Читать книгу Детектив из «Мойдодыра». Том 3 - Григорий Лерин - Страница 4

Больше никаких существенных улик и следов обнаружить не удалось, хотя пацаны лезли из кожи вон и рыли на совесть. Правда, в серванте, в небольшом выдвижном ящике, в котором перемешались деньги, документы и отдельные блокнотные листы с телефонными номерами, именами и записями расчетов, нашли маленький вскрытый пакетик с белым порошком. Отпечатки пальцев на целлофане очень нечеткие и, скорее всего, тоже принадлежат хозяину квартиры. Но не зря же Джульетта подходила к серванту и крутила носом у ящика. Возможно, посетительница к пакетику прикасалась или принесла с собой, а потом сумела незаметно протереть салфеткой. В лаборатории проверят.

Опрашивать соседей по лестничной площадке Роман Владимирович специально послал маленького и худенького Марченко – наиболее безобидного на вид, но все равно разговаривать ему пришлось через двери, недолго и недоверительно. Если среди собеседников Марченко и был человек, позвонивший по «02» и сообщивший о выстреле в соседней квартире, то он не сознался, что вполне естественно. Общий вывод из скудных и неохотных показаний: квартира шумная, то музыка гремит, то девки визжат, то что-то грохочет, бьется и падает. А если и стреляли, то стреляют сейчас круглые сутки, и никому дела нет. Пойди тут разбери: петарды взрывают, или Басаев в городе. Конечно, не может быть, чтобы услышав, пусть даже не выстрел, а звук, похожий на выстрел, никто не припал к дверному глазку и не проследил спускающегося по лестнице незнакомого человека. Может быть, еще позвонят, или участковый что-нибудь выяснит. Добровольно стать свидетелями люди нынче не торопятся. Да что там свидетели – понятых днем с огнем не найти! Гражданский долг – это где-то там, у граждан, а у нас народ государству ничего не должен. Хотя счетчик народу все равно включен – такой счетчик, что через семь колен не расплатиться.

В общем-то, для Романа и его группы – не этого школьного класса, а настоящих оперативников для начала хватило бы и крестика. Но сегодня в его команде – всего лишь практиканты, курсанты из Новгорода, а Роман ко всякому порученному делу относился ответственно.

Он оглядел приунывших помощников.

– Ну, господа Шерлоки Холмсы, Мегрэ, Пинкертоны и Насти Каменские. Чего приутихли? Устали? Спины болят? А головы как? Давайте, выкладывайте свои соображения. Кашин, ты в ванной комнате, наверное, ни одного миллиметра не пропустил? Вот с тебя и начнем.

Длинный Кашин поднялся со стула, пригладил волосы и нерешительно оглянулся на товарищей.

– Ну, чего… Пришел мужик с подружкой… – Роман недовольно скривился, и Кашин поспешно поправился: – То есть, привел этот самый Сорокин Геннадий Анатольевич, тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, домой неизвестную пока гражданку. Выпили вина под музыку, а потом и это… Ну, а как закончили, она его и пристрелила. Потом все протерла – народ нынче грамотный, собралась и ушла. Основной инстинкт, девяносто девятая серия…

Роман неопределенно кивнул, и Кашин радостно продолжил:

– Тетка ушлая! Пулю Геннадию Анатольевичу прямо в сердце вогнала, а потом пошла себе преспокойненько в ванную, помылась. Зубы почистила, а щетку бросила – не сполоснула. Причесалась – волосы на расческе оставила. Знала, что из-за этого Сорокина никто радиоизотопный анализ и исследование на ДНК делать не станет. А вот отпечаточки протерла. Похоже, с нервами у нее все в порядке, да, товарищ майор?

– Да, в порядке, даже слишком.

– Ну да, даже слишком! Она – его знакомая, Роман Владимирович! То есть, не один раз здесь бывала. Поэтому знала, что никто из соседей на выстрел не прибежит. И мотив: какие-то старые обиды, приготовилась заранее. И еще… – Кашин сделал небольшую паузу и с гордостью объявил: – Убийца – крашенная блондинка, товарищ майор!

– И как же ты определил, что волосы на расческе крашенные? По корням?

– Не только на расческе. Я еще в стоке ванны волосы нашел. Разного цвета, разной длины и, как бы это … – Кашин замялся, подыскивая нужное определение. – … и разной структуры, вот! То есть…

– Да ты, Кашин, там поманьячил, в ванной, – коротко хохотнул один из стажеров.

Товарищи тему не поддержали, и Роман Владимирович тоже.

