Читать книгу Ты будешь там? - Гийом Мюссо - Страница 6

Сан-Франциско

1976 год

Элиоту 30 лет

– Хорошо, не правда ли? – спросил Мэт, растягиваясь на песке и показывая на простирающуюся перед ними огромную бухту, окруженную холмами.

В то время финансовое положение друзей оставляло желать лучшего. Они и помыслить не могли об обеде в ресторане. В полдень молодые люди любили встретиться на пляже и съесть по хот-догу, перед тем как вернуться на работу.

Тот день был замечательным и солнечным. Вдалеке «Голден Гейт», окутанный легким туманом, казалось, парил на ковре из молочных облаков.

– Ты прав, здесь лучше, чем в тюрьме, – согласился Элиот, вгрызаясь в огромный бутерброд.

– У меня есть потрясающая новость, – заявил с таинственным видом Мэт.

– Да? Какая?

– Потерпи еще немного, старина, этот сюрприз останется на десерт…

Рядом веселились несколько молодых людей, решивших воспользоваться последним теплом бабьего лета. Расклешенные брюки, тонкие свитера и бакенбарды «под Элвиса» у парней; длинные разноцветные туники, замшевые куртки и украшения из бисера у девушек.

Мэт включил проигрыватель и попал на хит сезона – «Hotel California» группы «Eagles». Насвистывая припев, Мэт разглядывал отдыхающих.

– Видишь девушку справа? Похоже, она на нас смотрит!

Элиот осторожно обернулся. Молодая красотка лежала на полотенце и лениво лизала мороженое. Скрестив длинные ноги, она бросила выразительный взгляд в их сторону.

– Кажется, ты прав.

– И как она тебе? – спросил Мэт, кивнув девушке.

– Ты что, забыл? В моей жизни уже есть женщина.

Мэт махнул рукой.

– Ты слышал, что всего пять процентов млекопитающих живут парами?

– Ну и что?

– Почему бы нам не присоединиться к остальным девяноста пяти процентам, которые не усложняют себе жизнь?

– Не уверен, что Илена с тобой согласилась бы…

Мэт проглотил последний кусок хот-дога и с беспокойством посмотрел на друга.

– Слушай, с тобой все нормально? Что-то ты неважно выглядишь.

– Да что ты ко мне привязался?

– Я за тебя волнуюсь, ты слишком много работаешь.

– Работа – это здоровье.

– А, я понял! Ты опять ужинал у этого китайца, недалеко от твоего дома?

– У мистера Чу?

– Вот-вот! Ты уже пробовал его утку по-пекински?

– Да, очень вкусно.

– А я опять тебе говорю, он ее готовит из собачатины.

Их разговор прервал мороженщик:

– Какое мороженое желаете: фисташковое, карамельное, кокосовое?

Элиот доверил выбор Мэту, и они продолжили разговор.

– Как твой уик-энд во Флориде? У тебя озабоченный вид.

– Вчера вечером произошло нечто удивительное, – признался Элиот.

– Внимательно слушаю.

– Я встретил кое-кого в аэропорту.

– Женщину?

– Мужчину… лет шестидесяти.

И Элиот рассказал о странной встрече с мужчиной, который исчез в туалете. Выслушав друга, Мэт задумчиво сказал:

– Все еще хуже, чем я думал.

– Клянусь, это правда.

– Послушай меня, дружище, тебе надо сделать перерыв в работе.

– Не беспокойся за меня.

– Я и не беспокоюсь! Когда ты говоришь, что к тебе приходит двойник из будущего, – это ведь абсолютно нормально, правда?

– Да ладно тебе, давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.

– Как поживает твоя драгоценная Илена?

Элиот повернулся к океану, и несколько мгновений его взгляд блуждал среди тумана, окружавшего столбы «Голден Гейт».

– Она хочет, чтобы у нас был ребенок, – наконец произнес он.

Лицо Мэта просияло.

– Классно! Можно я буду крестным?

– Я не хочу детей, Мэт.

– Да? И почему же?

– Ты прекрасно знаешь. Мир стал слишком опасным и непредсказуемым…

Мэт закатил глаза.

