Читать книгу Вербариум - Генри Лайон Олди - Страница 22

Жил да был Голос. Он жил в телефонных проводах. Вернее, так: он жил в телефонных проводах, потому что больше нигде жить он не мог. Выражаясь более современным языком – у него не было Постоянного Носителя. Так бывает, хотя и не часто.

Откуда же взялся Голос? Мы не знаем. Может быть, возник сам собой. Говорят, что-то подобное может случиться, когда количество электронных переключателей на телефонных станциях мира достигнет некоторого критического порога – что-то вроде числа нейронов в человеческом мозге. А может, всё было и не так. Возможно, это был чей-то потерявшийся Голос. По крайней мере, самому Голосу второе предположение нравилось больше – это оставляло надежду на то, что он найдёт-таки свой Носитель.

Но найти было не так-то просто. Все люди, пользовавшиеся телефонами, имели свои собственные голоса, а наш Голос был очень ненавязчивым. То ли из боязни, что его обнаружат, то ли от какой-то особой природной скромности он никому не хотел мешать. Однако время от времени ему приходилось чуточку нарушать это правило…

Чтобы не умереть.

Дело в том, что Голосу нужно было всё время говорить, а точнее – разговаривать. И поскольку никого другого в проводах не было, он мог разговаривать только с людьми, которые пользовались телефонами. Конечно, он не говорил им, кто он на самом деле. Он просто изображал других людей. За свою не очень долгую жизнь (мы полагаем, что он родился в 60-х годах в Соединённых Штатах – но никто, конечно, не знает точно)… так вот, за всё это время он прослушал уйму телефонных разговоров и мог при желании прикинуться и маленькой обидчивой девочкой из Норвегии, и иранским полковником авиации в отставке, и любым другим человеком.

Сам он почти никогда никому не звонил. Только в крайних случаях, когда ничего другого уже не оставалось. Тогда он звонил кому-нибудь наугад и делал вид, что не туда попал. Или что он проводит телефонный опрос на тему: кого вы больше любите – кошек или собак? «Пежо» или «Тойоту»? Были у него и другие игры подобного рода. Но, как мы уже сказали, он был очень ненавязчивым Голосом, и делал так только тогда, когда больше говорить было не с кем. А говорить, точнее, разговаривать, было для него самым главным в жизни.

К счастью, телефонная система мира была огромной и шумной: в среднем, каждую минуту на планете происходило около шестисот двадцати тысяч телефонных разговоров. Голос слушал и выбирал. Услышав, что где-то включился автоответчик и голосом хозяйки телефона сообщает, что никого нет дома, Голос мчался по проводам к этому телефону, и – оп! – звонящий на том конце провода слышал, что хозяйка телефона, прервав свой автоответчик, отвечает сама. Конечно, это был Голос. Он переключал звонящего на свою линию и отвечал ему нежным голосом его девушки: «Ой, привет, я только вбежала, слышу – а ты уже мой автоответчик ругаешь!»

Звонящие никогда не догадывались, что их немножко обманывают. Конечно, Голос не знал многого из их жизни и иногда ошибался. Но он быстро научился сдвигать разговоры в такие области, где вовсе не нужно знать, кто где родился, сколько у кого детей и денег, и так далее. Да люди и сами частенько любят поболтать на отвлечённые темы или вообще ни о чём. Если же иногда и выходила промашка, то Голос притворялся простуженным или устраивал в трубке помехи.

Иногда Голос даже помогал своим собеседникам. Когда он слышал, что кто-то в сердцах бросает трубку, он перехватывал линию в самую последнюю минуту и говорил человеку, оставшемуся на проводе: «Ладно, извини, что-то я разорался сегодня… Устал на работе. Так и быть, мы поедем летом на озеро… только не называй меня больше занудой!» А потом звонил бросившему трубку и, изменив голос, говорил: «Спокойной ночи, милый… Я была не права, не обижайся, пожалуйста. Это же ясно, что ты устал сегодня и не в духе обсуждать планы на лето… Давай лучше поговорим об этом в выходной».