– Отставить, Цветков! Всему свое время. Потом, за кружкой пива вспомните и посмеетесь, – и уже более мягко добавил: – А сейчас у нас – труп, который уже ни постоять за себя, ни оправдаться не может… Молодец, Кашин, неплохо. Насчет цвета волос я с тобой полностью согласен. И насчет нервов. У тебя все?

– Вроде бы, все.

– Кто добавит или предложит свою версию? Давай, Марченко.

Марченко встал.

– В основном, я тоже с Кашиным согласен. Вот только, чтобы в сердце с двух шагов попасть, не надо и ушлой быть. И то, что приготовилась заранее – тоже спорный вопрос. Возможно, спонтанно получилось. Я расскажу, как я это все представляю, да, товарищ майор?

– Расскажи, конечно. Для того и спрашиваю… Погоди минутку!

Зазвонил телефон. Роман Владимирович снял трубку. Дежурный из отделения передал ему короткую информацию об убитом. Майор покивал, поблагодарил и снова обратился к курсанту:

– Слушай, Марченко, это правда, что ты в прошлом году чемпионом Новгородского Управления по кик-боксингу был? Мне тут твои дружки выложили.

– Правда. В легком весе.

– То-то тебе двери никто не открыл. Надо было Кашина посылать… Ладно, давай, рассказывай.

– Женщина раздевалась у окна, или сам Сорокин ее раздевал – в принципе, нет никакой разницы. И одежду тут же бросили. Она была в майке или бадлоне, снимала через голову и зацепила крестик. Цепочка расстегнулась, крестик упал и запутался в бахроме. Сначала женщина не заметила его исчезновения. А потом, после завершения полового акта… – Марченко бросил короткий взгляд на весельчака Цветкова, но тот сидел в углу рядом с собакой, обиженно опустив голову, и комментировать не стал. – В общем, она решила, что Сорокин крестик стащил. Он не сознавался, она его и хлопнула. Крестик-то дорогой, не одну тысячу рублей стоит.

– А пистолет она всегда носит, вместо помады, да? – ревниво спросил Кашин.

– А почему бы нет? Я многих девчонок знаю, которые с газовыми ходят. А могли бы боевой достать, так и боевой бы носили. И насчет нервов – тоже вопрос. Наверное, на нее кровь попала, поэтому в душ пошла. Ну, еще отпечатки пальцев с бутылки и со стакана стерла – догадалась. Но все равно, очень нервничала и торопилась, когда крестик искала, даже лифчик забыла за шторой. А если бы была, как ты говоришь, ушлая, то и глушитель бы прихватила, и дверь входную бы заперла, а не оставляла открытой. Ломать дверь из-за анонимного звонка никто бы не стал.

– Понятно… Ну, а ты, Цветков?

Поднялся Цветков, сохраняя обиженное выражение лица.

– Во-первых, неизвестно, мужчина здесь был или женщина, – пробубнил он, глядя в сторону. – А во-вторых, Кашин правильно сказал, что убийца – человек без нервов. У нее… или у него, наверное, не меньше получаса ушло, чтобы в душ сходить, в шкафу пошарить и отпечатки стереть. А ведь выстрел, наверняка, половина подъезда слышала, только не признаются. И участковый мог не через сорок минут после звонка прийти, а через десять. – Он повернулся к товарищу. – А ты говоришь: нервничала.

– А может, она в соседней квартире живет, – уперся Марченко. – Прикинула, что успеет выскочить. Так ведь, Роман Владимирович?

Роман покачал головой.

– Возможно, возможно… Хладнокровие преступника очевидно – тут я с Цветковым и Кашиным полностью согласен, еще раз повторяю. Потрясающее хладнокровие, я бы сказал. А насчет соседней квартиры – идея неплохая. Вот и займешься выяснением, тем более, что опыт общения через закрытые двери у тебя уже есть. Пол убийцы окончательно определит экспертиза, но, по-моему, очевидно, что здесь была женщина… Что еще? Паспортные данные убитого вы уже видели, вот что сообщили дополнительно. В Питере живет пять с лишним лет, работает в довольно сомнительной фирме. Все это в прошедшем времени, естественно… Зарабатывал хорошо – в прошлом году купил однокомнатную квартиру, вот эту самую. Не судим, не привлекался, связи с криминальным миром соответственно рода деятельности, то есть, на низшем уровне. Но все равно, мог узнать что-то лишнее или что-то не так сделать, или что-то утаить. Фирма поставляет комплектующие к кварцевым часам в Европу. Официально: то ли брокерская, то ли дилерская, дистрибьютерская – черт их разберет! Попутно занимается контрабандой драгоценных камней и металлов. Надежная «крыша». Кроме того, убийство могло быть совершено на почве личной неприязни, ссоры, например, из-за пропажи того же крестика. Ограбление отпадает – это тоже очевидно. Ни деньги, ни ценности преступника не интересовали. Возможно, экспертиза выявит какие-то дополнительные детали. Вот, пока и все. Считаю, что мы сегодня поработали неплохо.

