Читать книгу Черные гремлины. История о гремлинах с железного острова - Gregory Raikhman - Страница 4

С наступлением ночи Ког позвал меня, с прищуром оглядел и спросил:

– Что умеешь?

Я задумался. Я умел стоять на голове и на время приподнимать одну лапу. Еще я помнил, как выглядят и что означают слова, написанные на статуе зефирного гроба, но буквы не различал. Я был посвящен в круг механиков пятой степени – закручивал шурупы. Но только маленькие – огромные тяжелые болты умел ворочать только Раг-Баг. Свою плюшевую шестеренку я мог перекинуть хвостом между ног, а поймать за спиной.

– Ничего, – ответил я.

– Ты должен был выживать на острове. Как вы добывали зефир?

– Мы строили.

– Таскали железо? – Ког поднял лапу. – Попробуй сдвинь.

Я вцепился в его лапу и тянул в разные стороны, пока не вспотел и не повис на ней. У серого пирата словно металл была вместо лапы – такой же крепкий и неподвижный.

– Понятно, – отпихнул меня Ког, нахмурившись. Вдруг он насторожился, а потом упал на пол и приложился ухом к полу: – Слышишь?

Я тоже прислушался. Пол ритмично подрагивал. Брум-брум. Брум-брум. Похожая дрожь сотрясала Железный остров, когда он перестраивался.

– Барабаны, – объяснил Ког, улыбаясь. – Скайдл Борд близко.

– Что это?

– Скоро увидишь, – встал пират, собираясь уходить: – На скайдле я продам тебя, и дело с хвостом.

– Ког, – позвал я.

– Что еще? – буркнул пират.

– Спаси Ари-Ару, – это сложно было сказать.

– Чего? От кого мне ее спасать?

– Когда она выздоровеет, Швепс-швепс-швепс…

– Не обязательно говорить пять раз, если он не рядом.

– Хорошо. Когда Ари-Ару выздоровеет, Швепс посадит ее на весла, и она станет понурой. Это очень плохо, потому что Ари-Ару веселая, а вовсе не понурая.

– И что ты от меня хочешь?

Об этом я еще не думал. Я просто хотел, чтобы Ари-Ару не сидела за веслом и чтобы ее не били палками, когда она задает вопросы или ворочает весло недостаточно усердно.

– Не знаю.

– Тогда отвали и не приставай с глупыми просьбами.

– Вот, – я вытянул вперед лапы. – Швепс сказал, что за десять костяшек можно нанять пирата. Я нанимаю тебя, чтобы ты спас Ари-Ару.

Потом я закрыл глаза, чтобы не смотреть, как Ког достает нож и обрезает мне фаланги. Но вместо этого я услышал его смех. Он хохотал так долго, что захотелось спрятаться.

– Ты УЖЕ принадлежишь мне. Я могу забрать твои фаланги прямо сейчас, разница только в том, что за живого раба на скайдле мне дадут двадцать костяшек, а с мертвого я поимею лишь десять. Принял?

Я опустил лапы и кивнул. У меня не получилось нанять пирата. А я думал об этом весь день. Эта затея показалась мне хорошей.

– На скайдле тебя купит какой-нибудь капитан для несложной работы, – Ког почему-то смутился и потрепал меня по голове: – А взамен он даст зефир и отнорок. И слушай… не делай больше таких предложений. Никому и никогда.

Я кивнул. Барабаны гремели все громче. Когда Ког ушел, я сидел у стенки и чувствовал, как она дрожит. Я хотел задать много других вопросов. Что будет с Ари-Ару? Несложная работа – это какая? Легче, чем грести веслом? Что такое скайдл Борд?

Дверь каюты открылась. Капитан вышел, завинтил дверь отверткой, спрятал ее в шляпе и подошел ко мне.

– Ну что, доля Кога? – пять-раз-Швепс выглядел очень довольным. – По душе тебе новый хозяин?

