Читать книгу Арчибальд - Герр Фарамант - Страница 2

Арчи стоял на лужайке, окутанной густым зелёным туманом. Слышалось мерное журчание реки и приглушённые детские голоса. Смех. Тихий, радостный и беззаботный смех, доносящийся одновременно отовсюду и словно из сердца. Мальчик прикоснулся ладонью к груди, поднял голову к небу. В поднебесье клубились косматые облака, а воздух полнился едким, но приятным запахом полыни.

Мальчик неуверенно оглядывался по сторонам, и не видел ничего, кроме высоких стеблей травы, значительно высших, чем он сам.

Ребёнок не понимал, как оказался в этом месте.

Всего несколько секунд назад он бежал из школы, мечтал провалиться сквозь землю, чтоб не слышать проклятых учителей, чтоб не попадаться чёртовым старшеклассникам, у которых только и хватало фантазии на то, чтоб закинуть его в мусорку; чтоб не видеть отца, который только и знал, что ругал его, стоило мальчику принести домой очередную плохую отметку.

Арчи проклинал всё и бежал по улице – и вот, он оказался здесь. В ушах всё ещё стоял крик Сабины: она ненавидела его, хотя он не виноват. Это не он подложил ей в рюкзак проклятую лягушку, это всё чёртовы Йозеф и Гюнтер, это они стащили пенал и засунули туда зелёную тварь. Арчи просто попросил его у Сабины, чтобы взять ручку, он не ожидал, что эти мерзавцы отберут его – и теперь его путеводная звезда, его Кассиопея, его Избранная и найденная на тле этого безумного мира Сабина думала, что он просто издевался над ней ради шутки. Он умолял, просил простить, но нет, она оказалась непреклонной, кричала, чтоб проваливал с глаз её, чтоб она больше его не видела – и Арчи бежал, бежал, ничего не замечая перед собой, и мир рушился за его спиной – и вот, он тут, где бы это «тут» ни было.

Тихие голоса сменились таким же тихим, но приятным пением, воздух стал тёплым, появилось ощущение лёгкости, желание расправить плечи, вдохнуть полной грудью, даже несмотря на гром в отдалении и возможный скорый дождь. И обиды, и страх, и горечь – всё прошло, прямо рукой сняло.

Сделав глубокий вдох, ребёнок облизнулся, почувствовал привкус корицы на губах, вроде той, что бывает в булочках, которые раздаёт фрау Румпель в школьной столовой. Ко вкусу добавился и запах, аромат чего-то вкусного, так пахла жаренная картошка, которую раньше готовила мама. Ни с чем не сравнимый запах старой квартиры, где они жили вместе с дедушкой и бабушкой, где было много вечеров, свечей и музыки в дедушкином кабинете.

Хотелось идти на запах – и Арчи сделал шаг. Раздвинув огромные заросли перед собой, он ахнул, не в силах сдержать удивления от вида огромной арки ворот.

«Что это за место? – спрашивал себя мальчик, – как я вообще оказался здесь? Это что, сон такой? Я же только что…»

Ветер усилился, послышался гром. Подняв голову, он увидел бурые тучи, что закрывали собой небо.

Под ногами – зелёная каменная кладка – тропинка, ведущая к большим вратам, и эта дорожка начиналась аккурат под его башмаками. Другого пути, кроме как прямо, ребёнок не видел.

Снова оглянувшись, понимая, что и ветер крепчает, и что вот-вот начнётся ливень, Арчи в который раз посетовал на свою судьбу неудачника, и пошёл вперёд.

Ворота внушали своими размерами, слепили невозможно-белым светом за ними. У самой арки стояли две большие статуи чёрных псов. Грозно и молча они взирали на путника, но в их глазах не читалось желания прогнать, нет. Ярко-красные рубины, служившие собакам глазами, словно испытывали гостя на прочность, проверяли его, готов ли он к тому, что за ними. Мальчик не ощущал страха перед изваяниями, напротив, выдержав этот взгляд, он кивнул, словно отвечая на невысказанный вопрос: «Да, я не боюсь».

Прикрывая лицо руками, он ступил в ослепительно-белый свет, и его обняло теплом, земля словно ушла из-под ног, так, будто он парил. Подхваченный ветром, он летел в белизну, и мысли полнились переливами флейт, смешанных с мерными нотами скрипки, переборами клавиш фортепиано,, как играет фрау Ринер на уроках музыки.

Свет сник, и настала тишина.

