Читать книгу Сказки из рюмочной - Гоша Апальков - Страница 3

– Твои сиги? – поинтересовался белобрысый.

– Неа, – ответил качок.

Белобрысый закурил. В воздухе повисли пауза и синее облако дыма.

– Ну, в целом да, согласен с тобой. По сути-то.

– Угу, – отрешённо кивнул качок.

Они были друзьями детства. Качок только что вернулся из армии, а белобрысый встречал его. Больше некому было: девушка не дождалась, товарищи разъехались. А старый знакомый вот решил встретить. Качок был ещё в форме: не успел переодеться. Сразу с вокзала они пришли в рюмочную и сели за маленький столик в середине зала.

Качок вздохнул.

– А как в городе вообще? Что нового? – спросил он.

– Да ничё, – ответил белобрысый и затянулся.

– Так же?

– Ну.

– Понятно.

Снова пауза. Подошла официантка, принесла по паре пива. Ребята не хотели долго засиживаться, и решили, что ограничатся парой пива, а потом – по домам.

Официантка ушла.

– Ну, расскажи про армейку, что ли.

– Про армейку я могу мно-о-ого рассказать. Ты спрашивай.

– Блин, не знаю даже. Говорят, там тупеют. Ты как, отупел? Как сам считаешь?

– Тупеют, да. Отупел – это не совсем то слово, наверное, хотя можно и так сказать. Скорее отвык, знаешь. Выпал как-то. Но и отупел ощутимо: видишь, как разговариваю.

– Да нормально разговариваешь! Кто-то вон без «бля» слов вообще не вяжет, а «ебать» вместо запятых, – белобрысый хохотнул. Качок усмехнулся.

– Да-а. Но что ум притупился – это точно, чувствую.

– Идти туда как вообще, стоит?

– Тебе лучше не ходить, – ответил качок, улыбнувшись и глотнув пива.

– Чё это именно мне? – спросил белобрысый, смеясь и стряхивая пепел.

– Нет, если у тебя цель какая-то есть конкретная – иди ради бога. У меня вот была цель получить некий experience – я этот experience получил. Другой вопрос, стоил ли он затраченного года.

– Но какие-то навыки там всё равно приобретаешь: дисциплина там, физуха в конце концов, самостоятельность…

– Самостоятельность, ага…

– Нет, ну а чё? Понятно, что то же самое можно и на гражданке получить…

– Вот именно.

– …не тратя год и со всеми удобствами, но для кого-то это вариант.

– Вот для тебя лично вариант?

– Не, я – другое дело. Но если бы после школы…

– Погоди, погоди. Во-первых, да, согласен: в армию если и идти, то надо идти после школы.

– Ну.

– А во-вторых, я тебе сейчас одну историю расскажу, а ты сам решай, идти ли тебе туда или не идти.

Белобрысый выказал готовность слушать.

– Был у нас один участок, огороженный колючей проволокой. Проволока была закреплена на бетонных столбах. И некой группе была поставлена задача всё это дело разобрать: размотать проволоку, выкопать столбы и сложить всё в центр участка. Не мы это были. Группа с задачей справилась. Тоже срочники, как ты мог догадаться. Потом пришли мы. Нам была поставлена следующая задача: перетащить всё это дело в угол, подальше, поскольку командованию не понравилось, как столбы и проволока в середине участка валяются. Было нас, значит, пятеро. Ты когда-нибудь пробовал поднять бетонный столб?

– Неа, не случалось, – сказал белобрысый, приговорив первую бутылку пива. Сигарета была вмята в дно пепельницы и уже потухла.

– Ну, как тебе объяснить… Они тяжёлые. Мы пробовали вдвоём нести одну штуку, пробовали впятером – никак. Позвали старших: двоих контрактников, которые нас типа контролировали. Сказали им, что, мол, это пиздец. Они затылки почесали, с нами попытались их потаскать и убедились, что да – пиздец. Короче, задача не была выполнена. Командование нас в конце дня, конечно, отчитало, потом пришла другая группа, и они, вроде как, всё сделали. А потом пришла проверка из ещё выше стоящего командования, и знаешь, что?

– М?

– «А нахер вы, говорят, ограждение разобрали? Восстановить обратно, как было!»

Белобрысый хохотал, прикуривая вторую сигарету.

– И так везде, – подытожил качок, осушив бутылку и догнав белобрысого.

– Мне это одну историю напомнило, уж не знаю, реальную или анекдот. Про военную кафедру…

– Военная кафедра… Пиджаки, что они знают о реальных задачах?

– Не о том речь. Короче, сидит, группа на паре, или типа того. Лектор, или как он у них называется, ставит проектор, экран, ноут: необходим презентационный материал. При погонах дядька, в форме, все дела. Включает всё, запускает бук, но картинка, проецируемая на экран, оказывается перевёрнутой. Студенты ржут, лектор чешет репу. Потом подходит к экрану и переворачивает его. Изображение по-прежнему перевёрнуто, а студенты валятся со стульев. День сделан.

