Читать книгу Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых - Глен Кук - Страница 12

Не могу поверить, что он сделал это! – сказала я, срывая с себя вонючие тряпки Савы вместе с ее юродивой личностью.

Мы никак не могли успокоиться даже дома. Не хотелось говорить ни о чем, кроме этого самоубийства. Наши ночные труды отошли на второй план. Страхи остались позади, мы благополучно выбрались.

Тобо уж точно не поверил. Заявив об этом вскользь, он потребовал, чтобы мы выслушали его рассказ обо всем, увиденном его отцом во дворце этой ночью. Для точности мальчик постоянно сверялся с записями, которые сделал с помощью Гоблина. Он ужасно гордился выполненной работой и хотел, чтобы мы по достоинству оценили ее.

– Но он даже не поговорил со мной, мама. Только сердился, когда я о чем-нибудь спрашивал. Как будто хотел как можно скорее покончить с делами и убраться отсюда.

– Знаю, дорогой, – сказала Сари. – Знаю. Он и со мной вел себя точно так же. Вот, нам хлеба удалось добыть, поешь. Гоблин, как там Лебедь? В порядке?

Одноглазый захихикал:

– Насколько это возможно для человека со сломанными ребрами. И с полными штанами дерьма. – Он снова захихикал.

– Сломанные ребра? Объясни.

– А что тут непонятного? – ответил Гоблин. – Кто-то, имеющий зуб против серых, малость переусердствовал. Нет причин для беспокойства. У парня будет уйма возможностей раскаяться в том, что он позволил чувствам взять верх над разумом.

– Я вымоталась, – сказала Сари. – Мы целый день провели в одной комнате с Душелов. Думала, что взорвусь.

– А я изо всех сил сдерживалась, чтобы не завопить и не выскочить оттуда. Пришлось так сильно сосредоточиться на Саве, что я пропустила мимо ушей половину того, о чем они говорили.

– То, о чем они не говорили, возможно, даже более важно. Душелов явно что-то заподозрила.

– Говорил я тебе, нужно добраться до их глоток! – рявкнул Одноглазый. – Пока эти гады не поверили в наше существование. Перебьем всех, и тогда не придется ловчить и хитрить, пытаясь вызволить нашего Старика.

– Нас бы просто прикончили, – сказала Сари. – Душелов и так уже начеку. Это из-за Дщери Ночи. Кстати, я хочу, чтобы вы поискали ее, и Нарайяна заодно.

– Заодно? – переспросил Гоблин.

– Наверняка Душелов будет охотиться за ними с превеликим энтузиазмом.

– Кине, должно быть, опять не спится, – заметила я. – Нарайян и девушка не появились бы в Таглиосе, не будь они уверены, что богиня их защитит. А это означает также, что Дщерь может возобновить копирование Книг Мертвых. Сари, скажи Мургену, чтобы приглядывал за ними. – Эти жуткие древние Книги были погребены в той же пещере, что и Плененные. – Во дворце у меня возникла мысль, пока я сидела без дела, управившись с подсвечниками. Насколько я помню, в Анналах Мургена нет ничего, что могло бы нам сейчас помочь. Там описывались в основном текущие события. И все же, когда я сидела в нескольких шагах от Душелов, возникло отчетливое ощущение, будто я упустила нечто важное. Аж в дрожь бросило. Но я так давно не заглядывала в Анналы, что не могу сказать, чем вызвано это чувство.

– Теперь у тебя будет время. На несколько дней нам нужно залечь на дно.

– Ты-то собираешься ходить на работу?

– Если исчезну именно сейчас, это будет выглядеть подозрительно.

– А я собираюсь ходить в библиотеку. Обнаружила там кое-какие исторические труды, относящиеся к ранним дням Таглиоса.

– Да ну? – прохрипел Одноглазый, резко очнувшийся от полудремы. – Тогда окажи услугу, выясни, почему здешние правители – всего лишь князья. Территории, которые им принадлежат, пообширней, чем большинство королевств в округе.

– Мне этот вопрос никогда не приходил в голову, – вежливо ответила я. – И скорее всего, никому из местных жителей тоже. Хорошо, я поищу.

Если не забуду.

Из сумрачной глубины склада донесся нервный смех. Плетеный Лебедь. Гоблин сказал:

– Играет в тонк с ребятами, которых знавал в прежние времена.