– А крестик-то! – воскликнул Кашин. – Что же вы про крестик ничего не сказали?

– Да, крестик… Спасибо, что напомнил. – Роман Владимирович снова подошел к телефону, снял трубку и стал набирать номер. – Здравствуйте… Марина? Это я – Роман. Борисыча позови, пожалуйста… Боря? Ты что, жуешь? Нет? Ну, брат, повезло тебе сегодня – вовремя сбежал. Мы только заканчиваем… А ты с пельменями заканчиваешь? Здорово! Значит, жуешь все-таки? А у меня тут, похоже, умышленное со странностями… Да, странных моментов очень много. Вот еще крестик золотой нашли… Что? – Роман покосился на стажеров и хмыкнул: – Да, Джульетта нашла. Я-то в этих ювелирных делах не очень, сам знаешь, но сразу видно: не такой крестик, как сейчас делают, чтобы можно было на авианосце вместо якоря использовать. Тонкая работа – чувствуется рука мастера. Ты завтра никуда из города не убежишь?… Ну, так я подъеду с утра – покажу, ладно? Полюбуешься, поразмышляешь, к кому обратиться, да?… Ну, отлично, давай, до завтра.

– Ну, вот, – обиженно протянул Кашин. – У нас под носом целая куча странных моментов, а вы ничего не говорите.

– Так вы их сами заметили и даже обрисовали, – усмехнулся Роман. – Если дама так разъярилась из-за пропажи крестика, то зачем стрелять, будоражить соседей, а потом долго искать, уничтожать следы своего пребывания и, в результате, все равно не найти? Раз уж она такая боевая, то могла бы припугнуть с помощью того же пистолета, оглушить, связать, а потом уже спокойно, не торопясь, искать, если не сознается. А коли уж выстрелила, надо бежать, уносить ноги, а не в душе отмываться. Или совсем уже перестали бояться милицию, а?

– Может, она под наркотой была, потому и храбрая, и пострелять захотелось, – предположил Цветков.

– Может быть, может быть…

Роман направился к окну, наклонился и провел рукой по переплетению бахромы, в которой Джульетта нашла запутавшийся крестик, заглянул за штору, выпрямился и посмотрел в окно.

– Ага, вот и транспорт за Геннадием Анатольевичем прибыл. Так что, завершаем дискуссию, и – по домам! Хватит на сегодня – завтра снова солнце взойдет.

Ну, наконец-то! Я радостно вскочила на ноги, но, взглянув на повеселевших курсантов, снова села и замерла, ничем не выдавая своих эмоций. Воспитанная служебная собака должна быть терпеливой и выдержанной. Особенно, в присутствии молодняка.

– Джульетта, а что это у тебя хвост ходуном ходит? – ехидно поинтересовался Ромка. – Решила всю пыль из ковра выбить? Смотри, пол проломишь от счастья.

Очень смешно… Проклятый хвост!

*** *** ***

Ромка довез практикантов до метро, а один из них, по кличке Кашин, ехал с нами почти до дома. Он приставал ко мне всю дорогу с дурацкими вопросами, вроде: «Нет, Джульетта, скажи, ну как ты нашла?», или «Нет, Джульетта, почему ты сразу к окну подошла?», и сам себе отвечал: «Молчишь? Умная у вас собака, Роман Владимирович!».

Я-то молчу. А вот встречаются же такие люди, которые молчать совершенно не могут! Как, впрочем, и многие собаки. Поэтому я хотела, чтобы он поскорее вышел. Я бы даже сама ему дверь открыла – я умею! Не потому, что мне жалко, что он в нашей машине едет (хотя немножко жалко, конечно), а потому, что мы с Ромкой любим помолчать. Ромка молчит и думает о работе, о Супруге, а я молчу и думаю о нем. Иногда он тоже думает обо мне, и я вся таю от счастья, а предатель-хвост начинает хлестать по сиденью. Ромка знает, что я всегда думаю о нем, а я знаю, о чем он думает, поэтому связывающий нас невидимый поводок никогда не разрывается.

– Нет, Джульетта, скажи, ты этот крестик сначала унюхала или увидела?