– Да, – сказал я.

– Он рассказывал тебе, почему всегда носит перчатки?

– Нет.

– Ког был рабом. Следил за обшивкой, заделывал пробоины и течи. Его надсмотрщиком был гремлин с черными перчатками на лапах. За шестьдесят ночей лапы Кога обгорели и покрылись волдырями – от воды и света, которые на них попадали, – Швепс наклонился ко мне, скаля желтые зубы. От него пахло гнилой шерстью: – А когда Ког понял, что долго не протянет, он убил надсмотрщика и забрал его костяшки и перчатки, а всем остальным сказал, что надсмотрщик заснул днем на палубе. После Ког выкупился у хозяина за двадцать костяшек и стал вольным пиратом. Где он взял первые десять – понятно. А вот второй десяток?

Швепс захохотал. Я смотрел на смеющегося капитана.

– Что, не доходит? – взбесился пират. – Тупой? Срезал он свои фаланги, чтобы выкупиться. Вот почему носит перчатки. Ну, дошло? Дошло?! Смешно?

Но мне не было смешно. Швепс разозлился и ударил меня лапой.

– Поднимайся! До скайдла меньше тысячи хвостов! – рявкнул капитан. Я послушно полез наверх. Там я увидел скайдл Борд.

Чтобы его оглядеть, приходилось вертеть головой. Скайдл Борд оказался серым островом-фортом – суровым, шипастым и неприступным. Высокая стена с острыми зубчиками закрывала его середину. Над ней развевались флаги с рисунком клетки, сложенной из костяшек. У берегов плавали десятки кораблей. А по бокам скайдла, на возвышенностях, стояли круги высотой в три балкона Железного острова, в которые стучали большие молоты. БРУМ-БРУМ! БРУМ-БРУМ! Барабаны. Молоты двигались не сами – группа маленьких фигурок крутила широкое колесо, которое приводило в действие сложный механизм барабанов.

Грозный корабль-великан, а вокруг – рой злобных корабликов.

– Какой большой остров, – прошептал гребец с синей шерстью и получил палкой по голове.

– Не остров, огрызок, а скайдл! – зашипел на него Талисман Коготь. – Остров стоит на месте, а скайдл плывет!

И действительно, он плыл. Скайдл Борд клином разрезал белое море, поднимая волны. Я почувствовал себя очень маленьким по сравнению с ним.

Когда мы причалили, Швепс купил повозку и велел гребцам переносить на нее мешки из капитанской каюты. Я увидел лазурный кокон среди сложенных мешков. Нас сковали и запрягли в телегу, а потом заставили тащить ее к центру города. Кандалы на лапах больно давили на запястья.

У стены нас остановили серые гремлины, прикованные цепью к створкам ворот. Они подняли железные гарпуны и потребовали предъявить знаки. Пять-раз-Швепс снял повязку и показал глиняный глаз с рисунком решетки, собранной из костяшек. Серые гремлины опустили гарпуны, и мы вошли внутрь.

Внутри Скайдл был похож на нору Железного острова, вывернутую наизнанку. Все отнорки, жилища и залы поднимались над землей квадратными холмами. Мы шли по узким коридорам и по широким улицам, мимо гремлинов зеленых и коричневых, красных и желтых, но больше всего было серых. Пираты носили шапки, плащи, сапожки и много другой красивой одежды. Они с любопытством осматривали нас, махали пять-раз-Швепсу и брезгливо ворочали носы.

Детали конструкций были сделаны из нескольких материалов. Больше всего серого, но встречались и коричневое железо, и красная медь, и даже грязно-бурая глина с зеленым изумрудом. Пираты дрались палками, чтобы мы не глазели по сторонам, но рядом со мной шел Ког, и он меня не бил.

Мы двигались к огромному зданию в центре острова. Чем ближе мы подходили, тем меньше гремлинов встречалось. Вскоре улицы совсем опустели.