– Ты бредишь, старина. Ты будешь рядом, чтобы защитить своего ребенка. И Илена, и я – все мы примем посильное участие. Для чего же тогда нужны родные и крестные родители?

– Тебе легко говорить! Ты живешь как плейбой, меняешь подружек через день. Что-то я не заметил, чтобы ты хотел создать семью.

– Это потому, что я не встретил такой женщины, как Илена. Это могло случиться только с тобой. На земле лишь одна такая женщина, и она твоя. Но ты слишком глуп, чтобы понять это…

Элиот молча отвернулся. Большая волна разбилась о берег, обдав их брызгами. Через несколько минут к друзьям вернулось хорошее настроение, и разговор перешел на менее серьезные темы.

Когда Мэт решил, что время сюрприза настало, он достал из рюкзака бутылку розового шампанского.

– Что мы празднуем? – спросил Элиот.

Мэт с трудом скрывал радость.

– У меня получилось! Я наконец нашел, старина! – сказал он, открывая бутылку.

– Женщину твоей мечты?

– Нет.

– Способ избавить мир от голода?

– Нашу землю! Наше будущее предприятие! Замечательный участок на вершине холма, большой деревянный дом…

Несколько лет назад Мэт окончил курсы летчиков, купил гидроплан и теперь неплохо зарабатывал, катая туристов над бухтой. Но еще задолго до того в его голове созрел безумный проект: он решил вместе с Элиотом основать винодельческое хозяйство в долине Напа.

– Поверь мне, сейчас самый подходящий момент, чтобы вложить деньги в это дело, – убеждал он его с горящими глазами. – Сегодня в долине всего несколько владений, а хорошее вино – это будущее Калифорнии. Наше красное золото, понимаешь? Если мы сейчас откроем дело, все деньги достанутся нам!

Не убежденный до конца, но довольный тем, что его друг счастлив, Элиот пообещал в следующие выходные поехать и посмотреть участок. Он с интересом слушал рассказы Мэта о том, как они прославятся, пока не зазвонил таймер, заставляя его вернуться к действительности.

– Ну, я пошел, – сказал он, вставая и потягиваясь. – Пойду спасу еще несколько жизней. А ты? Что собираешься делать во второй половине дня?

Мэт повернулся, чтобы проверить, не исчезла ли красотка. Девушка все так же лежала на песке. Посмотрев на Мэта, она недвусмысленно подмигнула, словно все это время ждала его.

Мэт просиял. Он был молод, красив, перед ним была целая жизнь. И он ответил:

– Кажется, меня кое-кто ждет…

* * *

Такси еле ползло в пробке по Хайт-стрит. Элиот расплатился с таксистом и захлопнул дверцу. Больница была уже рядом. «Пешком получится даже быстрее», – подумал он, закурил и быстро зашагал по улице. Каждый раз, подходя к больнице, он ощущал смутную тревогу. Его волновали все те же вопросы. Сможет ли он оправдать ожидания? Сумеет ли принять верное решение? Не ошибется ли, не потеряет ли пациента?

Он еще не достиг того состояния, когда человек в любой ситуации чувствует себя закаленным. Элиот часто чувствовал, что не готов к жизни. Его карьера была безукоризненна: блестящее обучение в университете Беркли, где он перескочил через курс; практика в бостонской больнице, четыре года стажировки и несколько педиатрических специализаций, необходимых для того, чтобы занять должность руководителя отделения.

Однако Элиот все еще не был уверен, что правильно выбрал профессию. Конечно, ему нравилось заботиться о людях, он чувствовал себя нужным. Иногда, в конце удачного дня, когда ему казалось, что операция прошла успешно, он уходил с работы в состоянии эйфории. Садился в машину и на полной скорости несся вдоль парка «Марина Грин». Элиот испытывал восторг оттого, что вышел победителем в битве за чужую жизнь. В такие вечера он чувствовал себя равным богу. Но это ощущение восхитительного блаженства никогда не длилось долго. Всегда наступал следующий день, и жизнь другого пациента выскальзывала из рук.

Элиот посмотрел на часы, выбросил окурок и ускорил шаг. Здание больницы возвышалось в ста метрах впереди.