В кромешном мраке, не видя перед собой ничего, кроме редких бликов сияний тьмы, мальчик услышал нежный, бархатный голос. Слова струились, подобно колыбельной, отпечатываясь в мыслях яркими, песочными буквами.

«Добро пожаловать в Карпу, Город Мёртвых Детей».

От такого приветствия Арчи пробрало холодом.

«Почему Карпа? Почему мёртвых, что это вообще за место? И как я здесь оказался?»

Все эти вопросы сменяли друг друга, как в миг темнота ушла, и вместе с тем тут же раздался громогласный рёв.

– Привет, я Рокка, а это Пиупиутристапять.

Обернувшись, Арчи увидел светловолосую девочку в лиловом платье. В простых сандалиях и в венке из тюльпанов, она держала поводок, другой конец которого был прикован к металлическому ошейнику чудища.

– Он всё ещё немного буйненький, – продолжала она, улыбаясь, – но не переживай, он тебя не тронет, это хороший, домашний дракон, я его сама выдумала.

– А почему триста пять? – только и спросил мальчик.

Рокка склонила голову набок.

– Ну, он мой трёхсот пятый, я им имена с номерами присваиваю, чтоб не запутаться.

– Ты разводишь драконов?

Рокка мотнула головой.

– Я их придумываю, не только драконов. Я вообще животных всяких выдумываю, а потом вожусь с ними. Пиупиутристапять всего пару дней от роду, он ещё маленький совсем, и вообще это мой первый дракон. До этого я только динозавриков делала, мне Императрица даже отдельный сад для них разрешила развести, представляешь? Чуть позже с ребятами его украшать пойдём, хочешь с нами?

– Так, погоди, погоди, – замахал руками Арчи, – что за сад, какие драконы и динозавры, какая императрица, где мы вообще?

– Да оставь ты его: новенький, не видно, что ли?

К ним подошла девушка, сразу понятно, что она – старшая: высокая, стройная, как в комиксах. Короткие зелёные волосы, крутые джинсы, как на плакатах мод, и в чёрной футболке, она осмотрела мальчика с головы до ног – и ему это не понравилось. Ему никогда не нравилось, когда на него так смотрели.

– Я не новенький, – соврал он, – я просто… Забыл немного.

– Ага, как же, – улыбнулась девушка и присела перед ним на корточки.

– Меня зовут Тохра, и я Мастерица путей, гид по-простому, а тебя как?

– Арчибальд, – твёрдо произнёс ребёнок.

– Здорово, – кивнула та, – идём со мной, я тебе всё расскажу и покажу. Наверняка у тебя уже появилась куча вопросов, и один из них – как вернуться домой, верно?

Арчи медлил с ответом, неуверенно отвёл взгляд.

– Ты можешь уйти хоть сейчас, – продолжила девушка, не дожидаясь. – И держать тебя никто не будет. Ступай за ворота – и попадёшь туда, откуда пришёл. Нет, не на лужайку полыни, а именно в то место, где ты живёшь, из которого сбежал сюда.

– Что, вот так просто?.. – недоверчиво переспросил ребёнок. – Я же мёртв.

Тохра улыбнулась, качнула головой.

– Ты жив, и всё хорошо. И можешь отсюда уйти. Берёшь и идёшь, никто не держит.

– Да ну, – склонил голову набок. Посмотрел на Рокку с её драконом, на девушку, сидящую перед ним, на ворота за спиной. – Просто пойти туда – и всё, я дома? Тогда почему это город мёртвых?

– Так повелось. – Гид встала, потянулась, расправив плечи. – Только у меня для тебя и хорошие и плохие новости, трактуй, как хочешь.

– М?

– Ты не уйдёшь отсюда, во всяком случае сегодня.

– Это ещё почему?

– Ты классненький, – улыбнулась Рокка, оттягивая Пиупиутристапять, который, в свою очередь, опустился на живот и повернул морду к мальчику, осматривая его.

Зелёная чешуйчатая морда, вытянутая, как у крокодила, опоясана намордником. Невинные серые глаза с большими ресницами. Остроконечные уши, укрытые шерстью. Существо ткнуло носом в рубашку Арчи, словно обнюхивая его.

Обе подруги переглянулись, обменялись улыбками.

Затем хозяйка чудовища сочувственно покачала головой, а следом – потянула поводок, призывая дракона идти дальше.

– Мне в булочную, может, ещё свидимся. Бывайте!

С этими словами она легко запрыгнула на спину зверя, поводок обернулся вожжами, и, натянув их как следует, девочка дала команду «вперёд».