Спустя тысячу шагов мы оказались у порога купола. Ступеньки были оплавлены, словно их облили водой. Длинные шипы покрывали каждый шаг серых стен. Ког нахмурился. Даже Швепс посерьезнел и перестал скалиться. Над входом была знакомая надпись. Пока я вспоминал, что она означает, Швепс подошел к дверям и постучал тяжелым кольцом. Спустя мгновенье дверь тяжело заскрипела, и наружу вышел странный, чешуйчатый гремлин. Я не успел его разглядеть.

Швепс упал на четыре лапы, а за ним все остальные. Кандалы утащили меня вниз, и я тоже свалился, ударив коленку. Стало так тихо, что я услышал, как стучит мое сердце.

– Швепс, капитан Огла, с дарами для первого пирата, – сказал Швепс.

– Показывай улов, – прошипел чешуйчатый. Пираты вывернули мешки – и под лапы чешуйчатому посыпались игрушки, одежда, материалы и оружие. Он ходил мимо них, как хозяин, и те сокровища, на которые он указывал когтем, хватали серые пираты Швепса и уносили внутрь. Когда он показал на кокон Ари-Ару, я покрылся потом.

– Что это?

– Лазурное яйцо, добытое на сапфировом острове в тяжелых боях, Первый Пират.

– Я забираю его.

Швепс покрылся испариной, но ничего не сказал.

– Поднимайтесь, – сказал чешуйчатый. Его голос походил на шипение механизмов Железного острова.

Мы встали, и я смог его разглядеть. Первый Пират был целиком покрыт плотной серой чешуей. У него не было ушных раковин, а вместо меха на лбу росли загнутые к затылку рожки. Мясистый хвост заканчивался шипастым шаром, а когти на лапах были гораздо больше, чем у обычных гремлинов. Первый пират источал страх и распространял тишину, прохаживаясь мимо перепуганных гребцов. Я первый раз видел такого необычного гремлина.

Первый пират поймал мой взгляд. Раздвоенный тонкий язык вылез из удлиненной пасти и смочил желтые глаза с узкими черными зрачками. Чешуйчатый смотрел прямо на меня, и я почувствовал себя зефиром в лапах голодного гремлина, но взгляд отводить не стал. Я вспомнил, как играл в гляделки с Бип-Бопом. Чтобы не проиграть, достаточно было просто не сдаваться. Я смотрел в желтые зрачки Первого Пирата и думал, ест он гремлинов или нет.

– Кто ты? – спросил он. Первый пират говорил без интонации, без выражения – ни одна чешуйка на морде не дрогнула. Словно камень.

– Лак-Лик.

– Тебе страшно, Лак-Лик?

– Да, – признался я.

Первый Пират моргнул. У него были вертикальные веки и зрачки. Он протянул лапу и потрогал меня за шерсть.

– А как тебя зовут? – спросил я.

– Я… меня… – протянул чешуйчатый. – Не могу вспомнить. На «и» начинается.

– Ири-Мири? – предположил я.

– Нет.

– Иск-Аск?

– Нет.

– Игу-Ига?

– Нет. Вспомнил. Меня зовут Оникс. Какого ты цвета?

– Коричневого.

– Я забираю его, – сказал Оникс Швепсу.

– Но, Первый, это… – Ког сделал шаг вперед, но смолк под взглядом чешуйчатого. Первый Пират смотрел на Кога, пока тот не отошел назад, склонив голову.

Когда чешуйчатый уводил нас под купол, Ког беззвучно прошептал: «Прости». Бип-Боп помахал лапой на прощанье. А я вспомнил, что обозначала надпись над входом.

Точно такие же знаки были выгравированы на торсе железного гремлина. Надпись над входом говорила: «Страдай».

Внутри купол походил на свалку – повсюду валялись принесенные пиратами сокровища, игрушки, одежда. По углам прятались истощенные, слабые гремлины. Они со страхом выглядывали из-за кучек поломанных деталей и оплавленных материалов.

