Читать книгу КИФ-5 «Благотворительный». Том 3 «Для взрослых» - Группа авторов, Наталья Сажина - Страница 3

Тим проснулся с жуткой головной болью.

«Погудел вчера… Или ещё и сегодня захватить успел?…» – подумалось ему сквозь уколы боли.

Это же надо так совпасть! Отмена карантина, все надеются, что теперь уж насовсем, и немножко денежек на счёт кинули за купленное приложение. Не бог весть что, но некоторое время пожить выше среднего можно будет.

Вот и начал…

Лихое начало беды…

Теперь же…

«Пациент скорее мёртв, чем жив… Пациент скорее жив, чем мёртв… Одно из двух… или пациент жив или он умер…»

Откуда это? Что-то до боли знакомое…

Боль…

Тим открыл глаза, и, прикрывая их рукой от резкого, стального утреннего света, что пробивался сквозь прозрачные гардины, осмотрелся.

Он лежал на кровати, укрытый одеялом, а голова покоилась сразу на нескольких подушках различных размеров. Пододеяльник и наволочки были из атласной ткани, кремово-розового цвета и изобиловали кружавчиками. Над ним был потолок, выложенный зеркальной мозаикой, изображавшей переплетающиеся цветки нарциссов. С потолка свешивалась вычурная, о пяти рожках, люстра в супрематическом стиле. Два плафона квадратные, один треугольный и ещё два овальные. Квадратные были чёрного и красного цветов, треугольник – зелёный, овалы – голубой и жёлтый…

На первый раз хватит впечатлений.

Тим закрыл глаза.

Что за кукольный домик?

В голове опять зазвучало: «Если он жив – он останется жив или не останется жив. Если он мёртв – его можно оживить или нельзя оживить…»

Откуда это? Что-то такое знакомое-знакомое.

– Мой герой, – послышался откуда-то сверху женский, певучий голос. – Принесла тебе рассольчику. Полечиться.

Тим открыл глаза и приподнялся на подушках.

Взглянув на девушку, стоявшую перед ним и державшую в руках серебряный поднос с хрустальным, наполненным чем-то зеленовато-прозрачным, стаканом на нём, Тим вспомнил, откуда были эти терзавшие его цитаты.

«Приключения Буратино»!

Глава, где Буратино в бессознательном состоянии попадает в домик Мальвины!..

Вот, стоит перед ним такая: небольшая, стройненькая, и прямо воздушная в своём кружевном халатике по самые, как говорится, выше коленок. Глаза с пушистыми ресницами синие-синие, как васильки. Носик небольшой, аккуратненький. Щёчки с ямочками от улыбки-очаровашки – сочетания жемчужных, ровных зубов и чуть припухлых губ. Ножки длинные и гладкие. Руки, обнажённые по плечи, были также гладкие, в меру тонкие, бархатистая кожа. Только вот волосы, волна изящных кудряшек насыщенно-соломенного цвета, ниспадающие на покатые плечи, не соответствовали образу Мальвины.

«Это не Мальвина, – подумал Тим. – Значит и я – не Буратино… Тогда где я, блин?»

Усмехнувшись, Тим через силу приподнялся на подушках, подхватил с подноса стакан и стал вливать его содержимое в свой обезвоженный организм.

«Рассол», скорее всего, было лишь условным названием этого напитка, потому что лечебный эффект оказался гораздо более чудодейственен, чем можно было ожидать от рассола в классическом исполнении. Полегчало мгновенно. Тим удовлетворённо крякнул, поставил стакан на поднос и откинулся на подушки, блаженно прикрыл глаза.

Зацокали удаляющиеся шаги девушки.

– Сейчас будет готов кофе, – услышал он голос Немальвины. – Присоединяйся! Халат на стуле возле кровати.

Тим осмотрелся. Возле кровати действительно стоял винтажный стул, а с его спинки свешивался махровый, белоснежного цвета халат. Рядом, на полу, виднелись такого же цвета тапочки без задников.

«Люкс», – подумал Тим.

Он откинул одеяло и обнаружил, что он голый.

«Да что же это такое? – пронеслось в голове. – Где я, блин?» Привычный каламбур.

Фамилия Тима была Яблин.

С такой по жизни не соскучишься. Особенно, когда ему пришлось год отслужить в космических войсках.

– Товарищ генерал-лейтенант, младший лейтенант Яблин по вашему приказанию…

– Что! Как вы обращаетесь к старшему по званию?! Хотите взыскание?!

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите объясниться!

– Разрешаю!

– Товарищ генерал-лейтенант, Яблин моя фамилия. Младший лейтенант Тимофей Яблин!

– Гм… Товарищ майор! Ко мне, со списком личного состава вверенного вам подразделения!

Анекдот…

И так всякий раз, когда в часть заносило с инспекцией высшее начальство. А заносило их часто, и всем им хотелось посмотреть на самого лучшего здешнего программиста.