Так и жил Голос, разговаривая. Вернее – жил разговорами. Он не мог жить без разговоров. Если он чувствовал, что говорящий с ним человек собирается дать отбой, он снова начинал «вполуха» прослушивать всю мировую телефонную сеть. И заканчивая один разговор, тут же перескакивал на другой. А как он начинал разговоры, вы уже знаете.

# # # #

Так и жил бы себе Голос в проводах, разговаривая со всем миром и не особенно сожалея о том, что нет у него Носителя. Но случались с ним и неприятные приключения.

Однажды он застрял в телефоне-автомате провинциального городка: сильный ветер порвал провода, и Голос не мог вернуться в мировую телефонную сеть из маленькой местной сети автоматов. Автоматы были исправны, но не имели связи с миром из-за обрыва кабеля.

Единственное, что спасло Голос, – на вокзале в одной из кабинок трубку не повесили на рычаг, и она болталась на проводе, издавая гудки. Голос весь сконцентрировался в этих гудках, они стали громче, сложнее, и звучали теперь почти как мелодия, сыгранная на органе. На вокзале было много людей, они знали, что телефоны сломались – но они разговаривали между собой, Голос мог слышать их слова, особенно когда они говорили недалеко от его автомата. А люди, проходя мимо, могли слышать его музыкальные стоны из трубки. Пару раз какой-то ребёнок подходил к его будке, слушал гудки, потом брал трубку в руки и кричал в неё: «Алло, мама, алло!» Позже кто-то другой – взрослый, но не совсем нормальный – долго ругал телефонную станцию, обращаясь непосредственно к тому аппарату, где застрял Голос.

Конечно, это были не разговоры, но Голос выжил, проведя жуткую ночь в лихорадке коротких гудков и отрывочных фраз, почти не чувствуя себя, но чувствуя, что ещё жив. Так иногда себя чувствуют заболевшие люди – ничего, кроме пульса, который накатывается и отступает, как большая груда красных камней или громкие гудки в трубке неисправного телефона…

Наутро линию починили, и Голос вернулся в мировую сеть в сильном испуге. С тех пор он стал осторожнее и избегал телефонов в таких местах, связь с которыми может легко прерваться. Но был и другой случай, который напугал его ещё больше.

Дело было в Нью-Йорке – в большом городе со множеством телефонов, где, казалось, ничего плохого не может случиться. Голос болтал с одним пьяным банкиром, звонившим из бара домой. Жены банкира на самом деле не было дома, и Голос успешно изображал её неискренний смех… когда вдруг почувствовал, что слабеет: напряжение падало, падало очень быстро. Это был тот самый, знаменитый black-out Нью-Йорка, неожиданное отключение света, которое принесло сотни самоубийств во внезапно обрушившейся на город темноте.

Но темнота не страшила Голос – ему грозила обыкновенная смерть на быстро остывающих микросхемах, потому что на телефонных станциях электричество тоже пропало. Существовали, конечно, телефонные сети других городов и стран. Но он знал, что не успеет перегруппироваться так быстро – Нью-Йорк был слишком серьёзным «нервным узлом», а напряжение в сети падало с катастрофической скоростью.

И тогда он решился на отчаянный шаг. Он, собственно, и не догадывался, что такое возможно. Дикая и спасительная идея пришла к нему в голову… да нет, не в голову, ведь не было у него никакой головы! – но именно мысль о голове и пришла к нему в ту секунду.

Он оккупировал мозг пьяного банкира.

Это вышло так неожиданно – сумасшедший порыв, только бы выжить, даже о ненавязчивости своей он позабыл совершенно – и первой мыслью после скачка была радостная мысль о том, что он ещё жив. Но сразу же вслед за этим Голос ужаснулся и своему поступку, и тому, куда он попал.

Всё было ненамного лучше, чем тогда в автомате. Мозг банкира оказался жуткой помойной ямой. Человеческие нейронные сети по своему устройству были космически далеки от привычных Голосу телефонных сетей. А алкоголь, темнота и паника только усугубляли хаос: образы, приходившие из реального мира через органы чувств, причудливо перемешивались с сюжетами из банкирова прошлого и с какими-то уж совсем сюрреалистическими картинками, нарисованными больным воображением этого человека, который провёл слишком много времени среди бумаг с колонками цифр.