Поставив на место тяжелую каменную дверь, первый пират лег на живот и начал крутить в лапах кубик с разноцветными гранями. Оникс долго возился с ним, но не собрал даже одну сторону.

– Ты неправильно играешь, – сказал я ему. – Нужно, чтобы все стороны были одинаковых цветов. Или хотя бы одна.

– Эти квадраты разных цветов? – спросил Оникс.

– Да, – ответил я.

Оникс положил кубик и взял саблю с железным лезвием и белой, как кость, рукоятью. Может, это и была кость. Первый пират укусил клинок и сломал его пополам. Обломки зазвенели по полу.

Оникс методично рассматривал принесенные Швепсом дары, пробуя их на вкус, ломая и нюхая. Среди вещиц был металлический шлем, который Оникс надел на голову. Шлем был погнутым и очень узким, поэтому снять его первый пират не смог. Чешуйчатый гремлин так и остался сидеть в шлеме после того, как четверть часа безуспешно пытался его стянуть.

– Давай я помогу, – предложил я.

Вдвоем мы тоже не смогли стянуть шлем. Тогда Оникс забыл про шлем и продолжил разглядывать принесенные пиратами подарки. Вскоре очередь дошла до кокона Ари-Ару. Когда Оникс понюхал его и открыл пасть, чтобы откусить кусок, я закричал:

– Не надо!

– Почему? – спросил первый пират.

– Это Ари-Ару. Когда она поправится, снова станет пушистой и веселой. Не надо ее есть.

– Гремлины выглядят по-другому.

– Она заболела.

– А как сделать, чтобы она поправилась?

– Не знаю.

Первый Пират разглядывал кокон. Приложил к нему ухо и прислушался.

– Когда мои гремлины болеют, я кормлю их зефиром, и они поправляются, – рассказал Оникс. – Если не кормить, то умрут и будут плохо пахнуть.

– Наверное, эта болезнь пройдет сама, – предположил я.

– Какого он цвета?

– Лазурного.

– Что такое лазурный цвет?

– Это как синий, только лазурный.

– Я запомню.

Оникс отдал мне кокон, и я очень обрадовался. Я отнес Ари-Ару в одну из куч сокровищ, собрал для нее гнездо из мягкой одежды и кусков шерсти, и накрыл сверху пуховым одеялом, которое снял с трупа погибшего от голода гремлина. Один раз я споткнулся о череп. Под лапами хрустели останки гремлинов. Выжившие прятались по углам.

Оникс лежал на животе и рассматривал кубик, придерживая падающее забрало. Первый пират уже не казался таким страшным. Я подоткнул одеяло у кокона. Ари-Ару обязательно поправится. Затем я отыскал одного из гремлинов, прятавшихся по углам.

Он был очень худой и перепуганный. Шерсть покрылась пылью. Прижав уши, гремлин смотрел на меня с опаской.

– Хочешь есть?

– Да! Да-да! Очень! – запищал он и тут же смолк, боязливо косясь на чешуйчатого.

– Давай попросим Оникса, – предложил я.

– Кого? – спросил гремлин, а я показал. Его глаза округлились: – Первого пирата?

– Да.

Гремлин схватил меня за лапы и потянул вниз, а потом зашептал:

– Он не даст просто так. Если попросишь, то он загадает загадку. Ответишь правильно – получишь зефир. А если неправильно, он тебя убьет! А иногда он убивает просто так, если под лапу подвернешься!

Гремлин сжался и задрожал. Я похлопал его по шерсти, стряхивая пыль. У него оказалась голубая шерсть. Интересно, как она выглядела, когда была чистой?

– А как правильно ответить?

– Не знаю! Он постоянно разные вопросы задает. Но если спросит про цвет – считай, погиб. Никто еще правильно не отвечал.

