возможным действиям.

Интересно, эти овалы строятся где-то за этими стенами, а затем уже выводятся в ангар или они уже построены и их всех столько же сколько и постаментов – восемь? Замелькали у Ветрова вопросительные мысли. Если строятся, значит за этими стенами есть какие-то строители или создатели этих овалов. Если здесь висят их все восемь, то, пожалуй, им будет тесновато. Ангар не более ста пятидесяти метров. Сделал Ветров заключение, глазомером оценив длину ангара. В ширину он не больше тридцати и навряд ли они становятся поперёк него. Да и высота не больше тридцати метров. Подытожил он свой вывод о размерах ангара. Если до сих пор в ангаре не появился никто из обслуживающего персонала, то, возможно, зарядка овала проходит автоматически. Нужно подойти к панели, которая напротив работающего постамента и попытаться отключить её. Вдруг повезёт.

Ветров сделал шаг в сторону висящего овала и тут же содрогнулся от громкого гулкого звука своего шага. В ангаре стояла полная тишина и звук его шага оказался подобен ружейному выстрелу. Втянув голову в плечи, Ветров замер и повёл глазами по сторонам.

Толи звук послужил причиной начавшейся активности в ангаре, то ли так совпало, но часть стены рядом с одними из перемигивающихся огоньков быстро скользнула вверх и в её проёме показалось нечто, напоминающее огромного паука. На мгновение остановившись, паукообразное нечто, быстро перебирая ногами, направилось в сторону Ветрова. Астрофизик невольно попятился и упёрся спиной в какое-то препятствие. Он тут же почувствовал, как спина, буквально, начала покрываться инеем.

Проклятье! Замёрзну! Всплыла у него тревожная мысль и он сделал невольный шаг вперёд. Обжигающий холод исчез. Все стены ангара такие холодные или лишь эта? Может стоит подойти к другой?

Он начал боком двигаться в сторону боковой стены, но паукообразное нечто было очень проворным и оказалось перед ним уже через три-четыре его шага и ткнуло одним из своих щупальцев ему в грудь. Ветров невольно попятился и вновь ткнулся спиной в холодную стену.

Щупалец паука оказался очень жёстким и больно давил Ветрову на грудь. Чувствуя, что замерзает, Ветров схватился за щупалец и попытался отбросить его от груди, но тут же почувствовал ещё большую боль, будто щупалец врос ему в грудь. Тогда, состроив страдальческую гримасу, Ветров попытался отстраниться от холодной стены хотя бы на несколько миллиметров, но преодолеть сопротивление давившего ему на грудь щупальца не получилось. Тогда он принялся рассматривать стоящее перед ним многоногое существо, пытаясь увидеть у него какое-то слабое место, воздействуя на которое, он мог бы избавиться от ситуации, в которой оказался, но как ни всматривался в стоящее перед ним нечто, никаких изъянов на нём не находил.

Многоногое существо имело, почти идеальный полусферический корпус, скорее всего искусственного происхождения, примерно метрового диаметра, из которого торчало неимоверное количество щупалец. Быстро сосчитать их все у Ветрова не получалось, так как многие их них находились в непрерывном движении над его головой и между ними проскакивали хорошо видимые молнии, издавая характерный треск, будто они пытались считать какую-то информацию из его головы. Но однозначно, всех щупальцев у существа было не менее двух десятков. Щупальцы были или разной длины, или могли трансформироваться, так как то, которое ткнулось Ветрову в грудь, было длиной не менее полутора метров, а те, на которых существо стояло, были длиной не более двух десятков сантиметров, а те которые просто болтались и висели у него над головой, были вообще разной длины. Никаких глаз, или каких-то других органов, сопоставимых с человеческими, у существа не просматривалось, его корпус был идеально гладким, но не блестящим, этакого серо-чёрного цвета со стальным отливом. Несомненно, это был какой-то механизм.

Спину Ветров уже не чувствовал, к тому же, давление щупальца усилилось настолько, что терпеть уже стало невозможно и Ветров, вновь схватив обеими руками за щупалец, попытался отбросить его в сторону, но щупалец даже не шелохнулся.

– Проткнёшь, гад! – Едва разжимая зубы, процедил Ветров.

Будто поняв произнесённую фразу, механизм резко отдёрнул щупалец от груди астрофизика. Не ожидая такого действия, Ветров дёрнулся вперёд, но успел выбросить ногу и сохранил равновесие. Что подумал своими электронными мозгами механизм, Ветрову не суждено было узнать, но в следующее мгновение, подхваченный парой щупальцев под плечи он уже болтал ногами в метре от пола ангара.

Не успев осознать произошедшей метаморфозы, Ветров понял, что механизм уже быстро семенит на своих щупальцах в сторону того дверного проёма из которого и появился. Причём шагов механизма совершенно не было слышно, как и дёрганий его корпуса при ходьбе, будто он не шёл, а летел. Астрофизик попытался подёргаться, но щупальца держали его крепко и кроме комического барахтанья, что-то ещё извлечь из своего положения Ветрову не удалось.

– Поставь, гад! Сам пойду! – Громко произнёс он.

Прошло несколько мгновений, но положение Ветрова не изменилось: или механизм его не понял, или он решил, что его действия более правильны в этой ситуации.

Шумно выдохнув, астрофизик решил на какое-то время смириться со своей участью, тем более, что у спины появилось чувство тепла, что наводило его на мысль, что с ней ничего страшного не произошло.

На удивление, за проёмом оказалось совершенно темно. Ветров покрутил головой, пытаясь сориентироваться, но это не помогло, его окружала такая темень, что даже поднесённую к лицу свою руку ему рассмотреть не удалось.

Видимо это помещение тоже было достаточно большим, так как, как показалось Ветрову, висел в темноте он достаточно, долго, прежде, чем положение его сменилось, причём произошло это столь быстро, что он осознал это, когда понял, что уже не висит, а сидит.

Скорее всего, это было какое-то, достаточно удобное, кресло, так как его ноги стояли на твёрдой поверхности, спина и голова были прижаты к немного выгнутой спинке, а руки лежали на подлокотниках.

Хотя сидеть было удобно, но Ветров решил устроиться ещё более комфортно и попытался пошевелиться и тут же осознал, что его свобода ограничена настолько, что пошевелить он не в состоянии ни одной из своих частей тела. Его сердце невольно сжалось в тревоге.

И как долго этот гад намерен меня держать в таком состоянии? Я ведь, в отличии от него, не железный. Всплыли у него мысли досады.

Будто прочитав их, где-то впереди вспыхнул крошечный зелёный индикатор и начал быстро увеличиваться в размерах или разрастаясь по величине, или же приближаясь. Вскоре он уже вырос до такого размера, что, практически, занял всё пространство перед Ветровым, однако, совершенно не принеся никакой информации о самом пространстве, будто он существовал вне той темноты, где находилось кресло и уже в следующее мгновение Ветров, оказался, буквально, погружён в этот самый зелёный, уже вовсе и не индикатор, а свет, который уже был не только снаружи, но и внутри головы астрофизика.

Прокл…

Ветров не успел сформировать полную досады мысль, как буквально растворился в этом самом свете, будто став его частью.