Читать книгу Найти себя в эпоху перемен - Геннадий Волобуев - Страница 7

В те ранние годы Алёшка столкнулся с почти мистическим явлением, которому не придал никакого значения. Осмысливать его он будет через много-много лет, когда новые открытия и накопленный человечеством опыт, крушение одной «самой верной» теории, позволят ему по-новому оценить официальную философскую и историческую «науку». Когда к жизни он будет относиться критически и не верить в догмы, какими бы авторитетными они ни были.

В конце февраля 1953 года Алёшка пошёл ночевать к маме на работу. Она была уже на пенсии, но подрабатывала дежурством на стройке. Они сидели в теплушке вдвоём, металлическая печь-буржуйка освещала красным цветом лица, таинственный полумрак навевал странные мысли. Вдруг зашёл разговор о вожде. Великом, могучем, непобедимом, данным подростку, как юному гражданину страны Советов, от рождения. Перед этим ему кто-то из друзей показал большой красивый книжный альбом с фотографиями Сталина и его факсимильным текстом. Сталин тогда был ВСЕМ. Его имя звучало по радио, мелькало на школьных географических картах в названиях городов, было обозначено на уличных табличках. А в центре города акцентом стоял большой белый памятник. Даже в детском садике, в который его раньше водили, на всю высоту стены в игровой комнате был живописный портрет Сталина в военной форме и в полный рост. Отношение к нему было как к святому. Другого божества не знали. Может только старушки молились какому-то другому богу, но он был под запретом. И Алёша ни с того ни с сего задал вопрос:

– Мам, а Сталин бессмертный?

– Да нет же, он, как и все.

– А если он умрёт, ты будешь плакать?

– Нет, сынок, мы уже наплакались.

Эта сценка врезалась в его память на всю жизнь. Она смогла сказать это при его жизни, не опасаясь, что мальчишка по наивности мог поболтать на эту тему с дружками. Позже он сам слышал много историй, когда за неосторожное слово можно было получить большой срок или лишиться жизни. Наглядным примером был его сосед по дому, который отсидел десять лет за невинный анекдот. Через неделю-полторы Алексей неспешно шёл один из школы и увидел плачущих женщин у телеграфного столба, на котором был установлен радио-колокол. Траурный голос Левитана возвещал о смерти вождя…

Однако и через три года, когда Алешке было двенадцать лет, в их единственной комнате на стене висел большой красочный плакат с поясным портретом Сталина, на котором внизу была надпись: «Великий Сталин – надежда мира!» Тогда этих плакатов повсюду было много. Как-то приехал к ним родственник, инженер строительной организации и, посмотрев на «глянцевого» Иосифа Виссарионовича, сказал: «Эти слова внизу плаката надо вырезать». Зачем, почему, не объяснил. А вскоре взрослые начали шептаться о чём-то, говорили о каком-то секретном докладе, который слушали недавно в клубе только партийные. Позже открыто всюду заговорили о культе личности. Что такое этот «культ» не все понимали, слово было какое-то новое. Но то, что Сталина как-то «разоблачили», доходило до всех. Много кого разоблачали до этого. Последнее громкое событие, вошедшее в уличный фольклор, было «разоблачение» Берия. Кто он такой, пацаны, толком не знали, говорили, что заместитель Сталина. После всяких пересудов соседей они запели песенку – частушку. Откуда она залетела в маленький городишко, никто не знал.

Как выяснилось позже, пели её дети не только маленького шахтёрского города.

Эта частушка известна до сих пор. Да и вопросов с того времени осталось на столетие, не меньше… Только через полвека судьба сведёт Алексея Вольского с образом реального Берия через рассекреченные документы государственных архивов. Тогда произойдёт переоценка многого из того, что вбивалось в голову простым людям. А сейчас начинался новый, ещё более мощный виток лжи на государственном уровне, порождающей у народа приятные иллюзии очень скорого «светлого будущего». И не очень-то люди вникали в то, кто действительно был враг, а кто герой. Шло послевоенное десятилетие, и надо было устраивать свою нелёгкую жизнь.

Позже ходили разговоры взрослых о маршале Жукове. Говорили: «Зазнался, хотел власть взять…» Но чувствовалось недоумение. Какаято безнадёжность. Все кругом враги, разоблачения… Не знали дети, тогда, что пережили люди до них в 1937 году. Даже о репрессированных близких своих родственниках узнали поздно.