– Забавно, – качок взял сигарету из пачки и прикурил, – но я немного о другом хотел сказать. Понимаешь, вот эта вся, казалось бы, бессмысленная возня, а-ля красить траву в зелёный цвет – она ведь не просто так.

– Сакральный смысл? – белобрысый ухмыльнулся.

– На самом деле, без шуток. Понимаешь, дело в том, что человек в армии должен быть чем-то заёбан. Для того и придумываются всякие бредовые квесты: военнослужащий должен быть заёбан.

– Зачем? В смысле, зачем такой фигнёй заниматься? Это же нулевое КПД.

– Как только появляется продуктивная задача – посылают выполнять её. А заёбан военнослужащий должен быть для того, чтобы выпустить пар. Ты не представляешь, каков градус напряжения в казарме. Все срутся друг с другом по любому поводу, абсолютно по любому. При мне два пацана посрались из-за места в очереди в столовой. В очереди. Причём один стоял третьим, а другой – четвёртым. Понимаешь? Поэтому все должны быть перманентно заёбаны, а иначе часть охватит беспредел и разврат.

Белобрысый вдавил второй окурок в пепельницу, а качок сделал две глубокие затяжки.

– Вот и решай, надо ли тебе оно. Ради experience – возможно, но, скажу тебе честно: этот experience того не стоит.

– Да уж. Батя мой однажды сказал: «Армия – это хорошая школа. Но это плохая школа».

– Как-то так, да.

Белобрысый допил вторую бутылку. Качок ещё был в середине.

– Чё, ты как насчёт догнаться? – спросил белобрысый.

– Не против, в принципе. Ещё пива?

– Да давай водки сразу. Девушка!

Подошла официантка, приняла заказ на водку.

– А вообще чем думаешь заняться? Планы есть какие-то?

– На заочку, наверное, и работать.

– А более грандиозные планы? Ну, там, амбиции, все дела? Короче, чем бы хотел в жизни заниматься?

Качок задумался. Официантка принесла бутылку водки, две рюмки и поставила на столик.

– Мне кальяны всегда нравились, – ответил качок, – хотел бы свою кальянную открыть.

– Здесь, у нас?

– Ну да.

– А перебраться никуда не хочешь?

– Да нет, наверное.

– Ясно. Ладно, накатим.

– Давай.

Белобрысый открыл бутылку, плеснул другу и себе, потом они чокнулись и накатили.

Качок закурил новую сигарету.

– У тебя-то как? – спросил он, – Слышал, ты теперь семейный.

– Ага, да. Потихоньку всё, нормально.

– Кредиты, спиногрызы…

– Да не, до этого ещё далеко. Но даже так, налегке, рутинно и хлопотно.

– Н-да…

И какое-то время они молчали. А потом белобрысый снова плеснул, и они снова без слов накатили.

– Такие дела, – подытожил белобрысый, затянувшись.

– Да-а… Жизнь, блядь.

– Ага. Давно ли по дворам бесились?

– Да. Да.

– У меня знаешь, как? Иногда кажется, что вся интересная часть уже прошла. Знаешь, как на пластинке: первый куплет отыграл, припев прошёл, а потом заело. И будто бы так до конца будет.

– Да. Да. И тянутся бесконечные тоскливые дни. Длинный зелёный сон. Давай ещё по одной.

Белобрысый плеснул. Накатили не чокаясь.

– Да. А я ведь чуть в Сирию не уехал, – сказанул вдруг качок.

– Ну нахер? Зачем?

– Деньги нормальные, два года на корабле, как два пальца обоссать. Но, если честно, башка прохудилась просто. Настолько, что хотелось хоть куда-нибудь поехать, лишь бы пострелять.

– Настолько всё там плохо?

– Да, братишка. И не я один такой. Многие думали, многие поехали. Туда или поближе. Но я чё-то вовремя опомнился. Даже просто на контракт не захотел оставаться, хотя планировал.

Качок уставился в соринку на плече женщины, сидевшей в противоположном конце зала.

– Ебучий зелёный сон, – произнёс он.

Белобрысый ничего не ответил. Лишь сидел и кивал, глядя на вмятый в пепельницу окурок, в агонии испускавший вверх тонкую струнку своей ядовитой души.

– Или уехал? Забыл, блядь, – буркнул качок себе под нос.

Белобрысый не обратил внимания. Минуту они сидели в тишине, может – дольше. Потом белобрысый созрел для наката «на посошок».

– Будем, – сказал он и, не увидев никого напротив себя, чокнулся с бесхозной стопкой.