– Нужно вывезти Лебедя из города, – решила Сари. – Где можно его содержать?

– Мне он нужен здесь, – возразила я. – Необходимо расспросить его о плато. Потому-то мы его и взяли первым. И если я найду что-нибудь в библиотеке, не тащиться же мне для разговора с ним к черту на кулички.

– Что, если Душелов его как-то пометила?

– У нас найдется пара жопоруких колдунишек, чтобы хорошенько его проверить. Вдвоем уж как-нибудь справятся.

– Что за выражения, девочка?

– Прости, Одноглазый, забылась. Хотела сказать, что вы вдвоем – как один настоящий чародей…

– Дрема дело говорит. Если Душелов его пометила, вы должны с этим разобраться.

– Думай головой! – буркнул Одноглазый. – Будь он помечен, Душелов уже была бы здесь, а не заставляла своих прихвостней разыскивать его косточки.

Кряхтя и постанывая, коротышка выкарабкался из кресла и зашаркал в полумрак, но не туда, откуда доносился голос Лебедя.

– Он прав, – согласилась я.

И направилась в ту сторону, где сидел Лебедь. Я не видела его почти пятнадцать лет. За моей спиной Тобо принялся донимать Сари расспросами о Мургене. Его явно задело безразличие отца.

Я подозревала, что Мурген до сих пор не понял, кем ему является Тобо. Это из-за серьезной проблемы с восприятием времени, возникшей еще в осажденном Дежагоре. Возможно, Мурген думает, что все еще живет пятнадцать лет назад, запрыгивая оттуда на время в вероятное будущее.

Свет упал на мое лицо, когда я подошла к столу, где Лебедь играл в карты с братьями Гупта и капралом по имени Недоносок. Плетеный уставился на меня:

– Дрема, ты? Ничуть не изменился. Что, тебя Гоблин или Одноглазый заколдовал?

– Бог добр к тем, кто чист сердцем. Как твои ребра?

Лебедь пригладил остатки волос.

– А, ничего страшного. – Он потрогал бок. – Жить буду.

– Неплохо держишься.

– Я уже давно нуждался в отпуске. Теперь от меня ничего не зависит. Можно отдыхать, пока она не найдет меня снова.

– А она может?

– Ты сейчас Капитан?

– У нас уже есть Капитан. Я по части ловушек. Так что, разыщет она тебя?

– Ну, сынок, я бы сказал, что ответ на этот вопрос лежит в области «а хрен его знает». С одной стороны Черный Отряд с его четырехсотлетним опытом выпутывания из передряг и напастей. На другой – Душелов с четырьмя же веками ведьмовства и безумия. Хоть монетку бросай.

– Она тебя как-нибудь пометила?

– Только шрамами.

Тон, которым это было произнесено, побудил меня высказать догадку:

– Хочешь перейти на нашу сторону?

– Шутишь? Неужели весь этот сыр-бор только для того, чтобы завербовать меня в Черный Отряд?

– Весь этот сыр-бор только для того, чтобы показать миру: мы все еще живы и можем делать, что и когда пожелаем, и плевать нам на Протектора. А еще нужно было захватить тебя. С живейшим интересом послушаю, что ты знаешь о плато Блистающих Камней.

Он несколько секунд изучающе разглядывал меня, а потом уткнулся в свои карты.

– Не ко времени этот разговор.

– Решил в молчанку поиграть?

– Да помилуй! Я готов болтать, пока у тебя уши не завянут. Но держу пари, ты не услышишь ничего, о чем еще не знаешь. – Он сбросил пикового валета.

Недоносок взял карту из колоды, выложил группу от девятки до дамы, сбросил даму червей и осклабился. Да, пора ему с такими зубами на прием к Одноглазому.

– Вашу мамашу! – проворчал Лебедь. – Продул партию. Парни, как вам это удается? Наипростейшая игра в мире, но вроде я не встречал еще таглиосца, сумевшего ее постичь.

– Играй почаще с Одноглазым – и научишься. Син, подвинься, я сыграю, а заодно поковыряюсь в мозгах у этого типа.

Я придвинула стул к столу, ни на миг не спуская с Лебедя глаз. Уж он-то не хуже меня умеет входить в образ. Это не тот Плетеный Лебедь, о котором рассказывал Мурген в своих Анналах, и не тот, которого Сари встречала во дворце.

Я взяла свои пять карт:

– Завидная невозмутимость, Лебедь.

