Читать книгу Скакуны Зеленых Лугов. Плащ Атласа - Георгий Агафонович Константиниди - Страница 3

Служба при Мойрах

Помпея с растрепанной гривой проснулась в кровати шалаша. Дрожащим взглядом осмотрела все вокруг и в порыве мимолетной паники произнесла:

– Папа?

Но вот паника прошла, и она заметила, что стены «шалаша» не сплетены из прутьев, а являются сплошным деревом. А лежит Помпея на перине, набитой сеном, на ложе из старого пня. Единорожка вспомнила: она дома у почившего Герата, и ей снова приснился кошмар о событиях шестидесятилетней давности. Но кажется, что все произошло только вчера.

Помпея протерла копытами голубые глаза и спросонья сказала:

– Это всего лишь сон.

К сожалению, правдивый. Помпея встала со своей кровати-пня и подошла к кухонному столу, где в вазе стояли тюльпаны – память о недавно умершем старом Герате. Она посмотрела на белоснежные бутоны и, вдохнув сладкий запах, успокоилась. Открыв шкатулку, подаренную ей старцем в тот самый день, она достала венок духовницы. Оторвав еще один листок, растерла его на пороге, и в доме сразу стало легче дышать. Потом заварила чай из клубничных роз, уселась у окна и посмотрела на покрытую туманом чащу. Даже за запертыми ставнями еще молодая Помпея чувствовала, как на стены дома давят пары дурманящего тумана.

– Такой подарок мне не нужен, – пробормотала Помпея, доставая из тумбочки повязки из мяты для защиты; теперь она пользовалась ими куда чаще, поскольку туман стал покрывать большую часть леса.

И стало больше единорогов, воющих в лесных чащах. Никого из знакомых Помпеи не осталось. Розоворогая сгинула от горя. Помпея многое теперь знала. Она знала, что Клима потеряла своего избранника в возрасте ста пятидесяти лет и годами жила одна, потом встретила отца Помпеи и понадеялась на счастливую жизнь. А теперь вот…

Климе не было обидно, что Плутарх ушел в Аидовы луга. Ей было обидно, что он сделал это один. Вскоре Розоворогая ушла вслед за Плутархом к оврагу, и с тех пор ее не видели.

Жрицы и шаманы говорили, что древо приняло влюбленных, и теперь они живут вместе в Аидовых лугах.

Но Помпея не верила. Не могла поверить. Каждый раз, когда она думала об этой легенде, то вспоминала огромный силуэт чудовища с горящими оранжевыми глазами и жутким ноющим голосом. Да, ей доказывали, что это был сон, и Плутарх просто растворился в тумане, а остальное привиделось от шока.

Говорили, что ее нашли на дне оврага крепко спящей. Да еще и поругали, что она не была наряжена в честь такого празднования. Оттого ее и не пустили в Аидовы луга. Тогда почему Клима прошла? Она тоже была не наряжена. Лишь белым платком закрылась, как в трауре. И ее пустили!

Но было время, когда Помпея считала: если она будет веровать как отец, то ее к нему пустят. Однако ночью все ее верования растворялись в том кошмаре. И каждую ночь ей снился момент гибели папы. Это превращало ее жизнь в еще большую пытку. Теперь у Помпеи нет никакой радости в Елисейском Лесу. Все превратилось в череду молитв и служб великим мойрам.

Так и сейчас Помпея, выпив чая, надела голубую сутану с церемониальной повязкой и отправилась по тропе, где проснувшиеся единороги уже начинали постанывать или валялись на лугу, с глупым видом щебеча:

– Жизнь хороша, когда луна полна и брюхо сыто…

Или что-то в таком же духе. Помпее было грустно видеть, как единороги постепенно тупеют подобно диким камелопардам. До чего они докатились…

И все из-за их грехов. Не искупить им вины за свои преступления, да настигнет кара недостойных, а те, кто помнят и смиренно принимают свою участь, уйдут к родным и…

Помпея вздрогнула. Возле крепкого клена жеребенок играл с сестрицей, насвистывая:

– Рог поскок, счастье с головы до ног!

Помпее это напомнило их с отцом игры. В чем же виноваты малыши? Она заставила себя успокоиться и вдохнуть запах мяты, листок которой взяла с собой.

