Читать книгу Критика поэтов. Статьи Гийома Аполлинера об искусстве - Гийом Аполлинер - Страница 22

11 мая.

ВЫСТАВКА КАРТИН ГОГЕНА

Среди странных личностей, которых было так много в XIX-м веке, нет более таинственной, чем Поль Гоген, который, из Парижской биржи, отправился умирать в дикую хижину на Маркизских островах.

Все свои картины, написанные в Бретани, в Арле, на Таити, на Маркизских островах, исполнены им в одном и том же духе набожности.

Литургическая живопись, в которой цвета имеют символический смысл, удваивающий их декоративную привлекательность, работа наиболее религиозного из современных живописцев первая противопоставит себя импрессионизму, к сожалению, всё ещё господствующему не только в изобразительных искусствах, но также и в современной литературе.

Господин Воллар выставляет в данный момент на улице Лаффитт пятнадцать картин Гогена, выбранных из лучших работ каждого периода его творчества.

Откровенно говоря, набожность Гогена по отношению к своему искусству никогда не изменяется. Цельность его работы замечательна. У этого живописца нет ни множества манер, ни множества творческих периодов, но есть единственная манера письма, которая оставалась неизменной, хотя неоднократно он пытался, уезжая, изменить сюжет своих картин и изображать на них людей другой расы.

Его пейзажи Бретани или Маркизских островов являются интерпретациями единственного чувства художественного благоговения перед декоративной и постоянно обновляющейся прелестью природы. Его композиции Океании не более религиозны, чем картины Бретани, как эта картина Борьба Иакова с ангелом, восхитительного рисунка, колорита столь энергичного и звучного, так сказать, победы Святой Троицы…

Картины Гогена были выставлены в Люксембурге, у них есть полное право быть выставленными в Лувре, куда должно поместить эти гармоничные работы человека, который ради своего искусства «находил удовольствие, – говорит Шарль Морис, – в скорби и во всех скорбях».

С этими высочайшими достоинствами, которые, несомненно, поставят его в один ряд с самыми великими художниками, Поль Гоген вернётся к границам человечности, чтобы раскрыть божественную чистоту искусства…

13 мая.

ВО ДВОРЦЕ БАГАТЕЛЬ. – ЗАВТРА ОТКРОЮТ РЕТРОСПЕКТИВНУЮ ВЫСТАВКУ ПОРТРЕТОВ ДЕТЕЙ И ИГРУШЕК

Знаменитые дети!… Эти слова вызывали в нашем сознании, когда сами мы были детьми, славу, частью которой, как нам казалось, нельзя не быть, из-за изумления наших учителей, из-за нежной радости наших матерей.

Кто из нас никогда не мечтал быть таким же отважным, как тот юный спартанец, позволившему лисёнку, которого он укрывал, обглодать ему живот?… Кто из нас не видел себя на месте Бара, бьющего в барабан?… В нашем воображении мы помещали себя в отчаянную ситуацию несчастного и таинственного Гаспара Хаузера… И так до этого бедного карлика короля Лотарингии, при воспоминаниях о котором мы упражнялись в том, чтобы состязаться в доброжелательности…

Знаменитые дети!… Их портреты были объединены в Багатели усилиями Национального общества изящных искусств. Это очаровательная идея, поместить вместе все эти мордашки, с этих картин дети прошлого будут смотреть, меланхолично улыбаясь…

В прошлом дети, учившиеся жизни по восхитительным и ужасным историям мадам графини де Сегюр, урождённой Ростопчиной, и по изумительным и реалистическим романам Жюля Верна, Вы будете искать объяснения неподвижному взгляду этих детей прошедших времён, читавших работы мадам де Жанлис или графа де Буйи, ипохондрика.

С какой тревогой о неопределённом будущем смотрели со всех этих портретов дети времён Луи XVI и, в особенности, Дофина, судьба которых до сих пор для всех остаётся загадкой!…

Рафинированность, в высшей степени способная довести до предела эмоцию посетителей, заставила объединиться, одновременно с различными портретами королевских детей, портреты детей императоров, судьба которых была не менее трагичной.

Король Рима Прудона, Изабей, Бенуа и Рожера, кажется, улыбается Дофину, которого писали Друэ, Грёз…

Луи XVII и Наполеон II правят здесь деликатным и очаровательным детским народом, со времён их правления и до наших дней. Вот пастели XVIII-го века, вот полотна Грёза, Фрагонара, Дроллинга. Вот Герцог Орлеанский Грёза, Герцог Бордо Дюбуа-Драоне и Эрсана. Вот пастель Ла Тура, на которой представлен Племянник Пигаля, Меттерних анфант работы Лоуренса. Вот Дети Мюрата работы Энгра.

Вот современные дети, большинство которых всё ещё живы. Следует вскользь упомянуть, с каким искусством Ренуар мог выразить грацию, свежесть и шаловливую невинность детей.

Одновременно с портретами этих детей прошедших времён, выставляют их драгоценные и очаровательные игрушки. Какие добрые люди под Новый год, в разукрашенных и таких немодных костюмах, какие Деды Морозы прошлого режима приносили детям короля игрушки для богатых детей, слишком роскошные игрушки, специально созданные для участия в ретроспективной выставке?

И, между тем, знаменитые дети недавнего прошлого имели также игрушки, с которыми они могли играть, недорогие игрушки, которые разбивали, чтобы посмотреть, что там внутри!

7 июня.

ВЫСТАВКА КАРТИН ЖОРЖА ДЕВАЛЬЕРА

Среди мастеров, преподающих в Школе изящных искусств, Гюстав Моро тот, чьи уроки сформируют, несомненно, большинство художников-новаторов.

Никто из учеников Гюстава Моро не проявляет большего внимания к новаторству в изобразительном искусстве, чем господин Жорж Девальер. Можно даже опасаться, что он дойдёт до этого плохого модерна, полагающего в качестве единственной цели искусства выражение современной жизни. Именно эта цель является последней заботой Гюстава Моро. Сегодня он общается с малым числом живописцев. Эти интересы пришли к ним от художников-импрессионистов, унаследовавших их от художников-романтиков, и мы находим их истоки в этой страсти к правдоподобному, к разумному, одной из самых оправданных страстей, которые питали французские умы.

Однако есть право думать, что это чувство правды жизни, такое похвальное, было ложным. Каждая работа искусства должна находить не только в мимолётных явлениях современной жизни, но в себе самой свою логику, своё правдоподобие.

Весть талант, весь рассудок, все усилия господина Девальера, кажется, вбиралась, до сего момента, этой бесполезной примирительностью его искусства, возникшей вместе с современными аспектами природы. Хотелось бы, чтобы настоящее меньше волновало художника столь щедро одарённого.

(Энтрансижан.)