– А зачем напрягаться? Хуже, чем есть, уже не будет. У меня нет даже двух карт одинаковой масти.

– Уверен, что хуже не будет?

– А что я могу? Только расслабиться и получать удовольствие. Играть в тонк, пока не придет моя подружка и не уведет меня домой.

– Неужели совсем не боишься? Судя по донесениям нашей разведки, у тебя во дворце положение даже более шаткое, чем было у Копченого.

У Лебедя отвердели лицевые мышцы. Сравнение не пришлось ему по вкусу.

– Самое худшее уже случилось, разве нет? Я в руках врагов. Но все еще не замучен.

– Никаких гарантий, что так будет и дальше. Если не захочешь нам помогать. Проклятье! Если так дело пойдет и дальше, мне придется сходить в ближайший храм и обчистить ящик для пожертвований!

Карта ко мне так и не шла до конца партии.

– Я готов петь, как дрессированная ворона, – сказал Лебедь. – Как целая стая ворон. Но помощи от меня будет немного. Неужто веришь, что я в самом деле был среди заправил?

– Может, и не верю.

Он сдавал, а я пристально наблюдала за руками: а ну как попробует смухлевать? Вроде был момент, когда эго искусного шулера побуждало Лебедя вспомнить, не изменила ли ему ловкость рук. Но если и возникла у него такая мысль, он решил, что меня не провести, и воздержался. Выходит, не зря я обучалась тонкостям игры у Одноглазого.

– Но ты должен это доказать. Для начала объясни, как вам с Душелов удалось живыми выбраться с плато.

– Ну, это просто. – Он сдал карты без фокусов. – Мы неслись быстрее гнавшихся за нами призраков. На тех черных конях, которых Отряд привел с севера.

Может, он и не лгал. Мне самой не раз приходилось ездить на этих волшебных бестиях. Они скачут несравненно быстрее обычных коней, а усталости и вовсе не знают.

– Ну, допустим. И что, у нее нет какого-нибудь особого талисмана?

– Ни о чем таком не слышал.

Опять дрянные карты. Допрос Лебедя может дорого мне обойтись. В нашей команде я не самый сильный игрок в тонк.

– Что случилось с конями?

– Насколько мне известно, все пали. Их прикончило время, или магия, или раны. Что весьма огорчило эту суку. Она не любит ни ходить, ни летать.

– Летать?

Я так сильно удивилась, что сбросила карту, которую следовало придержать. Один из братьев Гупта воспользовался этим и заработал еще пару монет.

– Пожалуй, мне нравится играть с тобой, – заявил Лебедь. – Да. Летать. У нее пара ковров, сделанных Ревуном, но управлять ими она толком так и не научилась. В этом я на собственном опыте убедился. Тебе сдавать. Эта хреновина так вихляет, что свалиться с нее ничего не стоит. А вихляет она даже на пятифутовой высоте.

Неизвестно откуда возник Одноглазый. Как обычно в эти дни, под мухой.

– Еще одного примете? – спросил он, дыхнув перегаром.

– Знакомый голосок, – проворчал Лебедь. – Дудки. Я тебя раскусил еще двадцать пять лет назад. Вроде мы отправили в Кадигхат твою задницу, нет? Или это была Бхарода? Или Наланда?

– Я скор на ногу.

– Можешь играть, но только если покажешь сначала деньги и согласишься не сдавать, – проговорил Недоносок.

– И держать руки все время на столешнице, – добавила я.

– Ты разбиваешь мне сердце, Малышка. Люди могут подумать, будто ты считаешь меня мошенником.

– Вот и отлично. Зачем им терять время и разочаровываться?

– Малышка? – У Лебедя что-то мелькнуло в глазах.

– У Одноглазого словесный понос. Садись, старик. Лебедь рассказывал нам о волшебных коврах и о том, что Душелов не любит на них летать. Как думаешь, может это нам пригодиться?

Лебедь молча переводил взгляд с одного на другого, а я следила за руками Одноглазого, когда тот брал свои карты. Он запросто мог «поработать» над этой колодой раньше.

– Девочка?

– У нас что тут, эхо гуляет? – буркнул Недоносок.

– У тебя проблемы? – спросила я.

– Нет-нет! – Лебедь выставил вперед свободную ладонь. – Просто слишком много сюрпризов вдруг посыпалось на мою голову. К примеру, я уже видел четырех человек, которых Душелов считает мертвыми. В том числе самого паршивого колдунишку в мире и женщину из племени нюень бао, которая ведет себя так, точно она тут главная.

