Читать книгу Алая раковина сердца. Инди-новеллы - Георгий Нипан - Страница 9

В Митиной квартире географические карты заменяли обои. Все шкафы, включая платяные, заполняли книги о странах, континентах и великих путешественниках, а вместо статуэток, вазочек, горшков с цветами и прочей домашней утвари во всех комнатах располагались глобусы – малюсенькие, маленькие, большие и большущие. Отдельную территорию в папином рабочем кабинете напротив письменного стола занимал громадный Глобусэр. Его так называли, потому что он пользовался особенным уважением папы. Митя тоже любил Глобусэра – за ним можно было спокойно прятаться от бабушки, когда она пыталась усадить Митю за уроки.

Папа преподавал в Университете общую географию. Он не просто любил географию, такая характеристика его отношения к этой дисциплине нанесла бы ему обиду, он ее боготворил. Долгое время папа был увлечен идеей издания научно-популярного журнала «География – сила». На обложке первого номера, по папиному замыслу, человек в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и строительном комбинезоне, должен был катить Земной шар. Потом папа решил, что название «География и жизнь» подойдет лучше, и в этом случае обложку украсило бы фото, на котором обнаженные люди – мужчины, женщины и дети облепили бы земной шар, словно нудисты громадный пляжный мяч. Однако голые ягодицы на обложке были несовместимы с высоким предназначением журнала, их нужно было прикрыть трусами, а на женщин еще нацепить бюстгальтеры – папа не был сторонником «топлес» моды. Получалась совсем нелепица, которую легко было спутать с журналами типа «Туризм и отдых», и папа, запутавшись с обложкой, на время отставил свой проект.

Из-за травмы коленной чашечки левой ноги, полученной в детстве, папе не удалось стать великим путешественником и первооткрывателем, но к этой великой миссии он готовил сына. При рождении наследника папа попытался назвать его Миклухо-Маклаем, и только благодаря титаническим усилиям мамы младенцу присвоили имя Дмитрий. По версии, приготовленной для папы, в честь Дмитрия Донского. Вообще, озорная и веселая мама время от времени охлаждала непомерную папину «географофилию». Ее невинные, с чертиками в глазах, вопросы о том, что нельзя ли заказать плафоны для люстр, стилизованные под глобусы, или договориться с каким-нибудь продовольственным магазином, чтобы специально для их семьи отбирали яйца с пятнами, похожими на контуры материков, приводили наивного папу в замешательство. Но именно мама, привлекши бабушку, не поленилась изваять на папин день рождения громадный торт, на поверхности которого, среди синей глазури, кусочки фруктов выстраивали яркую мозаику Земной суши с лесами, пустынями и рельефно возвышались шоколадные горные массивы, посыпанные сахарной пудрой. Папа пришел в полное умиление от этого кулинарного чуда и долго не решался прикоснуться к торту ножом. Он был счастливейшим именинником, которого огорчало только одно обстоятельство – никак не удавалось приобщить к географии Митю.

Папа, рассказывая о какой-нибудь точке Земного шара, экспрессивно водил лазерной указкой по карте мира или стремительно вертел глобус, сын вежливо слушал, но не более того. География Митю не увлекала, его одолевала другая страсть. Целыми днями он мог пребывать в зоопарке и наблюдать за удивительным многообразием жизни. Боевая стойка кобры для него была куда как интересней, чем широта и долгота того места, на котором эта кобра могла располагаться. А медведи? А тигры? Очень хотелось освободить всех узников зоопарка – пусть возвращаются на волю – или облегчить участь, хотя бы, некоторым из них: забрать смешного сурка вместе с чистюлей енотом из грязных клеток к себе домой. Но что там дикие животные, кошка или собака были невозможны в Митиной квартире, потому что могли порвать-поцарапать карты и опрокинуть глобусы, а аквариум с безобидными рыбками просто некуда было приткнуть.

И тогда Митя нашел в парке Бурка – молодого, только что из куколки, жука-носорога. Жук сидел на трухлявом ясеневом пне, грелся на солнышке и ждал Митю.

– Пойдем к нам жить, а то тебя какая-нибудь ворона склюнет, – предложил Митя, протянув руку, и жук доверчиво заполз на его ладонь.

