Читать книгу Трилогия потери - Граф Д. Исильен - Страница 4

Время тянется невыносимо медленно. Это не приукрашивание действительности (да и какое может быть к черту приукрашивание в таком положении), не лишний драматизм, не красное словцо и не эмоциональный окрас, который я пытаюсь зачем-то придать. Когда я говорю «невыносимо» я имею в виду именно это. Полностью и бесповоротно, незыблемо, вечно. Самым простым примером было бы то, как вы сидите перед циферблатом часов и смотрите, как секундная стрелка медленно ползет по орбите, а минутная – и того медленнее. И так должны пройти несколько часов, вы должны терпеливо дождаться их, не важно, для какой цели и насколько сильно вы жаждете её осуществления. Суть в том, что время течет невообразимо неспешно, оно растягивается, как подгоревшая резина, вы буквально кожей ощущаете, как оно пропитывает воздух вокруг вас, как всё вокруг замедляется, а всё ваше естество, всё ваше нутро клокочет. И ничего вокруг вас, кроме этих часов и этой ползущей стрелки. Если вам доводилось лежать под капельницей, особенно длительный срок, ощущения во многом схожи. Однако даже в такой ситуации это ещё не то. Лежа под капельницей, вы ощущаете, как неторопливо течение минут, как ваше тело начинает изнывать от бездействия, как ему становится неудобно, некомфортно, неприятно. На физиологическом уровне ему хочется движения, хочется повернуться, пошевелить ногой или тазом, его ломит, оно изнывает изнутри. С циферблатом всё еще хуже. Воочию удается вам наблюдать, насколько всё растянуто и раздроблено, насколько процесс нетороплив и неспешен, и вы просиживаете минуту, затем час, затем еще один – и вас начинает просто мутить от этого. Просто коробить, еще и от того, что вы никак, ну совсем никак не можете повлиять на эту медленную пытку. Кожей ощущается зуд и дискомфорт, мозг требует действия, требует развития сюжета. Дискомфорт снаружи, дискомфорт внутри. Вам не просто «скучно», нет, это гораздо выше, гораздо сильнее и крепче чем обычная приземленная мирская скука. Вы ощущаете время. И оно ополчилось против вас, вы ему ненавистны. Оно предательски отодвигает свой ход, оттягивает, отсрочивает, насколько это возможно. В противовес всему этому, когда вы заняты, поглощены чем-то или кем-то, этого хода просто не ощущается – время проносится мимо, его движения несущественны, неосязаемы. Контуры смазаны, мы не присматриваемся к ним – нам не до того. Действительно, кто же будет следить за подобными вещами, а тем более изнывать от них, если его мысли и тело заняты чем-то иным? Совершенно прочее дело, если вы упорно ждете. Чего угодно, когда угодно, вы находитесь в постоянном ожидании. Вы не сидите перед циферблатом в прямом смысле этого слова, однако на метафорическом, внутреннем уровне ощущений и эмоций всё именно так, вы именно там. Время тянется невыносимо медленно. Нет никого и ничего, что могло бы ускорить его ход. Когда ты пытаешься забыть другого человека. Да, именно так. Я пытаюсь забыть, потому что память – это рана. В моей ситуации всё именно так, и выхода попросту нет. Есть ты, а есть он. Другому человеку это не нужно, нет. Он не сидит у циферблата, его время не тянется медленнее, чем это вообще возможно, он как раз в том положении, когда оно проносится мимо – другие люди, цвета, краски, события. Ты – уже в прошлом, ты уже далеко. Этому человеку не нужно пытаться забыть тебя. Он уже это сделал. А если он и пытался сделать это безболезненно – у него получилось. Ты не ощутишь боли, если займешь каждую минуту своего времени, не оставишь себе часа на мысли. Я же живу лишь этими мыслями, кроме них у меня не осталось ничего. Ни людей. Ни цветов. Ни красок. Я пытаюсь забыть, потому что жить с этой памятью – значит страдать каждый, абсолютно каждый из дней. Вряд ли мне удастся передать, насколько это сложно. Представьте, что вас закрыли в темной пещере, оставив наедине с мыслями о человеке, что был для вас всем. Как вы будете спасаться от этих мыслей? А если вам оставят возможность – всего лишь возможность, понаблюдать одним глазком за тем человеком, что был вашей вселенной? Видеть, как его жизнь идет дальше, развивается, в ней появляются новые люди, новые впечатления – и всё это уже без вас, без мыслей о вас. Что вы будете делать в этой холодной, пустой пещере, где само время – вечность? У меня нет никаких сил. Нет сил дальше бороться, нет сил выйти из этой пещеры и начать всё с нуля – с другими людьми, с другими впечатлениями. Всё, что я могу – сидеть в одиночестве и пытаться забыть того, кто был для меня всем. Потому что память – это раны. Ежедневная память – ежедневные страдания. Мор. Самобичевание – ради чего? Воспоминания – враг мой. И я остался с ним наедине. Попробуйте насильно забыть кого-либо. Не заместить новыми персонажами, не отвлечься, не скрыть что-то глубоко внутри. Нет. Попытайтесь сделать это, находясь наедине со своими мыслями. О ком они будут? Как избавиться от них? Как заставить себя не думать, не помнить, не чувствовать боль, каждый новый день, один за одним, один за одним. И если у вас получится, расскажите об этом мне. Я хочу узнать, я хочу понять. Я выслушаю вас. Разобью костер из сухих обломков моей души, и мы будем сидеть у него и говорить. С готовностью впитывать любые советы, даже если они погубят меня. Пока что я лишь выхожу каждый день на балкон, и курю сигареты. Зависимость, да, это точно она. Только не от никотина. Я пытаюсь сбежать. Из четырех стен, что окружают меня, но не снаружи, а внутри моей головы. Это стало ритуалом, способом хотя бы ненадолго уйти от реальности, той реальности, что сидит в моем мозгу, давит на меня. Взглянуть из окна на внешний мир, с его заботами, которые не заботят меня, с его волнениями, которые не волнуют меня, и его красотой, которую я, наверное, не способен сейчас увидеть. Каждый день я выхожу на балкон своей квартиры и курю сигареты. Мне кажется, этот в некоторой степени ритуал помогает мне убить время. А сколько именно этого времени мне потребуется убить, чтобы я излечился – я попросту не знаю. Может быть, я и не излечусь никогда. Ничего не известно наверняка, и это пугает. Я смотрю на крыши домов, на людей, которые идут по своим делам – людей, которые не мучаются тем, что мучает меня. Я завидую им и я ненавижу их. Потому что они умеют забывать и двигаться дальше. А я не умею. Не умею и не хочу уметь находить замену людям, что были твоим домом. В моих словах нет осуждения к тебе. Просто я так не поступлю, и это не делает меня лучше или хуже. Все люди разные. Пока не осознаешь этот факт, жить довольно сложно. Да и после этого ненамного легче, но всё же. Люди разные, и то, что ты предпочел двигаться дальше – всего лишь твой выбор, не более. Я не могу ненавидеть тебя за это. Особенно, если во мне живет любовь. Она сводит на нет очень, очень многое. Многое можно простить, многое можно объяснить самому себе в своей голове. Говорят, что время лечит. Я не знаю, насколько универсальна эта формула, и всем ли она подходит. Могу ли я верить в это, в конце концов. Вдруг я проживу свою жизнь с этой верой, с этой слепой надеждой, но время не вылечит меня? Признаться, это будет итог, который меня убьет. Во всех мыслимых и немыслимых значениях. Однако сейчас мне просто не остается ничего другого, как поверить в эту фразу, сказанную непонятно кем, и не являющую собой абсолютную истину. Если разобраться в ситуации, то станет незыблемо ясно, что ничего другого мне действительно не остается сейчас. Тик-так. Пепел летит вниз, за ним летит очередная сигарета. Раньше я курил очень редко. Помню, как я даже пытался отучить от этого тебя. Волновался за твое здоровье. Как мило. Видел бы ты меня сейчас – как я убиваю себя сам. Зависимость? Я ощущаю потребность в этом ритуале, мне нужно делать это каждый день. Какое-то подсознательное убеждение, будто сигареты уменьшают стресс. Я не замечаю за собой уменьшение стресса, ни до, ни после, ни во время. Я курю, и думаю о тебе. Я заканчиваю курить, и думаю о тебе. Всё мое время пропитано тобой, и от этого никуда не деться. Это можно только заместить чем-то другим, но я не могу и не хочу так. Что, если я просто пытаюсь зависимостью от сигарет заместить зависимость от тебя? Если так, то я преуспел ровно на нисколько. Время лечит. Что автор хотел этим сказать? Только лишь время? То есть мне всё же не потребуются новые люди, новые впечатления? Смогу ли я находиться вечно наедине с этой памятью о тебе, и время само вылечит меня, только позже? Я не могу разобраться. Я запутался. Закупоренный в этой капсуле, я думаю лишь о том, как перестать думать о тебе. Это замкнутый круг, это шизофрения, это депрессия. Это психопатия. Где-то я слышал, что депрессию считают психическим расстройством и с ней могут положить в психлечебницу. Этого я очень боюсь. А всё потому, что в лечебнице будет еще меньше способов убить время, там оно будет тянуться еще медленнее, еще невыносимее, хотя мне и сейчас кажется, что куда уж хуже, но там всё будет именно так. Этого я боюсь больше всего. Что время замедлится еще сильнее, а я ничего, совсем ничего не смогу с этим сделать. Что мне останется там? Будет ли выбор? А есть ли выбор сейчас? Как ни крути, здесь я в относительной, но безопасности, и свобода выбора, пусть и ограниченная собственными рамками, имеется. У меня абстинентный синдром. Прямо сейчас. Абсолютно точно. И он не проходит.