И теперь уже не музыкальным гудком из трубки, а нечеловеческим криком из человеческой глотки кричал Голос. И словно в ответ ему закричали сотни других голосов Нью-Йорка, погрузившегося в темноту…

# # # #

Мы не знаем, что случилось дальше с банкиром, мозг которого Голос занял во время «затмения». Но сам Голос наутро опять был дома, в проводах мировой телефонной сети. После этого он провёл две недели, кочуя между Японией и Европой: слишком сильно его напугали Штаты, и он отдыхал подальше от них, наведываясь даже в Россию, где телефонные линии не отличались качеством, зато разговоры были самыми длинными и интересными.

Именно в это время, после нью-йоркской истории, он всерьёз задумался о Постоянном Носителе. Как мы говорили раньше, он считал себя чьим-то потерянным голосом. Предположение, что он родился таким, какой есть, без Носителя, ему совершенно не нравилось, и он старался отогнать эту мысль подальше.

Но вредить голосам людей, захватывая их носители, не хотелось. Кроме того, после случая с пьяным банкиром Голос понял, что человеческий мозг ему вообще не подходит – он был совершенно другим существом. И тогда он начал искать, пробуя всё, к чему имел доступ.

Он начал с компьютеров – их в то время как раз стали соединять друг с другом через телефонные провода. Голос легко научился превращаться в текст и вступать в дискуссии в конференциях и электронных чатах. Но говорить не голосом, а текстом было для него… ну, всё равно как для человека – пытаться рассказывать что-то с завязанным ртом. Да и разговоров тогда в сетях велось маловато, а ответы в них зачастую приходили с большим опозданием.

Потом он нашёл несколько интересных военных проектов, однако там многослойная система секретности исключала свободное переключение с одного разговора на другой. Да и о многом ли поговоришь с военными или через военных, будь у тебя даже самый хороший Носитель?

Что касается телевидения – у Голоса ничего не получалось с изображением. Если тексты казались ему слишком простым и медленным языком, то телеизображение, наоборот, было языком сложным и вообще иностранным. К тому же и тут было больше монологов, чем разговоров.

На радио дело обстояло значительно лучше. Голосу даже удалось симулировать небольшую весёлую радиостанцию, для которой он подыскал специальный телефон. Аппарат находился в подсобке одного института – помещение было завалено мебелью, и никто не помнил, что там есть телефон. Так что Голос мог спокойно давать этот номер слушателям своих ток-шоу. И слушатели, сразу же полюбившие новую радиостанцию, постоянно звонили ему, чтобы поговорить с разными знаменитостями, которых он с лёгкостью «приглашал» – то есть просто говорил их голосами. Это было, пожалуй, самое счастливое время в его жизни, и он снова стал забывать о том, что у него всё-таки нет Носителя…

К сожалению, через полгода подпольная радиостанция стала такой популярной, что скрываться было уже невозможно. Люди из Налогового Управления разыскали и заброшенный телефон, и передатчик, которым пользовался Голос. Передатчик, кстати сказать, стоял всё это время на выставке в магазине радиоаппаратуры. Это была демонстрационная стойка, её исправно включали каждое утро. Владельца магазина оштрафовали на крупную сумму за несанкционированный выход в эфир, хотя для него самого, как и для многих других людей, эта история так и осталась большой загадкой. Впрочем, в деле о фальшивой радиостанции фигурировал и другой передатчик, находившийся на трансатлантическом лайнере. Как разобрались с ним, нам не известно; но похоже, всё действительно было не так просто, как могло показаться вначале.

После краха радиостанции Голос вернулся к перехвату автоответчиков и к другим старым играм, позволявшим ему постоянно говорить, а точнее, разговаривать. И опять мысли о Носителе подтолкнули его на поиски.

И он нашёл.

Это была огромная компьютеризированная Фонотека Голосов и Звуков, совмещённая с суперсовременной студией звукозаписи – обе только что выстроили и запустили в работу в Голливуде. Голос изучил возможности Фонотеки и понял, что может незаметно взять её под контроль. И тогда ему больше не придётся прятаться и бегать с места на место.