Ни мама, ни папа не стали возражать против поселения в Митиной комнате жука, а мама даже ему обрадовалась. Она знала, что сыну скучновато с глобусами, и он слишком много времени проводит за компьютером.

Митя, приоткрыв окно, посадил жука на подоконник, чтобы он не чувствовал себя взаперти, и принялся искать в Интернете заметки о содержании и кормлении жуков-носорогов. Оказалось, что этот жук неприхотлив – все, что ему нужно – это влажный дерн – и невероятно силен, самое сильное животное в мире, способное передвигать грузы в десятки и даже сотни раз, превышающие собственный вес. Кроме того, Митя узнал, что жук-носорог живет не больше года.

Только год. Один единственный год, за который нужно прожить жизнь. Из юноши превратиться в мужчину, а потом в седого старика. Митя посмотрел на своего маленького друга и подумал: «А может, целый год жизни? Ну и что из того, что некоторые черепахи живут дольше, чем человек. Они проживают черепашью жизнь».

– А нам надо многое успеть, – вслух произнес Митя, обращаясь к жуку. – Прежде всего – образование и спорт.

Жук понял, что большой друг разговаривает с ним, приподнял коричневые надкрылья и жужжа перелетел прямо на Митин письменный стол. Прямо как Карлсон! Бурый и сильный, как бурый медведь, даже сильнее. – Бурый Карлсон или сокращенно Бурк! – Так жук-носорог получил имя.

Митя решил начать с физического воспитания (В здоровом теле – здоровый дух!). Разыскал среди оставшихся детских игрушек маленький самосвал, величиной со спичечный коробок, связал из тесемочек упряжку для Бурка, привязал ее к машинке и надел хомутик на жука. Бурк оказался очень сообразительным и легко покатил самосвал, следуя по пятам за Митей. Катать туда-сюда пустой самосвал было глупо, и Митя, открыв дверь своей комнаты, отправился с Бурком на кухню.

– Осторожно! Смотрите под ноги! – кричал Митя. – Мы будем возить конфеты к вечернему чаю.

От Митиного крика и, более того, от громко заявленного желания помочь в коридор выскочили все домашние: бабушка из кухни с полным заварочником, мама из ванной с одним накрашенным глазом – она смывала косметику, и папа в одном тапке. Дело в том, что Митя последний раз кричал, когда был младенцем, а помощник в домашнем хозяйстве из него был никакой, в крайнем случае, он мог сходить за хлебом.

– Освободите дорогу Бурку! Он же не ишак, чтобы кричать «Иа! Иа!», – продолжал взывать Митя.

Огибая застывшие фигуры папы, мамы и бабушки, Бурк приехал на кухню. Митя, продлевая эффект внезапности, при полном молчании взрослых, нагрузил кузов самосвала конфетами, а сам, прихватив сахарницу и вазочку с вареньем, двинулся вместе с Бурком в гостиную.

– Наконец в доме появился хозяйственный мужик, – нарушила молчание мама. – Бурк с чем чай пьет? – спросила она Митю.

– С трухой, – ответил на ходу Митя.

– Как я сама не догадалась, – сказала мама. – Сейчас я ему стаканчик дам.

Она отвинтила колпачок от использованного тюбика с зубной пастой и положила в кузов самосвала поверх конфет.

Давно не было так весело во время вечернего чая. Бурк расположился на столе рядом с Митиной чашкой и играл со своим пластиковым стаканчиком. От конфеты он отказался, но с большим интересом отнесся к бумажной обертке. Залез в нее и стал заворачиваться. Ловкая мама взяла и совсем упаковала его в обертку. Конфета ожила и начала заваливаться с боку на бок. Даже всегда серьезный папа захохотал. Митя освободил Бурка, ведь жук мог обидеться, что над ним смеются. Несколько минут молча пили чай, а потом в гостиной появилась гудящая муха и принялась выписывать виражи вокруг сахарницы.

– Так, – сказала мама, – гостья из мусорника.

Бурк взлетел без разбега. Он точно рассчитал и сбил муху лобовым ударом. Муха упала на стол кверху лапами, и мама щелчком убрала ее со стола.

– Авиация не дремлет! Слава «Русскому витязю»! – воскликнула мама, а Бурк опустился на ее руку.