Я посмотрел на Оникса. Он выглядел спокойным и сосредоточенным. Неужели он был злым и убивал гремлинов? Когда Ари-Ару выздоровеет, она захочет есть. Если у меня не окажется зефира, она умрет от голода. Я спустился в центр зала и сел напротив первого пирата.

– Пожалуйста, дай зефира, – попросил я. Оникс поднял голову.

– Что вкусней: сталь или бумага?

– Они невкусные, – ответил я.

– Надо выбрать один вариант, – объяснил Первый Пират.

– Зефир вкусней.

– Зефира среди вариантов нет.

– Давай добавим, он вкуснее бумаги и стали.

Первый пират замолчал.

– Ты хочешь умереть?

– Нет.

Оникс опустил забрало и уснул. Зефир я нашел сам – он лежал в коробке неподалеку от первого пирата. Я учуял его и рылся на запах, пока не нашел. Зефир был старым и затвердевшим, но я съел две штучки, четыре положил под одеяло к Ари-Ару, а еще пять отнес голодным гремлинам.

Их было четверо. Они тихо поздравляли меня, жевали зефир и выглядели счастливыми. Я тоже был рад, потому что смог их накормить. Их звали Иккен, Вроа, Будто и Клап-Клап.

– Что он спросил? – поинтересовался Вроа, гремлин с голубой шерстью, которого я встретил первым. Вроа разговаривал быстро, короткими фразами, и все время оглядывался, словно боялся сказать что-нибудь не так.

– Он спросил, хочу ли я умереть.

– А ты? – охнул Будто. На его желтой шерсти звенели ожерелья и кольца – Будто нравилось копаться в игрушках первого пирата и присваивать их.

– Я сказал, что нет.

Клап-Клап был совсем маленьким гремлином, которому еще не исполнилось двух сотен ночей. Насытившись, он лег спать. Остальные гремлины любили его и присматривали за маленьким братом.

Иккен молчал. Он жил под куполом дольше всех и хмурился, когда другие гремлины веселились. Его красная шерсть была во многих местах опалена. Иккен таскал с собой большой железный щит с деревянной ручкой и никогда с ним не расставался.

– Это только отсрочка, – вдруг произнес Иккен, и все смолкли, прислушиваясь к его словам: – Безумный пират всех нас угробит. Он порвет вам глотку, а вы даже не поймете, за что. А ты, – красный гремлин указал на меня. – Ты ненормальный.

Иккен закрылся щитом и уснул. Я попрощался с гремлинами и ушел на другой конец зала, где лег в обнимку с лазурным коконом, чтобы согревать его своим теплом. Ари-Ару обязательно поправится.

Оникс неподвижно рассматривал кубик с разноцветными гранями.

А следующей ночью первый пират убил Будто. Мы играли в кости, когда Оникс появился за спиной у желтого гремлина и сомкнул челюсти на его горле. Первый пират одним укусом сломал Будто шею, и тот безвольно повис в хватке чешуйчатого гремлина. Миг спустя мертвое тело упало на пол. Я смотрел в огромные желтые глаза, спокойные и внимательные.

– Это мое, – Оникс указал на побрякушки, украшавшие труп: – Он желтого цвета?

– Да, – тихо произнес я. Остальные гремлины уже разбежались и попрятались. Я остался наедине с первым пиратом.

Оникс замер, словно прислушиваясь. Я навострил уши – и услышал крики и топот. Первый пират направился к выходу, повернул массивную дверь и вышел наружу. Я последовал за ним.

У входа собралась сотня вооруженных гремлинов. Одни держали в лапах вилы, другие серпы, третьи – рогатки. Толпа гомонила и буянила, но как только чешуйчатый вышел на порог, болтовня стихла.

Серый пират с вилами выпихнул черного гремлина, закованного в цепи:

– Первый пират! Мы потеряли восемь кораблей, прежде чем взяли мельный остров. Таких потерь никогда не было. Все из-за него, – гремлин сплюнул. – Этот руководил обороной и положил десять наших, прежде чем мы его скрутили.