«Создан ли я для того, чтобы быть врачом?» – снова спросил он себя.

Элиот выбрал эту профессию, чтобы сдержать обещание, которое дал себе после одного трагического события. Он не жалел о своем выборе, но иногда завидовал беспечной жизни Мэта. У него самого целых десять лет не было времени ни на чтение, ни на спорт, ни на любые другие занятия.

Элиот вошел в холл, взял халат и поднялся на третий этаж. В лифте он посмотрел на себя в зеркале и увидел усталого человека. Уже целую вечность, с тех пор как он начал дежурить по ночам, спать приходилось урывками, и даже дома он не мог как следует выспаться.

Элиот открыл дверь и вошел в кабинет, облицованный сверкающим кафелем. Его ждал Линг, интерн из отделения скорой помощи.

– Я хотел проконсультироваться с вами по поводу одного случая, доктор Купер, – сказал он и представил Элиота супругам Романо.

Темноволосый невысокий мистер Романо, американец итальянского происхождения, с первого взгляда внушал симпатию. Миссис Романо была высокой сдержанной блондинкой. Настоящий союз противоположностей.

Их дочь, пятнадцатилетнюю Аннабель, несколько часов назад доставили в больницу.

– Мать девочки, вернувшись днем домой, увидела, что дочь лежит в постели. Она попыталась разбудить ее, но поняла, что девочка без сознания, – объяснил доктор Линг.

Элиот подошел к девочке, лежавшей в коме. Аннабель была очень похожа на своих родителей – у нее была очень светлая кожа, как у матери, и отцовское, располагающее к себе выражение лица.

– Она жаловалась в последнее время на головные боли и тошноту?

– Нет, – ответила мать.

– Принимает наркотики?

– Конечно, нет!

– Может быть, ушибла голову или упала с кровати во сне?

– Да нет же!

Элиот внимательно посмотрел на девочку и почувствовал, что жизнь покидает ее тело, а смерть притаилась в углу, ожидая своего часа. Первые результаты осмотра были обнадеживающими: Аннабель дышала ровно, сердце и легкие функционировали нормально.

Но дальше дело пошло хуже. Элиот приступил к осмотру зрачков. Плавно поворачивая голову девочки слева направо, он заметил, что зрачки остаются неподвижными. Он надавил на грудину, и мышцы в зоне запястья сократились. Элиот нахмурился.

– Это не очень хорошо, да, доктор? – спросил мистер Романо, внимательно наблюдавший за ним.

Элиот решил не опережать события.

– Пока еще рано делать выводы. Подождем результатов полного обследования.

Томограмма была готова через несколько минут. Когда Элиот поднес снимок к свету, он уже догадывался, что увидит.

– Отек в области мозжечка? – спросил Линг.

– Да, – вздохнул Элиот.

– Ну что, доктор? – мать Аннабель, сдерживая слезы, бросилась к Элиоту.

Он сочувственно посмотрел на нее. Ему очень хотелось сказать что-нибудь обнадеживающее, но это было бы неправдой.

– Мне очень жаль, но у вашей дочери инсульт. Состояние критическое.

Наступила тишина. Казалось, она будет длиться вечно. Но вот до родителей дошло, что сказал врач. Мать с трудом сдерживала рыдания, отец не желал сдаваться.

– Но она же дышит! Она еще жива! – воскликнул мистер Романо.

– Пока жива. Но отек будет увеличиваться, ограничивая возможности дыхательной системы, и сердце остановится.

– Но ее можно подключить к приборам искусственного дыхания!

– Да, но, к сожалению, это ничего не изменит.

Шатаясь от горя, отец подошел к до чери.

– Как… как у нее мог случиться инсульт? Ей же только пятнадцать лет!..

– Это может случиться с кем угодно и когда угодно, – ответил Элиот.

Солнце проникало сквозь жалюзи, заливая комнату ярким светом, играя в волосах девочки. Казалось, Аннабель просто заснула, невозможно было поверить, что она уже никогда не проснется.

– Вы что, даже не попытаетесь сделать операцию? – спросила мать, все еще не веря, что это конец.