– Черт возьми! Он еще и галантный кавалер. Дамам руки целует за комплементы, – продолжила хвалить Бурка мама.

После вечернего чая Митя читал Бурку сказки «Похождения жука-носорога» Константина Паустовского и «Пумпин сад» Ольги Форш, которые нашел в Интернете. Сказки очень понравились. Бурк неподвижно сидел возле монитора, наблюдая за появляющимися и исчезающими жуками-буквами и слушая об удивительных приключениях своих сородичей. Митя про себя подумал, что Паустовский ошибся, не мог жук-носорог прожить четыре военных года, но с другой стороны это случилось в сказке. В солдатской сказке.

Укладываясь спать, Митя строго-настрого велел Бурку ночью не ползать по полу, а в случае какой-нибудь нужды совершать перелеты. Бурк кивнул в знак согласия. Засыпая, Митя решил, что самое подходящее образование для летающего жука географическое, так как он должен ориентироваться при полетах.

Папа согласился учить Бурка географии, при условии, что на занятиях будет присутствовать Митя. Более того, Мите вменялось в обязанность проверка домашних заданий. Первое занятие было посвящено материкам и островам. Про континенты папа с Митей решили жуку не рассказывать, справедливо полагая, что он может запутаться между Европой, Азией и Евразией. Бурк быстро освоился и, когда слышал «Австралия», подлетал к карте и садился на соответствующий материк. На островной тематике папа и Митя немножко поспорили, так как было неясно, как Бурк будет показывать маленькие острова, если на карте он их закрывает, прихватывая соседние. Потом решили, что жуку виднее, главное, чтобы он не путал группы островов. Митя предложил проверить знания Бурка на Глобусэре, и папа, увлекшись, сразу поставил перед Бурком сложную задачу. Он подошел к Глобусэру и сказал: «Мадагаскар», при этом остров находился на невидимой для папы, Мити и жука стороне глобуса. Бурк поднялся в воздух, два раза облетел вокруг Глобусэра, а на третьем круге приземлился на его теневой части. Митя аккуратно повернул Земной шар. Бурк сидел на острове Мадагаскар.

– Это круто, – вдруг произнес папа.

Митя никогда не слышал, чтобы он говорил на сленге.

– Я бы сказал «прикольно», – добавил папа, подошел к письменному столу и сел в кресло. Некоторое время он задумчиво смотрел на Митю и Бурка, который устал неподвижно сидеть и ползал по захваченному острову, не вылезая за его пределы. Потом папа поднялся и достал с полки маленький глобус Луны. «Африка», – произнес папа и указал Бурку двумя ладонями на Луну. Бурк снялся с Глобусэра, полетал вокруг Луны, а потом сел на папины очки, закрыв правый глаз, и принялся возмущенно жужжать, трепеща крыльями.

– Ишь, какой горячий! – удивился папа, снимая очки. – Ну, извини, никак не хотел тебя обидеть. Это не издевка. Это научный эксперимент.

Жук слез с очков и принялся ходить взад-вперед перед папой по столу время от времени недовольно жужжа, как человек еще не забывший обиду.

– Папа, – произнес Митя, – а он не хочет, чтобы над ним ставили эксперименты.

– Они все не хотят, чтобы над ними ставили эксперименты! Только люди редко над этим задумываются, – сказал папа. – Все тема закрыта! Продолжаем занятие.

Ни папа, ни Митя, ни Бурк больше никогда не вспоминали об этом инциденте.

Второе занятие было посвящено океанам, морям, рекам и озерам. У Бурка возникла проблема с определением границ морей в океане, и папа сказал, что достаточно правильно указывать береговую линию. Бурку особенно понравились реки, он ползал по неровным синим венам Земли от устья до дельты, совершенно не путая Лену с Енисеем.

На седьмое занятие, которое пришлось на воскресный день, папа пригласил своего коллегу по Университету, биолога, профессора Собачкина. На этом занятии закреплялся пройденный материал. Профессор Собачкин ахал и кричал: «Не может быть! Глазам своим не верю!», когда Бурк приземлялся именно в Копенгагене, а не в Берлине, или в каком-нибудь ином месте. Более того, Бурк обогнул Земной шар по экватору, а потом безошибочно повторил кругосветный маршрут экспедиции Магеллана.