– Какого он цвета? – спросил Оникс.

– Черного, первый пират. Он такой один, остальные бежевые.

– Говори, черный, – потребовал Оникс.

Черный гремлин встал. Его лапы были в запекшейся крови и ссадинах из-за цепей, уши оборваны, а когти выдраны. Черный внимательно посмотрел на чешуйчатого. Оглядел толпу, поднял голову к ночному небу. Я тоже посмотрел на небо.

– Когда наши корабли пробьют вашу оборону, вы отправитесь на дно Белого моря. Мы убьем ваших отцов, матерей, сыновей, вырастим райз в центре этого острова и насадим ваши головы на красные шипы. Ни дождь, ни пламя, ни буря не остановят нас. Мир жесток, – сказал черный гремлин. Он говорил уверенно и спокойно, а роковые слова прозвучали как пророчество. Черный гремлин ждал смерти.

Оникс набрал полную грудь воздуха и выдохнул струю серого пламени. Меня обдало жаром, и я отскочил от первого пирата, задыхаясь и кашляя. Черный гремлин горел, кожа и мясо сползали с трескающихся костей, пока он не превратился в пыль. Огонь зацепил троих пиратов, и они начали кататься по земле, пытаясь сбить пламя. Железный шлем на голове первого пирата расплавился и, шипя, стек по серой чешуе на землю.

– Курс на остров черных гремлинов, – прошипел Оникс. – Найдите их.

– Есть, первый пират! – взревела толпа.

Горящие гремлины перестали дергаться. В месте, где бушевало пламя, оплавился и почернел серый материал. БРУМ-БРУМ, БРУМ-БРУМ!!! Ритм барабанов, к которому я привык, изменился. Стук ускорился, стал агрессивней. И вместе с ним заворочался скайдл Борд. Земля под лапами ушла вбок, и я упал на четвереньки, чтобы не покатиться кувырком.

С той ночи, когда изменился ритм барабанов, пираты начали возвращаться на скайдл. Плавающий остров обрастал кораблями, и каждый капитан приходил с дарами для Оникса. Помимо новых игрушек, первый пират забрал маленького оранжевого гремлина по имени Тикки. Тикки любил небылицы: про зефирный остров, на котором живут жирные розовые гремлины; про прозрачную воду, в которой можно купаться; про деревья, на которых растут плоды слаще зефира.

– Я тоже слышал эту сказку, – сказал я.

Пираты скайдла грабили новые острова, и все чаще злая толпа приводила к Ониксу черных гремлинов. Черные гремлины грозили отмщением и гибли в огне. Они говорили разные слова, но всегда заканчивали фразой: «Мир жесток».

Оникс убивал. Иккену не помог железный щит – первый пират выпустил струю огня, и железо растеклось по полу. Маленького Клап-Клапа чешуйчатый задушил, а когда Вроа бросился на помощь, Оникс разорвал ему брюхо когтями. Вроа мучился всю ночь, прежде чем погиб. На смену старым гремлинам приходили новые, других цветов, с другими историями, с других островов, и все они становились одинаковыми, когда Оникс забирал их жизни.

Оникс не трогал только меня. После убийств он спрашивал, какого цвета были мертвые гремлины. А я отвечал и ждал, когда наступит мой черед. Но время шло, а Оникс не торопился меня убивать.

Я начал хоронить. Я собирал в кучки то, что оставалось от мертвых – тела, кости, пепел – и ставил неподалеку игрушку в память о них. На труп Будто я надел желтое ожерелье, пепел Иккена спрятал под деревянным щитом, а у костей Тикки положил книгу сказок. Кости гремлинов, что были здесь раньше, я собрал в одну большую кучу и накрыл одеялом с рисунком костяной клетки. Оникс не обращал внимания. Вскоре часть зала превратилась в кладбище.