Медленно поднявшись, существо мотнуло мордой, выгнуло спину, вытянуло длинный хвост, и тяжело, в развалку, медленно перебирая лапами, зашагало по мостовой.

Дети проводили их взглядом, наблюдая, как дракон всё быстрее и быстрее перемещался по брусчатой кладке, а после – взмахнув крыльями, воспарил в небо.

– Осмотрись, – ободряюще улыбнулась Тохра, положив руку на плечо мальчика.

Арчи завертел головой, и не видел ничего, кроме длинной дороги, по сторонам которой стояли большие пирамиды, что переливались всеми цветами радуги. Чуть дальше брусчатка сворачивала на аллею, где тянулись скамейки, а над ними свисали ветви ив. И всюду дети в самых разных одеждах. Бегали, смеялись, кто-то – какая-то девочка – соскочила на землю, взмахнула рукой, и из её ладоней заструились искры, что тут же взметнулись в небо.

Миг – и все замерли.

В воздухе слышалось пение – приятный девичий голос, напевы на неизвестном языке.

– Полдень, – довольно выдохнула Тохра, – выступление дивы Дамаски.

Мир словно застыл, всё померкло перед глазами мальчика, а сознание заполнилось звуками. Эта мелодия – словами такого не передать. Стройная и плавная, как речной поток, лёгкая, как шелест листвы, и в то же время спокойная, в чём-то грустная, как капли дождя, но такого, который почти без туч. Вместе с музыкой в сознание вторгся образ морского побережья, могучих волн, что раз за разом выкатываются на песок, забирая с собою камни. Алый горизонт под бурыми небесами, хмурые тучи, что скрывают солнце – и большие белые облака против них, что сходятся в форме замка. Спокойный ветер, прохладный воздух и нежный голос – всё это захватило Арчи, поразило его до дрожи, вызвало улыбку и покой, обвило тело теплом.

Он выдохнул, отпуская песню, возвращаясь на улицу, снова увидел девушку в джинсах и футболке перед ним, и разноцветные пирамиды вокруг.

– И часто она так? – спросил мальчик, постепенно возвращая дар речи.

– Каждый день что-то новое делает, – улыбнулась Тохра. – И так уже несколько месяцев. Она стала Мастерицей, и в Карпе появилось новое чудо.

– А как стать Мастером?

– Развить в себе талант.

– Талант к чему?

– К чему захочешь.

– А ты Мастер? – не унимался ребёнок.

– Мастерица, в какой-то мере, – кивнула девушка. – Не столь приметная, правда, но, всё же.

– И я так смогу?

За всё время разговора Тохра впервые смерила парня оценивающим взглядом.

Невысокий, в чёрной рубашке, потрёпанных джинсах и старых кроссовках. Под правым глазом – синяк, глубокий порез от указательного пальца к запястью на тыльной стороне левой ладони, вспухшая губа. Спутанные чёрные волосы до лопаток засалены, явно нуждаются в уходе. Рюкзак за плечом кричит, чтоб его залатали.

– Имеешь все шансы, – наконец произнесла девушка. – Во всяком случае, выглядишь так, будто тебе не за что держаться в своём мире.

Арчи неловко отряхнул пыль с колен.

– Мне не за что держаться в моём мире?.. – недоверчиво оправил рубашку.

В ответ на это девушка сдержанно улыбнулась.

– Не кисни ты, – мягко, – ты сам это решаешь. Как минимум сегодня – не за что. Хочешь поговорить об этом?

Арчи оправил рюкзак, выгнул спину, почесал затылок. Снова обернулся, посмотрел на белые ворота за спиной. И правда, что он там забыл? Дома отец будет бранить, что опять прогулял школу. Новый тяжёлый разговор с Сабиной – она наверняка пожалуется своей матери, та позвонит его папе, и возникнет ссора ещё и из-за этой напасти. И Гюнтер, и Йозеф, и вообще. И кучу домашней работы нужно будет делать, а стоит ли оно того?

– Нет, не стоит, – наконец произнёс мальчик, – я останусь здесь на время.

Тохра ободряюще кивнула.

– Тогда пойдём?

– Куда?

– К Императрице, – улыбнулась Мастерица путей. – Она хочет тебя видеть. Теперь слушай сюда, – хлопнув в ладоши, продолжила. – Для начала представь, что ты можешь ходить по воздуху, гляди.

С этими словами она подняла правую ногу и оставила её так, словно встала на незримую ступеньку. Следом – подтянула левую, и – девушка действительно поднялась над дорогой, протягивая мальчику руку.