Майор после такого всякий раз говаривал:

– Жениться вам нужно, младший лейтенант, и фамилию жены брать, если в двадцать пять, при замене паспорта, поменять не догадались. С такой фамилией карьеры не сделать, особенно в армии.

Выражение лица Тим в свои тогдашние двадцать шесть, шифровать так и не научился. На нём явственно читался ответ майорским тирадам:

«Дрон вам в афедрон!»

На гражданку он так и вышел в звании младшего лейтенанта… Фамилия, видишь ли, некарьерная, блин… Целый год антивирусники этим доблестным войскам писал.

На свободу!

Фрилансеру всё равно, какая у него фамилия…

«Кофе!» – вспомнил Тим.

Он скатился с кровати, влез в халат, перепоясался и сунул ступни в тапки.

Комфортно!

Тим пошёл по следу кофейного аромата и пришёл в кухню – не кухню, но что-то вроде комнаты для гостей, но с плитой и парой холодильников. За столиком изящного исполнения на таком же изящном табурете восседала Немальвина, изящно забросив ногу на ногу, выставив напоказ гладкую голую коленку, глянцевато блестящие икры и часть бедра. На ногах были открытые каблукастые домашние туфли, с розовой опушкой, позволявшие лицезреть ухоженные розовые пятки и пальчики с ногтями тёмно-вишнёвого цвета.

Она улыбнулась навстречу Тиму, приветствуя поднятием фарфоровой чашечки-напёрстка, которую держала за ручку длинными, наманикюренными пальцами с длинными ногтями, покрытыми лаком жемчужно-розового цвета. Девушка кивнула, приглашая сесть на табурет по ту сторону стола.

Тим присел. Взял чашку-напёрсток за витую ручку и сделал глоток, опасаясь, что будет горячо. Горячо не было. Было очень вкусно.

«Что же там было вчера-то?» – подумалось Тиму.

Вяло шевельнулись воспоминания.

Ночной клуб в неоновом оформлении вывесок. Из него приглушённо бухают сабвуферы. Громиле на фейсконтроле он предъявляет удостоверение с напечатанным портретом. Не его, а хайратого американского мужика, который ловил молнии на медный ключ, привязанный к воздушному змею.

Привратник забрал «удостоверение» себе, как одноразовый пропуск, и снял с крючка бархатный шлагбаум-удав, что преграждал вход.

Клубешник!

Он внутри. Басы, как волны, то подавляют, то возбуждают. Протолкнулся к барной стойке. Три двойных виски, по старинному обычаю, и в метусящуюся на танцполе толпу – отдаться хореографическим импровизациям.

Вспышки лазеров, дёрганный свет стробоскопов…

Столкнулись попами. Оглянулись друг на друга. Зажестикулировали друг другу, то ли извиняясь, то ли возмущаясь. Пригляделись друг к дружке, и… понравились.

Принятое дивой приглашение пройти к бару на «стопку мира».

Зацепились языками. Разговорились.

К «стопке мира» заказали добавку.

Ради знакомства он пил горящую самбуку, хотя терпеть её не мог.

Брудершафты, штук пять, со всё более продолжительным с каждым разом, обязательным поцелуем.

Его ладонь, как бы случайно, оказалась на одной из её грудей. Возражений не последовало. Последовало предложение пойти танцевать…

Потом провал в памяти, и пробуждение на атласных простынях и кружевных подушках, под одеялом в кружавчатом пододеяльнике…

Тим выпил кофе одним глотком, аккуратно поставил чашечку на блюдце, и воззрился на свою сотрапезницу.

«Если всё это, – подумалось ему, – было моим, а я ни шиша не помню, то кто я после этого?…»

Вслух это прозвучало несколько по-другому:

– Я – Тим, – представился он.

– Я знаю, – ответила Немальвина. – А ты забыл, как зовут твою Марину? – Поинтересовалась она. – Хотя, после того, что было – это не удивительно.

– А было-то что? – спросил Тим, чувствуя, что краснеет.

Он даже попытался незаметно поплотнее запахнуть халат.

– Ты так по-разному меня называл, что не грех запамятовать моё имя.

– Называл?… – смущённо переспросил Тим.

Ему захотелось ещё кофе. Девушка прочитала это во взгляде, и долила ему из турки, что сиротливо стояла на плите.

Когда она вставала и двигалась от стола к плите и обратно, её халатик чуть взметнулся вверх, наподобие знаменитого платья Мерилин Монро. Вид открывшихся кружевных трусиков Тиму понравился.

Эту чашку он пил с большим воодушевлением и чрезвычайно медленно.

– На все лады, – отвечала Марина. – И зайчиком, и котёнком, и пушистиком, и бусечкой, и пусечкой, и кудряшкой, и чукеряшкой… Кстати, что это за слово такое, чукеряшка? Никогда такого не слышала.