Мы не знаем, что именно Голос хотел сделать с Фонотекой. Одно было ясно – она ему очень понравилась. Он собирался оставить свою беспокойную жизнь среди хаоса телефонного мира и переселиться в Студию-Фонотеку насовсем.

# # # #

Здесь недалеко уже и до конца нашей истории о Голосе, жившем в телефонных проводах. Потому что Голос так никуда и не переехал. Всё случилось случайно – именно так, как оно обычно и случается.

Перед самым переселением в Фонотеку-Студию Голос в последний раз отправился поиграть в «не-туда-попал». Он набрал наугад номер и попросил к телефону какого-то выдуманного господина. Девушка, поднявшая трубку, конечно, сказала «Вы не туда попали». Но звучала она при этом как-то уж очень разочарованно. Словно она давно ожидала звонка, и вот телефон зазвонил, но спросили совсем не её. Поэтому, вместо того чтобы извиниться и дать отбой, Голос решил поболтать с ней.

Девушка тоже была не против и как будто даже обрадовалась, когда незнакомец спросил о причине её грусти. Она рассказала, что живёт в крупном городе, но у неё совсем нет друзей и часто просто не с кем поговорить. А говорить, точнее, разговаривать, она любит, но очень стесняется. А если она вдруг начинает с кем-нибудь говорить, разговоры постоянно заходят куда-то не туда, и от этого она замыкается ещё больше. Вот почему у неё нет друзей, и она сидит в одиночестве дома, и разговаривает лишь c wind-chimes, что висят у неё на балконе.

Голос, при всей его образованности, не знал, что такое wind-chimes. Девушка объяснила, что это просто три медные трубки, а между ними висит на нитке деревянный кругляш. И когда дует ветер, кругляш качается и постукивает по трубкам – так wind-chimes играют, а она с ними разговаривает, продолжая свистом то, что они начинают. Или сама насвистывает какую-нибудь мелодию, а wind-chimes подхватывают за ней. Игрушку эту она купила три года назад в индейском магазинчике сувениров, когда ездила на каникулы в один из западных штатов.

Рассказывая об этом, девушка вынесла телефон на балкон, чтобы дать незнакомцу послушать странные звоны, которые издавали три трубочки на ветру.

Голос никогда не слышал в своих проводах ничего похожего на эту музыку ветра, и всё же… Было в ней что-то знакомое, что-то от телефонных звонков – не от нынешних электронных пищалок, а от старых простых механизмов, где маленький молоточек постукивал по двум металлическим чашечкам внутри телефонного аппарата. Но мелодия wind-chimes была ещё чище, древнее… Голосу показалось, что он смутно припоминает что-то похожее… но он так и не смог понять, что это.

Не менее любопытным явлением был для него и свист. Раньше он уже слышал, как люди свистят, и ему это очень нравилось – наверное, из-за сходства свиста с некоторыми из тех сигналов, что слышатся иногда в телефонных трубках. Но люди почему-то свистели очень редко. Голос даже узнал, что свистеть – плохая примета. Как-то раз одна русская женщина сказала присвистнувшему в трубку мужу: «Не свисти, денег не будет!» А в другой раз, в разговоре английских морских офицеров, Голос подслушал старинную поговорку, где говорилось о трёх вещах, которых нужно бояться, – третьей в списке шла «свистящая женщина».

Голосу оставалось только гадать – что плохого в свисте?! Может быть, думал он, люди чаще свистят в каком-то особом настроении, когда остаются одни и не говорят с другими по телефону, потому что нехорошо показывать это настроение всем подряд?

Но не свист и не музыка wind-chimes были главным, что привлекало Голос в новой знакомой. Главным было то, что она любила разговаривать, а разговаривать ей было не с кем! И Голос решил, что пообщается с этой девушкой ещё какое-то время, а его проект с Фонотекой пока подождёт.