Это все из-за тумана, он медленно мутил сознание, и никто этого не замечал. Отрава дерева мутило рассудок, так, что ты хотел этого. Даже Помпея с трудом сохраняла ясность ума, забывая регулярно вдыхать мятные листья и натирать специальными мазями копыта. Это помогало, но лишь на короткое время.

Помпея знала, что единственный способ убрать дурманящий смрад навсегда – это уничтожить Белое Древо. Но как только она об этом думала, то вспоминала чудовище с горящими глазами, и ее передергивало.

В страхе и смятении Помпея проходила мимо множества шалашей и кленов. Она направлялась к Ниагатскому водопаду, находящемуся в самой густой части леса – там все еще струится чистая вода… И даже там уже появилось зловоние! Возле озера, расположенного рядом с водопадом, в прошлом росли цветы, теперь там одни колючие сорняки, и от них несет гнилью. И могущественные сосны с дубами покрылись гадкой грязью и вонючим пеплом. В почве тоже появилась зараза, и Помпее давно стало ясно, что Елисейский лес скоро себя изживет.

Но как спасти родной, пусть и нелюбимый дом? Можно было полить почву тем снадобьем, которое хранил отец, только заразу этим не остановишь. Нужно уничтожить Белое Древо, но как? Помпея не знала.

Водопад лился с высокой скалы. В ее каменный рельеф, подобно дому Герата, врос подземный храм – обиталище сестер-мойр.

На поверхности виднелась только огромная арка с изображениями странного копытного с ветвистыми рогами и крыльями. Маленькая острая голова смотрела на проем, как бы предлагая гостю войти.

Глядя на благородную фигуру, Помпея чувствовала себя лучше и даже была способна четко мыслить.

Она спокойно спустилась по высеченным из камня ступеням. Со стен на единорожку смотрели все те же копытные. Наконец она достигла просторного коридора, освещенного факелами. Там ее ждал главный наместник Префект; черный капюшон закрывал голову, из него торчал только черный рог. Такие же темные одеяния защищали все его тело, и были видны только серые копыта.

– Здравствуй, Помпея, да будет ярко сиять твоя звезда!

– Здравствуйте, Префект, и пусть ваша звезда горит не менее ярко!

Префект был смотрителем и следил за благополучием мойр, которые уже давно погрузились в познание тайн Уробороса. Сестры выходили из своих опочивален только на празднование Ночи Белого Древа. Сам Префект был верующим, но несмотря на это, Помпее он нравился, будучи отнюдь не глупым единорогом, который прекрасно понимал проблемы королевства.

Об этом Помпея и заговорила с наместником, шествуя по коридору:

– Хворь все ближе продвигается к окраинам леса.

– Неслабая угроза для нашего народа, – ответил Префект низким твердым голосом.

– Я все думаю, что будет, когда зараза уйдет за пределы королевства…

– Тогда агийвцы в панике нападут на нас, Помпея! Они воспримут эту скверну нашими происками и сожгут наши шалаши и Елисейский лес заодно.

Помпея промолчала.

– Я знаю, ты не веришь в такой расклад, – сказал Префект более мягко.

– Нет, верю! Просто… Я же долгое время наблюдала за ними, и они не казались мне…

– Не всегда то, что мы видим, правда, Помпея. Не забывай, ты наблюдала за агийвцами, когда те готовились к нападению. Страх затуманил их разум, и не стоит надеяться, что если ты выйдешь к ним, они встретят тебя радушно.

Помпея и Префект вошли в длинный коридор с гранитными дверями. За ними, как было известно, хранились сотни рукописей и манускриптов. И пока они шагали, единорожка посматривала на эти двери, пуская слюни. Но не забывая забывала поддерживать разговор:

– Но если они увидят, что я не чудовище, то…

– Решат, что это магическое наваждение. Ты ведь помнишь, что никто из нас давно не владеет волшебством? – в доказательство рог Префекта окутался темной дымкой – единственное волшебство, на которое способен наместник.

– Да, я помню, – Помпея с печалью подумала о почившем Герате.

– Но агийвцы об этом не подозревают и вполне вероятно нападут на тебя.

Помпея снова замолчала. Они дошли до одной из гранитных дверей, как раз той, у которой Помпея надеялась остановиться.

