Читать книгу Ключ скрытый в строении мироздания. Трактат об огне и соли - Гильом Постель - Страница 2

Сегодня имя выдающегося деятеля Эпохи Возрождения, востоковеда, географа, историка, каббалиста, математика, эзотерика, астронома и астролога Гильома Постеля мало известно в нашей стране. Хотя он опосредованно и оказал определенное влияние на русскую религиозную философию конца XIX и XX столетий, будучи одним из первых европейских софиологов. Вслед за Пико делла Мирандола (1463-1494) и Иоганном Рейхлином (1455-1522) Постель развил и усовершенствовал знание, которое с тех пор называется «христианской каббалой». Возникнув в период Ренессанса, эта странная наука породила затем в веках разнообразные ортодоксальные и гетеродоксальные течения христианской мистики, начиная от Якоба Бёме (1575-1624), Афанасия Кирхера (1601-1680) и Кнорра фон Розенрота (1631-1689) до Сведенборга, Мартинеса де Паскуалиса, Сен-Мартена и Владимира Соловьева. Подобно тому как вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели», так и европейский оккультизм получает новую жизнь с выхода в свет латинского перевода знаменитой еврейской «Сефер Иециры», сделанного и прокомментированного Гильомом Постелем. Выдающийся русский эзотерик Владимир Шмаков по достоинству оценил заслуги Постеля, сказав: «… За Пиком де Мирандолем следует Вильгельм Постель; его стремление создать конечную философию вылилось в труде «Clavis absconditorum а constitutione mundi». В этом труде Постель именует Таро «Бытием Еноха». Это последнее наименование было столь же распространено в Средние Века, как и «Ключики Соломона». Будучи каббалистом, Постель искал истину главным образом в этом аспекте. Ему принадлежит один из лучших переводов основы каббалистической мудрости – «Sepher Ietzirah» с философскими комментариями – «Abrachami patriarchae liber Iezirah, ex hebraeo versus commentariis illustratus a Guilelmo Postello». Будучи пламенным энтузиастом, Постель, исполненный радости, что ему удалось коснуться абсолютного учения, не только стремился как можно шире обнародовать свои открытия, но даже дошел до наивности. Так, он написал послание отцам заседавшего в то время Трентского Собора, что он нашел абсолютную доктрину, скрывавшуюся от начала мира, и настаивал на том, чтобы это учение стало бы догмой католической веры».

Гильом Постель родился 25 марта 1510 года в бедной крестьянской семье в деревушке Долери вблизи городка Барантона в Нижней Нормандии. Правда, знаменитый генеалогический мормонский сайт Familysearch.org не говорит столь определенно о дате рождения великого уроженца Нормандии, осторожно указывая на то, что его появление на свет состоялось около 1510 года. Сам Постель относил себя к потомкам викингов из Скандинавии, некогда заселивших территорию нынешней Нормандии. В восемь лет Постель потерял отца и мать, которые умерли во время эпидемии. Гениальность Постеля ярко проявилась в подростковом возрасте – в тринадцать лет он уже был школьным учителем. Непрестанно откладывая сбережения, он смог перебраться в Париж и поступить в коллегию Святого Барба. Постель самостоятельно изучил древнееврейский и греческий языки, прославившись как чудесно одаренный юноша, слухи о котором дошли до королевского двора.

В то время император Священной Римской Империи Германской нации Карл V затеял войну в Тунисе, что в определенной мере угрожало Франции. А посему французский король стал вести переговоры с турками, желая заключить с ними союз против Германии. Возвращаясь в Стамбул, французский посол по настоянию короля Франциска I и Маргариты Валуа взял с собой Гильома Постеля как знатока восточных языков. Выполнив свою миссию, Постель отправился путешествовать по Греции, Малой Азии и Сирии. В своих странствиях он изучил новогреческий, армянский и один из славянских языков. Вернувшись на родину, он по предложению короля Франциска I возглавил кафедру математики и восточных языков Коллеж де Франс. В Париже у Постеля появилось множество поклонников, среди которых сам король и его сестра. И вдруг Постель бросил свою преподавательскую деятельность ради славы ясновидца и реформатора и пустился скитаться по Европе, надеясь вкорне преобразовать общество. Европейские монархи неоднократно предлагали Постелю блестящие должности, от которых он с завидным постоянством отказывался. Он скитался до тех пор, пока нужда не заставила его продать привезенную с Востока уникальную коллекцию арабских и еврейских книг.