Собачкин пришел в неописуемый восторг и принялся упрашивать Митю с папой устроить показательное занятие Бурка в Университете. Мите очень не хотелось, чтобы Бурка воспринимали как цирковую собачку, которая отгадывает числа, да и папе шумиха не нравилась, однако Собачкин не унимался, напирая на то, что такие удивительные факты нельзя скрывать от научного сообщества.

Папа посовещался с Митей, и они решили, что Бурк выступит в Университете, но на закрытом совместном заседании ученых Географического и Биологического факультетов и в отсутствие журналистов.

Профессор Собачкин сдержал слово. Через неделю, в понедельник, состоялось закрытое заседание ученых двух заинтересованных факультетов. Показательное занятие Бурка, который за прошедшие восемь дней набрался новых знаний, прошло с ошеломляющим успехом. На экран с помощью компьютера проецировали участки Земной поверхности в разном масштабе, но Бурка это не смущало, и он находил называемые папой географические объекты. Жуку долго аплодировали. Потом биологи стали упрашивать, чтобы им отдали Бурка на короткое время для исследований, но Митя с папой наотрез отказали им в этой просьбе.

По-видимому, не все присутствовавшие на заседании умели держать слово, как профессор Собачкин, и через несколько дней, вначале в отечественной, а затем в зарубежной печати появились сообщения о необычном жуке-географе. Некоторые заметки были написаны с насмешкой. Журналисты изощрялись в остроумии, придумывая все новые названия для своих статеек – «Университетские жуки», «Жуки сели за парты», «Жуки и чудаки». Однако Королевское географическое общество Великобритании прислало на Географический факультет Университета официальное письмо, в котором просило сообщить, насколько обоснованы сведения, появившиеся в печати о жуке-географе, и приглашало российского ученого, обнаружившего этот феномен природы, разумеется, вместе с самим феноменом, принять участие в своем ближайшем заседании. Была затронута честь отечественной науки, и нужно было принять вызов. Между тем в Интернет просочилась информация, что анонимный сингапурский миллионер, энтомолог-любитель, готов заплатить за такого жука, если он, конечно, существует 5 млн. американских долларов.

Папа очень хотел, чтобы на заседании присутствовал Митя, как главный первооткрыватель Бурка, и Королевское географическое общество согласилось с этим условием.

Препятствие, как всегда, оказалось формальным и бумажным. У Мити не было загранпаспорта, так как он еще ни разу не ездил в другие страны. Митя сильно огорчился, но не столько тому, что не увидит Лондон, а тому, что на несколько дней придется расстаться с другом. Он долго беседовал с Бурком о предстоящей поездке, о ее важности и необходимости. Бурк не видел необходимости, впрочем, Митя тоже. Зачем доказывать незнакомым людям, что у тебя умный и образованный друг? С папой беседу проводить не пришлось, так как он сам понимал, насколько ему доверяет сын, отправляя в далекую страну своего маленького друга.

Мама и Митя проводили папу с Бурком на самолет, улетавший в Лондон. Для Бурка заготовили бумагу с печатью, согласно которой, он прошел ветеринарный контроль и не представляет опасности для людей и животных, особенно для жуков Великобритании.

Заседание Королевского географического Общества, на котором папа представил Бурка, состоялось на следующий день. Фрагменты видеозаписи заседания были показаны по телевидению во всех информационных программах, и Митя видел, как вытягивались лица у чопорных английских ученых по мере выступления папы и Бурка. Вместе с мамой и бабушкой, он несколько раз, переключаясь с канала на канал, просмотрел эти видеофрагменты. Вечером позвонил возбужденный папа и рассказал подробности заседания, цитируя высказывания известных ученых, ставших свидетелями столь необычного явления. Потом папа попросил Бурка пожужжать в телефонную трубку, чтобы все убедились, что он в полном здравии…

На следующее утро, когда еще все в доме спали, папа позвонил еще раз. Голос его можно было узнать с трудом. Из сбивчивого рассказа удалось понять, что Бурка похитили, пока папа мылся в душе. Чувствовалось, что папе неловко и очень стыдно перед Митей.