А Префект продолжал:

– С этой проблемой необходимо разобраться только вдвоем. Остальные жрицы – лже-верующие. Они считают, что все пройдет, но это не так. Сегодня я в очередной раз поднял вопрос о заразе на совете жрецов. И они ответили мне, что надо принимать беды с высоко поднятой головой! Ты понимаешь?

Помпея кивнула.

– Мы одни, Помпея, – Префект посмотрел на гранитные ворота. – Будем надеяться, что за этой дверью ты найдешь нужные знания, чтобы справиться с заразой, идущей с Тартарских топей.

– А может все-таки… – Помпея не успела договорить.

– Нет, Помпея! Белое Древо священно для нашего народа. И пусть даже оно может быть причастно к хвори, но вредить Древу нельзя! Ведь возможно, что оно просто переносчик.

Помпея никак на это не возразила. Оно действительно стоит в нескольких кустах от топей. Может, туман идет оттуда или просто просачивается из пустот в овраге, и дерево тоже гибнет. Вроде все понятно, но почему Помпее не по себе от выводов смотрителя?

Голос Префекта снова смягчился:

– Иди, Помпея, ищи в библиотеке нужные знания. Это ключ к нашей победе.

Помпея спокойно кивнула, глядя, как наместник уходит прочь и сворачивает в правый ход, где его встречают несколько жрецов в черных балахонах. Единорожка думала подслушать, однако Префект этого бы не одобрил. А Помпея слишком сильно дорожила его дружбой. Потому она прошла за гранитную дверь и завороженно оглядела полки с книгами, свитками и фолиантами. Столько бесценного хранится здесь, и Помпея сгорала от нетерпения схватить первый же том и начать читать.

Но нет, ей необходимо найти нужные книги по разным болезням, и она их найдет!.. Попутно прочитает парочку свитков, на которых она остановилась в прошлый раз.

Цокая белыми копытами по круглому залу, Помпея стала внимательно изучать полки и вскоре нашла нужные трактаты по хворям и инфекциям старых Меркурия, Плутона… и Атласа. Это имя Помпея не раз встречала в архивах. Единорогу принадлежало необъятное количество литературных трудов, ими были заставлены многие полки.

Помпея и раньше слышала о нем от отца. Однако Плутарх никогда не пускался в подробности. Помпея надеялась прочитать дневник после его… ухода, однако так и не нашла в себе сил взять в копыта синюю книжку. Каждый раз дневник напоминал о гибели отца, это было невыносимо. Теперь книга хранится в доме Герата. Помпея же довольствуется толстыми фолиантами единорогов древности.

Отобрав книги, способные спасти от заразы, Помпея взяла свиток, который читала две луны10 назад. Приходилось закладывать в свиток листочек мяты, чтобы не искать то место, где остановилась. А Префект постоянно перекидывал ее в разные комнаты, чтобы расширить область поиска.

Все это было довольно странно. Уже сколько лун Помпея лазила по библиотечным полкам, но до сих пор не нашлось средства, которое помогло бы от заразы.

Помпея не решалась заговорить с Префектом об этом, боясь потерять его расположение. Она не забудет тот день, когда переступила порог храма, и ее впервые встретил темный единорог. Тогда Помпея слыла в народе «паршивым камелопардом» из-за попыток рассказать сельчанам правду о Древе и заразе, заполонившей Елисейский Лес. Никто, конечно, ее словам не верил. Говорили, что она атеистка и еретичка. А потом пришли единороги в черном и предложили ей должность смотрительницы в храме. Она согласилась, хоть боялась, что ее собираются наказать, но когда впервые встретила Префекта, тот сказал:

– У нас много общего. То, что другие называют безверием, мы называем здравым смыслом. И мы единственная надежда королевства. Ты согласна мне помочь?

Помпея, разумеется, согласилась в надежде открыть единорогам глаза. Ее отправляли в библиотеки, где луна за луной она добывала информацию о возможных грибковых болезнях и ядовитых испарениях, а особенно о Тартарских топях. Попутно она прочитывала толстые тома, рассказывающие историю Елисейского Леса и других территорий.

Зарождение Гинеи – мира, в котором расположено Зеленоземье, Помпею не интересовало, она это знала из ритуальных песен. Но вот то, что произошло в дальнейшем, ее захватило.

