Читать книгу Мировоззренческие основы истории России (середина XIX – начало XX вв.). 2-е изд., сокр. - Григорий Иванович Герасимов - Страница 9

В XIX веке Православная церковь столкнулась с целым рядом вызовов: с одной стороны, усилилось влияние сектантов и представителей других религий и конфессий, с другой – появились неведомые ранее идеологические соперники в форме материализма и атеизма.

Не получая от РПЦ ответов на насущные вопросы тогдашней современной жизни, в народной среде возникают секты протестантского, иудейского и языческого характера. Широкое распространение сектантства – признак идейного кризиса Православной церкви. Одновременно рост сект, особенно в XIX веке, их постоянные разделения, возрождение старинных религиозных учений свидетельствуют об исключительной религиозной активности народной души и невозможности удовлетворить духовную жажду в пределах Русской православной церкви.

Основной причиной активизации сектантства и безверия в рассматриваемый период являлась идейная слабость РПЦ. Элита и народ все чаще стали обращаться к альтернативным источникам идей: сектантам, другим религиям и конфессиям, европейской материалистической философии, науке

Наряду с ересями и сектантством одним из факторов, ослаблявших Церковь, был раскол. В XIX веке официальная позиция заключалась в том, что раскол появился по чисто обрядовым причинам, на этой же позиции стоит РПЦ и сегодня. Сами старообрядцы считали и считают, что они по-прежнему защищают истинную, неискаженную веру37.

Численность старообрядцев в середине XIX века составляла до 10 миллионов человек38. Они не имели в своей среде представителей дворянства или интеллигенции и состояли исключительно из крестьян и купцов.

Важнейшей формой преодоления раскола в Русской православной церкви было единоверие.

Вожди старообрядчества первоначально стремились к окончательному и полному отмежеванию от Православной церкви, но к концу XVIII века в среде раскольников оказалось значительное число тех, кто был готов сотрудничать с официальной Церковью и властью. В свою очередь старания Церкви и власти были направлены на возвращение схизматиков в лоно РПЦ. Результатом этих однонаправленных усилий стало появление единоверческого движения39.

К середине XIX века, по официальным данным, в единоверие перешли 135 тысяч человек и были созданы 144 прихода с 153 храмами. Столь значительное число единоверцев, которое обер-прокурор выдавал за успех миссионерской деятельности, было достигнуто главным образом при содействии государственных учреждений и не без применения средств нажима. К концу XIX века рост единоверия замедлился, а после указа 1905 года о веротерпимости и вовсе прекратился40. В условиях реальной веротерпимости идеи официального православия не были привлекательны для старообрядцев.

Отношение властей к старообрядцам. Светская и церковная власти упорно боролись с расколом как с религиозной, а по мнению правительства, еще и политической угрозой. Обвинив власть и Церковь в пособничестве Антихристу, старообрядцы, по существу, объявили войну, открыто заявив, что они являются врагами и власти, и Церкви. В свою очередь, правительство и Синод принимали в отношении раскольников меры, которые принимают в отношении внутренних врагов.

Преследование староверов, к которому неоднократно призывало правительство, осуществляла Церковь, и это было как бы частью ее внутренней миссионерской деятельности. Идейная основа раскола диктовала и методы борьбы с ним.

Репрессивные меры не привели к снижению числа раскольников и во второй половине XIX века отношение к ним становится более либеральным. В начале ХХ века внутриполитическое положение империи стало настолько трудным, что продолжать гонения на старообрядцев, умножая врагов империи, стало невозможно. 12 декабря 1904 года вышел указ императора Сенату с требованием пересмотреть законодательство в отношении раскольников, а 17 апреля 1905 года император утвердил «Основы укрепления веротерпимости», в них утверждались различные юридические статусы отдельных согласий раскола. Староверческие общины распределялись на согласия и толки в зависимости от того, насколько они удалились от православного учения. Были разрешены общественные богослужения поповцев и беспоповцев, и их теперь официально называли староверами, а не раскольниками. Им были дарованы права на совершение треб в молитвенных домах и на утверждение завещаний. Старообрядчество было уравнено с иностранными конфессиями в отношении возможности бракосочетания с православными. Также были открыты все запечатанные молитвенные дома. Дополнительный указ от 17 октября 1905 года позволил, кроме всего прочего, строительство церквей, а также открытие школ, монастырей и скитов. Благодаря принятым законодательным актам, правовое положение староверов коренным образом улучшилось.

Особого внимания заслуживает феномен успешного предпринимательства в среде раскольников. Очевидно, что он объясняется не особенностями веры – она была одна и та же с православными; не может этот феномен быть объясним и особенностями обряда: исследование влияния хождения «посолонь» на успехи в торговле вряд ли увенчаются успехом. Скорее всего, причины выдающихся успехов старообрядцев в торговле и промышленности объясняются тем, что богатство было условием сохранения самого ценного, что у них было, – их веры. Богатство было средством, а не целью для старообрядцев, средством сохранения и развития истинной, с их точки зрения, веры. На полученные деньги поддерживались единоверцы, содержались тайные молельные дома, подкупались полиция и администрация.

Феномен старообрядческого предпринимательства исчез, как только пропали условия, его породившие: гонения на веру, необходимость сплочения во имя ее сохранения. Именно поэтому он не смог повториться в условиях современной России.

Отношение Церкви к католикам определялось идущими из глубокой древности представлениями и суждениями, которые возникли и развились под византийским влиянием и успели стать твердым убеждением.