Муж подошел к ней и взял за руку. Элиот посмотрел на нее и тихо сказал:

– Больше ничего нельзя сделать. Мне очень жаль.

Он хотел бы остаться с ними, разделить с ними горе, поддержать, но знал, что слова здесь не помогут. За ним пришла медсестра. На три часа была назначена операция, и он уже опаздывал. Элиот обязан был спросить родителей, согласны ли они отдать органы дочери на пересадку. Начался бы сюрреалистический разговор, Элиот убеждал бы безутешных родителей, что смерть их дочери может спасти жизнь другим детям. Да, Элиот должен был это сделать, но не смог, не решился.

Он вышел из палаты в ярости от собственного бессилия. Перед тем как подняться в операционную, он зашел в туалет, чтобы умыться.

«У меня никогда не будет детей, – поклялся он себе. – Я не хочу видеть, как они умирают».

Если Илена не может этого понять, тем хуже…

* * *

Орландо, Флорида

1976 год

На зоологический парк «Мир океана» опускался вечер. Последние лучи солнца причудливо освещали кипарисы, а немногочисленные посетители неспешно направлялись к выходу.

Илена наклонилась над бассейном с касатками, подзывая Аннушку, самую крупную из «китов-убийц», живших в дельфинарии.

– Привет, моя красавица!

Она схватила касатку за плавник и заставила перевернуться на спину.

– Не волнуйся, больно не будет, – сказала она, перед тем как сделать укол. Ей нужно было взять у Аннушки кровь для анализа.

Действовать нужно было осторожно. Касатки считаются самыми умными из китообразных, но они же отличаются и особой жестокостью. Несмотря на симпатичный и безобидный вид, Аннушка была монстром длиной шесть метров и весом четыре тонны и могла убить человека ударом хвоста, откусить руку или ногу острыми зубами, а их у нее было пятьдесят! Илена всегда старалась добиться согласия животного, превращая лечение в игру. Обычно у нее не возникало проблем. У Илены было особое чутье, которое никогда ее не подводило.

– Ну вот и все, – сказала она, вытаскивая иглу из тела животного.

Вознаграждая касатку за терпение, она бросила ей замороженной рыбы и погладила.

Илене нравилась ее работа. Она отвечала за физическое и психическое здоровье животных в дельфинарии, следила, чтобы воду в бассейнах меняли регулярно, контролировала процесс кормления и помогала дрессировщикам. Чтобы у такого молодого сотрудника, да еще и женщины, было столько обязанностей – такое встречалось редко.

В свое время Илена отчаянно сражалась, чтобы получить эту работу. Еще в детстве она заинтересовалась обитателями моря, в частности китообразными. Получив диплом ветеринара, она стала дополнительно изучать психологию морских животных. Но найти работу по специальности было нелегко. Однако Илена проявила упорство и добилась своего. Пять лет назад, в 1971 году, Уолт Дисней решил построить в маленьком городке Орландо огромный парк развлечений, Диснейленд. Благодаря наплыву туристов Орландо быстро превратился в туристический центр Флориды. А через несколько лет здесь построили самый крупный дельфинарий страны – «Мир океана». За год до официального открытия парка Илена попыталась получить место, которое было обещано более опытному ветеринару. Ее согласились взять на испытательный срок и через некоторое время окончательно утвердили на должность. В то время преимущество Соединенных Штатов перед другими странами заключалось как раз в том, что профессионализм стал важнее, чем возраст, пол и социальное положение.

Илена любила свою работу. Правда, ее друзья из Гринписа были недовольны тем, что животные живут в искусственных условиях, а не на свободе. Однако нельзя было отрицать, что «Мир океана» уделял должное внимание охране окружающей среды. А недавно Илена добилась от своего руководства финансирования программы по защите ламантинов.

Илена прошла из зоны бассейнов к административным зданиям. Наклеила ярлычок на пробирку с кровью и оставила ее в лаборатории, чтобы позже сделать анализ. Перед тем как приняться за работу, она решила умыться холодной водой. Илена целый день чувствовала себя разбитой.