Надо же, какой глупый – даже гавкнуть на него стыдно! Я его почувствовала! Сначала почувствовала, потом, когда тронула штору, услышала, потом нащупала. Разве тебе объяснишь, сосунок, как звучит дрожащий кусочек металла, запутавшийся в колыхании ниток?

– Молчит… Умная у вас собака, товарищ майор. Умная и красивая.

Ромке тоже хочется на него гавкнуть, и он тоже думает о крестике. Он сомневается, и сомневается совершенно правильно. Я-то сразу все поняла и очень хотела бы ему помочь, подсказать, но не смогу. За редким исключением мои мысли Ромка не понимает – их надо объяснять человеческими словами, а тут я бессильна. Этот барьер мне никогда не преодолеть. Может быть, поэтому Ромка любит Супругу больше, чем меня…

*** *** ***

– Роман, возьми трубку! И закрой дверь в комнату – у меня фильм!

Роман торопливо поставил чашку на стол, поднялся, переступил через лежавшую у ног Джульетту и направился в прихожую. Остановившись у двери в комнату, он взглянул на прямую спину и приподнятые плечи жены, выражавшие крайнее раздражение, взялся за ручку и потянул дверь на себя.

– Долго он будет трезвонить?!

– Сейчас, Людаша, уже беру.

Люда ждала их с ужином к шести, но они приехали в девятом часу, за что и получили остывшие макароны по-флотски одному и остывшую пшенную кашу с овощами – другой. Холодный ужин без свечей, щедро приправленный струящимся из комнаты ледяным презрением хозяйки. Роман не очень любил макароны по-флотски, а Джульетта пшенную кашу просто терпеть не могла, но они, виновато поглядывая друг на друга, съели все до последней крупинки. Конечно, надо было позвонить и предупредить о задержке, но Роман знал, что Люда начнет кричать и ругаться, как обычно, а у этих новых телефонов такие сильные мембраны, что ее крики разносились бы по всей квартире. А практиканты бы прятали глаза и делали вид, что ничего не слышат… Да если бы и позвонил, результат, скорее всего, был бы тот же: холодные макароны и ледяное презрение. Эх, Люда, Люда-Людочка…

Роман снял трубку и, ободряюще подмигнув все понимающим глазам Джульетты, уселся на тумбочку.

– Алло?

– Это Роман Владимирович? – донесся приглушенный женский голос.

– Да.

– Здравствуйте, Роман Владимирович. Не пытайтесь узнать во мне одну из ваших подружек – мы с вами незнакомы. Но могли бы познакомиться.

Роман нерешительно покосился на закрытую дверь в комнату. Только знакомств ему сейчас и не хватало. И еще он сразу подумал о крестике.

– Я уже представился – теперь ваша очередь, – сухо произнес он.

– Не все сразу, Роман Владимирович. Для начала позвольте поздравить вас с находкой, гражданин начальник.

Женщина пыталась говорить лениво и снисходительно, растягивая слова, но опытным ухом опера Роман уловил скрытое волнение в ее голосе.

– У меня каждый день много находок. Если вы хотите продолжать разговор, пожалуйста, выражайтесь определеннее.

– Не все сразу и не так неприязненно, – усмехнулась женщина. – Я могу вам помочь. Раскроете «глухарь» – так ведь это у вас называется? «Глухарь» недели! Представляете такой заголовок в газете?

– Глухари – на токовище. А у нас дела. Я уже попросил вас говорить определеннее. Вы ведь звоните мне не только для того, чтобы поздравить?

– Не только. Квартира, в которой вы побывали вечером, кое-кого интересует и находится на прослушке. Например, я знаю, что вы нашли сегодня золотой крестик очень изящной работы. Не интересно? А еще я знаю… – Незнакомка выдержала паузу и закончила: – … кому принадлежит эта вещичка. Ну, как? Я выразилась достаточно определенно?

Роман снова взглянул на Джульетту. Она подняла голову и настороженно навострила уши, отражая его собственное состояние.

– Достаточно… А как вы нашли меня?

И снова короткий смешок.

– А сколько времени бы вам понадобилось, чтобы найти старшего опергруппы, вызванной по определенному адресу? Пятнадцать минут? Полчаса? Вот и мне – не больше.

– Понятно. Так, я вас слушаю.

– Эх, мужчины! Все бы вам поскорее закончить и отвязаться. Я-то надеялась – вы назначите мне свидание. Я не буду никого называть по телефону. Кроме того, я должна увидеть этот крестик. Ну, скажем, я уверена только на девяносто процентов. После того, как увижу крестик, буду уверена на все сто.

– Откуда вы знаете, что он у меня?