– Смелей, – кивнула его новая знакомая.

Арчи попытался повторить действие – и его нога коснулась земли.

Тохра снисходительно покачала головой.

– Нет, ты не понял. Представь это. Подумай, что воздух под тобой такой же твёрдый, как эта плита. Попытайся прокрутить это в своей голове, и тогда сделай первый шаг.

Мальчик напрягся. Снова поднял ногу, закусил губу и зажмурился, всячески пытаясь вообразить, как воздух под ним становится плотным, вспомнил уроки физики, где фрау Грюнвальд очень долго и настойчиво рассказывала о состояниях воды, что она может быть газом, льдом и жидкостью, пытался вообразить, как шагает по льду – и дёрнулся, услышав треск прямо под своей стопой, отпрянул, с удивлением наблюдая на появившуюся перед ним ступень.

– Неплохо для начала, – рассмеялась гид. – Хорошо, просто создавай лёд из воздуха и иди по нему, я подстрахую.

Арчи посмотрел на небольшую платформу перед ним, на девушку, что парила над землёй, и неуверенно поднялся. Лёд не треснул, мир не сломался. Ребёнок мог стоять. Снова сжался, напрягая воображение, создавая следующую ступень – и новый треск служил подтверждением успеха. Шаг за шагом, мальчик действительно выстроил собственную лестницу в небо, следуя за Мастерицей путей вверх.

– А зачем мы поднимаемся? – спросил позже, осознавая, что видит уже не только аллею с пирамидами, но и другие улицы, раскрывающиеся под ними.

Узкие переулки, строения из глины, как на картинах, изображающих древний мир, граничили с настоящими небоскрёбами и высотками, словно списанными с его родных улиц. В одном и том же парке раскинулись пальмы и ясени, дальше – великая башня, опоясанная винтовой лестницей – и её отражение напротив, будто вырезанное из стекла. И дети. Одни лишь дети, подростки, ни единого взрослого. Самые разные, они общались, торговались, спорили, бегали, играли, что-то писали, о чём-то переговаривались, сидели под сенью ив, или плескались в речке – жизнь била ключом, и Арчи возвышался над ней.

– Я тебя хотела научить летать, просто полёт сам по себе – сложное умение для новенького: тут и управлять ветром надо, и левитировать, и быстро реагировать на препятствия перед тобой. Если разобрать полёт на составляющие – то мы получим хождение по воздуху, возможность ускорять себя и высоко прыгать. Думала обучить тебя всему этому последовательно, но ты по-своему справился, – отвечала Тохра, поднимаясь всё выше и выше, держа мальчика за руку, чтоб тот ненароком не оступился и не упал.

– К слову, – добавила она, – раз уж так, попытайся добавить к ней поручни, или что-то подобное. Надёжнее будет.

Арчи зажмурился, сжал кулак, отвёл руку в сторону, разжимая пальцы. Попытался представить холод в своей ладони, так, словно он сжимает сейчас что-то твёрдое, настолько, что может служить ему опорой – и вдоль ледяной лестницы потянулись белые перила, как в доме культуры: теперь он точно не упадёт.

– Нам вправо, – кивнула Тохра, – скоро снова подъём. Приглядись к тому облаку, видишь?

Она взмахнула рукой, указывая в неопределённом направлении вверх.

Арчи завертел головой, пытаясь понять, о котором из облаков речь.

Гид поняла растерянность нового знакомого, и, коснувшись его ладони, протянула её в нужную сторону.

Только теперь мальчик его заметил: огромное, невообразимых размеров, с башнями, уходящими за зримые небеса, ему явилось оранжевое облако, словно сотканное из паров заводов шоколадной фабрики, что напоминало собой самый настоящий замок. Со множеством окон, колокольней, он витал, окружённый дымкой, и мост у его ворот был опущен, словно приглашая нового путника к себе.

Мальчик стиснул веки, сжал кулаки, пытаясь представить, как его ледяная лестница всё поднимается и поднимается – и громкий, оглушительный хруст, грохот, поднятый ветер служил лучшим сигналом к тому, что ему удалось создать путь, восходящий к откидному мосту. Мастерица путей в ответ на его действия снова лишь улыбнулась и покачала головой.

– Готов?

Арчи молча кивнул.

На подступе к массивным дверям к путникам вышли две девочки в сизых платьях, близняшки на вид, с той лишь разницей, что у одной волосы были чернее ночи, а у другой – яркие, словно рассвет. Лица обеих круглые, открытые. Большие ясные зелёные глаза, бледные щёки, тонкие руки.