Когда она подняла голову, то увидела в зеркале свое отражение. По щеке у нее бежала слеза. Илена и не заметила, что плачет.

– Ну и дура же я, – пробормотала она, вытирая покрасневшие глаза тыльной стороной руки.

Илена прекрасно знала причину этих слез: она никак не могла перестать думать о последнем разговоре с Элиотом, о том, как он воспринял ее слова по поводу ребенка. Он всегда так реагировал на разговоры о детях, и Илена не понимала и не разделяла его, как ей казалось, беспричинного страха перед будущим.

Но она ни секунды не сомневалась в том, что он ее любит. И они оба любили приятно удивить друг друга… Но сможет ли любовь противостоять времени? Илене шел тридцатый год. Она чувствовала себя в самом расцвете красоты, не была обделена мужским вниманием и прекрасно знала, что красива. Но сколько это еще продлится? Молодость уходит. Илена чувствовала, что ее тело уже не такое свежее и крепкое, как у восемнадцатилетних девушек, которых она видела на пляже.

Старость не пугала ее, но отношение к жизни менялось. Все вокруг говорили о свободной любви и о сексуальной революции, но эти перемены ей не нравились. Илене хотелось, чтобы их с Элиотом отношения были крепкими и долгими. Ее совершенно не радовала мысль о том, чтобы отпустить любимого осваивать с другими женщинами новые позы из Камасутры.

Илена выпила воды и вытерла глаза.

Может быть, она недостаточно сильно проявляла свои чувства к Элиоту? Она была скромной и не любила говорить о своих чувствах. Зачем говорить, когда любишь? И вообще, если женщина говорит, что хочет от мужчины ребенка, разве могут быть какие-то сомнения в том, что она к нему чувствует?

Она хотела ребенка именно потому, что любила. Илена была не из тех женщин, которые готовы родить от кого угодно, лишь бы стать матерью. Она хотела ребенка именно от Элиота. И это желание являлось логическим продолжением их любви.

Только Элиот, похоже, так не считал. И она никак не могла понять – почему.

Илена думала, что готовность к тому, чтобы завести детей, зависит от того, в какой семье человек рос, от того, какой была его жизнь. В Бразилии Илена росла в скромной, но любящей семье и была уверена, что материнство – это огромное счастье. Элиот же часто конфликтовал со своими родителями. Может быть, в этом и крылась причина его сопротивления отцовству?

Однако Илена никогда не сомневалась в том, что он станет хорошим отцом. Несколько раз, приезжая в больницу, она видела Элиота за работой. Он был не только талантливым хирургом, но и замечательным детским психологом и прекрасно ладил с маленькими пациентами. В нем чувствовались уверенность и спокойствие – ни намека на незрелость или эгоистичность, свойственные многим мужчинам. Илена легко могла представить его в роли заботливого отца, который умеет слушать детей. Несколько раз она даже собиралась перестать принимать противозачаточные таблетки, забеременеть, а потом сказать, что это произошло случайно, но тогда она нарушила бы их взаимное доверие.

Что же было не так?

Илена хорошо знала своего любимого: его решительность и ум, стремление помогать другим; его запах, вкус его кожи; расположение позвонков, ямочку на щеке, которая появлялась, когда он улыбался…

Но в человеке, которого мы любим, всегда найдется то, о чем никто не знает, чего никто не замечает. Возможно, эта тайна и поддерживает нашу любовь…

В одном Илена была твердо уверена: мужчина ее мечты и отец ее будущих детей – Элиот, и никто другой. Или у них будет ребенок, или она никогда не станет матерью.

* * *

Сан-Франциско

1976 год

Элиот возвращался домой в мрачном расположении духа. На этот раз никаких превышений скорости.

Он боролся за жизнь и проиграл. Он не был богом. Он был всего лишь врачом.

Ночь тихо опускалась на город. Свет фонарей и фар переливался как в причудливом световом шоу. Уставший и раздраженный, Элиот прокручивал в голове события последних двух дней: размолвка с Иленой, странная встреча в аэропорту, Аннабель, которую он не смог спасти. Почему у него постоянно возникает ощущение, что жизнь утекает сквозь пальцы, что он не властен над судьбой?