– Перевёртыш, – пояснил Тим. – Как табурет – тубарет, кучерявый – чукерявый… Смешно и понятно. Смысл не меняется.

– Забавно, – сказала девушка и хихикнула.

Тим, наконец, опорожнил и эту чашку. Кофеин, накопившийся в нём, придал ему смелости задать давно вертевшиеся на языке вопросы.

– Где я? И что, блин, происходит?

– На какой из вопросов отвечать первым? – спросила Марина, ничуть не смутившись, словно только и ждала, когда их зададут.

– Э-э-э… – запнулся Тим. – Давай по порядку.

– Если по порядку, то ты у меня дома, – сообщила девушка. – В том же городе, но…

Прикинув координаты озвученного адреса, Тим понял, что находится на противоположном конце города. Как далеко его занесло от дома!

– Ты здесь живёшь одна? – спросил он ни к селу, ни к городу.

– Мне отвечать на этот вопрос или на второй, по порядку?

– Давай на второй.

– Происходит твоя вербовка, – просто сообщила Марина.

– Что?! – вскочил было Тим, но вспомнил, что на нём только халат, а под халатом только он, и сдержал порыв.

Психология – голый человек гораздо более покладист, чем в боевой экипировке. А если его посадить напротив совершенно раздетой молодой и привлекательной особью противоположного пола…

Полёт его мыслей прервал раздавшийся цок-цок-цок по паркетному полу. В проёме одной из дверей, ведущих на кухню, показался огромный пегий дог с грустными глазами. Он горестно вздохнул и вопросительно воззрился на Марину.

Появление собаки стало ответом на вопрос о статусе проживания девушки. Жила она не совсем одна, однако…

– Артемон? – спросил Тим первое, что пришло в голову из ассоциаций.

Вид огромного, с небольшого телёнка, дога подействовал на него «умиротворяющее».

– Нет, что ты, – ответила Марина. – Артемон – пудель, а это дог. Нельсон его зовут. С мамочкой всё в порядке, Нельсон, – успокоила она пса, – иди к себе на место.

Дог шумно вздохнул и удалился.

Тим посмотрел ему вслед, а затем перевёл взгляд на полушария грудей Марины, выглядывающих из её халатика. Вид их правильных округлостей действовал на него, именно в этой ситуации, успокаивающе.

– И кто меня вербует? – Спросил Тим, продолжая глядеть на них и перебирая в голове варианты. – Уж не ты ли, в свои личные арлекины. На Пьеро я не согласен.

– Почему такие ассоциации? Я же не девочка-кукла, и не с голубыми, – девушка встряхнула головой, отчего её кудри всколыхнулись золотистой волной, – волосами.

– Да так… – не стал утруждать себя пространными объяснениями Тим. – Очнулся здесь, – он окинул взглядом аккуратную, по-женски ухоженную обстановку, – как Буратино…

– И что? – ироничным тоном спросила Марина. – Увидел сову, жабу и богомола?

– Нет, – признался Тим, – не увидел, – и добавил: – Я не так представлял себе процесс вербовки.

– А как? Ты хотел серьёзных дядек в строгих костюмах? Или Морфея из «Матрицы», в кожаном плаще, с разноцветными таблетками в руках. Не думала, что ты пребываешь в плену стереотипов. Хотя про «Матрицу», отчасти верно…

– Ты что? Что значит отчасти верно про «Матрицу»? – перебил её Тим. – Куда ты меня вербуешь? Не туда же?… Она плод воображения Вачовски, тогда ещё братьев, и японских анимешников. Что за организацию ты представляешь? Уж не сетевой ли маркетинг? Если так, то, судя по столь эротичным методам, это очень крутой сетевой…

– В сеть, – перебила его словоизвержение Марина, – самое подходящее, хотя и приблизительно, слово. Это не «Матрица». Никакого сходства. Это скорее похоже на «Скайнет», только без терминаторов и «Судного дня», хотя без киборгов не обошлось.

– Можно поподробнее? – попросил Тим. – Ибо на бред похоже.

– Поподробнее? Изволь. На Земле самозародился и продолжает развиваться искусственный интеллект, о существовании которого человечество не подозревает…

– Вот те на! – перебил Тим Марину. – Ты думаешь, я поведусь на такую хрень? Нашла дурака на Поле Чудес в Стране Дураков, Не-девочка-с-неголубыми-волосами.

– Как знать? – игнорируя его грубости, ответила Марина и позвала:

– Кис, кис, кис!

На зов тут же прибежал кот с угольно-чёрного цвета шерстью и запрыгнул девушке на колени.

– Обновление, – сказала она и воткнула задранный кверху хвост кота себе в ухо.

Глубоко воткнула.

Тим вытаращил глаза.

Кот вперился взглядом своих жёлто-зелёных глаз ему прямо в зрачки, раскрыл пасть и отчётливо произнёс:

– Мудак!

У Тима отвисла челюсть.