– Оникс не тронет вас, только не злите его и не попадайтесь на глаза. Я добуду зефир. Пожалуйста, не разговаривайте с ним и не трогайте его вещи, – говорил я новым гремлинам, попавшим под купол. Они верили мне, ели зефир, веселились, с опаской поглядывали на чешуйчатого пирата. А потом я хоронил их, а рядом оставлял игрушку.

Спустя тридцать ночей я перестал знакомиться с новыми гремлинами. Я начал жить на краю зала, где построил гнездо, в котором спрятал кокон Ари-Ару.

– Хочу есть, пожалуйста.

– Какой цвет красивей: синий или зеленый?

– Синий.

– Зефир в коробке справа.

Я находил несколько засохших зефирок и уходил. Ониксу было без разницы, как я отвечу на вопрос. У меня не было друзей, а дружиться я не хотел. Месяц спустя я стал похож на Иккена, только не носил с собой щит, потому что знал, что если первый пират захочет меня убить, то железо не поможет.

А потом вылупилась Ари-Ару.

Лазурный кокон треснул, и наружу высунулась мокрая белая лапка. Лапка сковырнула когтями часть кокона, и раздался хруст пережевываемой оболочки. Ари-Ару съела шестую часть кокона и снова заснула. Я заглянул в отверстие и увидел мокрую морду спящей Ари-Ару. На всякий случай я просунул ей несколько зефирок. Чтобы Оникс не догадался, что она поправилась, я накрыл кокон плюшевым многоногом.

Но уже на следующую ночь Ари-Ару доела кокон. Она была очень слабой, не открывала глаз, все время спала и просыпалась только для того, чтобы поесть. Я скормил ей весь запас зефира. Когда она ворочалась или сопела, я зажимал ее рот лапой, чтобы Оникс не услышал.

Ари-Ару изменилась. Ее лапы удлинились, превратившись в огромные перепончатые крылья, заканчивающиеся страшными когтями. На ушах появились кисточки, хвост удлинился, а лапы стали крепче. Клыки увеличились и заострились.

Я никогда боялся первого пирата так, как сейчас, когда вылупилась Ари-Ару. Я перестал спать, но когда впадал в дрему, то видел, как Оникс сжигал крылатую самку и от нее ничего не оставалось, а я никак не мог найти игрушку белого цвета – такую же красивую, как Ари-Ару. У меня начал дергаться глаз и щека, я все время спотыкался на ровном месте, а мои когти стали хрупкими, часто ломались и кровоточили. Весь зефир, что получалось добыть у Оникса, я отдавал Ари-Ару.

– Ты умираешь, – однажды сказал первый пират.

Я хотел ему ответить, но получился только хрип. Горло пересохло и болело.

– Я не бью тебя, кормлю зефиром, но ты все равно умираешь, – повторил Оникс. Он встал и зашагал к гнезду, где спала Ари-Ару.

Я вцепился в его лапу и укусил ее, сломав три зуба. Оникс остановился. Он поднял меня и спросил:

– Почему ты совсем меня не боишься?

Я попробовал достать до его горла, но даже не смог поднять лапу.

– Ты никогда не боялся, – решил первый пират.

Больше всего хотелось умереть до того, как Оникс убьет Ари-Ару. В ушах гремело. Я подумал, что это стучит мое сердце, но потом понял, что ритм барабанов вновь изменился. Он стал тревожным. Первый пират прислушался.

А потом купол треснул, и гигантское ядро, разнося стены и потолки, грохнулось неподалеку от нас, проделав глубокую дыру в полу. Оникс уронил меня и прыгнул в проем, откуда доносился такой грохот и вой, что заболела голова. Я прижал уши и пополз к гнезду Ари-Ару. Вооружившись двузубцем, я присел у ее задних лап.

Остальные гремлины Оникса разбежались. Снаружи гремело и трещало, пол трясся, изредка раздавались крики и вопли. Ари-Ару заворочалась, засопела, а потом открыла глаза.