Позиция Св. синода по отношению к католическим полякам была изложена в письме обер-прокурора К. П. Победоносцева императору Николаю II от 21 сентября 1899 года: «Политика Римской курии остается веками одна и та же – политика лукавства и затаенной мысли»41.

Перемены в отношении к католикам произошли с принятием Манифеста от 17 апреля 1905 года, разрешившего переход в римско-католическое исповедание. Политика веротерпимости породила новые проблемы, так как теперь многие униаты вернулись к католицизму. Поэтому рядом распоряжений административного характера практическое применение манифеста вскоре было сильно ограничено.

В ХХ веке число переходов в православие было незначительным и колебалось от одной до двух тысяч в год; это свидетельствовало о твердости католиков в своей вере, а также о том, что православные либо не вели среди них пропаганды, либо она была неэффективной42.

Российские протестанты. Большинство протестантов в России составляли немцы, которые, в общем, сумели врасти в новое окружение, достигнув высоких должностей в армии и на гражданской службе, успешно действуя в торговле и промышленности. Наибольшее число протестантов было в Прибалтике, население которой принадлежало преимущественно к Евангелическо-лютеранской церкви. Православию при активной государственной поддержке удалось значительно потеснить протестантизм в регионе, тем не менее именно это вероучение продолжало определять мировоззрение населявших ее народов.

Второй по значимости религией в Российской империи был ислам. Политика первых русских императоров и императриц была направлена на ограничение ислама. Строительство новых мечетей было затруднено, всячески поощрялся переход мусульман в православие. Попытки возврата из православия в ислам жестко пресекались. Результаты христианизации мусульман в России были весьма незначительными.

Особое внимание было уделено организации государственного регулирования «сверху» религиозной жизни российского мусульманства. Начали создаваться органы духовного управления мусульманскими общинами. По существу, мусульманская община России получила организацию, аналогичную церковной, хотя исторически институт церкви в исламе отсутствует. Это привело к непредвиденным последствиям: мусульманское духовенство России оформилось в качестве организованной национально-политической силы, результатом чего стало усиление интегративных функций ислама. Центральным правительственным органом, контролировавшим жизнь российского мусульманства, был департамент духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел.

Рядом российских законодательных документов был определен круг духовных лиц и служителей мусульманских духовных учреждений, получивших правовое признание со стороны государства. Они могли получать казенное жалованье, освобождались от налогов, повинностей, воинской службы, имели право пользоваться доходами от соответствующих приходов, их дома освобождались от постоя и т. д. В 1912 году в Российской империи на официальном учете состоял 24 321 мусульманский приход с 26 279 богослужебными зданиями (соборными мечетями43, летними и зимними мечетями и молитвенными домами и т. д.) и 45 339 мусульманских духовных лиц (имамов, мулл, хатибов, муэдзинов и т. д.). Таким образом, значительная часть мусульманских духовных лиц была вписана в общую систему российской имперской государственности.

Несмотря на значительное улучшение положение мусульман, вплоть до 1905 года они в повседневной религиозной жизни сталкивались со многими трудностями и ограничениями. После Манифеста от 17 октября 1905 года самодержавие вынуждено было допустить существование целого ряда мусульманских общественных организаций и собраний (мусульманская фракция в I—IV Государственных думах, мусульманские съезды и т. д.). Свобода неизбежно повлекла за собой активизацию мусульманства, в том числе и в политической области.

Хотя ислам продолжал оставаться в христианской России религией второго сорта, хотя не прекращались вооруженные столкновения на Кавказе и в Средней Азии, общность исторической судьбы осознавалась как русской, так и мусульманской стороной.

По материалам переписи 1897 года, мусульмане являлись второй по численности после православных вероисповедной группой населения империи. Их насчитывалось 13,8 млн человек, при этом численность мусульман в России имела постоянную тенденцию к росту: к 1917 году в стране проживало около 20 миллионов мусульман.

Российские идеологи не создали привлекательных для мусульман идей, которые могли бы вдохновить их на искреннее служение империи. Мусульманские сторонники России определенные надежды возлагали на цивилизаторскую миссию России, но она, по мнению Исмаилбея Гаспринского, не оправдалась. Только одно великое деяние он относил к разряду положительных – отмена рабства среди мусульман, которая произошла раньше, чем в коренных русских областях. Русское мусульманство, по его мнению, не осознавало, не чувствовало интересов русского отечества; ему были непонятны русские общегосударственные стремления и идеи44. Мусульманские деятели, даже лояльные к России, понимали, что, кроме общей территории, мало что связывало русских православных людей с их мусульманскими согражданами в их общем государстве.

Русское правительство не сформулировало внятной, ясной и понятной политики в отношении мусульман, тем более оно не дало идеи, подобной уваровской триаде, которая бы объясняла, почему мусульмане должны любить свою родину – Россию. Такая идея должна была бы иметь над-, либо внерелигиозное содержание, а это было немыслимо в православном государстве.

В истории России было два вида политики в отношении ислама. Политика русификации и ограничения не принесла положительных результатов; пришедшая ей на смену политика покровительства на условиях лояльности и преданности царскому престолу дала возможность встроить мусульман в российское общество на условиях, приемлемых для православия и царского правительства. Вместе с тем, дать мусульманам идею, объединяющую их с православными в едином государстве, а также сформулировать внятную политику по отношению к мусульманам царское правительство не смогло.