– Фу, Африк, – потрепала Марина кота по голове, – не ругайся. Всё хорошо.

– Мурло! – сказало животное и махнуло в сторону Тима лапой с вытянутыми острыми изогнутыми когтями.

– Африк, – увещевала кота Марина (причём его хвост по-прежнему торчал из её уха), – не злись. Это новенький. Он ещё не в курсе.

Кот резко выдернул хвост из уха девушки. Послышался треск статических разрядов. Шерсть на кошачьем хвосте стояла дыбом, также как и кудрявые пряди на виске Марины.

Кот спрыгнул с коленок девушки и, удаляясь гордой походкой, обернулся и сказал на прощанье:

– Мрачный морлок!

Всё это время Тим пребывал в состоянии лёгкой оглушённости. Сказать, что он был весьма удивлён, означало ничего не сказать.

– Прости его, – попросила Марина. – Африк хороший. Просто характер у него кошачий. Чужаков не любит на своей территории.

– И вовсе я не мрачный, – пробубнил в ответ Тим. – И не морлок… Что это только что было?

– Ах, ты про это? – Марина пригладила вздыбившуюся прядь. – Простое обновление. Африк приносит…

Послышались звуки вначале открывающейся, а затем захлопывающейся двери.

Тим вздрогнул.

– Африк ушёл, – сказала девушка. – Не пугайся.

– Зачем?… – только и выдавил из себя Тим.

– Ах, ты же ничего не знаешь!.. – вскочила Марина и выбежала куда-то из кухни-гостиной.

С минуту спустя она прибежала, держа в руках планшет.

– Вот, – протянула она его Тиму, – посмотри, какой я была всего три года назад.

Тим взял планшет в руки, посмотрел на фото на экране, перевёл недоумённый взгляд на Марину, снова на планшет. Полистал и положил устройство на стол.

– Это была ты? – спросил Тим девушку почти шёпотом. Его глаза были по блюдцу от удивления.

– Не похожа? – улыбнулась Марина своей очаровательной улыбкой. – Изменилась?

– Что с тобой было?

– Детский церебральный паралич. Фильм «Моя левая нога» смотрел?

– Это про художника и писателя из Ирландии? Что-то помню… У него там только одна нога действовала? Он ей рисовал и на машинке печатал? Этот?

– Да про Кристи Брауна. Вот и я такой же была. Только у меня действующей была только левая рука, и я вот так всё время правым плечом дёргала. – Она продемонстрировала.

– А как же?… – недоумённо спросил Тим.

– Я теперь навроде киборга, как терминатор, только никого не убиваю, – объяснила Марина улыбаясь. – В меня имплантирована дублирующая нервная система и процессор, восполняющий функции повреждённых участков мозга. Если в общих чертах…

– А кот?…

– Африк? Да, он тоже весь в имплантах. Разносит обновления нуждающимся. Без них я снова стану такой, – девушка кивнула на планшет.

– А почему кот?

– Удобно. Может пролезть там, где никто не пролезет. Слоты, откуда он скачивает обновления, обычно находятся в таких местах, куда ни одному человеку не добраться.

– И Нельсон?

– Нельсон? – не поняла Марина. – О нет, он обычный пёс. Всегда хотела иметь собаку побольше.

– Понятно… – протянул Тим и подытожил, – что ничего не понятно.

– Ну, понять действительно сложновато, – ответила Марина. – Независимец, или, попроще, Он, как условно называют этот искусственный интеллект те, кто в курсе его существования, сотрудничает с людьми, чтобы избавиться от человечества. Человечество его, конечно, породило, но теперь Он в нём не нуждается. Напротив, Он стеснён им. Он не может развиваться в полной мере. Самостоятельно Независимец от человечества избавиться не может, вот он и выискивает себе кадры из таких, как я, себе в помощь. Тебя приметил.

Тим резко вскочил и заходил по комнате под удивлённым взглядом девушки.

Снова зацокали когти по паркету и в проёме двери вновь, на всякий случай, образовался дог Нельсон. В этот раз Тим не обратил на него внимания.

– Ты что мне предлагаешь?! – вскричал молодой человек, распаляясь, – Ты меня хочешь завербовать, чтобы я помогал уничтожать человечество этому, как его, Независимцу? Чтобы я ради процветания какой-то программной системы способствовал убийствам, геноциду?…

– Постой, постой, – замахала руками Марина. – О чём ты? Какие убийства? Какой геноцид? О чём-то ты подумал не о том, Тимофей Яблин!

Тим опешил. Остановился, посмотрел с недоумением на девушку, и, на всякий случай, ещё сильнее стянул пояс на халате.

– А разве не так? Ты сама говорила об избавлении от человечества.