Это моя песнь о помешательстве. Моя история о потере. Каждому, кому довелось в своей жизни ощутить потерю – будет она близка. Наблюдайте за ней, смейтесь над ней и надо мной, это и правда выглядит жалко. Прошу только одного – не осуждайте. Потому что однажды любой из вас может стать мной.

***

Как забыть человека, если весь воздух, всё пространство и время вокруг – всё пропитано именно им, воспоминаниями и мыслями именно о нем? Я должен выйти из комнаты, но идти мне некуда. Я не пущу людей в свою жизнь. Не дам им сломать наш с тобой маленький ад. Они не нужны мне. Лишь ты имеешь значение. Мы. Мы ощущаем друг друга, мы в микрокосмосе наших зрачков. Ты приходишь ко мне во снах, в лицах прохожих, в вещах и в воздухе. Я сижу в пещере и смотрю на тебя в маленькую щелочку в мироздании. Вижу, как ты движешься дальше. Как ты умеешь ходить – без меня. Без нас. И здесь я, наверное, должен сказать, что рад за тебя… Однако я не люблю лгать. Наверное, я действительно должен порадоваться за тебя, но знаешь, так тяжело радоваться, когда сердце твое кровоточит.

А что, если именно за то, что мы постоянно пытаемся убить время, оно в итоге убивает нас?