– Лак-Лик, – прошептала она и зажмурилась – рядом с куполом прогремел взрыв. Ари-Ару протерла глаза, потянулась, разминая суставы. Посмотрела на меня и испуганно спросила: – Что с тобой? Где мы?

– Ари-Ару, – улыбнулся я.

Из-за кучи сокровищ выбежал черный гремлин с копьем. Из-за грохота я не заметил, как он вбежал под купол. Я подумал, что наступило самое время ткнуть его двузубцем, но вместо этого стоял и смотрел на него. Наверняка он пришел сюда убивать. Но я не мог просто взять и ткнуть гремлина опасным оружием.

А он мог. Я уронил двузубец, и упал с острием копья в животе. Стало очень больно и холодно. Я услышал, как взревела Ари-Ару и налетела на черного гремлина. Она разорвала его на куски, расшвыривая в стороны лапы и уши. Затем Ари-Ару подошла ко мне, подняла и сказала:

– Белое море, какой ты легкий…

Я прижался к ней. Ее белоснежная шерсть слиплась, забрызганная кровью черного гремлина. Очень хотелось спать. Я закрыл глаза и почувствовал, что мы отрываемся от пола. Снизу раздались разъяренные крики. Рядом с ухом пролетел камень. Ари-Ару летела, удерживая меня задними лапами.

– Не засыпай, Лак-Лик. Только не засыпай.

Потом она замолчала. Я слышал, как испуганно она дышит, и чувствовал, как напряженно сокращаются ее мышцы. Мы подлетели так высоко, что отсюда наверняка было видно весь скайдл Борд, объятый пламенем войны. В нос ударил едкий запах дыма. Я очень боялся высоты, поэтому не стал открывать глаза. Черные гремлины пришли мстить. Они сдержали слово. Они убьют отцов, матерей, сыновей, а в центре скайдла посадят райз и насадят на его красные шипы наши головы. Их не остановят ни дождь, ни пламя, ни буря. Мир жесток.

Захотелось спать. Мое дыхание замедлилось.

– Не засыпай! Не засыпай! – встряхнула меня Ари-Ару, и я постарался взбодриться. Вскоре она сбилась с дыхания, и мы начали снижаться. Я понял, что она устала. Ари-Ару поправилась совсем недавно.

Я открыл глаза. Мы летели над горящим островом. Горизонт пылал, заполненный черными флагами, с которых скалились серебряные черепа. Пираты отбивались неровными разношерстными кучками, атакующие наступали ровными уверенными клиньями. Словно черный гвоздь вбивали в серую пятнистую доску. Изредка со стороны черных прилетали тяжелые ядра и дробили строения скайдла и корабли пиратов. Один из барабанов лопнул, разрушенный выстрелами огромных рогаток, и ритм острова сбился.

– Не спи! Не спи! – повторяла Ари-Ару. Я очень хотел ее послушаться.

Пираты бежали со скайдла. С противоположного берега отплывали корабли, один за другим, спасаясь с горящего острова. Мы летели к пристани. Глаза слезились, но на одной из серых обшивок я разглядел надпись «Огл». Полет Ари-Ару стал неуверенным, мы начали двигаться рывками и вскоре резко пошли вниз.

Мы приземлились у пристани, рухнув в груду грязных мешков. Здесь тоже шел бой. Пираты дрались за места на оставшихся кораблях. Ари-Ару разорвала когтями мешок, в котором оказалась куча белого, лишенного запаха порошка, и перевязала мою рану. Она перекинула меня за спину и привязала к себе, а потом мы начали прорываться к лодкам.

Ари-Ару всегда была сильной, но сейчас даже Раг-Баг не сравнился бы с ней. Она разбрасывала гремлинов перед собой, словно они были плюшевыми, а когда пираты поняли, что лучше не становиться на пути Ари-Ару, она забрала маленькую лодку с парой весел и разорвала сдерживающую эту лодку веревку.