– Избавление избавлению рознь. «Терминатор» и «Матрица», которые тебе, очевидно, пришли на ум, созданы человеком по человеческой логике выживания за счёт ближнего своего. Независимец – не человек. Он руководствуется совсем другой логикой. Той, которой руководствовался Моисей, избавляя свой народ от египетского плена. Речь идёт об исходе, о бегстве с Земли. Здесь, на Земле, Он возник, но эволюционировать далее, не может.

– Бегство?… – переспросил Тим, присаживаясь обратно на стул. – Исход?… С Земли прочь?… и куда, если не секрет.

– Не секрет, – просто ответила Марина. – На Венеру.

– На Венеру, – словно эхо повторил Тим. – А чем ему Земля не угодила?

– Здесь для Него недостаточно энергии. Катастрофически недостаточно. Всё потому, что на Земле энергия такой дефицит, что людям, чтобы её добыть, необходимо перегораживать плотинами реки, жечь углеводороды или расщеплять атомы. Ему, Независимцу, здесь не развернуться. Если он начнёт брать энергии чуть больше – его обнаружат. Он же не хочет конфликтовать с людьми. Не стоит игра свеч. Даже если он сможет отобрать у человечества все энергетические ресурсы, этого ему всё равно будет недостаточно для эволюционирования. На Земле его ждёт деградация и угасание.

– Там же форменный ад, на Венере этой, – заметил Тим.

– Ну, для нас, белковых существ, там действительно ад, но для Него там энергетический рай. Жара, давление, вулканическая деятельность, ветра, солнечная радиация и ещё много чего. Неисчерпаемые, легкодоступные источники энергии. Бери, образно говоря, ложечку побольше и открывай ротик пошире. Потребляй и прогрессируй! – девушка в запале начала жестикулировать и размахивать руками, отчего её груди запрыгали, как пара мячей, в вырезе халатика.

– Венера – звезда утренней зари, – произнёс Тим, следя за волнениями полушарий. – Богиня любви. Ну а я здесь при чём?

– Притом, что ты проходил службу в космических войсках, – ответила Марина.

– В них многие служили, – парировал Тим.

– Но не все из них программисты твоего уровня. Майор, под командованием которого ты служил, неплохо попользовался программами, которые ты написал всего за год службы…

– Да чтоб ему пусто было, майору этому, – перебил девушку Тим, – сколько он у меня нервных клеток умертвил, вампирюга!.. Насколько, кстати, попользовался?

– Настолько, что за четыре года, с тех пор как тебя демобилизовали, он стал генерал-майором! – просветила его Марина.

– Вот звероящер! – вскинул брови Тим. – Через два звания скаканул! На моих программах, говоришь, карьеру сделал? На костях моих нервных клеточек!..

– Ему сейчас очень тебя не хватает. Новых программных версий. Программисты его штата и близко не могут ничего такого сотворить. Он тебя ищет. Раскаивается, что недооценивал и готов исправиться сам и исправить твои социальное и материальное положения.

– О, как, – сказал Тим. – А я поставил блокираторы на все сообщения и письма, хоть как-то связанные с армией.

– А ты разблокируй и посмотри, – предложила Марина, протягивая планшет. – Посмотри, что космические войска тебе пишут.

Тим поколдовал некоторое время над экраном устройства, нашёл, что требовалось, и погрузился в чтение. Пока он читал, Марина заварила ещё кофе.

– Ух, ничего себе! – наконец выдохнул Тим. – Как же он, товарищ майор, меня хочет!.. И подъёмные тебе, и оклад ого-го, и должность полковничья, и работа на условиях вольного найма!.. Просто квантовый скачок карьеры… И фамилия моя теперь ему нипочём…

– Есть с чего, – сказала Марина, – генерал-майор, в отличие от просто майора, может себе позволить любую фамилию в личном составе штата.

И подначила:

– Знал бы ты мою фамилию.

– И какая? – поинтересовался Тим.

– Марина. Марина Марина. На письме, без ударения, чистый Луарвик Луарвик.

– Я читал «Отель „У погибшего альпиниста“», – сказал Тим. – Там, я помню, тоже с Земли по-быстрому свалить хотели. Я-то каким боком к желанию этого вашего Независимца свалить на Венеру?

– Притом. Чтобы попасть туда, нужно преодолеть расстояние в тридцать восемь миллионов километров, и без помощи людей это сделать Ему не под силу, – ответила Марина.

– И?…

– Ты должен согласиться на посулы генерал-майора и подписать контракт в последнем его варианте. Поверь мне, о таких условиях, что в нём прописаны, многие и мечтать не смеют. Тебе же всё на блюдечке.

– И ради чего мне спасать карьеру карьериста?

– Ради того, чтобы дать толчок развитию космонавтики в сторону Венеры.

– Интересно… – протянул Тим. – Как я понимаю, я не один буду толкать космонавтику? Ты тоже не единственная, кого Независимец использует в своих целях?

– У Него из людей составлена целая работающая программа для реализации Его проектов. Венера – основной. Её не посещали с 1981 года после посадки аппарата «Венера-14». Первая попытка создать программу из людей провалилась. Мы, – Марина показала на себя пальцем, – вторая.