И они стали подолгу разговаривать каждый день. Она рассказала ему простую и недлинную историю своей жизни, а он в ответ сочинил историю о себе. Он даже сказал ей, что вовсе не ошибся номером, а позвонил ей специально, поскольку однажды приезжал в её город, видел её, и она ему очень понравилась, так что он незаметно проводил её до самого дома, узнал адрес, а по адресу – телефон; и, вернувшись в свою далёкую родную страну, позвонил ей. За миллионы своих телефонных бесед Голос стал настоящим экспертом по человеческой психологии, и потому рассказанная им история выглядела удивительно правдивой. Девушке даже стало казаться, что она вспоминает высокого симпатичного незнакомца, который пристально посмотрел на неё где-то месяц назад… в магазине… или на той вечеринке… а может быть, это случилось на выходе из метро около её дома?..

Общаться с Голосом было просто чудесно! Знал он много, а если чего-то не знал, то мог найти, пользуясь, в буквальном смысле этого человеческого выражения, «своими старыми связями». Самым интересным человеческим языком Голос считал музыку. Он не знал, что это, в общем-то, не язык, но такое незнание совсем не вредило, даже наоборот. Не прошло и двух месяцев со дня их знакомства, как его собеседница научилась разбираться во всех музыкальных течениях, от классики и народных мелодий разных стран до самых последних психоделических экспериментов. Владельцы музыкальных студий и магазинов расшибались в лепёшку, чтоб ублажить щедрого клиента, который просил их поставить то одну, то другую запись по телефону. Потом они рвали на себе волосы, когда узнавали, что Голос назвал им несуществующий адрес и чужой номер кредитной карточки – а тем временем собеседница Голоса восхищалась разнообразием аудиоколлекции своего загадочного поклонника.

Самому Голосу тоже очень нравилось общаться с девушкой. Если пользоваться человеческим языком, можно сказать, что он просто влюбился в неё. Нам уже доводилось употреблять человеческие понятия, когда мы рассказывали, чего он «боялся» и что ему «нравилось». Но, если честно, мы не знаем, могут ли Голоса любить – хотя говорят, можно влюбиться в чей-то Голос. Возможно, он просто не хотел разрушать иллюзий своей замечательной телефонной подруги, которая думала, что он её любит, да и сама уже не представляла, как бы она жила без него.

Одно было ясно: он разговаривал с ней, разговаривал много, а значит, жил. Может, этого и достаточно, и не нужно тут ничего и ни с чем сравнивать.

Тем не менее, чтобы она не привыкла к нему одному слишком сильно, он выдумывал для неё новых друзей и подруг, с которыми она тоже «знакомилась» по телефону. Они читали ей сказки и стихи, рассказывали анекдоты и новости, жаловались на болезни и разные глупости мира, советовали хорошие книги и музыку. А иногда спрашивали и её совета по какому-нибудь вопросу. Всё это был Голос.

Позже он стал подыскивать для неё и настоящих друзей – людей, которые интересовались тем же, что и она, или просто подходили ей в компанию, и жили неподалёку. Удивительно, как много таких людей оказалось вокруг! Она, возможно, сталкивалась с ними в супермаркете, по утрам входила вместе с ними в метро, но никогда не заговорила бы с ними, если бы не Голос. В то время как она спала или училась, он знакомился с ними сам, занимаясь своими обычными телефонными играми. А потом как бы невзначай давал им её телефон.

Девушка больше не была одинокой и скованной. Благодаря Голосу она стала образованной и общительной, и теперь её собственные успехи помогали ей. Новые знакомства не ограничивались разговорами по телефону, и вскоре неплохая компания образовалась вокруг неё и расширялась уже не благодаря Голосу, а благодаря ей самой и её друзьям.

Но лучшим её другом оставался, конечно, Голос. Только вот встретиться с ним ей никак не удавалось. Он выбивался из сил, чтобы снова и снова придумывать, почему им нельзя увидеться – и придумывать так, чтобы её не обидеть.

А c другой стороны, он не хотел оттолкнуть её своей нереальностью. И он добился, чтобы она представляла его совершенно отчётливо. Для этого ему пришлось придумывать свою личность с точностью до мельчайших подробностей – начиная с болезней, которыми он болел в детстве, и преподавателей, которых он не любил в институте, и кончая родинкой на правом локте, сломанным на боксе носом и любимым блюдом: им оказался майонез, который он добавлял во все остальные блюда.