Гильом Постель. Самое известное изображение

По своему мироощущению Гильом Постель являлся убежденным платоником, учившем о происхождении мира от божественных эманаций и видевшем в Святой Троице три единосущные, но отличные друг от друга ипостаси Божества. Однако это его не удовлетворяло, и он пошел дальше, с воодушевлением восприняв учение Святого Иоахима Флорского о Четвертом Завете («Вечное Евангелие») и полагая, что все религии – иудейскую, мусульманскую и христианскую – необходимо слить воедино под сенью Христа-Посредника. Вот почему в своем главном мистическом сочинении «Clavis absconditorum» Постель столь много уделяет Божественной Тетраде (Четверице), начиная от древнееврейского Тетраграмматона и заканчивая Четвертым Евангелием (Благовествованием от Святого Иоанна Богослова). Одним из первых Постель заговорил о Четвертом Лице Божества, дополняющем ортодоксальную христианскую Троицу. Лицо это по Постелю – София Премудрость Божия; оно же – Богородица и Приснодева Мария. Спустя многие годы, полемика о Четвертой Божественной Ипостаси разгорится среди русских богословов и философов Серебряного века. Отстаивать Четвертую Ипостась в своих трудах будет великий русский софиолог отец Сергий Булгаков. Задолго до Антуана Фабра д’Оливе и Владимира Соловьева Гильом Постель мечтал о единой Всемирной Империи и единой Вселенской Церкви под руководством Папы Римского. Конечно, во всемирном императоре Постель, как и его соотечественник Фабр д’Оливе, видел французского монарха. Божественной Четверице Постеля противостоят и четыре Антихриста, первые трое из которых надо рассматривать в качестве коллективных антихристов: первый Антихрист – от иудаизма, второй Антихрист – от магометанства, третий Антихрист – из христианской среды, то есть протестантизм. И затем перед Концом Света должен прийти последний персонифицированный Антихрист, воплотивший в себе все свойства трех предыдущих коллективных Антихристов. Исходя из Гильома Постеля, с 1546 года начался отсчет последних времен Мироздания, о чем и объявила его новая книга «Clavis absconditorum», вышедшая в том же году, где автор устанавливал соотношение между ТАРО, РОТА или ATOP с четырьмя буквами Тетраграмматона или Имени Божия, приводя пример эллиптического символизма Таро и давая эзотерическое истолкование этому имени.

Гильом Постель на французской марке XX столетия, приуроченной к 400-летию его смерти

Являясь астрологом и астрономом, Постель говорил, будто воспринял свои идеи посредством божественного откровения, которое прочел по звездам. Он считал, что вечные законы записаны на небосводе древнееврейскими письменами. И если правильно соединять звезды воображаемыми линиями, то получатся буквы и слова. Позднее эту идею у него позаимствовал каббалист и астролог Гаффарель, библиотекарь кардинала Ришелье. Необычными для своего времени были и духоведческие воззрения Постеля. Так, он полагал, в соответствии с Зогаром, который перевел на латынь в 1547 году, что душа делится на мужскую и женскую части (animus и anima); первая из них пребывает в мозге, а вторая – в сердце. Следовательно, Христос спас только мужскую часть души; женская же все еще ожидает своего искупления, каковое может принести лишь мессианская женщина, то есть воплощенная София, «матерь Мира», «новая Ева». Ее он нашел в 1547 году в одном из венецианских монастырей. Монахиню и известную визионерку звали Иоанной, ей было пятьдесят лет, и через пять лет после встречи с Постелем она умерла, не успев завершить своей миссии. Но дух ее проник в Постеля, который с тех пор утверждал, что является одновременно и мужчиной, и женщиной. Подобный мессианизм Постеля, как выясняется, сродни мессианизму выдающегося еврейского мистика и каббалиста Исаака Лурии (1534-1572). В 1553 году Постель встречался с анабаптистами и с теплотой отзывался об их крайнем апокалиптическом исповедании (от анабаптистского учения произошла меннонитская церковь в Голландии, Швейцарии и Германии – В. Т. – Г.)