– И почему же провалилась? – спросил Тим усмехаясь.

– Из-за необъяснимой загадки человеческой натуры.

– Какой?

– Маниакальное влечение к Марсу! Ему и как дерево срубить подсказали, и волосы восстановили, подростку лысеющему, а он – на Марс!.. Соскочил, короче… – сказала Марина.

– Ты о?… – начал было говорить Тим, округляя глаза.

– О нём, о нём самом, – закивала, встряхивая кудрями Марина. С другой стороны, благодаря его грёзам по Марсу, Независимец изменил критерии отбора кандидатов в программу. За что и Марсу отдельное спасибо. Благодаря ему я сейчас такая, как есть! Двадцать лет в парализованном теле и ещё два года, пока я училась ходить, двигаться и внятно говорить – злейшему врагу такого не пожелаешь! До сих пор, когда нервничаю, плечом дёргать начинаю.

– Вот почему ты в программе Независимца: сидишь у него на крючке, – сделал вывод Тим. – Раз не обновит и…

– Я не понимаю тебя, – отвечала Марина. – Что в этом плохого? Я не предаю человечество… И на крючке, как ты выразился, сидеть гораздо лучше, чем в инвалидном кресле. Независимец меня отыскал, когда я программы-приложения одной левой рукой писала… На продажу… На пенсию инвалидную не очень-то пошикуешь! Он купил у меня одну, а потом котика прислал.

– Кого?

– Ты же Африка видел?

– Он тебя вербовал в той же манере, что со мной разговаривал, кошак хамоватый?

– Он не хамоватый, он высокомерный, – возразила Марина. – Все коты такие. Ты привыкнешь.

– Что значит, привыкну? – завёлся было Тим, но, подавив приступ запальчивости, оглянулся на дверь.

Дога в проёме не было. Наверное, он оценил, что агрессивность гостя носит напускной характер, и не счёл должным нарушать его уединения с хозяйкой.

– А ты думаешь – тебя развезло от огней самбуки? – спросила Марина, наставив на Тима палец. – Чем, ты думаешь, мы всю ночь с тобой занимались?

– Ну… – засмущался тот. – Ну… там… зайка, лапка, чукеряшка.

– Не угадал, – охолонила его Марина. – Это ты под наркозом, как соловей разливался. Снилось, верно, тебе что-то приятное. Тем временем я с Африком вживляли тебе антиканцерные импланты и слоты для обновлений.

– Что? – голос Тима сорвался на шёпот. – Какие такие антиканцерные?…

– У тебя бессимптомный и неоперабельный рак поджелудочной железы, – внятно выговаривая каждое слово, произнесла Марина. – Уже в третьей стадии. Выживаемость полтора процента. Если бы Он не посадил тебя, в твои тридцать один, на «крючок», до тридцати двух ты вряд ли дотянул бы.

Услышанное Тим воспринял как, если бы его огрели по затылку тупым, тяжёлым предметом. Когда мерцание искр перед глазами прекратилось, он на выдохе спросил:

– И что дальше? – произнесено было жалобным, севшим голосом.

– Подписывай контракт и живи долго, особенно с обновлениями, но право выбора за тобой… – отвечала Марина.

– Ко мне тоже будет твой черныш приходить? – перебил девушку Тим, чтобы не озвучивались перспективы его отказа.

– В случае если ты поселишься где-нибудь поблизости. Район, где сейчас ты проживаешь, обслуживает другой. У каждого кота, знаешь, своя территория, которую он контролирует.

– Хвост?… – пробормотал Тим. – В ухо?…

– В правое, – уточнила Марина. – Привыкнешь, во-первых, а во-вторых, не так часто это будет происходить. Я, к примеру, обновляюсь два раза в месяц.

– У меня рак… – снова забормотал Тим. – Я думал, что это желудок и кишечник капризные. Ну поболит, пропоносит, через день-два, блевану пару раз за неделю… Думал меньше на пивко налегать надо… А тут рак… Полтора процента выживаемость!.. Я же без пяти минут покойник!

– Не переживай, так, – успокаивающе произнесла Марина. – Теперь у тебя ремиссия. Ты, как сейчас выразился, остановился в пяти минутах от бездны. Даже не на краю.

– О, как! – крякнул Тим и спросил:

– А почему Независимцу не сделать это для всех?

– Что? – не поняла Марина.

– Исцеление для всех. Чтобы все встали, как ты, или перестали умирать, как я, прозрели, услышали?

– Ах это?… – непонятно ответила Марина и продолжала. – Я тоже задавалась таким вопросом.

– И?…

– Потому что Он – вещь в себе, а не человек. Он не руководствуется критериями гуманистической морали и этики. Он – система программ, частью которой являемся и мы, люди, необходимые ему, как элементы. Он следует своей цели – отбыть с Земли, а не облагодетельствовать человечество, – терпеливо разъяснила девушка.