# # # #

А вот и самый конец истории о Голосе, который жил в проводах телефонной сети, и искал себе Постоянный Носитель, и даже как будто нашёл – но неожиданное знакомство, переросшее в долгую дружбу, изменило его планы. Мы уже рассказали, как благотворно влияло общение с Голосом на его собеседницу, которая из незаметной, застенчивой золушки превратилась в милую и обаятельную принцессу с целой свитой друзей и поклонников. Но ни она, ни даже сам Голос не знали, что их телефонная дружба влияет и на него. И влияет совсем не так, как хотелось бы.

В одно прекрасное утро Голос, следуя давнему уговору, позвонил своей собеседнице, чтобы разбудить её. И сразу заметил, что звучит она в этот день как-то по-новому. А она бросилась рассказывать, как повстречала вчера одного замечательного человека, и какие чудесные цветы он ей подарил… Ещё не дослушав её рассказ до конца, Голос понял: произошло то, что и должно было когда-нибудь произойти. И теперь ему пора уходить, поскольку он сделал своё дело и дольше оставаться здесь незачем.

Девушка между тем вышла с трубкой на балкон, продолжая рассказывать, что замечательный человек приедет за ней с минуты на минуту, и они отправятся в гости к знакомому, известному художнику. «А вот и он!» – воскликнула она радостно. Видимо, увидала машину, подъезжавшую к дому.

«Ну и ладно,» – подумал Голос. Он начал прощаться с девушкой и вдруг обнаружил…

…что ему некуда идти!

Он больше не слышал других телефонов! Это было примерно так же, как тогда на вокзале, когда Голос отрезало от всего мира в будке сломанного автомата. Но сегодня всё обстояло гораздо хуже. Провода не были порваны ветром. Это он больше не был тем Голосом, который свободно по ним путешествовал!

А ведь он замечал нечто подозрительное и раньше, но не придавал значения этим сбоям – слишком занят был разговорами с девушкой и устройством её компании. И только сейчас всё выстроилось в очевидную цепь. Сначала он ограничился одним государством и не заметил, как быстро лишился доступа к телефонам других стран. Затем, подбирая друзей и подруг для своей собеседницы, он сконцентрировался в сети одного города, в трёх АТС одного района… Вероятно, ещё вчера он мог дотянуться до телефонов сотен людей. Но он больше не общался с сотнями людей! И сегодня он оказался голосом, звучащим только в одной трубке.

Он больше не был Голосом!!!

Он был теперь незнакомцем, высоким и симпатичным, и даже не незнакомцем вовсе: на локте у него была родинка, в детстве – ветрянка, он добавлял майонез во все остальные блюда, а очки никогда не сидели прямо на его переносице, чуть искривлённой в молодости на боксе. Он стал вполне узнаваемым человеком, старым добрым приятелем…

Но человек этот существовал лишь в воображении девушки, которая в это время нетерпеливо постукивала каблучком о балконный порог и скороговоркой шептала в трубку: «Ну всё-всё, я бегу открывать, счастливо! Я позвоню тебе вечером!..» А он, слышавший миллиарды людских историй, уже знал, что вряд ли она позвонит так скоро. Разве что через месяц или через полгода, когда…

Но он-то не мог прожить даже дня, не разговаривая! И тысячи разговоров, начинающихся и кончающихся в эту минуту в мировой телефонной сети, были ему теперь недоступны.

«Ну счастливо!» – сказала она ещё раз и занесла руку с трубкой над аппаратом, чтобы дать отбой. Он уже не мог рассказать ей, кто он на самом деле и что с ним случится, если она это сделает. Да и она всё равно не поверила бы ему сейчас. Он вспомнил историю с нью-йоркским банкиром, но сразу прогнал эту вредную мысль прочь – он зарёкся повторять нечто подобное с людьми. К тому же его принцесса была совсем непохожа на того пьяницу…

И в тот миг, когда трубка уже летела в своё гнездо, зацепившийся за балкон ветер качнул wind-chimes. Они звякнули тихо-тихо – но тот, кому уже нечего было терять, услышал. Это произошло чуть раньше, чем рычажок погрузился в корпус, прерывая связь, – но даже такого короткого промежутка времени было достаточно для того, кто ещё недавно мог облететь Землю за миллисекунду.