Увлекшись идеями Игнатия Лойолы (с ним он познакомился в Риме), Гильом Постель вступил послушником в Орден иезуитов (Societas Jesu). Спустя одиннадцать месяцев французский софиолог был вынужден покинуть ряды ордена, поскольку Игнатий Лойола (1491-1556) резко осудил его пристрастие к восточной литературе и реформаторским проектам (к тому же, Постель не прекращал поддерживать отношения с крупнейшими мыслителями своего времени – протестантским богословом Ф. Меланхтоном и голландским картографом А. Ортелием). После чего Постеля, уличенного в ереси и объявленного сумасшедшим, заключили в узилище Святой Инквизиции. Справедливости ради стоит отметить, что некоторые современные психиатры склонны видеть в Постеле одержимого паранойей и мегаломанией. Но ведь в знании, смешанном с безумием, обвиняли также и Теофраста Парацельса, и Корнелия Агриппу Неттесгеймского! По прошествии четырех лет в 1559 году в Риме вспыхнуло восстание, тюрьмы были открыты, и Постель бежал. Поскитавшись еще какое-то время по Европе, он осел в Париже, где вновь занял место профессора восточных языков в Сорбонне и с университетской кафедры стал опять проповедовать свое мистическое мировоззрение. Говорят, ни одна университетская аудитория не могла вместить всех желающих послушать его лекции. Кто-то донес на Постеля, и ему пришлось покаяться в отдельных из своих взглядов: Постель отстаивал свои идеи с величайшим достоинством, согласившись внести определенные поправки лишь в вопрос о венецианской девственнице Иоанне. Текст отречения, составленный для Екатерины Медичи, так и не был опубликован. Он хранится в рукописном виде в Парижской национальной библиотеке. В последний период своей жизни, начавшийся в 1562 году, Гильом Постель обрел пристанище в монастыре Сен-Мартен-де-Шамп (ныне Национальная школа искусств и ремесел в Париже), где по-прежнему занимался своими изысканиями, принимал друзей, учеников и высокопоставленных покровителей. Он умер 6 сентября 1581 года.

Характерно, что все значительные исторические, языковедческие и философские произведения Постеля, в том числе и «Clavis absconditorum», выстроены вокруг его основного сочинения «De orbis terrae concordia» («О согласии мироздания», 1543 год), в котором он предлагает осуществить свой грандиозный утопический проект по объединению народов и религий в одно государство и в одну веру (правда, в этой единой вере он видел реформированное и лишенное сугубого папского авторитаризма римо-католичество). Можно сказать, что Постель был одним из первых глобалистов и экуменистов, предвосхитившим соборный римский католицизм задолго до его возникновения. Окажись Постель в Ватикане во второй половине XX столетия, он стал бы никак не еретиком и безумцем, а видным католическим богословом-модернистом. Ибо часто получается, когда что-то считавшееся абсурдом в прошлом вдруг превращается в настоящем в «реальную истину», пусть таковой она на самом деле не является. Разве сто пятьдесят или двести лет тому назад кто-либо из ученых мог всерьез воспринять гипотезы Постеля о происхождении франков и галлов из Малой Азии и Палестины от фракийцев и одного из колен Израилевых (см. Постель. «Памятная история о послепотопных странствиях, совершенных Галлами или Французами от Франции до Азии или Фракии…» Париж, 1558; 189 стр. – Postel. Histoire memorable des expeditions depuys le deluge faictes par les Gaulois ou Francoys depuys la France jusques en Asie, ou en Thrace… Paris, 1558; 189 p.)?

Гильом Постель. Новая карта вселенной. Изображение от 1621 года

CHASDIA seu Australis terra. Карта ХАСДИИ или южного континента Гильома Постеля

А сегодня эта гипотеза стала если не откровением, то во всяком случае долгоиграющим явлением массовой культуры с сотнями книг, фильмов, сайтов, дисков, видеокассет, посвященных династии Меровингов, Святому Граалю, загадочному Сионскому Приорству, существование которого пока не доказано, и т. п. И знают ли авторы или потребители этой продукции, что обязаны ее сюжетом гениальному деятелю Ренессанса Гильому Постелю, который сам возводил свой нормандский род к данам, пришедшим из Ютландии, а от них к знаменитому израильскому колену Данову? Постель даже полагал, что последний персонифицированный Антихрист как раз родится на его малой родине, где некогда расселились норманны из Дании.