Три дня Митя пролежал в своей комнате на диване, отвернувшись к стене. Он не поехал встречать папу, об этом попросила мама, и не прикоснулся к подаркам, привезенным из Лондона. По приезде папа каждый вечер приходил к окаменевшему Мите и молча гладил его по голове. Бабушка приносила Митины любимые лакомства, но он только пил минеральную воду и опять укладывался на диван. На четвертый день мама вошла в Митину комнату и сказала:

– Поднимайся, сын. Начинай ходить. К сожалению, у тебя еще много будет в жизни потерь. Привыкай держать удар.

Митя встал с дивана, уткнулся в мамино плечо головой и заплакал.

Дни потихоньку стали распрямляться. Митя опять пропадал в зоопарке. Вечерами, как и прежде, вся семья собирались за вечерним чаем. Мама старалась рассказать что-нибудь веселое, но сын только корчил гримасы, похожие на улыбку. Как-то прилетела муха, нарушив натянутое веселье, и бабушка наотмашь прибила ее полотенцем.

Хорошо, что наступило лето, закончились занятия в школе, и Митю с бабушкой отправили на дачу. В первое время Митя сутками пропадал на речке, изредка забегая к бабушке что-нибудь пожевать. Потом Митя обнаружил маленькую пасеку на одном из отдаленных дачных участков и лохматого деда, которого с окружающим миром связывали только пчелы. Дед приметил мальчика, который из-за изгороди с интересом рассматривал его священнодействия с ульями и молча открыл ему калитку. Митя стал приходить на пасеку каждый день, и нелюдимый дед, объясняя короткими фразами поведение пчел, постепенно снизошел до пространных рассказов. Перед Митей открылся незнакомый ему пчелиный мир с его жесткой иерархией и военной дисциплиной. Алексей Кириллович, так звали деда, не только умел обращаться с пчелами, но и много о них читал. Как-то он стал рассказывать о пчелах-убийцах – гибриде африканских и европейских пчел, который вывели люди в надежде на то, что скрещивание даст возможность получать больше меда, и заметил, что, даже руководствуясь благими побуждениями, люди создают орудия убийства.

– Как это? – спросил Митя.

– А так, – ответил дед, – Игорь Сикорский создал прекрасный летательный аппарат – вертолет, который способен быстро доставлять людей и тяжеленные грузы в самые труднодоступные места, а используется это гениальное изобретение, прежде всего, в военных целях.

Оказалось, что Алексей Кириллович до того, как управлять пчелами, управлял «вертушками» – боевыми вертолетами.

– И на войне? – спросил Митя.

– Да, – процедил дед. – Только я не свой улей защищал, а разрушал чужой, и больше ста чужих пчел положил из крупнокалиберного пулемета.

По дороге на свою дачу Митя размышлял над тем, что сказал Алексей Кириллович. Он знал, что его прадеды воевали с фашистами, и решил, что надо хорошенько расспросить об этом бабушку.

В конце концов, закончилось пчелиное лето и школьные каникулы. Пора было возвращаться в город. Митя зашел к Алексею Кирилловичу попрощаться. Они очень сдружились, и Митя даже как-то рассказал ему о Бурке. Дед подарил ему трехлитровую банку с медом и коротко сказал.

– Жду тебя следующим летом.

Вечер восьмого сентября не предвещал ничего особенного. Семья, как обычно, пила чай. Вдруг бабушка, сидевшая напротив входной двери в гостиную, запричитала:

– Свят! Свят! Свят! Чур, не нас!

Мама, папа и Митя мгновенно повернули головы в сторону дверного проема. В комнату без посторонней помощи медленно въезжал маленький игрушечный самосвал. Внезапно самосвал неловко накренился на правую сторону и перевернулся, вращая колесиками, а за игрушкой появился…

– Бурк вернулся! – закричал Митя, вскочив со стула. – Бурк вернулся.

В гостиной остывал чай, налитый в чашки, а в папином кабинете Бурк, двигаясь по громадному Глобусэру, показывал Мите, маме, папе и бабушке маршрут своего возвращения из Сингапура. Свою дорогу домой.

«Осталось пять или шесть месяцев, – подумал Митя, наблюдая за Бурком, – а, может быть, только сегодняшний вечер, ради которого он добирался до своих близких».