Читать книгу Студент - Герш Тайчер, Герш Абрамович Тайчер - Страница 13

Цель

С тех пор, как я себя помню, мне всегда чего-то хотелось. В детстве, например, я сильно хотел иметь собственный мяч, велосипед, лыжи и коньки-«дутыши» на обе ноги. Если по-честному, то многого мне в жизни хотелось, потому что очень многого, необходимого, не хватало. Так устроен любой человек: ему всегда чего-то хочется, даже если имеет более чем необходимо, а частенько – более чем достаточно.

Когда детям хочется чего-то, они плачут, пока не получат то, что хотели. Потом они прекращают плакать, но это ненадолго, до следующего «хочу».

У взрослых людей, в дополнение к хотению, появляются цели. По окончании школы у меня появилась чёткая и очень определённая цель: поступить в Новосибирский университет на физический факультет. Хотелось быть физиком. Но это было сначала неконкретно, нечётко, неспецифично, неопределённо и, стало быть, не было поначалу целью, а было просто хотением.

Со временем хотение может превратиться в цель. Математикам и физикам хорошо известно: когда есть чётко поставленная цель, можно построить однозначную и хорошо определённую целевую функцию, посредством которой находятся пути достижения этой цели. Хотя догадки по этому поводу у меня есть, мне неведомо, почему люди так не поступают.

Первый год учёбы в университете прошёл, в целом, достаточно успешно. Я упорно двигался к поставленным промежуточным целям, устремившись по кратчайшему пути к цели главной – Нобелевской премии.

Возможно, этот путь был кратчайшим, но он мог оказаться бесконечно долгим и изнурительным. Хотелось, чтобы кратчайший путь проходил по прямой. Но таких не было во всём множестве простиравшихся передо мной возможных путей. Мой путь включал резкие повороты, зигзаги, возвращения назад и, увы, всяческие остановки разных длительностей.

Я много читал, прилежно занимался, совершенно не заботясь о своём внешнем виде. Я не обращал внимания на то, что я ем и пью. Мне было всё равно: ломоть ли это хлеба, намазанный бесплатной горчицей из столовки, или недельной давности блин с прошлогодним маслом, семилетним повидлом, но с совершенно свежей и ещё девственной плесенью. На первом плане были только физика и математика с их многочисленными ответвлениями. Конспекты, семинары, лекции, самостоятельная работа в читалке, лабораторки, зачёты и экзамены.

Так учились на первом курсе почти все, что порождало очень высокую конкуренцию. Каждый стремился как можно больше записать на лекции, задать лектору как можно более умный вопрос и потом как можно больше понять из его ответа. Сделать первым лабораторную работу, выступить на семинаре так, чтобы у руководителя упали с носа очки. В борьбе за знания все будто расталкивали друг друга локтями, не обращая внимания на успехи или неудачи товарищей. Все стремились стать первыми. Но первых не может быть много. А самый первый всегда один, и он одинок. Остальные – не первые, а вторые, третьи и так далее.

Уже на первом курсе я подсознательно устремился к Нобелевской премии, но не признавался в этом никому, даже самому себе. Это было моё главное тайное эгоистическое устремление.

Во многих других эгоистических, а также немилосердных, не сострадательных и не сочувствующих порывах я смело признавался себе. Правда, окружающим – никогда. Например, я не чувствовал глубокой и искренней солидарности с героическим вьетнамским народом или с пигмеями Конго, стонущими под жестокой диктатурой Пьера Кинганга, пособника американского империализма, убеждённого противника марксистско-ленинской идеологии и мирового национально-освободительного движения.

В среду 1-го сентября 1971 года, в первый день первого семестра второго курса, мне приснился сон, будто бы на нашем общежитии появилась мемориальная доска с надписью:

Наутро я решил признаться себе в своём стремлении к Нобелевской премии и начертать пути достижения этой цели в письменной форме.

Стратегически, основываясь на опыте первого курса и всей своей яркой предуниверситетской жизни, я убедился, что девушки являются важным ключом ко всем жизненным задачам. Непонятным оставалось, что это за ключ и где замочная скважина, к которой он подходит. Четыре значимых составляющих моей целевой функции были налицо и вырисовались сразу. Я аккуратно написал их на белом листе бумаги в порядке значимости.