Гильом Постель вновь в 1544 году ввел в обиход слова «космополит» и «космополитизм». Хотя, оставаясь практикующим католиком, он их еще не разумел в нынешнем либерально-атеистическом смысле. Он наивно называл себя «гражданином мира» в надежде обратить в свое новое реформированное христианство не только католиков, но и недавно возникших протестантов, а также иудеев и магометан, наследовавших обетования Ветхого Завета. С этой целью, повинуясь духу широкого экуменизма, он написал книги «О Коране или согласовании законов Магометан с евангельскими законами» и «Единое средство достижения согласия между протестантами и римскими католиками» («Alcorani, seu legis Mahometani et evangelistarum concordiae liber» Paris, 1543; «l’Unique Moyen de l’accord des protestants et catholiques romains» Paris, 1563). Таким образом, Постель, сам не замечая того, секуляризировал понятие «гражданина мира» и открыл третий современный период в истории космополитизма, завершающийся нашим днем с его международными мондиалистскими институтами. Напомним, что первый античный период истории космополитизма связан с именами Эпиктета, Сократа, Диогена и Цицерона – все они называли себя космополитами. Второй христианский период начинается с Блаженного Августина и его Града Господнего, «в котором все люди равны». Именно этот христианский и, если хотите, православный космополитизм, выражаемый словами christianitas или romanitas (Тертуллиан), до сих пор является чаемой альтернативой нынешнему либерально-протестантскому космополитизму града мира сего, космополитизму, еще в XVI веке определенному Постелем в качестве «наднационального и внерелигиозного братства людей, основанного на свободном выборе». Правильно чувствуя в протестантизме проявление третьего коллективного Антихриста, Постель, не ведая того сам, посодействовал этому Антихристу в достижении власти и осуществлении секуляризованной либеральной модели социального устройства. Вместе с Кастеллионом Постель был одним из первых теологов, проповедовавших принципы толерантности в общественных и религиозных отношениях.

Постель прекрасно понимал, что для объединения всего мира, прежде необходимо создать единую Европу или, говоря по-современному, Евросоюз. Он предполагал, что европейские самодержцы и князья должны объединяться на конфедеративных началах вокруг французского короля и избирать на своих светских ассамблеях духовных отцов Европы – Пап Римских. В своем труде «Компендиум космографической дисциплины» («Cosmographicae disciplinae Compendium»), вышедшем в 1561 году, Постель отказывался принимать историю похищения Зевсом царской дочери Европы в качестве мифа об основании христианского Запада. Опираясь на Библию, он ратовал за переименование Европы в Иафетию, поскольку европейские народы происходили от младшего сына Ноя Иафета, получившего в удел земли нашего континета. По логике Постеля Африка должна была тогда называться Хамией (от второго сына Ноя Хама), а Азия – Симией (от старшего сына Ноя Сима). Но усилия Постеля по переименованию европейского континента не возымели успеха.

Уроженец бедной нормандской деревушки Долери заслужил лавры выдающегося востоковеда своего времени. Он привез в Европу рукописи произведений Абуфельды и Иоанна Дамаскина. Благодаря Постелю в 1555 году в Вене увидел свет один из вариантов Сирийского Нового Завета. Его трактат «О Турецкой республике» («De la republique des Turcs» Paris, 1540; второе дополненное и исправленное издание вышло в 1560 году) до сих пор не утратил своей научной ценности. В нем он живописует уклад турецкой жизни при султане Сулеймане Великолепном (1494-1566), отмечая, что турки того времени в моральном и нравственном отношении гораздо превосходили западных христиан.

Вся христианская каббалистика Эпохи Возрождения по сути была своеобразной реакцией традиционного западно-христианского тринитарного сознания на открытые вдруг книги еврейского мистицизма, в целом чуждого как тринитаризму, так и платонизму. Христианские каббалисты, переосмыслив, адаптировали еврейские мистические термины к принципам платонической и неоплатонической философии, европеизировав и даже паганизировав таким образом Каббалу. Зачастую они не читали обширные раввинистические комментарии к трактатам Зогара, а переводили только оригинал и толковали его в русле принесенной из Византии платонической доктрины. Этот блестящий феномен породил Джамбатисто Вико, Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола и Гильома Постеля, а вместе с ними всплеск рационального оккультизма, магического знания, неогностицизма, теософии, астрологии и т. д. Сам Постель, пребывая в эмпиреях платоновских идей и эманаций, мечтал о вселенском государстве и вселенском культе, но он не учел одного: для воплощения этого в жизнь нужно было отказаться от софизма платоновских теодиций, установив религиозные догматы, как протестантские отпрыски, на толерантности и либерализме, что мы имеем сейчас. Несмотря на разные «Согласования» ни еврейские монотеисты, ни тем паче мусульмане никогда не восприняли бы постелевский коктейль, замешанный на пережитках схоластики, западного эволюционного тринитаризма и ренессансного платонизма. К тому же, представление о Боге у Постеля двойственное пантеистическо-теистическое: Высшее Все, являясь бесконечным, неподвижным и неизменным эманирует от себя Божественного Посредника, то есть Сына-Логоса, создавшего этот мир. Подход, свойственный европейской теософии от Якоба Бёме до Луи-Клода де Сен-Мартена. С другой стороны, Постель, признавая женский аспект Божества, олицетворяемый Софией Премудростью Божией, и полагая в нем четвертую Ипостась Бога, вдруг соглашается с мнением монархиан-динамистов «мелхиседекиан» (одна из групп христиан-монотеистов ранней церкви), отождествлявших Христа Спасителя с царем Салима Мелхиседеком (Бытие, 14). Хотя богословскую основу «Clavis absconditorum» по-прежнему продолжает составлять сугубое софианство с туманным налетом гностико-каббалистического мистицизма. А посему дать точное определение теологии Постеля, где рациональное соседствует с иррациональным, весьма сложно.