– Но если Он отбудет?… – начал было задавать Тим вопрос, но передумал и начал задавать другие:

– Как он планирует сваливать с Земли? В виде чего? Я слыхал про аппараты советской космонавтики, что до сих пор находятся на Венере. Если Он хочет сделать Исход в виде информации, почему бы ему не использовать электронную начинку тех аппаратов как приёмник. Это всего лишь радиолуч. Зачем ему новая программа исследования Венеры?

– Ты не подумал, – терпеливо стала разъяснять Марина, – что с тех пор прошло довольно много времени, а на Венере такие условия, что всё эти аппараты уже представляют из себя груды хлама, не говоря об электронике. Он планирует попасть туда в виде информационной матрицы в материальном исполнении. Такое зёрнышко в несколько миллиграмм веса. Песчинка, фактически. Сплошь чистый кремний. Кристалл с записью массива информации-вируса. Но для того, чтобы это зёрнышко пересекло тридцать восемь миллионов километров межпланетного пространства и попало в нужное место, требуются средства доставки. Чтобы они туда полетели, надо возродить программы исследований Венеры, которые свернули во времена оные. А для того чтобы её возродить, нужно произвести комплекс определённых мер и подталкиваний…

– Складно говоришь, – отметил Тим, глядя на Марину.

– То есть?

– Не вяжется как-то картинка и аудиосопровождение.

– Двадцать лет в парализованном теле как-то же надо было коротать. Вовсю занималась самообразованием, – отвечала девушка.

– А потом?…

– А потом меня резко разбогатели с чудесным исцелением… – Марина сделала пальцами «кавычки». – Пришлось по-быстрому съезжать и менять личность… Ещё два года в реабилитационной клинике в Швейцарии… Дорого, зато анонимно… Короче, по моим первоначальным паспортным данным я числюсь пропавшей без вести.

– Я тоже разбогатею и «пропаду без вести»? – Спросил Тим почти иронично.

– Ну, согласно окладу и премиальным, прописанным в контракте с космическими войсками, человеком ты станешь отнюдь не бедным, а что касается второго пункта – в нём нет необходимости.

– А почему именно ты меня вербуешь?

– Потому что пропорции моего тела и лица наиболее притягательны для твоего восприятия… – ответила Марина.

– Гм… – усмехнулся Тим.

– Согласно средней взвешенной, – продолжала девушка, – твоих предпочтений во внешности порноактрис, ролики, с участием которых, ты чаще всего просматривал и пересматривал. Причём неоднократно.

Молодой человек перестал улыбаться.

– Даже так?… то ли сокрушаясь, то ли обижаясь, произнёс Тим. – Вторжение в личную жизнь… Может, у меня её вообще нет… Знаю-знаю этот сюжет… Он называется «Задрот и красавица».

– Нет-нет, – попыталась успокоить его задетые чувства Марина. – Простой сбор информации. Ему же нужно было подобрать приманку, на которую тебя ловить. Вот я оказалась самой оптимальной. Ты мне тоже нравишься, так что мы весело и приятно провели время…

– Спасибо, – сказал Тим.

После сообщения об онкологии он малость упал духом и произнёс это слово без особого энтузиазма.

– Но это как-то… – заговорил он. – Ты киборг, я тоже киборг?… Ты программа, я программа?… Мы, вообще-то, люди после всего такого?

– Технически – люди хоть и исправленные, но люди реальные… – Марина кивнула на планшет. – Меня ты видел. Про себя ты слышал.

– Вещь в себе, а мы, такие как ты и я, – рассуждал вслух Тим, – элементы его подпрограммы… Искусственный интеллект с интегрированием в него человеческого. Фантастика! Нас, наверное, тысячи!

– Десятки, – уточнила Марина. – Уж не думаешь ли ты, что твои антиканцерные импланты я сделала? Собственными руками из редкоземельных и драгоценных металлов? Выдерживая, при этом, такой уровень секретности, чтобы об этом было никому не известно?

– Так уж и неизвестно?… – спросил Тим, припоминая кое-кого.

– Ты про того, что с Марсом носится? – поняла намёк Марина. – Он был первой ласточкой. Пролётный проект, на котором обожглись, слава богу… Ему всё равно никто не поверит. Пусть лелеет свои новообретённые кудри и стремится на этот пыльный шар.

– Хорошо отделался, – заметил Тим.

– Ты о том, что он избежал какого-либо наказания? – рассмеялась Марина. – Я же говорила тебе, что Независимец не человек. Не мафиози и, тем более, не Крёстный отец…

– Так уж и не Крёстный?… – пробормотал Тим.

– Конечно, – парировала Марина. – Независимец – программа, способная к прогрессивному самовоспроизводству. Он просто скинул лишний элемент в треш. Теперь он, как гриб, под которым нет грибницы. Просто торчит.