– Не смей так о Гоблине, – проворчал Одноглазый. – Мы с ним приятели. Я за него заступиться должен… буду когда-нибудь. – Он захихикал.

Лебедь не обратил на его слова никакого внимания.

– А вот теперь ты. Вообще-то мы тебя мужчиной считали.

Я пожала плечами:

– Немногие в курсе. И это не важно. Я надеялась, у этого остолопа с повязкой на глазу и в вонючей шляпе хватит ума не распускать язык при постороннем. – Я недобро взглянула на Одноглазого.

Он усмехнулся, взял карту из колоды, посмотрел и сбросил на кучу.

– Дрема жуть какая склочная, Лебедь. Но и смышленая. Это она придумала, как заполучить тебя. И уже начала разрабатывать другой план, правда, Малышка?

– Даже несколько. Похоже, Сари хочет, чтобы следующим был главный инспектор.

– Гокле? А какой нам с него прок?

– Задай этот вопрос ей. Лебедь, тебе известно что-нибудь о Гокле? Он случайно не падок на девочек, как Перхуль Коджи?

Одноглазый бросил на меня злобный взгляд. Лебедь посмотрел… удивленно. Я явно сболтнула что-то лишнее.

А, ладно. Поздно жалеть.

– Ну?

– Вообще-то да. – Лебедь сделал вид, что полностью сосредоточился на картах, но он заметно побледнел и едва сдерживал дрожь в руках. – Не только эти двое, но и еще несколько администраторов. Общие интересы сближают. Радиша не знает. Точнее, не хочет знать.

Он сбросил вне очереди, резко утратив интерес к игре.

До меня наконец дошло. Он решил: раз я говорю при нем так свободно, это может означать лишь одно – ему крышка.

– Не надо бояться, Лебедь. Пока ведешь себя хорошо. Пока отвечаешь на наши вопросы. Черт, ты нужен мне живой! И даже не столько мне, сколько нашим парням, погребенным на плато Блистающих Камней. Они очень хотят узнать твое мнение насчет того, как им выбраться оттуда.

А интересно было бы понаблюдать за его разговором с Мургеном.

– Они все еще живы? – ошеломленно спросил он.

– Еще как живы. Просто заморожены во времени. И с каждой минутой злятся все сильнее.

– Я думал… Великий бог… Дерьмо!

– Не смей так о Господе! – взвился Недоносок.

Он тоже был веднаит, из джайкури. И гораздо более ревностный, чем я. Молился по крайней мере раз в день и несколько раз в месяц посещал храм. Местные веднаиты принимали его за дежагорского беженца, нанятого Бань До Трангом за то, что во время осады он оказывал нюень бао услуги. Большинство наших устроились на работу, причем трудились в поте лица, чтобы не выделяться среди местных.

Сглотнув, Лебедь сказал:

– Ваши люди вообще едят? У меня со вчерашнего дня во рту ни крошки.

– Едят, – ответила я. – Но не то, к чему ты привык. Про нюень бао говорят, что в пищу они употребляют только рыбьи головы и рис, причем восемь дней в неделю. Так вот, это правда.

– Рыба? Годится. Будет брюхо полным, воздержусь от капризов.

– Недоносок, – сказала я, – нужно послать боевую группу в Семхи, к Древу Бходи. Очень может быть, Протектор и впрямь намерена срубить его. Если помешаем ей, то у нас появятся друзья. – Я рассказала о монахе Бходи, который сжег себя, и об угрозе Душелов уничтожить Древо. – Жаль, что не могу сама там побывать и посмотреть, как сработает их этика непротивления. Они что, в самом деле будут просто стоять и смотреть, как уничтожают их главную святыню? Но у меня слишком много дел здесь. – Я бросила карты. – Вообще-то, мне и сейчас надо работать.

Я устала, но считала своим долгом поизучать перед сном час-другой Анналы Мургена.

– Черт, откуда ей все это известно? – прошептал Лебедь за моей спиной, когда я выходила. – И еще. Она в самом деле «она»?

– Никогда не пытался проверить, – ответил Недоносок. – У меня есть жена. Но у Дремы определенно имеются кое-какие женские привычки.

Интересно, что он имеет в виду? Я просто один из парней.