Читать книгу Стирка в морской воде - Григорий Лерин - Страница 4

С утра у меня все валилось из рук от ощущения чего-то забытого. Наконец, уже собравшись на работу и открыв входную дверь, я вспомнил, позвонил Чарику и довольно круто отчитал его за вчерашний нелепый анонс, чуть не поставивший меня в идиотское положение перед дядей Теймуром. Я так разошелся, что припомнил ему и одесские разборки, и недавнюю Лизкину выходку.

Чарик смутился, стал оправдываться, потом настороженно спросил:

– Ты что же, Виктор, хочешь на дядю Теймура работать?

– Ничего я не хочу, и никто мне ничего не предлагал. Посидели, посплетничали о всевозможных извращениях и разошлись, как в море корабли. Даже телефончиками не обменялись. И, вообще, я на работу опаздываю. Все!

Я повесил трубку, хотя и чувствовал явный перебор.

Едва я устроился в кресле в своем кабинете с утренней чашкой кофе, раздался звонок, и Ленка объявила:

– Телефон, шеф. Возьмите трубку, шеф.

Я взял. Что мне оставалось делать?

– Виктор? Еще раз здравствуй, дорогой!

– Здравствуйте, дядя Теймур. Я, честно говоря, жду вашего звонка.

– Виктор, это не дядя Теймур совсем. Это Чарик.

– Привет, Чарик! – обрадовался я. – Давно не виделись.

– Ты, Виктор, сейчас не очень занят?

– Совсем не занят, Чарик. Кофе пью.

– Тогда я зайду, Виктор, да? Я тут у дверей «Мойдодыра» в машине сижу.

– Заходи, дорогой! Мой «Мойдодыр» – твой «Мойдодыр». Зачем спрашиваешь?

Чарик зашел, вопросительно взглянул на меня и широко улыбнулся.

– Если будешь всегда такой горячий, Виктор, тебя Толич заместителем возьмет.

– Да ладно… Кофе будешь пить, такой горячий?

– Я тебя, Виктор, поблагодарить заехал. Дядя Теймур звонил вечером, хорошо звонил, доволен остался. Ты извини, дорогой, если я что-то не так сказал, волновался немного.

– Все нормально, Чарик. Так ты, как я понимаю, в курсе?

Чарик был в курсе и насчет наркотического происхождения денег очень сомневался. Свои сомнения он почерпнул в обильном компромате, собранном в свое время его бывшими коллегами на моряков загранплавания. Самые крутые и нахальные грабили контейнера на контейнеровозах, но это была элита – сплошь и рядом чьи-то детки и зятьки, уборщики и буфетчики, командующие капитанами. Основная же масса крутилась на этакой застенчивой контрабанде: джинсы, платки, часы, икра, водка. Все в меру, в небольших количествах, но под приличные сроки в случае провала. Если не вломят свои, и не схавает таможня, можно за год накопить на десятилетнюю «пятерку», которая стоила порядка пятисот долларов в Антверпене, Гамбурге или Роттердаме.

Были, конечно, и уникумы, но они, как правило, быстро попадались. Бывший коллега, любезно предоставивший Чарику информацию, с улыбкой вспомнил матросика, надрывно гулявшего в «Метрополе». Двое терпеливых сотрудников, оказавшихся поблизости, вмешались только тогда, когда Чего Изволите в третий раз получал деньги по одному и тому же счету. Рубли у юного Рокфеллера кончились, он попытался откупиться финскими марками и был схвачен с поличным. Кололся охотно – видимо, давно хотел похвастаться кому-нибудь операцией, а тут представился такой случай.

На ночной вахте в сирийском порту морячок прознал о дефиците машинного масла в дружественной стране и, главное, о желании его приобрести не столько за деньги, сколько традиционным путем. Он не поленился тридцать раз сбегать на корму за пустой молочной бутылкой, оттуда тридцать раз спуститься в машинное отделение к заветному крану с дизтопливом, тридцать раз вернуться на причал и потом забежать к себе в каюту с обменянной бутылкой местного бренди. К сожалению, вахта закончилась очень быстро, на следующий день судно ушло в море, и суперчелночный тур не повторился. На обратном пути судно заходило в Швецию и Финляндию, где неприхотливые скандинавы влет разобрали «газ» по пятнадцать долларов за штуку.

Парня попугали статьей, отняли деньги и, конечно, уволили. Наверное, он еще кому-нибудь проболтался, потому что через десять лет точно такие же фокусы стали проделывать солидные члены правительства, и не с молочными бутылками, а с эшелонами.

– Нет, Виктор, это не те люди, – подвел итог Чарик. – Наркотики – не их профиль. Что-то они химичат с грузом, я так думаю. Как ты считаешь, если из десяти тысяч тонн риса пятьдесят тонн налево пустить, очень заметно будет?

– Дядя Теймур говорит, что Петрович бы заметил.

– Главное, дорогой, что дядя Теймур не заметил. А Петрович мог заметить и промолчать…

– Да нет же, Чарик! – перебил я его. – Петрович не будет вреда делать. У него ведь тоже исполнение неожиданной мечты. Он всю жизнь, наверное, капитаном хотел стать, а тут стал чуть ли не начальником пароходства.

– Твое сравнение, Виктор, не в пользу Петровича, – глубокомысленно изрек Чарик. – И потом, здесь нет вреда. Только прибавка к зарплате. И еще… – Чарик замялся. – Я дяде Теймуру молчать обещал, и ты не говори ему, да?