Задумавшись, Элиот слишком поздно сбросил скорость на перекрестке Филмор и Юнион-стрит. Машину занесло, и он почувствовал, что машина ударилась обо что-то.

Шина лопнула?

Элиот выключил двигатель и вышел. Проверил шины и бампер.

Ничего.

Элиот собрался ехать дальше, как вдруг услышал жалобный стон и увидел щенка, которого отбросило на другую сторону дороги.

«Этого еще не хватало…» – вздохнул Элиот.

Он перешел через дорогу. На тротуаре лежал палевый лабрадор, его правая передняя лапа была неестественно вывернута.

– Эй, вставай! Давай, поднимайся, – сказал Элиот, надеясь, что не сильно задел собаку.

Но лабрадор продолжал лежать на боку.

– Пошевеливайся! – вышел из себя Элиот и пихнул лабрадора ногой.

Но пес только заскулил, ему было больно. Его лапа была в крови, идти он не мог. Элиот никогда особенно не любил животных. Он лечил людей: мужчин, женщин, детей, стариков. Но животные…

Элиот пожал плечами и повернулся спиной к лабрадору. Он не собирался больше терять времени из-за этого пса. Он сел в машину и повернул ключ зажигания.

Конечно, Илена на его месте не стала бы удирать, испугавшись того, что натворила. Она бы вылечила собаку, а потом разыскала хозяина.

Илена…

Элиот отчетливо услышал ее голос, так, будто она сидела рядом: «Тот, кто не любит животных, и людей не любит».

«Глупости!» – подумал Элиот, тряхнув головой. Но, проехав несколько метров, все-таки затормозил и нехотя вернулся назад. Даже находясь за четыре тысяч километров, Илена могла заставить его сделать все, что угодно!

– Ладно, старина, – сказал Элиот, укладывая щенка на заднее сиденье. – Мы тебя вылечим.

* * *

Наконец он добрался до «Марина Грин». Архитектура домов, разбросанных вдоль побережья, представляла собой гремучую смесь разных эпох и стилей. Домики с башенками соседствовали с современными асимметричными зданиями из стекла и стали.

Уже наступила ночь, дул сильный ветер. На берегу океана странный человек, похожий на хиппи, запускал воздушного змея, украшенного фонариками.

Элиот остановил машину и осторожно вытащил собаку. Неся щенка на руках, он направился к своему дому, который он купил на деньги, доставшиеся ему в наследство. Здание выглядело довольно оригинально. Построенное пятьдесят лет назад, оно было полностью отреставрировано архитектором Джоном Лотнером, который вдохновлялся произведениями научной фантастики.

Элиот вошел в дом и щелкнул включателем; в доме вспыхнул синеватый свет, похожий на отражение волн. Он положил лабрадора на диван, взял кейс с инструментами и приступил к осмотру. Кроме открытого перелома лапы, он обнаружил несколько ушибов. На щенке не было ошейника, и он уныло смотрел на Элиота.

– Слушай, растакуэр[9], я тебе не нравлюсь, и, заметь, это взаимно. Но вообще-то я тебе нужен, поэтому сиди тихо, если хочешь, чтобы тебя вылечили…

Элиот промыл рану и сделал перевязку.

– Ну вот! Сегодня переночуешь у меня, а завтра чтобы духу твоего здесь не было, – сказал он собаке, отходя от дивана.

Через гостиную и библиотеку Элиот прошел на кухню. Окна всех трех комнат выходили во внутренний сад, где гордо раскинулся желтый кедр, привезенный с Аляски.

Элиот достал из холодильника начатую бутылку белого вина, налил себе бокал и поднялся наверх. На втором этаже, за двойными стеклами окон, крыша плавно переходила в террасу, и казалось, будто это мостик, уходящий в океан. С бокалом в руке Элиот сел в плетеное кресло и подставил лицо ветру.

Вдруг перед его внутренним взором возникло лицо Аннабель Романо.

«Паршивый день», – подумал он, закрывая глаза.

В эту минуту он даже не догадывался, что день еще не закончился и самое важное ждет его впереди…