– Я много про вас знаю. Например, что с места происшествия вы поехали не в отделение, а прямо домой. Вряд ли вы доверили улику тем юнцам, которые поочередно выходили из вашей машины. А что, двадцать лет назад «Жигули» делали повышенной вместимости?

Роман пропустил укол насчет «Жигулей» мимо ушей. Гораздо больше ему не понравилось, что его «проводили» прямо до дома.

– Хорошо. – Он тяжело вздохнул. – Время и выбор места, насколько я понимаю, за вами?

– Не вздыхайте так жалобно! Я не заставлю вас тащиться в другой конец города. Мы встретимся совсем рядом с вами, в сквере за универсамом. Там еще рядом спортивный магазин, кажется. В двух остановках от вашего дома, правильно?

– Да, правильно.

– Выходите прямо сейчас, а в сквере сядьте на скамейку, поближе к тротуару. Я сама к вам подойду. Ну, и вряд ли нужно вам напоминать, Роман Владимирович, что на свидании третий – лишний. Не стоит вызывать подкрепление и ловить доверившуюся вам слабую женщину. Иначе, у нас с вами ничего не получится. Вы согласны?

– Да, я приду. Скажите, а на какое вознаграждение вы рассчитываете?

– А вы до сих пор не поняли? На вас, разумеется. Не на моральный облик, а на профессиональные качества. Все еще непонятно? Тогда просто одевайтесь и выходите.

На этом разговор завершился. Женщина повесила трубку.

Роман взглянул на часы. Без десяти минут девять. Коли уж подвернулся такой шанс, надо идти. Выяснять про крестик и поставить большой крест на возможности сегодняшнего примирения с женой.

Немного поразмыслив, он стал набирать номер.

– Алло? Боря? Да, это я… Я завтра не приеду… Да нет, все нормально. Наверное, сегодня все выяснится. Похоже, одна дама горит желанием подругу продать. Ну, мне так показалось. Через пятнадцать минут встречаемся. Так что, отдыхай, набирайся сил перед новой трудовой неделей… Завидую, конечно. А мне еще отчет писать. Ладно… Давай…

Роман положил трубку на аппарат и решительно соскочил с тумбочки.

– Джульетта, пойдем, прогуляемся.

Джульетта бросила вопросительный взгляд на дверь в комнату, но обрадовалась, завиляла хвостом, полезла в ящик доставать поводок и ошейник.

– Подожди, – сказал Роман, шаря рукой по верхней полке, – мы другой наденем.

Этот ошейник подарил ему Слава – то ли шурин, то ли племянник, в общем, муж одной из многочисленных родственниц жены. Вернее, подарил Джульетте, но день рождения был у Романа. Красивый самодельный ошейник из толстой кожи с мягкой подкладкой. А так как Слава любил мастерить всякие хитроумные вещи, Роман принял подарок и внимательно осмотрел его со всех сторон. И нашел с внутренней стороны маленький клапан на липучке, за которым скрывался потайной кармашек. В кармашке лежал металлический браслет для часов.

Слава слегка огорчился, так как хотел немножко именинника помурыжить, поострить насчет ошейника, как символа семейных уз, и только потом показать настоящий подарок. Но виду не подал и сказал то, что обычно говорят в таких случаях:

– Вот, будет куда заначку от жены прятать.

Не бог весть какая шутка, так ведь и Славка – не Жванецкий. А заначек у Романа не только от жены, но и для жены никогда не было по причине мизерной зарплаты. Но, тем не менее, Люда сорвалась из-за стола и бросилась в коридор одеваться.

Пока она надевала сапоги, свитер и теплый плащ, Роман стоял рядом и сдавленно уговаривал ее остаться. Потом подошла Зина – Славина жена, а потерянный именинник вернулся в комнату к такому же растерянному гостю.

Зине повлиять на родственницу тоже не удалось и, предчувствуя неизбежное поражение, она крикнула в сердцах:

– Ох, и стерва же ты, Людка! – и следом захлопнулась входная дверь…

Роман тряхнул головой, отгоняя невеселые воспоминания, достал из внутреннего кармана пиджака упакованный в целлофан крестик и засунул его в потайной кармашек ошейника. Надев ошейник на Джульетту, он заглянул в комнату.

– Людаша, мы с Джульеттой сходим, прогуляемся? Мне по делу нужно, – сказал он каким-то ломким, не своим голосом.

– Идите, куда хотите! – напряженно-звеняще ответила жена. – Я завтра утром поеду к маме.

Роман почувствовал тяжесть в правой руке и обернулся. Джульетта держала в зубах поводок и тянула его к выходу.

Он отпустил поводок, вошел в комнату и плотно затворил за собой дверь.