– Здравствуй, – поздоровалась тёмноволосая. – Меня зовут Мамёт, и я Императрица Карпы, Города Мёртвых Детей.

– А я – Туйона, первая и единственная советница моей лучшей подруги, – просияла вторая девочка. – Мы каждого нового ребёнка тут встречаем, а ты – самый-самый новый за сегодня, других никого больше не было. Вообще у нас не так много детей, и мы рады абсолютно каждому. Прости, но мы…

Заметив тяжёлый вздох Мамёт, Туйона сникла.

– Ладно-ладно, вещай, – ткнула она в бок свою подругу, – это твои слова.

– Спасибо, – кивнула Императрица советнице. – Так вот, – обернувшись к Арчи, сложив вместе ладони, продолжила, – мы встречаем каждого нового ребёнка, чтобы поприветствовать его в нашем городе и пожелать как можно больше счастья и чудес. Подойди ко мне.

С этими словами она протянула руку.

Мальчик неуверенно посмотрел на Тохру, перевёл растерянный взгляд на стоящих перед ним.

Стоило ладоням детей соприкоснуться, и Арчи пробрало холодом, ветер взвился, подхватывая их пряди, так, что волосы мешались перед лицами, скрывали глаза. Императрица и мальчик отпрянули друг от друга, и между ними вытянулась стена льда.

Миг – и лёд треснул, ребёнок упал в объятья первой советницы. Как могла крепко, Туйона прижала Арчи, склонила его голову себе на плечо, унимая дрожь.

– Тише, тише, – шептала она, успокаивая мальчика, который едва дышал, схватившись за неё, чтоб не упасть. Аккуратно, первая советница опустилась на колени, помогая ему сесть, коснулась ладонью щеки, внимательно заглянула в его карие глаза, сочувственно улыбнулась.

– Тебя здесь никто не обидит, – наконец произнесла девочка, поднимаясь.

Дети пребывали в молчании. Арчи всё ещё сидел на коленях, смотря на оранжевый пол перед собой, тяжело дышал, пытаясь унять охвативший его испуг. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, он поднялся, снова посмотрел на Туйону, видя своё отражение в глубоком море её зелёных глаз.

– Будь как дома, – улыбнулась девочка. – Кстати, представляешь, во всём-всём городе есть ребёнок, который уже ждёт тебя и хочет с тобой познакомиться. И ты можешь отправиться к нему прямо сейчас! Хочешь?

– Меня кто-то ждёт?

– В Карпе все всех ждут и все всем рады. Но этот рад тебе особенно, – кивнула Императрица Мамёт, держась за руку своей подруги.

– Решайся, – улыбнулась Тохра. – Позволь чудесам прийти в твою жизнь. Ведь ты за этим остался здесь.

– А ты? – спросил Арчи. – Я с тобой ещё погулять хочу.

Мастерица путей повела плечом, мотнула головой.

– Ну, у меня тут есть работа, я с тобой могу и завтра увидеться, если захочешь. Иди, иди, – кивнула она.

– У тебя волосы стали длинными. И лицо вытянулось, – заметил мальчик.

– Это потому что мы долго общались. Теперь ты видишь меня и такой, какая я есть, и такой, какой бы ты хотел меня видеть. Ты тоже изменился: я не замечаю немытых волос, а вот ссадины на лице стали ярче.

Сабина тоже их подмечала. Брала влажное полотенце, прикладывала к очередному синяку.

– Значит ли это, что ты обо мне беспокоишься?

– Возможно, – пожала плечами.

Мамёт хлопнула в ладоши, кивнула.

– Готов? – спросила Императрица.

Арчи посмотрел на детей перед ним. На огромный песочный замок за спинами подруг, куда он так и не попал. На далёкую землю под ногами, что была едва различима за грядой облаков.

– Да, – твёрдо сказал мальчик.

– Закрой глаза, – улыбнулась Мамёт. – Расслабься, представь самое-самое приятное, что когда-либо было в твоей жизни. Подумай о такой комнате, где тебе было хорошо.

Ребёнок выполнил просьбу, вдохнул полной грудью. Перед внутренним взором появилась небольшая спальня с большим синим ковром на стене и мягкой кроватью, которая занимала собой почти всё помещение. Из окон, прикрытых алыми гардинами, слышался ритмичный стук трамвайных колёс. Ближе ко входу в спальню стояло трюмо с высоким зеркалом до потолка, а рядом с постелью – стойка с фантастическими романами из кабинета дедушки и включённым торшером. На подоконнике – зелёное старое радио, из динамиков которого струилась эстрадная композиция Марлен Дитрих, разбавленная шипением.