Алёшка мало что запомнил из той жизни. Только потом рассказывал, как приняли почти весь класс в пионеры. Учительница зачитала клятву юных пионеров, повязала галстуки и поздравила. Он так и не понял, для чего всё это, но ощутил себя гораздо старше. Теребил красные сатиновые кончики на груди и вопросительно поглядывал на соседних ребят. В семилетней школе, куда он перешёл, окончив четыре класса начальной, на него обратила внимание классный руководитель, он сам не понимал, почему. Вначале по её рекомендации избрали его председателем совета пионерского отряда. Впервые Алёша прикоснулся к тому, что называется общественная работа. Теперь он должен был заботиться о других. И не только о своих товарищах. Так, тимуровское движение, – это когда дети помогали старым людям в чём-то, привело его с товарищами во двор пожилой одинокой женщины, которой они кололи дрова и складывали в поленницу. Теперь они не разбрасывали бумагу, а собирали всей школой и сдавали на пункт приёма макулатуры. Подбирали по закоулкам металлолом. Выпускали стенгазету, проводили собрания и разбирали поведение одноклассников – нарушителей дисциплины или отстающих в учёбе. Назначали им помощников из числа отличников и хорошистов.

Когда пришлось отчитываться на собрании за работу, он, смущенно и молча, простоял минут пять, стесняясь переполненного класса, учеников и учителей. Так впервые закончилась его публичная «речь» и первая выборная должность. Потом Тамара Ивановна – классный руководитель, стала давать ему роли в школьных спектаклях, которые в качестве режиссёра сама готовила к постановке. Спектакли создавали особую ауру среди школьников, увлекали их, поднимали настроение. Ребята безобидно смеялись и шутили, когда замечали некие несуразности. Например, когда Алёшка играл роль лётчика и ему не нашли настоящий лётный шлем, пришлось взять у танкиста – танковый. Похожий, но не тот. Все смеялись: «Пилот с тракторной кабины…» Театр увлёк. И группа ребят-одноклассников стала ходить в Дом пионеров в драмкружок. Первой ролью Алексея была роль Буратино. Тонкий голосок подходил. Да и личико – тоже. Их пригласили даже на городское радио с этим спектаклем. Слушал весь город. Потом была пьеса «РВС» по Гайдару. Скромность и застенчивость помешали ему сыграть главную роль Димки, которую предложил руководитель кружка. Но ребята, почти все одноклассники, дружно играли на сцене, помогая друг другу. С этим спектаклем они выступали много раз в своём городе и даже выезжали в соседние районы. В десятом классе пришлось оставить театр. Надо было готовиться к государственным экзаменам на аттестат зрелости. Но Алексей получил серьёзное удостоверение: пионер-инструктор драмкружка. А любовь к походам и постоянные путешествия по ближайшим районам и городам принесли ему ещё одно удостоверение – инструктора-краеведа. Пионерские годы стали жизненным университетом Алексея.

В школе была небольшая библиотека. Алёша не заметил, как пристрастился к чтению, стал регулярно брать книги и обязательно их прочитывать, даже если они вначале казались неинтересными. В одной из них шёл рассказ о работах на строительстве какого-то канала. Автор степенно рисовал повседневный нелёгкий труд водителей самосвалов, их взрослые отношения, производственные проблемы. Книга явно не для пятиклассника. Но Алёша втянулся в эту неведомую ранее жизнь героев, простую, повседневную, без героических поступков или чрезвычайных событий. Она напоминала жизнь окружающих подростка людей. Но в ней, в отличие от близкой к нему действительности, было что-то притягательное, просматривалась какая-то цель. В среде родителей и соседей он не ощущал, что они работают ради какой-то цели. Просто ходят на работу, и всё! А здесь она была, цель, – построить канал, который соединит две реки и позволит возводить здесь новые города и заводы. Алексей задумался. Он смутно ощутил, что в жизни должна быть цель. Эта книга, но без названия и имени автора, запомнилась ему на всю жизнь.

Другая, которая оставила след в душе школьника, была книга Фриды Вигдоровой из серии «Новинки детской литературы» за 1955 год «Дорога в жизнь». Имя автора, год издания, оформление обложки, на которой были изображены четверо пионеров, осталась в памяти навсегда. Через много лет он будет вспоминать школьные годы и думать, почему из множества прочитанных самых интересных, увлекательных, известных всем произведений, он возвращается в памяти к этим двум. Первая отразится в его собственных книгах, а вторая напомнит о себе в цепочке событий. В новом веке он случайно обнаружил протокольные записи судебного процесса по делу поэта Иосифа Бродского и узнал, что вопреки протестам судьи, их сделала Фрида Вигдорова. Он воспринял её, как давнюю знакомую, и понял, что она из прошлого в настоящее принесла одну свою главную цель: защитить, воспитать, поддержать человека – дать ему дорогу в жизнь.