Как в Гинее появились все народы? Согласно трактатам, живущие в Зеленоземье были сотворены из схожих материалов. Например, драконы – из огня звезд, тогда как единороги сделаны из их света. Пегасы – из грозовых облаков, овны из кучевых, агийвцы рождены из плодородной почвы, а циклопы из скальных гор.

Это заставило Помпею задуматься: может, все племена по сути родственники, созданные Великим Уроборосом из похожих основ, но при этом с разными свойствами?

Но куда больше захватывала история содружества разных народов и как единорогами правил первый король Минас Голуборогий – мудрейший правитель, направивший свой народ перед смертью в Елисейские Луга – бывший дом единорогов, стоявший на месте Тартарских топей.

Их жизнь закончилась десять тысяч лун назад. Тогда единороги впервые увидели Белорогого Короля и перешли в Елисейский Лес, а на месте прошлого дома появились Тартарские Топи. Эти события были описаны скупо, что побудило Помпею изучить их подробнее. Префект не возражал, и она, довольная таким раскладом, читала свитки и рукописи единорогов-философов, историков, магов и политиков.

И недавно Помпея начала изучать свиток со стихотворениями Атласа Мудрого. Именно этот свиток Помпея с таким восторгом сейчас держала в копытах благодаря специальным навыкам балансировки, которым обучают единорогов, лошадей и, возможно, пегасов.

Она остановилась на двенадцатом стихе с заглавием «Плащ»:

И был он золотом расшит,

И серебром сиял, как звезды!

Подарок тот мое сердце чтит,

Ведь подарен для свободы

И ясного полета мысли!

Нарекли дар именем моим,

Но для меня он дар от Жанны

И храброго Альвиса!

То плащ Ио, именем своим

Даровал мне долголетие сосны

И крепкость быстрого ибиса!

Вовек запомню мой плащ,

Что наречен Атласовым

И наряжен в Плащ Атласа,

Я умчусь вскачь!

Изящное стихотворение. Плащ Атласа? Она слышала подобное от отца, хотя никогда не понимала, что оно значит. Однажды Плутарх воскликнул:

– Плащ Атласа завершен!

– А что это такое, пап?

– Помпея!

Отец был так зол, когда она подслушала, что заставил ее выдергивать сорняки из сада. Помпея невольно рассмеялась от воспоминаний, и ее голубой рог испустил пучок искр.

Успокоившись, она решила побольше узнать о плаще. И тут постучал Префект.

– Помпея, ты нашла нужные книги?

Единорожка быстро положила свиток обратно.

– Все готово! – ответила она вошедшему наместнику и передала книги.

Смотритель благодарно принял их. Помпея решила спросить:

– Префект, – тот обернулся с холодным выражением морды. – А у нас есть единомышленники?

Наместник невозмутимо улыбнулся, и почему-то Помпее стало нехорошо от саркастичной улыбки. Раньше такого не было.

– Есть те, кому также не безразличны наши муки.

– Я могу их увидеть?

– Думаю, ты достаточно нам помогала и заслужила наше доверие.

– Так… Когда я смогу увидеть наших единомышленников?

– Завтра в полную луну.

Помпея поежилась и почувствовала сильный холод. Но сделала вид, что все нормально.

– Ты сегодня свободна, о мойрах я сам позабочусь.

Помпея снова поежилась. Она хотела попросить разрешения остаться в библиотеке, однако что-то подсказало этого не делать. Оно говорило слабым тихим голосом, тем не менее Помпея прекрасно слышала и подчинилась.

– Спасибо, дорогой Префект, пусть ваша звезда горит ярко.

Наместник слабо кивнул, и Помпея, уходя, ощутила недовольный взгляд, устремленный ей в спину. Оставалось надеяться, что ей просто померещилось.

Поднимаясь по лестнице, она все еще чувствовала злобный взгляд и на выходе из храма услышала шепот:

– Иди завтра направо.

Что это означало, единорожка не поняла. Она ломала голову на обратном пути через поднявшийся на один росток туман. Даже он не смог сбить Помпею с мысли, и когда она вернулась в дом Герата, то взяла синий потертый дневник, положила копыто на обложку и… убрала обратно в ящик стола.

– Узнаю завтра.

Помпея заварила чай из клубничной розы, чтобы согреться этим холодным днем.