Открыв глаза, мальчик обнаружил себя в этой спальне. Лёгкая дымка вокруг, низкий голос певицы и мерный стук за окном – точь-в-точь как в детстве.

Не веря своим глазам и не в силах сдержать соблазна, мальчик потянулся к окну.

– Там пока ничего нет.

Дёрнувшись, ребёнок обернулся на голос.

На постели, укрывшись сиреневым пледом сидела девочка, чьё лицо было скрыто длинными тёмно-лиловыми прядями. Полулёжа, она читала книгу, названия которой не разобрать. На обложке – витраж с изображением белой птицы в чёрной клетке: выложенный из камня ворон с расправленным крылом и каплей крови на кончике хвоста.

– Я Немели, Мастерица пустых домов, – представилась незнакомка, – и мне о тебе рассказала сначала Рокка, ты её видел сегодня, а после – немного Тохра, и я попросила Императрицу поселить тебя ко мне на первое время.

Тихий голос Марлен Дитрих, клубы синего дыма под потолком и низкий тон говорившей завораживали. Мальчик отошёл от окна. Неуверенно посмотрел на хозяйку этого места, перевёл взгляд на постель.

Девочка кивнула, давая понять, что он может сесть.

Лёгкий полумрак, разбавленный тусклым сиянием торшера, тепло, стук колёс трамваев в ритм сердца – это и пугало и манило. Слишком быстрая смена обстановки, слишком странное происходящее вокруг.

– Ты напуган?

Её голос был мягким. Она улыбалась.

Отложив книгу, Немели подсела к гостю, склонила голову набок.

Струящиеся пряди волос спадали на плечи, касались сиреневого пледа. Опираясь на руку, она сидела так, что из-под него можно было видеть бледную кожу на обнажённом плече, и дрожь по тонкой шее. Овал лица тронут спокойной, нежной улыбкой, а взгляд бесконечно-голубых глаз излучал тепло.

Арчи знал и не знал обуявшее его чувство. Так уже было с Сабиной, и, вспомнив о ней, и о том, что именно ссора с его возлюбленной, с его единственной, и привела его в этот город, он сник, опустил взгляд.

Немели мягко коснулась его ладони, и ребёнок опустился к ней.

– А почему пустых домов? – всё же спросил.

Та повела плечом, словно отмахиваясь.

– Потому что я делаю их для себя. Они такие, как хочется лично мне. Императрица целую меку под них отвела. Все дома в ней пустые, зато именно такие, какие люблю. Остальные дети считают их странными, отталкивающими, сторонятся этих мест. А потом мне рассказали о тебе, и я решила, что последняя созданная комната может совпадать с какой-нибудь из тех, где тебе было хорошо. Я только в общих чертах её придумала, остальное дополнилось твоей фантазией. Те же книги, например, были другими. И отдельное спасибо за музыку.

– Ты угадала, – невольно улыбнулся мальчик, всё ещё грустный.

Девочка потянулась, выгибая спину. В длинном зелёном платье, высокая и босая, с лиловыми прядями до талии, Немели встала, подошла к окну. Опираясь на подоконник, отведя ногу за ногу, она посмотрела на сидящего перед ней.

– Может, хоть рюкзак свой скинешь, представишься?

– А, да, конечно.

Замешкался, чуть ни запутался в лямках, замотал головой, раскраснелся, снедаемый стыдом.

– Арчибальд, – выдохнул он, опуская взгляд, силясь унять оглушающий стук сердца, смущаясь собственного волнения.

– Тебе ведь одиноко, грустно и тяжело? – спрашивала Немели, смотря на мальчика, опускаясь перед ним. Обвив его ладони своими, она смотрела на него исподлобья, ловя растерянный, застенчивый взгляд.

– Не бойся, – продолжила она, не дожидаясь ответа, мягко погладила его запястье, и от её прикосновения гостя вновь пробрало дрожью, на этот раз – приятной, какую хочется ощутить вновь.

Она говорила что-то ещё, но он не слышал, только слушал её голос, разбавленный тихой музыкой, растворяющийся в клубах дыма, утопающий в стуках собственного сердца.

Все мысли отнялись, и взгляды детей встретились.

Если остаться в Карпе – это жить здесь, Арчи знал свой выбор. Немели поймала его мысли и улыбнулась, мотнув головой.