Читать книгу Дети. Каренина Анна - Роман Госин, Госин Роман - Страница 5

Начиная с окончания русско-турецкой войны на Кавказе военно-дипломатическая карьера графа Алексея Кирилловича Вронского пошла в гору. Ещё в начале XIX века практику официального обмена постоянными военно-дипломатическими атташе, не входящими в состав посольств и миссий, осуществили Россия и Франция, обменявшись личными адъютантами императоров (генерал-адъютантом и флигель-адъютантом).

Постоянная служба военных атташе была учреждена по указанию военного министра России Барклая-де-Толли. За рубеж были направлены первые постоянные армейские и морские офицеры в чине не ниже полковника или капитана первого ранга. Основной задачей военных атташе являлось ведение агентурной и разведывательной работы в государствах пребывания. Получение через своих агентов важных секретных сведений о вооружённых силах противников и союзников было поставлено на высокую профессиональную основу. Российская империя имела своих агентов в главных штабах Берлина, Парижа, Лондона, Вены, Рима и Константинополя. Все получаемые от них сведения о вооружённых силах государств сосредоточивались в особом разведывательном бюро и в военно-учёном комитете главного штаба армии России.

Служба военных атташе по вербовке агентов и получения необходимых сведений была исключительно трудной и напряжённой. Она требовала большого жизненного опыта, профессиональных знаний и личных качеств. На протяжении десяти лет военно-дипломатической службы граф Вронский безупречно выполнял свои обязанности в особом разведывательном бюро в военно-учёном комитете главного штаба, и в звании генерал-майора кавалерии был назначен главным военным атташе России в Вене. На его погонах золотом был вышит вензель императора Александра III.

Семья Вронского выросла, родилось ещё двое детей – сын Кирилл и дочь Николина, которую родители звали Никой. Финансовое положение упрочилось. Тут нужно отдать должное баронессе Вронской-Шильтон. Она вела все семейно-хозяйственные дела.

Полина Николаевна предложила мужу обменять все сто процентов акции российской компании «Клинские Нивы», выпускавшее пиво с тем же названием, на десятипроцентный пай в товариществе Шустовых. Узнав все подробности дела, придуманного Полиной Николаевной, он полностью их одобрил и доверил ей осуществление этой сделки.

Род купцов Шустовых ведёт свою купеческую родословную со времён Петра I, когда они начали заниматься соляным промыслом. Полина Николаевна была знакома с купцом Николаем Шустовым. Он жил в Москве, где и располагались его предприятия. На рубеже XIX – XX веков реклама шустовской продукции буквально заполоняла российскую прессу, представляя во всей красе ассортимент напитков. Сочинялись песни и слагались оды, прославлявшие разнообразные настойки и наливки, коньяки и водки под названиями «Московская», «Старка», «Перцовая», «Зверобой», «Плясовая», «Похмельная». Шустовы нанимали студентов, ходивших по кабакам во всей России и требующих «Шустовскую» к столу, не называя никак иначе их водки.

Николай Николаевич приобрел коньячный завод у Нерсеса Таиряна в Армении в Эриванской крепости и преобразовал его в Ереванский коньячный завод. Младший брат Николая Николаевича, Василий, был отправлен во Францию, откуда он привёз рецептуру и технологические карты производства французских коньяков. В тот же год братья выкупили акционерное общество черноморского виноделия. Образцы шустовского коньяка были анонимно отправлены на Всемирную выставку и получили Гранд-при. Они стали единственными не французскими виноделами, получившими право печати слова «cognac» на этикетках, несмотря на то, что их коньячный напиток, в соответствии с правилами, был больше похож на бренди.

Шустовы выпускали треть всей алкогольной продукции в стране. Полина Николаевна составила с адвокатом Анатопулусом предложение об обмене акций. К нему она приложила собственноручное письмо, где сообщила старшему Шустову о том, что её муж граф Вронский участвовал во взятии Эриванской крепости, а также то, что она готова финансировать выпуск дижестивов в случае согласия на обмен акциями.

Дижестивы в России никогда не производили, и мало кто о них знал. Через пять дней после отправки предложения и письма нарочным Полина Николаевна получила телеграфную депешу. В ней было всего лишь одно слово: «Согласны» и подпись: «Шустовы».

Русское общество ещё жило дворянской моралью – оно предпочитало держаться подальше от промышленности. Это-де дело нечистое. Настоящими занятиями, достойными мыслящего дворянина и интеллигента, считались игра в карты, распитие водки и вин, а также жалобы и ругань в адрес правительства. Сложившиеся в среде отечественного купечества традиции оформления различных контрактов и сделок обходились без их юридической регистрации, ограничиваясь словесной договорённостью. Купец если уж сказал своё слово, то точка, больше ничего не надо.

По прошествии трёх с половиной лет в дорогих ресторанах в конце обеда метрдотели бесплатно приносили каждому участнику обеда маленькую бутылочку, завёрнутую в красивую плотную бумагу, лично от хозяина ресторана. Посетители снимали обёртку с простой зелёной этикеткой и видели бутылку дижестива с другой красивой этикеткой и надписью на французском языке «Вaronne Polina». Ниже шло перечисление городов: London City, Paris, Rome, Genève, Berlin, Vienne, Prague, Varsities, Cracovie, Budapest, Saint-Pétersbourg, Moscou. На этикетке с другой стороны бутылки для каждой страны на её языке были указаны основные ингредиенты.

В России дижестивы продавались в магазинах товарищества братьев Елисеевых. Полный рецепт и технологические карты хранились в Банке Англии, выполняющем функции Центрального банка Великобритании. Российское дворянство и купечество всегда были неоднородны, ведь все люди разные.