В завершении хотелось бы привести прекрасный фрагмент из Элифаса Леви, посвященный поистине платонической связи между Гильомом Постелем и венецианской монахиней Иоанной:

«Мистический брак Постеля и монахини продолжался около пяти лет, после чего та умерла. Перед смертью она пообещала, что никогда не будет разделена с ним, а продолжит всецело споспешествовать ему, даже отрешившись от оков материальной жизни. «Она сдержала свое обещание», – говорил Постель. «Она осталась со мной в Париже, освещая меня своим светом, утешая разум и укрепляя веру. Спустя два года после вознесения в небеса, ее спиритуальная субстанция влилась в меня и распространилась по моему телу. Я – это уже она». Такое положение дел дало Постелю повод отнести себя к существам более высокого порядка, нежели люди. Он называл себя «Postelius Restitutus» («Постель Восстановленный»). Современники же утверждают невероятное: седые волосы алхимика вновь стали черными, морщины разгладились, и вообще, он стал выглядеть даже лучше, чем в годы своей молодости. Некоторые пишут, что он просто красил волосы и накладывал грим. Но этого недостаточно, чтобы считать его глупцом и делать из благородного человека фокусника и шарлатана. Недостаток веры холодных и скептических умов часто порождает потрясающую глупость, когда они берутся судить вдохновенье влюбленного сердца.

«Сдается мне», – пишет отец Дебийон, – «что потрясающая регенерация, окончательно обретенная с помощью метрессы Жанны, легла в основу его системы. Разумом его владела мысль о том, что Царствие Иисуса Христа, основанное апостолами, не может более существовать в христианском мире или быть обещанным неверным в обмен на Крещение, доколе не вдохновится светом разума. К этой идее, завладевшей им полностью, Постель прибавил тезис о предназначении французской короны к Универсальной Монархии. Второе Пришествие должно быть уготовано завоеванием сердец и умов. Им надлежит зиждиться единою верой, а Христос воцарится над миром в лице единого Короля, силой единого закона». По мнению отца Дебийона, лучшего доказательства безумия Постеля не сыскать. И в правду, что может быть безумнее, чем вера в то, что религия воцарится над умами силой его же собственных доводов, и что монархия, для своего же блага, должна объединить вместе сердца победами людского процветания.

Да, Постель был сумасшедшим, ибо верил в то, что то царствие, о котором мы молимся ежедневно – Его Царствие – придет. Сумасшедшим, потому что верил в разум и справедливость. Оголтелым безумством с его стороны было написать отцам Трентского Собора письмо с просьбами оделить своим благословением весь мир, предав анафеме нарушителей общего согласия между людьми, мира меж суверенами, разума меж священников и доброты средь сильными мира сего. Апогей же безумия – небрежение мирскими благами и милостью власть имущих, жизнь в благородной бедности среди собственных записей и книг, с мечтами лишь о правде и справедливости. Покойся же с миром, бедняга Гийом Постель!» Но в том то и беда, что в современном мире, одним из архитекторов которого по праву может считаться Гильом Постель, одержали верх не харизматические замыслы парижского эрудита, а его реформаторские либерально-космополитические идеи, к сожалению приближающие царство князя мира сего. Парадокс, когда в действительности вместо светлой стороны гения воплощается его иная сторона, пусть и отмеченная благими намерениями. Ибо, по словам современного русского поэта, «Мир черно-бел, как манихей…»