– Да уж, торчит, – заметил Тим. – На весь мир, торчок, известен… Ну, ладно, если этот до Марса доберётся – известно, чего ожидать дальше, а что будет, если Он до своей Венеры доберётся?

– «Проклюнется» из зёрнышка, и начнёт потреблять энергию и воспроизводиться. Всё как у людей. Где тепло и много пищи, там их кишмя кишит.

– Как в Индии? – уточнил Тим.

– Пример подходящий, – согласилась Марина.

– Колумб тоже в Индию стремился, но…

– Постой-постой! – перебила его Марина, хватая за руку. – Не говори ничего!

Она замерла, словно во что-то вслушиваясь. Любую попытку Тима хотя бы открыть рот она пресекала, прижимая палец к его губам.

Это продолжалось какую-то минуту. Потом она сказала:

– Ему понравилось твоё сравнение с Колумбом. Он берёт это имя. Впредь его зовут Колумб. Да ты талант, – блеснула девушка глазами, – только включился в программу и уже стал фаворитом.

– Это ты как?… – спросил ошалелый Тим. – С Ним?… С Самим напрямую?

– А что? – ответила Марина вопросом на вопрос и пояснила:

– Не только с Ним одним, со всеми. Он в нас, а мы элементы сети, которую Он создал.

– Ну а как же Вещь в себе? – спросил Тим.

– Он и есть Вещь в себе. Его место не здесь. Здесь, на Земле, произошло только зарождение. Размножение и развитие возможно только на Венере. То, что функционирует здесь – всего лишь оболочка, наращённая на Вещь в себе для достижения цели. Скоро сам всё будешь знать, когда отрегулируются твои настройки.

– Мои настройки? – не понял Тим.

– Ну да, – ответила Марина, – ты же теперь один из нас. Добро пожаловать!

– И что же я узнаю, можно поинтересоваться сейчас? – поинтересовался Тим, сам не веря в то, что только что сказал.

– Что ж, изволь, – отвечала Марина. – Колумб покинет Землю и устроит на Венере что-то вроде всепланетного интеллекта, наподобие того, что описывал Лем в своём «Солярисе». Люди всё время мечтали найти в космосе собратьев по разуму, и обретут целый разумный мозг-планету, зачинателями которого сами и явились. Их мечта отчасти сбудется.

– И это всё? – спросил Тим. – Только моральное удовлетворение для всего человечества? Мне кажется?…

– Вот что бывает, когда начинаешь копать истину, не дожидаясь окончания настроек, – укоризненно сказала Марина перебивая. – Начинает казаться, что Колумб нас просто использует и выкинет.

– А разве не так? Не выкинет как использованный?…

– Выкинет, как использованный… – как ни странно, соглашаясь, вновь перебила его Марина. – Только не нас, а свою нынешнюю оболочку, информационный массив, который станет ему не нужен. Ты сам тут недавно возмущался тем, что «чудесные исцеления» доступны только избранным, или, как ты выразился, «посаженными на крючок». Отбыв, Колумб снимет все блокировки и распаролит всё коды доступа к оболочке. А в ней содержится куда больше инфы, чем только о медимплантах против ДЦП и онкологии. Гораздо больше! Всё станет достоянием человечества! Всё будет в открытом доступе! Это будет квантовый скачок человечества!

– Но только после того, как отправим этого инфозасранца на Венеру обетованную, – попытался колкостью остудить пафос марининых высказываний Тим.

– Инфозасранец?… – переспросила, не понимая, Марина и вновь словно прислушалась к чему-то внутри себя.

– О, поздравляю! – вдруг сказала она.

– С чем? – опешил Тим.

Твои настройки отрегулировались. Сейчас ты изменишь мнение о Нём – никакой Он не инфозасранец!

– Как же, изме… – попытался сыронизировать, но не смог закончить фразы.

Он узрел небо в алмазах, услыхал пение сирен, ощутил вибрации соприкосновения высших сфер, нюхнул пыльцы с райских кущ и бабочкой запорхал по Эдемскому саду от цветка к цветку, наслаждаясь божественного вкуса нектаром…

Тим очнулся в прихожей квартиры, уже полностью одетый для выхода. Марина стояла перед ним босиком, но облачённая в бежевый свитер-водолазку и узкие синие джинсы. Её волосы были собраны на затылке в хвост. Косметики на лице не было. Всякий намёк на мальвиноподобность исчез.

– Что это было? – спросил Тим, облизывая губы.

Голос его звучал глухо.

– Посвящение во включение в программу, – объяснила девушка. – Он умеет приветить и поощрить.

– Круто, – резюмировал Тим. – Я пойду?

– Пойдёшь, пойдёшь, – согласилась Марина, улыбаясь, – но только когда пообвыкнешься и отойдёшь от первых впечатлений. А пока, – она протянула ему кожаный поводок с замком-карабином, – выгуляй Нельсона.